еня будет  по  крайней
мере  минута,  чтобы подготовиться к спуску. Парень на козлах  взревел  диким
голосом.
 Обаяша увидел меня и заорал. Философ завопил. Оба помчались по дороге вниз.
 Кучер  взвыл  снова,  но на сей раз обеспокоил его не  я.  Я  заставил  себя
распрямиться и засеменить вперед. Я не смотрел, куда направляюсь, так как был
слишком  занят:  разглядывал чешуйчатую, размером с бочку  зеленую  голову  с
заспанными  глазами, возникшую из-за пригорка. Чудовище  изумленно  ухнуло  и
осклабилось, обнажив тысяч десять гигантских зубов. Оно пробудилось ото сна и
теперь вздымалось все выше и выше.
 Лошади  начали краткую дискуссию, как быстрее убраться отсюда,  и  тут  подо
мной разверзлась земля.
 Склон  оказался  значительно  круче, чем  я  думал.  Я  полетел  вниз.  Меня
вращало,  я  скользил,  падал, рикошетировал от деревьев  и  пролетал  сквозь
кустарник.  Каждая ветка или камень оставляли на моем теле автограф.  Наконец
падение прекратилось, и я замер в кусте прошлогоднего чертополоха в позе  рас
пластанного  орла.  Интересно,  оправдает ли конечный  результат  затраченные
усилия?
 Там,  наверху,  лошади нашли способ развернуться и теперь устремились  вниз.
Кучер  размахивал кнутом, будто энтузиазм животных нуждался в  дополнительном
подстегивании.  Футах  в  пятидесяти за каретой  мчались  философ  и  Обаяша,
громогласно  требуя,  чтобы возница их подождал.  Большой  и  страшный  зверь
поднялся во весь рост. Он тоже выбрался на дорогу и теперь набирал скорость.
 Все   это   выглядело  бы  забавно,  если  бы  я  сам  не   был   участником
представления. Я залег в лощине, стараясь слиться с ландшафтом и  прикинуться
чем-то недостойным внимания и несъедобным.
 Ни  упряжка  лошадей,  ни тем более человек не способны  убежать  от  зверя,
добывающего  средства  к  существованию при помощи лап  длиной  в  пятнадцать
футов. С другой стороны, тридцатифутовому чудовищу непросто мчаться по узкой,
извилистой дороге, ширина которой на поворотах не превышает восьми футов. Гро
мовый  ящер  почти  достал Обаяшу, но тот успел нырнуть за поворот,  с  одной
стороны  которого  шла вверх вертикальная стена, а с другой  находился  обрыв
глубиной в сорок футов. Чудовище врезалось в скалу, от удара его отбросило  в
ab.`.-c,  и  оно  свалилось в ущелье. Я слышал, как  зверь  во  время  полета
поносил мир на своем громово-ящерном языке.
 Зеленое   чудище,   надо   отдать  ему  должное,  оказалось   упорным.   Оно
отряхнулось,   вырвало  для  самоутверждения  несколько  деревьев   и   вновь
отправилось  на  лов.  Зверь чувствовал, что, претерпев такие  страдания,  он
просто  обязан кого-нибудь отловить. Зеленый слегка прихрамывал. Быть  может,
вывихнул лодыжку (если у громовых ящеров есть лодыжки).
 К  тому времени, когда охота удалилась от меня на почтительное расстояние  и
стала  неслышной,  я  едва дышал. Затем осторожно начал  двигаться.  До  меня
доходили  слухи,  что  эти твари бегают стаями. Вдруг зверь  заметил,  как  я
валился  с  холма?  А что, если он ждет, когда Гаррет сам к  нему  приползет?
Здесь,  на  холмах,  он только и делает, что сидит и поджидает  появления  из
города своих завтраков, обедов и ужинов.
 Я посмотрел на склон, с которого совершил спуск.
