м  не  менее  я
никогда не отказывался от  дел  из-за  того,  что  им  могло  вздуматься
шевельнуть своим магическим  пальцем.  И  сейчас  я  тоже  не  собирался
ретироваться.  Похищение  Кипа  меня   не   только   разозлило,   но   и
заинтересовало.
   - Есть ли среди вас желающие унести ноги с поля боя? - спросил я.
   Дезертиров не оказалось. Плоскомордый,  правда,  пару  раз  судорожно
глотнул по галлону воздуха, да и Плеймет  слегка  позеленел,  а  Паленую
начала бить дрожь, словно бедняжка оказалась  голой  на  ледяном  ветру.
Крысючка начертала какие-то знаки на реальной стене, видимо,  для  того,
чтобы отвадить зло.
   - Ты - герой из морской пехоты, - сказал Плеймет, - валяй,  показывай
нам свое боевое умение.
   Плоскомордый расплылся в огромной - от уха до уха - ухмылке. Он,  как
и Плеймет, служил когда-то  в  обычной  пехтуре  и  не  раз  слышал  мои
рассуждения о  сравнительных  достоинствах  различных  родов  войск.  Во
всяком  случае,  гораздо  чаще,  чем  слышал  их  Плеймет.  Плоскомордый
отказывался признавать простые истины или, если хотите, не желал  видеть
света.  Дискуссии  наши,  думаю,  будут  продолжаться  вечно,  поскольку
армейские недоумки не желают  признавать  факты  даже  тогда,  когда  их
просто вколачивают им в зубы.
   Мне показалась, что рожа у Плоскомордого вот-вот  развалится  на  две
части - верхняя часть черепа откинулась  в  ухмылке,  а  нижняя  челюсть
упала на грудь.
   - Во-во,  Гаррет!  Покажи-ка,  старина,  всю  удаль  Корпуса  морской
пехоты. Как вы там орали? "Ого-го - мы не салаки и  не  можем  жить  без
драки"? Я что-то подзабыл. Или это было: "Ого-го - мы не  селедки  и  не
можем жить без водки"?
   Возмутительно!
   - Крики прекратились, - зловещим тоном произнесла Паленая.
   -  Сейчас  я  продемонстрирую  тебе,  безмозглая  пехота,  что  такое
настоящий морпех! - Я набрал полную грудь воздуха и ринулся на стену.
   Плоскомордый оскорбительно заржал. Он знал, что я не брошусь на него,
даже если очень захочу. Во-первых, мы друзья, и,  во-вторых,  в  далеком
прошлом у нас было  столкновение  на  профессиональной  почве.  Лично  я
вспоминаю об этом случае с прискорбием, ибо столкновение, с  моей  точки
зрения, закончилось весьма неудовлетворительно.
   Бросаясь  на  стену,  я  издал  боевой   клич   морского   пехотинца,
оказавшегося в гуще сражения.  Как  тогда,  на  Южных  островах.  Однако
справедливости ради следует отметить, что сражений там было  немного.  В
основном мы занимались тем, что выслеживали венагетов, чтобы  исподтишка
воткнуть им в спину нож. Венагеты отвечали нам тем же.  Ходить  в  атаку
приходилось крайне редко. Это было чересчур опасно.
   Стена, как выяснилось,  была  не  совсем  иллюзорной.  Она  оказывала
сопротивление. Мне почудилось, что я врезался в чье-то брюхо. Брюхо было
несколько более податливым, чем человеческое, и по площади, конечно,  не
шло ни в какое сравнение с обыкновенным. Через  несколько  секунд  брюхо
прорвалось, но к этому времени я уже почти успел  обледенеть,  настолько
оно было холодным.
   В пробитую славным морпехом брешь ринулась, не встречая, как  всегда,
сопротивления, обычная пехтура. За пехотой последовали гражданские лица.
Но постоянно следить за маневрами своей армии я не имел возможности.
   Оказалось, что мы штурмуем крепость, которую  враг  воздвиг  с  целью
допросить  пленника  или  для  того,  чтобы   предоставить   возможность
пострадавшим товарищам по оружию немного прийти в себя.  Короче,  по  ту
сторону вражеского убежища высилась еще одна стена. Эта стена, казалось,
была сложена из кирпича - но кирпича полупрозрачного. Во всяком  случае,
с того места, откуда я смотрел.
   Сердце упало куда-то в район желудка - супостаты нас заметили.
