сеуслышание признаться, что закрутил роман с привидением.
   Но неужели сам я настолько глуп, что поверил Року?
   - Она призрак, - согласился доктор. - Несомненно.  Картина  объясняет
все. Убийство было лишь концом, вершиной злодеяний и предательств  столь
подлых, что жертва не нашла покоя и в могиле.
   Ага.
   - Стэнтнор убил ее, свою  первую  жену,  от  которой  ему  приспичило
отделаться. Все думали, что он откупился и услал ее, но  на  самом  деле
это было убийство. Может быть, тело до сих пор в подвале.
   - Нет.
   - Нет?
   Кухарка поднялась с пола.
   - Это миссис Элеонора, Гаррет.
   - Мать Дженнифер?
   - Да. - Она подошла к столу, взяла картину, вгляделась в  нее.  Я  не
сомневался, что она видела все, в том числе и  ускользнувшее  от  нас  с
Морли, читала это творение Снэйка Брэдона как открытую книгу. -  Да,  он
сделал это собственными руками и прожил во лжи все  эти  годы,  не  смея
сознаться. Неумеха-лекарь не убивал ее. Элеонору прикончил этот  мерзкий
недоумок, гореть бы ему в адском пламени!
   - Тысяча чертей! Минуточку, погодите минуточку...
   - Все ясно, мистер Гаррет, - сказал Рок. - Безумец подверг ее пыткам,
а потом убил.
   - Но почему, зачем? - жалобно вопрошал я.
   Не знаю, как остальные,  а  я  только  больше  запутался.  Я  не  мог
сбросить со счетов прошлую ночь. Это было  не  привидение...  или  самое
теплое, резвое, самое телесное привидение на свете.
   - Доктор, я срочно должен переговорить с вами. Наедине.
   Мы вышли  в  коридор,  и  я  поведал  о  своем  решающем  свидании  с
Элеонорой. Рок снова погрузился в раздумье, мне  показалось,  прошло  не
меньше недели, наконец он заговорил:
   - Начинаю понимать. А дочка, Дженнифер? Вы спали с ней?
   Черт возьми, говорят, исповедь облегчает душу.
   - Да. Но, как бы это выразиться...  Она  сама  предложила.  -  Хватит
извиняться, Гаррет.
   Доктор усмехнулся. Не похотливо, нет - это была торжествующая улыбка.
   - Все  сходится.  Старый  генерал,  ваш  наниматель,  чью  жизнь  она
медленно высасывает, направляя его по прямой дорожке в ад, сегодня утром
обессилел вконец. Ей это  понадобилось,  чтобы  принять  оболочку  живой
женщины и переспать с вами. Но потом ее собственная дочь  заманила  вас,
ее избранника, в постель. Это ранило Элеонору, огорчило ее,  и  та,  что
покусилась на вас, была наказана. - Рок опять задумался.
   - Безумие какое-то.
   - Примите во внимание, здесь все ненормальные - и живые, и мертвые.
   - Ну да. Но от этого не легче.
   -  Пойдемте  поговорим  со  старухой-троллем.   Прежде   чем   что-то
предпринимать, надо узнать все обстоятельства гибели  Элеоноры.  С  этим
призраком нелегко будет справиться.
   Мы вернулись в контору, и Рок обратился к кухарке:
   - Зачем генерал Стэнтнор совершил это преступление? Насколько я понял
из слов Гаррета, его жена была запуганным, кротким созданием и почти  не
имела собственной воли. Надо было сильно постараться, чтобы  довести  ее
до нынешнего состояния.
   - Я не желаю сплетничать...
   - Не запирайтесь! - прикрикнул  я.  -  Генерал  разоблачен.  Он  убил
Элеонору, и, наверное, зверски убил. Теперь настал час расплаты, но меня
волнует не это, мне нравится идея возмездия, божественной  кары  и  тому
подобное. Но она взялась за Дженнифер,  а  это  уже  нехорошо.  Кончайте
кочевряжиться и выкладывайте все как есть.