 -  Нет, надо менять работу, - пробормотал я, пускаясь в путь прихрамывая.  -
Tем более люди вовсе не желают, чтобы их сцапали.
 Предложение Вейдера становилось все более и более привлекательным. Никто  не
захочет меня бить, не надо будет падать с гор, никто не станет возить меня на
расправу.  Я смогу пить пива, сколько пожелаю. Открою кран и останусь  лежать
под ним, пока не стану толстым, как Покойник. Вот это жизнь!
 Работенка у Вейдера будет казаться заманчивой, пока не пройдет боль.
 Мириады  ушибов  и  синяков  на  теле  вновь  пробудили  мой  гнев,  который
несколько поостыл, когда стало ясно, что Тинни поправится. Я снова увидел  ее
лежащей  на  улице с торчащей из спины рукояткой ножа, и это  напомнило  мне,
что,  как  бы я ни ныл, во всей этой безумной заварухе у меня есть  свои  обя
зательства. Весьма личного характера.
 Среди  нас  всегда будут Змеюки. Как бы мы ни старались, истребить  их  всех
просто невозможно. Да и не все желают, чтобы они были истреблены. В каждом из
нас живет часть Змеюки, поджидая момента, чтобы громко заявить о себе.
 Взгляните только на типов, разыскивающих Книгу Видений. Ведь ни один из  них
не был изначально плохим.
 А теперь я даже начал сомневаться в благородстве намерений Карлы Линдо.
 Мы  не  можем избавиться от Змеюк, но мы способны уменьшить наши  страдания,
расчищая  время  от  времени  заросли социальной  несправедливости.  К  этому
моменту   мои  взгляды  претерпели  радикальные  изменения,  и  я   заковылял
энергичнее.  Приоритеты  в  моем  списке дел,  требующих  отмщения,  тоже  су
щественно  изменились. Отрицательное отношение к авантюре  Садлера  и  Краска
испарилось.  Я нес свою боль как боевое знамя. Оно развевалось, ведя  меня  к
Чодо, и ничто не могло меня остановить.
 От  Шмелиного  Гнезда  до  моего  дома не более  шести  миль  -  пара  часов
неторопливой  ходьбы. Я двигался более чем неторопливо  и  в  пару  часов  не
уложился. Многочисленные увечья не позволяли увеличить скорость.
 Ковыляя  домой, я не увидел гнезда, давшего название холму. Даже не  заметил
ни  одного  шмеля.  Не  увидел я и своего друга Обаяшу с его  философствующим
приятелем.  Лишь  вдалеке  виднелись темные деревянные  обломки,  похожие  на
остатки кареты. От поисков выживших я отказался.
 Я  пришел  домой  в  ярости на себя за то, что позволил Покойнику  отправить
меня  к  главному  карлику.  Ведь я с самого начала  понимал,  насколько  это
никчемная затея.
 Дин  открыл  дверь.  Старик сразу заметил, что я не в форме  и  не  настроен
вступать в дискуссии. Он молча исчез. Я прошел в кабинет, захлопнул  дверь  и
даже  не позволил Дину принести пива. Я поговорил с Элеонорой, и мы заключили
пакт. Несмотря на боль и страдания, я продолжу раскопки и добуду книгу. Кроме
того,  сделаю  все,  чтобы число злодеев уменьшилось. Элеонора  одарила  меня
столь редкой для нее одобрительной улыбкой.
 -  Знаешь,  милая,  похоже,  что  я  все-таки  не  способен  перестать  быть
Гарретом.
 По  пути наверх я задержался - попросить Дина принести мне кувшинчик пива  и
аптечку первой помощи.

                                                                     ГЛАВА 39

 Хотя  до ужина было еще далеко, для меня уже миновал полный событий день.  Я
решил  слегка  перекусить  и немного вздремнуть.  Может,  пока  я  сплю,  мое
подсознание  совершит  чудо  и  авантюра, затеянная  против  Чодо,  покажется
благородным  делом  славных  парней. Если ушибы и  опухоли  позволят  передви
гаться, я со спокойной совестью смогу принять в ней участие.