   В этот миг я краем  глаза  уловил  какое-то  движение.  Такие  образы
возникают  обычно  в  те  моменты,  когда  ваши   алкогольные   фантазии
разгуливаются вовсю. Но сейчас я был трезв, как стеклышко,  и  это  были
вовсе не фантазии. Все, что я наблюдал, происходило наяву. Но вглядеться
как следует я просто не успел.  На  краткий  миг  я  увидел  серебристых
эльфов и Кипа  с  заклеенным  лентой  ртом.  Паленая,  наверное,  сумела
услышать, как парень звал меня из-под этой заклейки.
   Она пыталась нам это сказать, но мы, увы, к ней не прислушались.
   Один из серебристых эльфов поднял руку.
   Я отскочил, но, боюсь, недостаточно быстро.
   Я опять не почувствовал, как на меня опустилась тьма.

15

   Придя в себя, я первым делом увидел Морли  Дотса.  Низко  склонившись
надо мной, темный эльф сказал:
   - Ну и представление ты учиняешь, Гаррет! Отпадаешь по второму  разу.
А ведь  солнце  еще  высоко.  -  Он  покрутил  головой,  а  я  попытался
подняться. - Ну хорошо, я понимаю, здесь ты прошел сквозь стену. Но  как
ты ухитрился схлопотать по тыкве в тихом уютном  переходе?  Не  понимаю.
Стареешь, Гаррет, стареешь.
   - О боги! Моя голова! Не знаю, что они со мной сделали, но я  начинаю
серьезно размышлять, не стоит ли вообще покончить с алкоголем.
   - Неужели ты намерен отказаться от пива, Гаррет? Только не  обманывай
обманщика, обманщик!
   - Я сказал "алкоголь", ничтожный бабник! А пиво есть не что иное, как
священный эликсир. Тот, кто отказывается от  пива,  рискует  бессмертием
души. Насколько я успел заметить, на тебе новый костюм  и  выглядишь  ты
вполне пристойно. Как тебе удалось нас найти?
   Морли сопровождала пара его подручных. Я этих ребят не знал.  На  них
были наряды, которые обычно носят  официанты  в  "Пальмах",  однако  эти
парни были значительно моложе  Рохли  и  Стручка  -  прежних  соратников
Морли. Может, старые парни стали очень старыми.
   - Твоя подружка оставила след, по которому мы и шли.
   Обычные символы  крысюков.  Нарисованные  мелом.  Неужели  ты  их  не
заметил? Непростительная небрежность для такого выдающегося детектива!
   Гордость не позволила мне соврать.
   - Нет. Не заметил.
   Лет десять назад я бы ошибки не  признал.  Подобное  поведение  часто
приводило к тому, что я казался значительно более глупым,  чем  выглядел
бы, честно признав свой провал.
   Люди вообще странные существа. А любимый  сын  мамы  Гаррет,  похоже,
самый странный из известных мне людей.
   Ребята Морли не шевельнули мизинцем, чтобы кому-нибудь помочь. Дотс и
сам ничего не делал, а всего лишь трепал языком. Все  указывало  на  то,
что никто из нас серьезно не пострадал.
   - Что произошло с иллюзией?
   - Какой иллюзией?
   Я все ему рассказал. Поначалу он  склонялся  к  тому,  чтобы  мне  не
поверить, но не осмелился, поскольку Плоскомордый поведал ему то же, что
и я. У Тарпа не слишком развитое воображение, чтобы он мог придумать все
сам, к тому же в отличие от меня он страшно вспыльчив.
   - Итак, вы напугали их настолько, что они сбежали, хотя первоначально
этого не хотели. У них на руках несколько раненых и один военнопленный.
   - Мы не знаем, есть ли среди них пострадавшие.
   - Нет, Гаррет, известно. Используй остатки своих мозгов, которые, как
ошибочно полагает Покойник, у тебя еще сохранились. Если бы среди них не
было раненых, то зачем им тогда задерживаться? Они просто  отволокли  бы
парня туда, куда им надо. Берем след! Противник не мог уйти далеко.
   Возможно, он прав, и злодеи скрылись за ближним углом, но я  не  имел
понятия, как можно снова взять след. Прямо сейчас.
   Паленая все еще валялась в полном отпаде.
   - Неужели они  сообразили,  как  мы  их  нашли?  -  разволновался  я,
полагая, что крысючка не приходит в себя только  потому,  что  супостаты
увидели ее нос и обрушили на нее двойную дозу тьмы.
   - Меня больше интересует, почему они не  покалечили  вас  сильнее,  -
продолжал  развивать  тему   Дотс.   Сам   он   всегда   облегчал   себе
существование, истребляя всех, кто вовлечен в конфликт.  -  По  каким-то
неясным для меня причинам эти парни завалили тебя дважды, не нанеся  при
этом сильного увечья.