   Кухарка посмотрела на Дженнифер. Девушка еще не совсем оправилась.
   - Я намекала, да до  тебя  доходит  как  до  верблюда.  Генерал...  Я
говорила уже, он  поклонялся  миссис  Элеоноре,  мало  сказать,  он  был
одержим ею. Но это не мешало ему волочиться за каждой юбкой, любую шлюху
увидит - и не успокоится, пока не уложит ее на спину. Он даже  не  делал
секрета из своих похождений. И миссис Элеонора - при ее-то  наивности  в
конце концов обо всем догадалась. Не знаю, любила ли она  генерала,  она
никогда об этом не говорила и виду не показывала. Но, так или иначе, она
стала его женой, и деваться ей было некуда: родители  умерли,  а  король
жаждал ее крови. Страдала  она  ужасно;  наверное,  будь  она  погрубее,
попроще, она смогла бы закрыть глаза на его поведение. Но  такая,  какой
она была, она страдала сильнее, чем страдают обычно  обманутые  жены.  И
вот в один прекрасный день Элеонора заявила муженьку, что или  ты,  мол,
исправляешься, или, как говорится, что позволено гусаку, то позволено  и
гусыне. Девочка в жизни не осмелилась бы  на  такое,  проживи  она  хоть
миллион лет. Смирная она была, дерзости не было ни на грош. Но разве  он
что соображал своей дурьей башкой? Он думал,  что  все  скроены  по  его
образцу. Он избил ее до полусмерти и убил бы совсем, не  стань  я  между
ними. И с тех пор он  не  унимался.  Бедное  дитя,  и  всего-то  разочек
отважилась она восстать против своего повелителя.
   Я хотел было попросить кухарку сократить рассказ, но потом  рассудил,
что лучше не перебивать ее, ведь она изливала душу.
   - Ну девочка забеременела. Она носила мисс  Дженнифер,  но  долго  не
понимала, что с ней. Наивное дитя. А когда поняла, было  уже  поздно.  Я
попыталась вразумить генерала, но он  и  слышать  ничего  не  хотел:  не
верил, что ребенок его. До самой ее смерти не верил. Думал, что бедняжка
такая же развратница, как ее непутевый муженек. Но кто же тогда ее отец?
Кто? Я много раз его спрашивала. Был ли в доме еще  хоть  один  мужчина?
Нет, черт побери. А девочка никогда не  выходила  за  ворота,  да  и  из
комнаты почти не выходила. Но он уперся  как  осел.  Проклятый,  упрямый
негодяй!
   Он заставил ее пройти через ад, да, через ад, иначе не скажешь. Мучил
ее, пытал. Элеонора все время ходила в синяках. Он пытался выбить из нее
имя любовника.  Я  делала,  что  могла.  Но  что  я  могла?  Стоило  мне
отвернуться, он набрасывался на нее еще свирепей.  Совсем  плохо  стало,
когда помер старый генерал. - Кухарка посмотрела на меня,  по  щекам  ее
текли слезы размером с крупные яйца. - Но, Богом клянусь, я  и  подумать
не смела, что он таки убил ее. Пошли сплетни, а я все равно  не  верила.
Знай я, до чего он докатился, я повырывала бы пальцы у  него  на  руках,
пальцы у него на ногах, я бы печень и сердце у него вырвала, как перышки
у цыпленка. Но как он мог, как мог?!
   - Не знаю. Но собираюсь спросить. - Я повернулся к доктору Року.
   - Вы хотите устроить им очную ставку? - спросил он.
   -  Вот  именно.  -  Я  хищно  усмехнулся.  -  Он  нанял  меня,  чтобы
разобраться  со  своими  неприятностями.  Не  стесняйтесь,  мол,  мистер
Гаррет, не бойтесь огорчить меня. Отлично - я доведу его до удара.
