тливым, из чего следовало...
   Понятия не имею, что из этого следовало. Может быть, что меня  весьма
ловко обвели вокруг пальца.
   За что, ну за что убили Амиранду?
   Может статься, ответить на этот вопрос - значит узнать все остальное.
   Вспомнив о том, что меня наняла Амбер, я снова обыскал  дом,  надеясь
найти хоть что-нибудь - следы гоблина с деревянной культей  вместо  ноги
или двести тысяч золотых марок в колодце.  Ну  да,  разделся,  нырнул  в
колодец и барахтался в ледяной воде до тех пор, пока  не  убедился,  что
золота на дне нет и в  помине.  Мне  казалось,  мои  проклятья  способны
нагреть воду до кипения, но этого не произошло. Наверно,  я  ругался  не
теми словами.
   В результате поисков,  продолжавшихся  не  меньше  четырех  часов,  я
обнаружил одну-единственную серебряную монету - в  комнате  Младшего,  в
пыльном углу. Достойная  награда  за  то,  что  я  рисковал  собственным
здоровьем. Монета выглядела новой, однако не имела  даты.  Вероятно,  ее
отчеканили  в  каком-нибудь  храме,  в   который   придется   как-нибудь
заглянуть, чтобы навести справки.
   Впрочем, она навела меня на интересную мысль, а  заодно  и  заставила
пожалеть, что я не задал Младшему кое-каких вопросов. Ладно,  возобновим
разговор, когда я вернусь в город. Правда, в тот раз я, что  называется,
поджаривал его на медленном огне, а теперь...
   Солнце клонилось к западу. Было бы, конечно,  здорово.  если  бы  оно
ударилось о какой-нибудь холм и отскочило обратно  в  небо,  но  на  это
рассчитывать не приходится. Мне предстоит  нанести  визит,  а  поскольку
перспектива  ночевать  в  лесу,  в  котором  водятся  оборотни  и  якобы
добродушные мамонты, меня не прельщает, пора двигать.
   Лошади держались вполне миролюбиво. Даже не пытались вырваться, когда
я запрягал их в повозку.

Глава 19

   Рассказывая о том, как добраться до домика ведьмы, Плоскомордый и  не
подумал предупредить, что дороги там нет  и  в  помине.  Ни  дороги,  ни
тропы. Кругом ведьминский лес, настоящий бурелом, и  каждый,  кто  сумел
сквозь него продраться, заслуживал того, за чем пришел.
   Я шел, ведя лошадей в поводу. Перемирие между нами  сохранялось  лишь
потому, что животные прекрасно понимали - без меня им из этой чащобы  не
выбраться. Я догадывался, что стоит  нам  очутиться  на  дороге,  как  о
перемирии будет немедленно забыто.
   Последние  несколько  сот  ярдов  оказались  самыми  легкими.  Густой
подлесок попросту исчез; впечатление было такое,  словно  кто-то  каждый
день маникюрит лес. Вокруг возвышались  могучие  старые  деревья,  кроны
которых  заслоняли  небо,  а   впереди   наконец-то   показался   домик.
Распахнулась дверь, и наружу хлынул поток света.
   В  дверном  проеме  стояла  румяная  пожилая  женщина,  невысокая   и
пухленькая, как яблочный пирог. Ее наряд в точности соответствовал тому,
какой надевают старухи-крестьянки в день крестин,  вплоть  до  расшитого
фартука. Она пристально поглядела на меня. Догадаться по выражению  лица
женщины, что она увидела и о чем думает, было невозможно.
   - Вы Гаррет?
   Я, честно говоря, изумился, но отпираться не стал.
   - Больно долго вы добирались. Заходите в дом. У нас найдется вода для
чая и пара пшеничных  лепешек,  если,  конечно,  Шаггот  их  не  слопал.
Шаггот! Иди сюда, лентяй этакий! Возьми у гостя лошадей.