   Подобный стиль поведения находился за пределами его понимания.
   Он сделал особый упор на слове "сильного",  поскольку  весь  мой  вид
взывал к жалости, вопия о том, как глубоко я страдаю, хотя, возможно,  и
временно.
   - С тобой, Плоскомордый, все в порядке?
   - Котелок просто раскалывается, - скорбно,  но  с  угрозой  в  голосе
ответил Тарп.
   Понимая, что мой друг вот-вот может пойти вразнос, и следуя инстинкту
самосохранения, я предпочел оставить его страдать в одиночестве.
   - А как ты, Плей?
   А вот орать в ответ было вовсе не обязательно.
   Возможно, мне повезло больше, чем  остальным,  так  как  похмельем  я
страдал значительно чаще и к подобному состоянию успел привыкнуть.
   Я повернулся к Паленой, которая мирно покоилась на земле.
   - Может, не стоит крысючку беспокоить? Она так уютно устроилась.
   - Целуй ее скорее,  Гаррет,  -  осклабился  Морли,  демонстрируя  всю
тысячу своих острых зубов.
   - Что?
   Он открыл было пасть, чтобы высказать шутку о спящей  красавице,  но,
вовремя передумав, поманил меня за собой. Я последовал за ним. Когда  мы
отошли на расстояние,  недоступное  даже  острому  крысиному  слуху,  он
прошептал:
   -  Она  вовсе  не  в  отпаде,  Гаррет.  Паленая  предоставляет   тебе
возможность продемонстрировать особую заботу о ней.
   Тот факт, что он  не  стал  надо  мной  издеваться,  говорил  о  всей
серьезности его слов. Он боялся, что  я  обижу  легкоранимую  душу  юной
крысючки. Впрочем, проявляя подобное внимание, этот темный эльф, как мне
казалось, руководствовался личными мотивами.
   - Понимаю, - сказал я, хотя на самом деле ничего не понимал.
   Мне вовсе не нравилась ответственность, которая  сваливалась  на  мою
бедную голову: крысючка начинала выкидывать свои девичьи штучки, пытаясь
мною манипулировать.
   Это граничило с шантажом на эмоциях. По правде  говоря,  это  и  было
самым что ни на  есть  настоящим  шантажом.  Крысючка  этого  просто  не
понимает, а я не обладаю достаточными ресурсами,  чтобы  такому  шантажу
противостоять. Не раз знакомые мне дамы утверждали, что любимый сын мамы
Гаррет в некоторых сферах своего эмоционального развития  недалеко  ушел
от подросткового возраста.
   Я подошел к крысючке и опустился рядом с ней на колени.
   - Паленая...
   Та никак не отреагировала, но мне показалось, что для  пребывающей  в
обмороке она дышит слишком часто.
   Интересно, как вы ухитряетесь сообщить кому-нибудь, что  их  мечты  о
возможных взаимоотношениях - всего лишь беспочвенные фантазии?  Лично  я
этого не умею. Все, что бы  я  ни  сказал  Паленой,  будет  глупостью  и
прозвучит как  затасканное  клише.  Мне  как  человеку  она  была  очень
симпатична,  а  частному  детективу  Гаррету  профессионально  -  просто
необходима. Паленая стала одним из полудюжины моих самых близких друзей.
Мне нравилось учить ее жить в мире,  где  ее  появление,  мягко  говоря,
никто не приветствовал. Но она никогда не могла стать  мне  больше,  чем
другом,  деловым  партнером  и  ученицей.  И  я  не  имел  ни  малейшего
представления, как дать ей это понять, не причинив страданий.
   Когда она впервые вырвалась  из  объятий  своего  народа,  где  особи
женского пола имеют меньше прав, нежели лошади в человеческом  обществе,
я подумывал о том, чтобы поселить ее в своем  доме  и  включить  в  нашу
команду. Мне до сих пор нравится эта идея, однако Покойник убедил меня в
том,  что  жаждущая  любви  и  внимания  Пулар  Паленая  воспримет   это
предложение не просто как предоставление ей жилища, а как нечто  гораздо
более серьезное.
   Я прикоснулся к ее шее. Сердце крысючки колотилось очень сильно. Я  в
отчаянии огляделся по сторонам и убедился, что на помощь ко мне никто не
торопится. Морли издевательски ухмылялся, снова  демонстрируя  миру  все
пять тысяч белоснежных, острых как иглы, зубов темного эльфа.