   - Полегче, - остановил меня Морли. - Не делай того, о чем  сам  потом
пожалеешь.
   Хороший совет. Есть у меня такая  черта  -  если  заденет  за  живое,
мчусь, не разбирая пути, как обезглавленная курица, сокрушая всех и вся,
а больше всех себя самого.
   - Ладно, я в порядке.
   Я взглянул на Дженнифер. За время рассказа кухарки  она  окончательно
пришла  в  себя,  хотя  вид  у  нее  был  еще  слегка   ошалевший.   Она
рассматривала портрет матери и казалась изумленной и озадаченной.
   - Так это моя  мать.  Женщина  с  портрета  в  отцовской  спальне,  -
прошептала она.
   - Почему вы не сказали мне этого прошлой ночью? - спросил я Питерса.
   - Я не поверил. У меня возникло подозрение, но на  том  портрете  она
другая. Я подумал, что обознался,  что  это  простое  совпадение.  Снэйк
никогда ее не видел.
   - Неправда, - вмешалась кухарка.
   - Кстати, мне давно следовало обдумать это. Он ведь отсюда родом? Так
видел он ее или нет?
   Кухарка покачала головой.
   - Он никогда не заходил в дом, она не выходила. Но он мог  ее  видеть
на расстоянии.
   - Я не поверил, - повторил  Питерс.  Я  вспомнил,  как  они  с  Кидом
спорили после  нашего  ухода.  Теперь  я  знал,  о  чем.  Они  старались
разубедить друг друга.
   - Что будем делать с призраком, доктор? В этот  момент,  несмотря  на
Дженнифер, я был на стороне белокурой леди.
   Ее можно понять. Прошлой ночью она впервые  изменила  мужу,  то  есть
сделала то, за что поплатилась двадцать лет  назад.  Теперь  он  наказан
сполна. А потом мы с Дженни... Но почему она не обвинила во  всем  меня?
Почему не решила, что Дженнифер моя жертва, как сама  она  была  жертвой
Стэнтнора? Нет ли здесь еще чего, мне неизвестного? Наверное, Рок  может
объяснить, но спросить неудобно.
   Я пожал плечами. Нет, баста. Не буду мозги ломать,  а  то  и  спятить
недолго. Черт с ними, с мотивами, иметь дело с результатами куда проще.
   - Она заслужила покой, - сказал Рок. - Подумайте, все это  время  она
оставалась в доме и бродила ночами напролет,  не  зная  отдыха.  Это  не
может так продолжаться, наказание слишком жестоко. Пусть почиет с миром.
- Рок остановился, ожидая комментариев,  но  их  не  последовало,  и  он
продолжал: - Не мне судить их.  Лично  я  считаю,  что  убийца  все  это
заслужил,  но  профессиональная  этика  требует,   чтобы   я   остановил
преследование.
   Под шутовской внешностью скрывалось вполне разумное существо. Я и сам
руководствуюсь  теми  же  принципами.   Как   правило,   руководствуюсь.
Несколько раз меня угораздило впутаться в домашние судилища -  и  ничего
хорошего из этого не проистекло.
   - В целом я согласен. Дальше.  На  безобразном  лице  Рока  появилась
улыбка.
   - Я построю преграду, которая помешает ей тянуть соки из живых людей.
Ваш хозяин немедленно начнет поправляться, а когда он немножко отойдет и
наберется сил - я вызову Элеонору, и мы  устроим  очную  ставку.  Хотите
соглашайтесь, хотите нет, но я надеюсь, что  после  встречи  она  станет
более сговорчивой. Заклинать же разъяренного духа - задача не из легких.
   - Хорошо. - Я верил в познания Рока, а слова об очной ставке и  вовсе
ласкали слух.
   - Не делайте этого, - запротестовала Дженнифер. - Он не вынесет,  его
удар хватит.