 Так я планировал, но остальной мир не разделял моих взглядов.
 Дин растолкал меня прежде, чем я окончательно успел уснуть.
 -  Его  Милость  желает  вас видеть. Он обвиняет вас в  манкировании  своими
обязанностями.
 Да,  я не выкроил времени для доклада. Логхир не ощущает боли, не испытывает
физической  усталости  и забывает, что остальные не избавлены  от  страданий.
Плохое  настроение  и  упадок  духа Покойник понять  способен,  так  как  его
существование сведено к психическим процессам.
 Пришлось  отправиться вниз на доклад. Карла Линдо как  раз  выскользнула  из
его  комнаты.  От ее улыбки мой позвоночник, несмотря на отвратное  состояние
здоровья, мелко завибрировал. Мешок с костями ухмыльнулся про себя. Общение с
Карлой  Линдо  так подействовало на эго логхира, что он был готов  штурмовать
небольшие города. Не она ли заставила Покойника вызвать меня? Похоже,  девица
начинает испытывать нетерпение.
 Он быстренько проанализировал мои мысли, избавив от необходимости говорить.
 "Ты не сомневаешься, что это были люди Чодо Контагью?"
 Увы, я не мог дать ответ, на который он так надеялся.
 - Нисколько.
 "Я считал, что до этого дело не дойдет".
 -  Так  же, как и я. Мне повезло. Удалось ускользнуть. Мерзавец оказался  на
столько  сентиментальным, что решил объяснить, почему меня необходимо  прикон
чить. В следующий раз такой возможности не представится.
 Как  только  Чодо  узнает, что затея сорвалась, он тут же даст  команду.  Не
исключено даже, что объявит открытый контракт на убийство.
 "Пока  об  этом беспокоиться рано. Во-первых, ему еще надо узнать, что  тебя
не сожрали вместе с другими. Во-вторых, учитывая, что его благорасположение к
тебе  хорошо известно, Чодо постарается скрыть изменение отношений,  так  как
это вызовет массу вопросов, способных подорвать доверие к нему. Он - существо
гордое  и  тщеславное. Власть его в значительной степени зиждется  на  распро
страненном  убеждении, что он действует в рамках законов криминального  мира.
Чтобы  убедить  всех  в  необходимости твоей смерти,  ему  придется  привести
доказательства. Правду он сказать не сможет. Это означало бы его конец".
 -   Это,   однако,  не  помешает  его  ребятам  втихую  прирезать  меня   за
дополнительное вознаграждение.
 "Нет", - признал он.
 - Что ты можешь предложить?
 "Теперь  для  нас на первое место выходит проблема выживания.  Поиски  Книги
Видений отходят на второй план".
 А некоторые еще удивляются, почему его считают гением.
 Сам я, конечно, до столь глубокой идеи никогда бы не дошел.
 - Единственный способ для этого - убить Чодо раньше, чем он прикончит меня.
 "Естественно".
 - Я никогда никого преднамеренно не убивал.
 "Знаю", - проворчал Покойник.
 -  Неужели  мое  стремление жить так, как мне хочется, стоит  жизни  другого
человека?
 Я  мог  бы  уехать  из  города. Навсегда. Потому что, когда  я  скроюсь,  не
останется никого, кто мог бы остановить Чодо - если, конечно, Садлер и  Краск
не преуспеют в своей затее и без моей помощи.
 "Решить можешь только ты сам".
 - Мнение твое и Дина тоже много значит.
 "Я  просуществовал много столетий до того, как мы встретились. Каким  бы  ни
оказалось твое решение, я переживу".
 Не сомневаюсь.
 - Ты здорово навострился поднимать дух собеседника.