   Я хотел было спросить, откуда она узнала о моем приближении, но успел
только открыть рот, потому что в этот момент на крыльце появился Шаггот.
Дверной косяк располагался на высоте добрых семи футов,  однако  Шагготу
пришлось сложиться едва ли не пополам,  чтобы  пройти.  Он  смерил  меня
взглядом вроде того, каким я мог бы  одарить  дохлую  крысу,  фыркнул  и
принялся распрягать лошадей.
   - Заходите, - пригласила ведьма.
   Не сводя глаз с Шагтота, я проскользнул в дверь и пискнул:
   - Тролль?
   - Совершенно верно.
   - У него клыки как у саблезуброго тигера. То есть зублесаброго тугра.
Ну, этой рычащей твари с острыми зубами.
   - Шаггот - настоящий тролль, - сказала ведьма. - Он живет у меня  уже
много лет.
   Она провела меня в кухню и налила в глиняную  кружку  чаю  (лично  я,
естественно, предпочел бы пиво).
   - Его сородичи покинули эти края из-за того, что им не стало  проходу
от надоедливых людишек, а верный  Шаггот  остался,  хотя  здравый  смысл
наверняка подсказывал ему уйти с остальными.
   Я хотел было заметить, что она сама вообще-то принадлежит к людям, но
передумал.
   - Откровенно говоря, тролли не слишком умны. Пойдемте дальше. Кстати,
обратите внимание, Шаггот нечувствителен к солнечному свету.
   Может быть, может быть. Это не главное, главное - зубы.
   - Откуда вы узнали, как меня зовут? - Вопросик как раз для ведьмы.  -
И что я... Кха!
   В кресле у очага сидела Амиранда. Руки сложены  на  коленях,  смотрит
куда-то мне за спину... Нет, не Амиранда. Плоть,  тело,  лишенное  того,
что его оживляло. Не человек, а вещь.
   Если думать так, боль пройдет скорее.
   - Прошу прощения? - Я повернулся к ведьме, которая что-то сказала.
   - Меня предупредил Уолдо. Но я ждала вас раньше.
   - Кто такой Уолдо? Еще  один  зверь  вроде  Шаггота?  Он  что,  видит
будущее?
   - Уолдо Тарп. Он говорил, что вы друзья.
   - Уолдо? - Я чуть не подавился  собственным  наполовину  истерическим
смешком. Ведьма нахмурилась. - Не знал, что у него есть имя. При мне его
называли исключительно Плоскомордым.
   - Его зовут Уолдо, но имя  ему  не  нравится,  -  сказала  ведьма.  -
Присаживайтесь и давайте поговорим. - Выходит, Плоскомордый морочил  нам
головы, - пробормотал я. - Выходит, он  вовсе  не  такой  болван,  каким
пытается  выглядеть.  -  Мой  взгляд  блуждал  по   комнате,   неизменно
возвращаясь к Амиранде. Казалось, девушка спит. Вот-вот  она  проснется,
поведет плечиком и насмешливо посмотрит на меня...
   Ведьма опустилась в кресло напротив. - Уолдо сказал, что вы  захотите
задать  несколько  вопросов.  Втянул  меня  в  неприятности...   -   Она
проследила за моим взглядом. - Пришлось навести  чары,  чтобы  замедлить
разложение до тех пор, пока ее не похоронят как полагается.
   - Спасибо.
   - Какие же у вас вопросы? Что вы хотите узнать?
   - Все. Прежде всего, почему убили Амиранду и кто приказал ее убить.
   - Я не всемогуща, Гаррет,  и  на  такие  вопросы  ответить  не  могу.
Впрочем,  могу  предположить,  почему.  Хотя,   вполне   возможно,   мое
предположение не соответствует истине. Дело  в  том,  что  она  была  на
третьем месяце беременности.
   - Что? Это невозможно!
   - Если бы ребенок родился, это был бы мальчик.