   Но никому не было дела до здоровья генерала. В этом доме у  Стэнтнора
осталось мало сторонников. Кухарка, та вообще обдумывала, как  побыстрее
отправить его к праотцам. Правда, она  вырастила  его  как  собственного
сына, но гордиться результатом не приходилось.
   - Я на кухню, - заявила она, - а то ленча вам не дождаться.
   Она удалилась, тяжело ступая.
   - Присматривайте за ней, сержант. Она не в себе от горя.
   - Ладно.

Глава 40

   Рок не нуждался в помощниках, он предпочел бы остаться в одиночестве.
   - Это рискованное занятие, к тому же я склонен  недооценивать  духов.
Для всех будет безопасней, если вы выйдете и подождете, пока я закончу.
   - Все слышали? - обратился я к присутствующим в комнате.
   Компания молча разошлась. Разговаривать никому не хотелось: было  над
чем подумать. Питерс отправился караулить кухарку. Кид  поднялся  наверх
проведать старика. Думаю, он испытывал весьма смешанные чувства. Мне, во
всяком случае, трудно было связать сложившееся в Кантарде  представление
о генерале Стэнтноре с открывшимся нам образом злобного маньяка.
   Морли  пошел  потолковать  о  прежних  временах  с  Дожанго   и   его
здоровенными братцами. Я  проводил  Дженнифер  и  уложил  ее  отдохнуть.
Девушка вся дрожала и хотела одного - свернуться калачиком под одеялом и
забыть обо всем. Мне хотелось бы того же, если бы я узнал, что мой  папа
убил мою маму.
   Пока Рок не закончит приготовления, больше  делать  нечего.  Я  надел
пальто и побрел на кладбище. Постоял немного, глядя на могилу Элеоноры и
пытаясь  примириться  сам  с  собой.  Ничего  не  выходило.  Я   заметил
прислоненную к ограде лопату. Уэйн не стал уносить ее, точно  предвидел,
что  понадобятся  еще  могилы,  а  значит,  нечего  таскать   инструмент
туда-сюда. Я нашел подходящее место и начал копать. Быть может,  удастся
успокоиться, готовя место успокоения для Чейна.
   Но это мало помогло. Тем более что, вырыв яму в три фута глубиной,  я
увидел Элеонору. Она стояла у своего надгробного  камня  и  смотрела  на
меня. Я остановился и попытался прочесть  что-либо  на  ее  лице,  черты
которого при дневном свете казались расплывчатыми, неясными.
   Прошлой ночью она была совсем как живая, потому  что  высосала  почти
всю жизнь из Стэнтнора.
   Бывала ли она столь же живой, когда мстила  генералу,  уничтожая  его
слуг? Привидение не нуждается в этом, оно может убить человека так,  что
все припишут его смерть несчастному случаю - забодал  бык  или  случился
сердечный приступ.
   - Прости, Элеонора. Я не хотел причинить тебе боль.
   Она ничего не ответила. Она говорила со мной  лишь  однажды  -  когда
нашла на пороге комнаты Питерса.
   Сейчас  она  тоже  казалась  живой,  настоящей.  Почему  медлит  Рок?
Справиться с ней оказалось трудней, чем он рассчитывал, не по зубам этот
орешек? Я старался думать о посторонних вещах - о могиле,  которую  рыл,
об убийце, о ленче, о чем угодно -  только  бы  отвлечься  от  Элеоноры,
забыть о печальной, никчемной короткой жизни этой женщины.
   Ничего не помогало. Я присел на край могилы, прямо в грязь. Я сидел и
оплакивал ее, а она, почти прозрачная, невесомая, сидела напротив с  тем
же заботливым, участливым видом,  с  каким  склонялась  над  поверженным
горе-сыщиком.
   - Ах, если б все было иначе, если б ты жила в мое время или я  жил  в
твое...