 Однако  меня  волновала не только забота о его благосостоянии. Каков  бы  ни
был  выбор,  мое эго значительно пострадает. Если я убегу, то всю  оставшуюся
жизнь  буду  сомневаться в своем мужестве. Убийство Чодо тоже  сильно  уронит
меня в собственных глазах.
 - При любом исходе я терплю поражение.
 "В  данном  случае вопрос о победе или поражении вообще не встает.  Так  же,
как  о  добре  или зле. Твоей смертельно опасной слабостью, Гаррет,  является
склонность  к  излишней рефлексии. Ты стремишься усмотреть во всем  моральную
проблему.  Борьба  за жизнь не может быть аморальной. Перестань  раздумывать.
Прекрати переусложнять проблемы. Решай, хочешь ли ты провести остаток жизни в
Танфере   или   где-нибудь   еще.   Придя   к   нужному   решению,   действуй
соответственно".
 Когда  логхир  хочет,  то может ободрать все мясо с костей  и  добраться  до
самой  сути.  При этом он настолько хорош в логике, что эта суть  оказывается
вовсе не тем, чем представлялась вначале.
 Дин сунул голову в комнату.
 - Вас желают видеть, мистер Гаррет.
 - Кто?
 - Необыкновеннейшая личность, - ответил он с намеком на улыбку.
 Я  посмотрел на Покойника, но тот мне ничего не подсказал. Выйдя из комнаты,
я спросил:
 - За дверью?
 -  Никак  не  мог  решить, впускать ее или нет. Лично мне кажется,  что  она
вовсе не ваш тип.
 -  Вот  как?  Вообще-то у меня три излюбленных типа женщин:  блондинки,  брю
нетки и рыжие.
 -  Как  правило, вы испытываете влечение к одному физическому  типу,  мистер
Гаррет.  Как  заметил  мистер Дотс, им всем впору  белье  одного  и  того  же
размера.
 - О?
 А  я-то  считал себя человеком широких взглядов - своего рода эклектиком.  Я
распахнул дверь.
 -  Наконец-то,  -  произнесла Торнада. От удивления я открыл  рот.  Дин  рас
смеялся, а все волнения этого дня отошли на второй план.
 Торнада объявила:
 -  Я  тут  подумала и решила. Надо прийти пораньше, затаиться и  посмотреть,
как  эти  олухи Садлер и Краск ввяжутся в драку. Нам останется винить  только
себя, если мы ухитримся подвернуться под шальную стрелу.
 В  ее  словах  определенно был смысл, но мне не хотелось размышлять  на  эту
тему.
 -  Ты будешь держать меня под открытым небом или, может, все-таки пригласишь
в дом выпить пивка?

                                                                     ГЛАВА 40

 Если  серьезно, Дин, конечно, прав. Торнада - не мой тип женщины, она вообще
ничей  тип.  Я  провел ее в кабинет, попросив Дина принести пиво.  Я  уселся.
Торнада  заняла  второе  кресло и посмотрела на  Элеонору  так,  словно  была
способна уловить суть картины. Не исключено, что действительно могла.
 - Ее, Гаррет, рисовал странный тип.
 -  Непризнанный  гений по имени Снэйк Брэдон. Полный  псих.  Почему  ты  так
рано?
 Я-то  надеялся ускользнуть до ее появления. Она, видимо, догадалась об этом.
Эта женщина вовсе не глупа.
 - Хороший у тебя дом, Гаррет.
 - Парочка удачных дел. Ты чего-нибудь разнюхала, прежде чем явиться?
 - Парочка дел? Люди говорят, что ты везунок, но твоим другом быть опасно.
 - Вот как?
 -  У  тебя  слишком острый язык, разве не так? Поговаривают, что тебя  хотят
замочить. Советуют не высовываться - может, пыль осядет.
 Чтобы  не уснуть, я рассказал ей о приключениях, которые пережил с тех  пор,
* * мы расстались.