   - Но ведь она провела последние полгода как в тюрьме...
   - Неужели там не было ни одного мужчины? Вы настаиваете на непорочном
зачатии?
   Я хотел было возразить, но вместо возражения у меня с языка  сорвался
вопрос:
   - А кто отец?
   - Гаррет, я не некромант. Имя отца, если девушка его и знала, ушло  в
могилу вместе с ней.
   - Наверняка знала. Она была не из тех, кто не  обращает  внимания  на
подобные мелочи. - Я почувствовал, что начинаю злиться.
   - Вы были с ней знакомы? Уолдо рассказал мне  только,  что  ее  звали
Амирандой и что она пришла к нему по вашему совету.
   - Да, мы были знакомы. Не слишком близко, но все же...
   - Тогда расскажите мне о ней.  Я  начал  рассказывать.  Боль  немного
отпустила. Мои слова будто на какое-то время оживили Амиранду.
   - Что скажете? - поинтересовался я, поведав все, что мог. -  Что  вам
придется нелегко. Когда в  преступлении  замешаны  аристократы...  Уолдо
говорил, что девушку убили гоблины?
   - Да.
   - Мерзкое отродье! Уолдо проучил их,  но  недостаточно.  Я  отправила
вдогонку Шаггота,  однако  он  нашел  только  трупы,  причем  обобранные
дочиста.
   - Я их видел. Кстати, передайте Шагготу, чтобы ходил поосторожнее. По
лесу бродит зверюга куда крупнее, чем он.
   - Вы шутите?
   - Да как сказать... Пока  я  рассматривал  трупы,  ко  мне  подкрался
мамонт.
   - Мамонт в нашем лесу? Вот уж  чудо  так  чудо.  -  Ведьма  встала  и
подошла к шкафу. - Я размышляю над тем, что можно сделать, с тех пор как
ушел Уолдо. Мне кажется - а теперь, узнав поподробнее о девушке, я почти
уверена, -  что  вам  необходимы  кое-какие  заклинания,  чтобы  застать
злодеев врасплох.
   - Благодарю. - Я вновь поглядел на  Амиранду.  -  Но  почему  вы  мне
помогаете?
   - Из-за Уолдо. Из-за девушки. Быть может, паренек, из-за тебя самого.
А также из-за себя и из  чувства  справедливости.  За  такую  жестокость
нужно отплатить той же монетой. Тот, кто  ее  убил,  должен...  Ой,  чай
совсем остыл. Сейчас заварю по новой.
   Вторую кружку я получил вместе с поджаристыми лепешками  -  вероятно,
теми самыми, о которых старуха упомянула на крыльце. Я осторожно откусил
маленький кусочек. Что ж, гостю пристало быть  вежливым,  особенно  если
хозяйка - ведьма.
   Шаггот просунул в дверь голову и прорычал что-то, весьма похожее  на:
"Куда подевались мои лепешки?" Ведьма ответила  ему  на  том  же  языке.
Тролль, прищурясь, поглядел на меня.
   - Не обращайте внимания, - сказала старуха. - Он просто забавляется.
   Замечательно. Я вдруг ощутил себя мангустом, который дразнит кобру.
   Ведьма  принялась  объяснять,  как  пользоваться  теми  заклинаниями,
которые она мне приготовила. Выслушав, я поблагодарил и поднялся.
   - Если Шаггот сумеет помочь с  лошадьми  и  не  переломать  при  этом
костей ни им, ни мне, я, пожалуй, поеду.
   Похоже, мое замечание слегка задело ведьму, однако она улыбнулась.
   - Мистер Гаррет, вы, судя по всему, наслушались всяких россказней.  В
моем доме вам будет куда безопаснее, чем  в  лесу.  Шаггот  -  агнец  по
сравнению с теми, кто еще остался  в  наших  краях.  К  тому  же  сейчас
полнолуние. Вы помните, что бывает в полнолуние?