   Элеонора протянула руку. Прикосновение ее было нежным и  легким,  как
лебяжий пух. Она улыбнулась слабой, грустной,  всепрощающей  улыбкой.  Я
хотел улыбнуться в ответ - и не смог. В мире много зла. Наверное, так  и
должно быть, но примириться с этим нелегко. Безвинные страдания Элеоноры
Стэнтнор - не обычное, рядовое зло. Не люди,  боги  в  ответе  за  него.
Потому я и стал безбожником. Я не желаю поклоняться  небесным  хищникам,
которые  наводнили  мир  незаслуженными  мучениями.  Возмездие  настигло
генерала Стэнтнора, но вина  не  целиком  на  нем.  И,  конечно,  не  на
родителях Элеоноры. Мать просто старалась защитить ее. Никто из смертных
не  виновен,  виновны  боги,  и  они,  только  они  заслуживают   равных
страданий.
   Я поднял глаза. Рок, видимо, заканчивал работу. От Элеоноры мало  что
осталось.  Она  бледнела,  испарялась,  но  улыбалась,  улыбалась   мне.
Наверное, никто не относился к ней так хорошо. Можете  представить  себе
мои чувства.
   - Мир и покой тебе, Элеонора. - Я махнул рукой.
   А потом она исчезла. Я копал как одержимый, будто хотел докопаться до
ада и столкнуть в него все людские горести. Вырыв могилу на фут  глубже,
чем следовало, я немного успокоился,  выбрался  наружу  и  направился  к
дому. Я весь  перемазался  и  боялся,  что  кто-нибудь  примет  меня  за
вылезшего из болота мертвеца.

Глава 41

   Я остановился поболтать с  Дожанго  и  парнями,  но  мысли  мои  были
далеко.  Через  пять  минут  я  оставил  их  и   пошел   дальше.   Морли
взволнованным голосом что-то сказал Дожанго и побежал за  мной.  Дожанго
тяжко вздохнул, я вспомнил, что у  него  это  означало  крайнюю  степень
изнеможения, подтянул штаны и припустил за нами. Какого черта они лезут?
Проходя мимо мрачных предков Стэнтнора, я погрозил им кулаком и высказал
все, что думал об их роде, особенно о последнем его представителе. Морли
догнал меня.
   - Ты в порядке, Гаррет?
   - Нет. Чувствую себя препогано, хуже быть не может. Но я приведу себя
в порядок.
   Иногда просто терпение лопается, сил  нет  переносить  творящиеся  на
свете безобразия. Ничего, все будет нормально.
   -  Вот  это  да!  Гаррет  в  чистом  виде.  Гаррет,  мечта   которого
расстроиться,  чтобы  принимать  в  три  раза  больше  участия  в  чужих
неприятностях.
   Я слабо усмехнулся:
   - Что-то в этом роде.
   - Нельзя же все взваливать себе на плечи...
   Нельзя. Но я никак не затвержу этот  урок,  никак  не  привыкну  быть
просто сторонним наблюдателем.
   Из главного холла донесся ужасный металлический грохот,  а  вслед  за
тем пронзительный вопль - так  кричит  подстреленный  кролик.  Отпихивая
друг друга, мы бросились на крик.
   Кид лежал в нескольких  шагах  от  места  гибели  Чейна,  зашибленный
сброшенным сверху панцирем. Он был еще  жив,  еще  чуть  подергивался  и
напомнил мне раздавленного жука.
   Прежде чем мы успели освободить его, Кид затих  совсем.  Я  опустился
рядом на колени, но свет уже померк в его глазах.
   - Все, остался один вариант, выбора больше нет, - шепнул мне Морли.
   - Теперь я знаю, кто это.
   Я готов был возненавидеть  себя.  Я  должен  был  догадаться  раньше.
Доктор Рок прав: с самого начала я подошел к делу не с той стороны.  Нам
свойственно закрывать глаза на то, чего видеть  не  хочется.  Я  слишком
сосредоточился на  поиске  мотивов  и  был  ослеплен  тем  единственным,
который сумел найти. Я не учел, что  мотивы  безумцев  нормальным  людям
кажутся бессмысленными.