   - Хочешь, Гаррет, я ее понесу? - спросил  Плоскомордый.  В  этом  был
весь Тарп. Готовый помочь несмотря на страдания. Как любой  человек,  он
был соткан из противоречий.
   - Это было бы хорошо. Но  кто  из  вас,  ребята,  знает,  как  лечить
крысюков? Если мы  не  сможем  помочь  ей  сами,  то  бедняжку  придется
немедленно отправить назад к Надеге.
   Эти слова были призваны послужить лучшим  лекарством  -  своего  рода
философским камнем.
   Надега считался крестным отцом  крысиного  народа.  Все  крысюки  его
жутко уважали и жутко боялись. Крысиное племя, как известно,  занимается
весьма сомнительной, а частенько просто преступной деятельностью. Надега
считает Пулар Паленую своей собственностью. Не исключено, что,  согласно
традициям и законам крысиного сообщества, он действительно имеет на  это
право. Там, насколько мне известно, существуют подобного рода контракты.
Но крысюки в Танфере не верховодят, и поэтому  отважному  парню  Гаррету
глубоко плевать на чьи-то правила или обычаи, если он  для  себя  решил,
что плохо, а что хорошо.
   - Она будет страдать, Гаррет, если крысюковский босс снова наложит на
нее свои лапы, - хитро подмигнув, принялся убеждать меня Тарп. - Однажды
он уже пытался нанять меня, чтобы я ее к нему приволок, - закончил он  и
улыбнулся, явив миру гнилые зубы.
   Что же, помощь мне все же поступила, причем оттуда, откуда  я  меньше
всего ожидал.
   Плоскомордый иногда оказывается весьма душевным и  тонко  чувствующим
парнем.
   Паленая - о чудо! - внезапно пошевелилась.
   - И почему же ты отказался?
   - Во-первых, потому, что Надега - гад, пробы  ставить  негде.  Он  не
способен вбить себе в башку, что дело гораздо  сложнее,  чем  прихватить
одну бабенку (пусть и крысиную) и доставить ее в нужное место. Этот  тип
не может понять, что крысючка способна думать самостоятельно, жить  там,
где ей хочется, и заводить друзей, способных за нее  кому  угодно  морду
набить. А когда ты пытаешься это втемяшить в его башку, он считает,  что
ты всего лишь хочешь сорвать больше бабок.
   - Полагаю, он основывается на предыдущем опыте. Ура!
   Она, кажется,  оживает.  Привет,  соня.  Ты  последняя  открыла  свои
глазки!
   Паленая пробормотала нечто невнятное.
   - А мы тебя ждем.
   Губы Паленой растянулись в едва заметной крысиной улыбке. Ей, видать,
показалось, что в моем тоне прозвучало облегчение. Возможно, так  оно  и
было - я обрадовался, что ее страдания и впрямь оказались не настоящими.
   Восстановление Пулар Паленой протекало с поразительной быстротой. Она
явно  решила,  что  ей  полезнее  быть   здоровой.   Упоминание   Надеги
подействовало на нее лучше волшебного бальзама.
   Морли  приказал  одному  из  своих  официантов  приготовить  для  нас
бутерброды с сыром, а мы, усевшись  в  кружок,  принялись  спорить,  кто
сильнее  пострадал  от  неизвестных  супостатов.  Идея  с   бутербродами
поначалу показалась мне гениальной, но когда официант подошел  с  полной
корзиной жратвы, есть мне почему-то расхотелось.
   Такое же  отсутствие  аппетита  поразило  Плоскомордого,  Плеймета  и
Паленую. И всем троим эта аномалия тоже крайне не понравилась. Ведь  они
обычно так любили пожрать.
   Что же касается Паленой, она всегда была голодна, как бродячая кошка.
Паленая так быстро поглощала все съестное, что даже муравьям  ничего  не
доставалось.
   - Кажется, мы имеем дело с очередным изобретением, - пробурчал  я.  -
Новейшая программа сгонки веса для джентльменов и благородных дам.
   Теперь в нашем городе не останется ни одного тучного человека.
   Очень скоро Паленая взяла след, и мы, с больными головами  и  пустыми
желудками, пустились в путь. Начинало темнеть, но крысючка без труда шла
по запаху Кипа. Зрение никогда не было для нее главным, хотя  ночью  его
значение возрастало. В темноте она видела даже лучше,  чем  Морли,  а  у
того зрение - как у филина.
   На сей раз погоня не продлилась и двадцати минут.
   Теперь схрон мы обнаружили сразу, несмотря на то, что он оказался  не
стеной, а всего лишь пристройкой к зданию.