   У тех, кто хочет выжить, интуиция  со  временем  обостряется,  и  они
знают  наверняка,  когда  стоит  спорить,  а  когда  лучше  согласиться.
Толковые ребята ни за что не  станут  препираться  с  владычицами  бурь,
колдунами, магами или ведьмами. С другой стороны, ночь в компании с этим
сабрезублым...
   - Ладно. И где вы меня положите?
   - Здесь. У огня. Ночью в лесу холодно. Я посмотрел на Амиранду.
   - Не беспокойтесь, мистер Гаррет, она к вам приставать не будет. Это,
к сожалению, уже не для нее.
   Мне случалось спать в одном помещении с мертвецами, особенно в армии,
но восторга я никогда не испытывал; кроме того, делить постель с мертвой
возлюбленной  Гаррету  еще  не  доводилось,  а  перспектива  отнюдь   не
прельщала...
   - Шаггот разбудит вас на рассвете и поможет перенести тело в повозку.
   Я взглянул на Амиранду и вспомнил, что мне предстоит долгая и трудная
дорога обратно. А когда вернусь домой, надо будет сообразить, что делать
с трупом.
   - Спокойной ночи, мистер Гаррет. -Ведьма притушила  свет,  унесла  на
кухню чайник с кружками и принялась греметь посудой. Я решил, что хватит
корчить из себя истеричную девицу, расстелил на полу одеяло и  кинул  на
него подушку. Чем, в самом деле, не постель?
   Затем подбросил в очаг пару поленьев и лег. Ведьма  кончила  греметь,
погасила на кухне свет и ушла к себе, а я все лежал и глядел в  потолок.
На  Амиранду,  которую  я  видел  краем  глаза,  падали  блики  пламени;
казалось, будто она время от времени шевелится. Я обдумывал все, что мне
известно,  и  старался  вспомнить,  что  заставило  меня  усомниться   в
искренности  Младшего.  Во-первых,  серебряная  монета   на   ферме.   А
во-вторых...
   Порой сыщику помогает не столько интуиция, сколько хорошая память.
   Ну конечно! Ботинки,  которые  показала  мне  Уилла  Даунт,  когда  я
впервые побывал во дворце.
   Эти ботинки явно заслуживали того, чтобы им уделили самое пристальное
внимание.
   А пока нужно отдохнуть. Завтра предстоит очередной долгий день.

Глава 20

   Завтрак с Шагготом произвел на меня неизгладимое впечатление. Вот это
едок! Трое таких, как он, способны объесть целую страну.  Неудивительно,
что троллей так мало. Если бы их  было  столько  же,  сколько  на  свете
людей, им пришлось бы грызть камни, потому что любой другой  еды  ни  за
что бы не хватило.
   После завтрака Шаггот  подтащил  к  двери  повозку  и  запряг  в  нее
лошадей,  причем  проделал  все  настолько  легко  и   быстро,   что   я
обзавидовался.   Животные   вели   себя    смирно    и    не    пытались
продемонстрировать свой норов, поскольку прекрасно понимали, что позже у
них появится возможность отыграться на мне.
   Пропади пропадом все лошадиное племя!
   Ведьма собрала мне в дорогу корзинку с едой.  Я  поблагодарил  ее  за
гостеприимство и за все остальное. Она вновь  принялась  объяснять,  как
пользоваться   заклинаниями.   Вообще-то   эти   объяснения   напоминали
инструкцию по швырянию камня вдаль. Однако всякий специалист своего дела
уверен, что без его консультации никто ни с чем не справится.
   Я попытался заплатить за ночлег и за помощь.
   - Перестаньте, мистер Гаррет. Я хочу, чтобы  в  нашем  несправедливом
мире  хоть  раз  восторжествовала  справедливость.  Где-то  там   бродит
существо с крокодильей  душой,  приказавшее  убить  беременную  женщину.
Найдите его, найдите и прикончите: Если вам покажется, что в одиночку  с
ним не совладать, приходите ко мне.