   - Да. - Морли тоже знал, теперь это не вызывало сомнений.  Но  он  ни
словом не упомянул об убийце, он сказал: - Ты больше  ничего  не  можешь
для него сделать, сейчас тебе вообще делать нечего,  пойди  почистись  и
умойся.
   - Зачем? Все равно придется копать еще одну могилу.
   - Это подождет, а тебе надо помыться. Я за всем присмотрю.
   Может, Морли прав. Может, он, дьявол  его  побери,  знает  меня  даже
слишком хорошо.  Ванна  не  поможет,  но  она  как  бы  символ  покоя  и
нормальной жизни. Я прошел  на  кухню.  Питерс  с  кухаркой  заканчивали
приготовления к ленчу. Как ни странно, они не слышали грохота. Я не стал
рассказывать им о случившемся, я просто набрал горячей  воды  и  потащил
бадью к себе в комнату. Они, в свою очередь, не стали задавать вопросов:
наверное, вид у меня был устрашающий.
   Вниз я спустился уже чистым и  переодетым.  Но  самочувствие  мое  не
улучшилось. Не всякую грязь можно смыть водой.
   - Ну что слышно? - спросил я. Морли покачал головой:
   - Ничего. Только Рок хочет видеть тебя. Я вошел в комнату, в  которой
оставил доктора Рока. Он-то слышал грохот, но при виде меня у него глаза
на лоб полезли.
   - Неважно выглядите. Я ввел его в курс дела.
   - Я подозревал это, - изрек он. - Миссия моя здесь  почти  закончена,
осталось только свести Элеонору с мужем.
   Я рассказал ему о свидании с Элеонорой.  Под  безобразной  внешностью
доктора скрывалась добрая душа.
   - Я понимаю вас. Я несколько раз попадал в такое положение.  В  вашем
бизнесе, как и в моем, не обойтись без болезненных переживаний. Но я дам
вам еще одну возможность проститься с ней.
   - Так пошли.
   - Не сейчас. Вы еще не готовы, вы  слишком  взбудоражены,  необходимо
успокоиться. Я было заспорил.
   - Я в ваши дела не вмешиваюсь, не указываю,  что,  где  и  когда.  Не
вмешивайтесь и вы в  мои.  Дело  не  в  вас.  Мы  не  можем  работать  в
неспокойной обстановке. Лишние эмоции искажают картину.
   И Рок прав. Пора мне научиться  не  смешивать  личные  переживания  с
делом.
   - Хорошо. Я буду сдержан. Морли просунул голову в дверь:
   - Ленч подан. Гаррет, тебе надо подкрепиться.
   Поразительно, как все пекутся о моем рассудке и душевном здравии. Мне
захотелось завопить, затопать ногами, послать всех куда подальше.
   - Хорошо, иду, - сказал я.
   Думаю, выглядел я немногим лучше, чем час назад.  Во  всяком  случае.
Черный Пит не сводил с меня глаз.
   - Что-нибудь случилось? - спросил он.
   - Да. Кое-что случилось. С Кидом. Его раздавило панцирем,  сброшенным
с четвертого этажа. Насмерть.
   Питерс нахмурился. Секунд пять они с кухаркой молча смотрели друг  на
друга. Потом она тихо заплакала.
   - После еды пойдем к старику, - обратился я к присутствующим. -  Пора
кончать.
   - Теперь уже не о чем волноваться, - сказал Питерс. - Я почти  жалею,
что пригласил тебя.
   - А я уж точно жалею. - Я отодвинул тарелку, не проглотив ни кусочка.
Остальные не торопились. Морли с опаской поглядывал  на  меня:  опасался
взрыва. - Я в порядке, - успокоил я его. - Гаррет холоден и  невозмутим,
как айсберг. - С внутренним кипением я и в самом деле справился. Но  так
и с трупом бывает - сначала перестает работать сердце, и лишь посте