 Вместо Дина пиво принесла Карла Линдо. Она взглянула на Торнаду и замерла  с
таким  видом, словно по ошибке забрела в мужской туалет. Торнада же  смотрела
на  Карлу  так, будто пыталась сообразить, что за существо перед  нею.  Карла
Линдо  проиграла  эту  схватку  взглядов.  Она  поставила  пиво  на  стол   и
ретировалась.
 - У тебя с ней что-то есть?
 - Нет. Она просто мой клиент.
 -  Нельзя  сказать,  что  ее  шибко много. Вопрос спорный.  Весьма  спорный,
особенно  если  смотреть с того места, где я находился. Мне хотелось  узнать,
что затевает Торнада. Еще сильнее мне хотелось вздремнуть. Пиво не помогло.
 -  Интересно,  что  Чодо  прихватил тебя  сразу  после  твоего  разговора  с
ренегатами.
 Ты не думаешь, что он сегодня будет готов к их визиту?
 - Он не дурак, - пожал плечами я.
 -  Хм.  Я  думала,  как лучше разобраться с его домашними животными.  Решила
поговорить  с охотниками на громовых ящеров, поставить им выпивку и  выведать
пару  трюков.  Не нашла ни одного. Кто-то нанял их всех до единого.  Какой-то
сапожник.
 Сапожник, значит? Я догадывался кто. Да, да. Именно этот проклятый дурак.
 - Сапожники используют шкуры громовых ящеров для пошива армейских ботинок.
 - А ты знаешь, что за тобой следят?
 - Да. Последние несколько дней я постоянно чувствую слежку. Думал, это ты.
 -  Не  я. Карлики. Каждый раз, как иду к тебе, вижу, что они здесь крутятся.
И  моркары  тоже. Кто-то нанял одно из племен моркаров следить за  тобой.  Не
знаю, правда, кто.
 - Моркары?
 Все  встало на свои места. Неудивительно, что я не видел, кто ведет  слежку.
Я  смотрю  в небо не чаще других. Конечно, если бы они вели себя как  голуби,
доставляя постоянные неприятности прохожим, пришлось бы чаще задирать голову.
 Это  объясняло  и  то,  что  я временами вообще переставал  ощущать  слежку.
Моркары  крайне неорганизованы и безответственны. Они следили за мной  тогда,
когда у них было настроение.
 -  Хочешь,  я  их  от  тебя отважу? Десять марок. Будут  держаться  от  тебя
дальше, чем в десяти милях.
 - После того как узнаю, кто подослал их ко мне.
 У  меня  имелись  некоторые соображения. Наиболее подходящим кандидатом  был
Гнорст,  сын  Гнорста. Воздушная поддержка наземных сил.  Именно  так  должен
поступить карлик, просчитывающий все возможные варианты. Чодо я тоже  включил
в  число вероятных кандидатов. Он был достаточно хитер и мог сообразить,  что
моркары останутся вне подозрений.
 Когда я встречался с Садлером, в воздухе находилась моркара. Возможно,  Чодо
должен стоять первым в списке подозреваемых.
 - Спасибо за подсказку.
 - Долг за тобой. Расплатишься, захватив меня с собой этой ночью.
 Поначалу  я  не собирался, но теперь - когда удар по Чодо приобрел  законный
характер - почему бы нет? Любой друг лучше, чем полное отсутствие друзей.
 Я  снова  подумал,  куда, к черту, подевались Морли и  Плоскомордый.  Я  уже
серьезно беспокоился, но развитие событий не позволяло пуститься на поиски.
 Торнада еще раз внимательно посмотрела на Элеонору.
 - Ведь у тебя с ней какие-то отношения, правда?
 Что  ответить на это? Если я скажу да, то это вызовет новый поток  вопросов,
и мне придется объяснять, что я встретил Элеонору через двадцать лет после ее
смерти,  и  смерти  не  такой,  как  у  Покойника.  Как  объяснить  сердечную
привязанность к существу, умершему в то время, когда ты был ребенком?