   Убийство Амиранды привело старуху в ярость, а ведь она даже  не  была
знакома с  девушкой.  Странно  получается.  Мертвая  Амиранда  приобрела
множество союзников. Нет чтобы они объявились  чуть  раньше,  когда  она
сильнее всего нуждалась в помощи...  Впрочем,  Плоскомордый  один  стоит
нескольких бойцов. - Хорошо. - Я решил  уступить  и  спрятал  деньги.  -
Постараюсь сообщить, как продвигается расследование. Еще раз спасибо  за
все. - Переглянулся с лошадьми, состроил зверскую гримасу, чтобы они  не
вздумали, вольничать.
   - Будьте осторожны, мистер Гаррет. Ваши противники ни  перед  чем  не
остановятся.
   - Знаю. Я тоже из таких.
   - Возможно, им известно, кто вы и чего добиваетесь. А вы о них ровным
счетом ничего не знаете.
   - Зато я человек опытный. - Я уселся, посмотрел на тело Амиранды, что
лежало в повозке, завернутое в  одеяло,  и  прикрикнул  на  лошадей.  Мы
тронулись. Добрый  старый  Шаггот  показывал  лошадям  путь  через  лес.
Выяснилось, кстати,  что  к  домику  ведет  вполне  приличный  проселок,
который  я  накануне,  естественно,  проглядел.  Животные  то   и   дело
оглядывались на меня, словно говоря: "Ну нельзя же быть таким болваном".
***

   Я начал с фермы, ближайшей к тому дому, в котором  держали  Младшего.
Разумеется, в тот день, когда, по словам Карла, он вернулся домой, никто
не видел, чтобы мимо проходил  юноша  такой-то  наружности.  И  ни  один
человек, равно как и представитель любого другого  племени,  не  пытался
одолжить или купить повозку или верховое животное.
   Приблизительно это я и рассчитывал услышать. Выходит, Младший все  же
допустил  промашку.  Впрочем,  надо  удостовериться,   пока   подозрения
остаются всего лишь подозрениями.
   Я будто искал иголку в стоге сена. Моя повозка катилась  от  фермы  к
ферме, всюду я задавал те же самые вопросы; мне отвечали  когда  охотно,
когда не слишком, но суть ответов была  неизменной  -  никто  не  просил
одолжить  и  не  предлагал  купить  у  фермеров  то  или  иное  средство
передвижения. Наступило и миновало время обеда,  и  я  понял,  что  пора
пораскинуть мозгами.
   Быть может, Младший и впрямь добрался до города пешком. Или остановил
на  дороге  какой-нибудь  дилижанс.  Либо  гоблины  снабдили  его  неким
транспортом.
   Да нет, вряд ли. Все  эти  способы  не  для  него.  Во-первых,  из-за
характера, а во-вторых - по той простой  причине,  что,  скажем,  кучеры
обычно запоминают тех, кого подсаживают по дороге. И если Карл стремился
замести следы...
   Лично  я  попробовал  бы   в   подобной   ситуации   пристроиться   к
какому-нибудь фермеру, который ехал бы в город.  Но  сомнительно,  чтобы
избалованный отпрыск аристократического рода стал взывать к  состраданию
ближних. Кстати, если его все же подвезли, шансы отыскать тех,  кто  ему
помог, практически равны нулю.
   Ладно, будем уповать на то, что если бы его и впрямь подвезли, он  бы
об этом упомянул.
   Во мне крепло убеждение, что похищение Младшего  было  инсценировано.
Пришлось даже одернуть себя - ведь, зациклившись на чем-то одном, я  мог
упустить из виду какую-нибудь важную подробность.

***

   Зрелище, открывшееся взору, словно  перебросило  меня  в  прошлое.  Я
будто вновь очутился в армии. Фермер, его сыновья и помощники  двигались
через поле, вытянувшись  цепочкой  и  ритмично  размахивая  косами.  Они
смахивали на передовой отряд наступающей армии. Я натянул вожжи  и  стал
наблюдать.