   Серебристым эльфам просто не повезло - дом, который они  избрали  для
своих гнусных целей, был прекрасно знаком как Тарпу, так и мне. Но мы не
знали того, что увидим рядом с укрытием  по  меньшей  мере  два  десятка
зевак, собравшихся поглазеть на пристройку, которой еще полчаса назад не
существовало.
   - Эти ребята, - сказал Плеймет,  имея  в  виду  эльфов,  -  не  особо
соображают, что делают.
   - У меня складывается впечатление, что им ничем  подобным  заниматься
не  приходилось.  Что  скажете,  если  я  предложу  просто  ворваться  и
захватить мальчишку?
   Мне вовсе не хотелось впадать в беспамятство и  приходить  в  себя  с
головной болью, словно от тяжелого похмелья.
   Двух - или трех - раз за день было уже выше крыши.
   Несмотря на страдания, что мне пришлось пережить, мальчишка  все  еще
оставался у похитителей. Парень, конечно, был невыносим,  но,  очевидно,
не настолько, чтобы серебристые эльфы его вдруг взяли  да  и  выбросили.
Видать, Кип был им действительно очень нужен.
   Наверное,  головная   боль   сильно   сказывается   на   мыслительных
способностях. Ведь даже на моего друга, темного эльфа Морли  Дотса,  она
оказала точно такое же воздействие, как и на  меня.  Выслушав  подробный
отчет о предыдущей схватке, он заявил, что готов идти на штурм.
   -  Нас  всех  им  не  прикончить,  Гаррет.  Нас  шестеро!  -  Паленая
ощетинилась, Морли не включил ее в список. - Всех нас им не завалить.

14

   Они  завалили  всех  нас,  большинство  зевак,  некоторое  количество
случайных прохожих и даже пару-тройку дельцов, которые вели переговоры в
соседнем здании и так и не узнали, что их сразило.
   На сей раз я пришел в себя быстрее, зато голова раскалывалась гораздо
сильнее. Первое, что я увидел, открыв глаза, был  мой  работящий  дружок
Морли Дотс. Как и раньше. Однако теперь он сидел, сжав  виски  ладонями,
и, судя по его виду, делал все, чтобы не завопить от боли.  Впрочем,  не
исключено, что темный эльф размышлял обо всех прелестях самоубийства.
   - Теперь мы понимаем, почему тебя не произвели в  генералы  во  время
последней драчки с Венагетой.
   Учитывая хилые боевые заслуги многих  наших  генералов,  заработавших
звезды по праву рождения, Морли  скорее  всего  не  выпал  бы  из  общей
картины.
   Морли провыл нечто невнятное о том, что, мол, это я все  придумал,  а
потом обратился ко мне с мольбой говорить потише.
   - Щенок! Я просыпаюсь в таком состоянии три-четыре раза  в  неделю  и
при этом продолжаю функционировать. Скажи-ка лучше, почему все эти  люди
так орут?
   Не испытавшие удара темноты  соседи  высыпали  на  улицу.  В  обычных
обстоятельствах их голоса показались бы мне совершенно  нормальными.  Но
обстоятельства были, как выяснилось, абсолютно необычными.
   Все пялились в небо.
   Я тоже поднял глаза и успел заметить, как большой сверкающий объект в
форме диска скрывается за крышами ближайших домов.
   - Что за дьявольщина?! - воскликнул я, вопросительно глядя на  Морли.
- Впрочем, можешь не отвечать, и так все ясно. Твои соплеменники  только
что улетели на одном из сверкающих огней, вызвавших столь живой  интерес
бездельников-обывателей.
   - Соплеменники? Эти типы не имеют к эльфам никакого отношения.  Ни  к
одному из эльфских видов. Рты и глаза у  них  абсолютно  не  правильные.
Даже зубы не такие, как у нас.
   Скорее всего это деформированные  представители  человеческого  рода,
прибывшие откуда-то издалека. Так что займись своими сородичами, Гаррет.
Мы имеем дело не с эльфами.
   Плеймет оклемался и спросил в промежутке между стонами:
   - Мы сумели его вернуть?
   - Кого? Кипа? Мы даже краем глаза его не видели.  Посмотрим-ка  лучше
на наши трофеи, может, у этой шлюхи  Судьбы  все-таки  окажется  золотое
сердце.
   Нам удалось собрать несколько обрывков серебристой ткани и с  десяток
других предметов разной формы и совершенно неизвестного назначения. Наши
находки  включали  несколько  разорванных  мешочков,  изготовленных   из
тонкого, как бумага, серебристого материала.  Кроме  тог