 - Да. Но я не знаю, как это объяснить.
 - Картина сама все объясняет.
 Значит,  она видит все, что вложил в портрет этот безумец Брэдон.  Когда  же
эта женщина перестанет меня изумлять?
 -  Я  могу  понять,  почему тебе не хочется об этом говорить.  Ладно.  Скажи
лучше,  что мы будем делать. Ведь должно же быть что-нибудь такое, что пойдет
- , на пользу. Давай подумаем. Ты в форме для ночного похода?
 Она явно нервничала - слишком много болтала.
 -  Нет,  не  в  форме.  Но  я должен идти. Если мне  не  солгали,  эта  ночь
единственная, когда у нас есть шанс добиться успеха.
 Я рассказал ей о предполагаемом празднестве.
 -  Это  как раз то, о чем я только что говорила. Пусть он даже знает о нашем
приходе, но если не отменит вечеринку, то все равно у нас будет преимущество.
 Не  отменит. Чодо даже богам не позволит вмешиваться в свои планы. Не  такой
у него нрав.
 -  Не будем гадать. Увидим. Настроение мое с каждой минутой становилось хуже
и хуже.
 - Мы ничего не достигнем, сидя здесь.
 -  Точно.  Вернусь  через миг. Я прошел к Покойнику  и  взял  камень-амулет,
размышляя,  сколько  времени вмещает миг. Покойник на  этот  счет  ничего  не
сказал. Поднявшись наверх, я вооружился как мог из своего изрядно обедневшего
арсенала. На сей раз я взял обитую мягкой подкладкой шкатулку с флакончиками.
Сейчас не время размышлять. Надо выполнять свой долг.
 Торнада  поджидала меня в дверях кабинета. Ее глаза сверкали.  Я  помрачнел.
Она еще раз схлестнулась с Покойником. Что теперь? Спрашивать я не стал.
 Будучи  по природе своей джентльменом, я открыл дверь и пропустил ее вперед.
Дама есть дама, даже если она смахивает на Плоскомордого.
 Переступив через порог, дама сказала:
 - Постой.
 - Что?
 - Подожди здесь, - произнесла она, оглядев улицу.
 Соскользнув  по  ступеням, Торнада побежала. На бегу она  не  выбрасывала  в
сторону колени и локти, как это делает большинство женщин.
 Закрыв  дверь, я прислонился к стене, борясь со сном и стараясь не думать  о
разлитой по телу боли.
 Стук  в  дверь. Я выглянул в глазок. На меня смотрела Торнада. Она отступила
чуть назад, чтобы я смог увидеть ее ухмылку. Я открыл дверь.
 На ее плече висел карлик. Он был без сознания.
 - Очень упорный маленький мерзавец.
 - А?..
 -  Следил за домом. Подумала, что ты захочешь с ним потолковать, прежде  чем
мы пойдем на дело.
 -  Тащи его сюда. - Я прошел в комнату Покойника. - Эй, Весельчак! Посмотри-
ка на это и скажи, что мы имеем.
 "Карлика".
 - У тебя острый глаз. Может, скажешь еще что-нибудь?
 "Он  следил  за домом три часа. Послал его мой друг Гнорст. Я  отправлю  его
назад с серьезным протестом".
 - Прекрасно, отправляй. Зачем Гнорст это сделал?
 "Полагаю, на тот случай, если ты найдешь Книгу Видений".
 - Что еще?
 "Его послали потому, что ему ничего не известно".
 Естественно.  Гнорст  знал  Покойника  и  не  хотел,  чтобы  тот   пропустил
волосатого коротышку через свои жернова.
 - Ладно, увидимся позже.
 "Тебе удалось заключить мир со своей совестью?"
 - Человек должен делать то, что обязан.
 "Правильно",  -  насмешливо  фыркнул  он.  Мое  морализирование  его  всегда
веселит.