   Меня явно заметили, но виду не подали.  Отец  семейства  поглядел  на
затянутое облаками небо и решил продолжать работу.
   Что ж, будем играть по их правилам.
   Я спрыгнул наземь, обошел несжатый участок, чтобы показать, что  ценю
чужой труд, и приблизился к цепочке косарей с фланга.  Женщины  и  дети,
которые вязали снопы и навьючивали их  на  спины  флегматичных  осликов,
проявили куда больше любопытства, чем мужчины. Я коротко поздоровался  и
прошел мимо, памятуя о том, что в деревне  свои  нравы:  невинную  шутку
здесь нередко воспринимают как покушение на женскую добродетель.
   Остановившись  на  почтительном  расстоянии  от   человека,   который
производил впечатление старшего, я сказал:
   - Здравствуйте.
   Он что-то пробурчал себе под нос,  продолжая  размахивать  косой.  Не
послал куда подальше, и на том спасибо.
   - Вы могли бы мне помочь.
   По его бурчанию можно было понять, что он весьма в этом сомневается.
   - Я ищу человека, который прошел этой дорогой четыре-пять  дней  тому
назад. Возможно, он пытался одолжить или купить лошадь.
   - Зачем он вам?
   - Он дурно обошелся с моей женщиной. Фермер повернулся и посмотрел на
меня. Что ты за мужик, говорил его взгляд,  если  не  мог  справиться  с
собственной женой.
   - Он убил ее. Я обнаружил тело только вчера. Отвезу родным,  а  потом
найду того негодяя, который поднял на нее руку.
   Фермер перестал косить, прищурил глаза, повидавшие много рассветов  и
закатов. Остальные косари тоже прекратили  работу  и  оперлись  на  свои
косы,  точь-в-точь  как  усталые  солдаты  на  копья.  Женщины  и   дети
уставились на меня. Фермер кивнул, положил косу на землю, приблизился  к
повозке, приподнял край одеяла и взглянул на Амиранду.
   - Красивая, - проговорил он, возвратившись ко мне.
   - Красивая, - согласился я. - Мы ждали ребенка.
   - По ней заметно. Уодлоу, иди сюда! К нам подошел пожилой мужчина.
   - Ты продал тому городскому франту свою кобылу? Уодлоу  посмотрел  на
небо, словно ожидал увидеть ответ в облаках.
   - Ну да. Пять дней тому назад. - Опираясь на косу, он  с  подозрением
разглядывал меня, будто опасаясь, что я потребую вернуть деньги.
   Я узнал то, что мне было. нужно, однако игру требовалось  довести  до
конца.
   - Он не сказал, в какую  сторону  направляется?  Уодлоу  поглядел  на
старшего, который заявил:
   - Расскажи ему все, что знаешь.
   - Говорил, что в город. Дескать, у него украли лошадь. Такие дела.  -
Слова из Уодлоу приходилось буквально вытягивать.
   - Ясно. Он был в сапогах? - Я задал вопрос как бы невзначай, хотя  от
ответа на него зависело очень многое.
   - Не, - протянул Уодлоу. - В башмаках.  Городские  башмаки,  здесь  в
таких и недели не проходишь.
   - Понятно. Один?
   - Как перст.
   - Что ж, спасибо.
   - Все узнали? - осведомился старший.
   - Думаю, теперь мне известно, где его искать. Большое  спасибо.  -  Я
поглядел на небо. - Всего хорошего.
   - Удачи. Красивая у вас жена.
   К горлу подкатил комок, на глаза навернулись слезы. Я помахал рукой и
пошел  прочь.  Признаться,  эти  крестьяне  поняли  меня  лучше,  нежели
кто-либо другой, за исключением, может быть, Уолдо Тарпа.
   К тому вре