ное невинное  создание  лет  двадцати,  и  мне  не  придется
коротать последние годы жизни  в  подобном  заведении.  Впрочем,  с  моей-то
удачей я до старости вряд ли доживу;  особенно  если  учесть,  какой  оборот
принимают события.
   Двухэтажное монастырское здание  площадью  превосходило  целый  городской
квартал, а формой представляло собой  квадрат  с  двориком  внутри.  Обычная
танферская планировка. Семейство Тейтов владеет  похожим  особняком:  там  и
жилая часть, и дубильное производство, и сапожное. По  всему  первому  этажу
окна - творчество монахов, питавших бессмысленную веру  в  добропорядочность
ближних, - были забраны  железными  решетками;  Чокнутые  Старцы  установили
решетки после того, как им в очередной раз побили все стекла.
   В "Райских вратах" двое ворот - парадные и черные.  Те  и  другие  узкие,
только повозке проехать; на обоих двойные запоры  и  двойные  решетки.  Наша
городская тюрьма Аль-Хар этому дому престарелых и в подметки не годилась.
   Еще издали я заметил, что в монастыре стали устанавливать  решетки  и  на
окна второго этажа. Должно быть, чей-то внук решил проявить заботу.  Что  ж,
похвальная предусмотрительность:  с  наплывом  чужаков  свободных  зданий  в
городе почти не осталось...
   Я подошел к воротам, остановился передохнуть в теньке.
   - Эй, ты! А ну проходи! - потребовал дребезжащий голосок. - Нечего  здесь
болтаться!
   Между прутьями просунулся  заостренный  кол  -  слишком  медленно,  чтобы
испугаться.
   Так в "Райских вратах" встречали всех посетителей, включая любимых сынков
и ненаглядных дочек.
   - Я пришел к Медфорду Шейлу. - Суть заключалась в том, что  Медфорд  Шейл
меня нисколько не ждал. Но у ворот требовалось назвать имя, вот я  и  назвал
(а как узнал, вспоминать не хочется).
   - Нет тут никакого Шейла! Проваливай!
   - Как же нет, когда вон он, под оливой? В гамаке. - Я увидел  его  сквозь
решетку. Наконец-то мне хоть в чем-то повезло.
   Кол вновь  попытался  достать  меня,  но  я  не  шелохнулся.  Из  тени  с
противоположной стороны решетки вышел человек.
   - Привет, Геррик,  -  поздоровался  я.  Человек  прищурился.  Нахмурился,
Попытался расправить плечи.
   - Я не Геррик. Он загнулся. Я его названный брат, Виктор.
   - Привет, Виктор. Жаль Геррика, отличный был  малый.  Как  бы  мне  Шейла
повидать? Глаза Виктора снова сузились.
   - Давненько здесь не был, а?
   - Не то чтоб давненько...  -  Медфорд  Шейл  не  из  тех,  к  кому  тянет
вернуться.
   - Геррик тому два года как преставился. Значит, и вправду давненько.
   - Виктор, мне необходимо повидать Шейла.
   - Тебя как зовут, парень?
   - Гаррет. Мы старые знакомые. Виктор ощерил в ухмылке редкие зубы.
   - Это Шейл старый. А ты еще щенок,  -  Он  начал  было  отпирать,  потом,
остановился. Видно, решил, что слишком торопится, - Зачем тебе Шейл?
   - Принес подарок. - Он наверняка заметил узелок. Надеюсь,  в  подробности
вдаваться не придется. Очень не хочется.
   - Подарок, говоришь? - Виктор смерил взглядом попугая на  моем  плече.  -
Зря ты с птичкой приперся. Времена голодные, сам знаешь...
   Я похлопал по узелку.
   - Вкусный подарок. - Опытным путем установлено: в "Райских вратах" лучшая
взятка - лакомство, которое Чокнутым Старцам запрещено есть. Или пить.
   - С кремом?
   - По-моему, был. Половина твоя.
   Виктор завозился с замком на внутренней решетке, бормоча  себе  под  нос:
его явно не прельщала  необходимость  делиться  с  Шейлом.  Я  его  понимаю.
Старина Медфорд - чокнутый в квадрате. Пренеприятный  старикан.  Наверно,  у
него в роду были огры. Или логхиры. Он не слишком постарел с тех пор, как  я
был мальчишкой и приходил навещать свою тетушку Алису.
   Но я знал его слабость.
   Печенье с патокой.
   Виктор отпер наружную решетку.
   Едва она открылась настолько, чтоб я  мог  свободно  пройти,  Попка-Дурак
продемонстрировал Виктору свое тайное родство со свиньей.
   Виктор выпучил глаза, а я прошествовал мимо  и  направился  к  Шейлу.  По
дороге я выговаривал попугаю:
   - Учти, этих старперов мясом не балуют. Мясо нынче дорого. Думаю, они  не
откажутся от попугайского супчика.
   Смотрел я прямо перед собой, поэтому птаха видел  лишь  краем  глаза,  но
могу поклясться - он ухмылялся! Вот скотина! И ведь уверен, что ему ничто не
грозит!
   Признаю, это я виноват.
   - Эй, ты!
   Я остановился, вздохнул, повернулся.
   - Что, Виктор?
   - Чего ж ты сразу не сказал, что чревом вещать умеешь? У  нас  искусников
всяких страсть как любят.
   - Учту на будущее. - Может, и впрямь сменить профессию? Никогда не  видел
чревовещателя с перевязанной головой или с рукой  в  гипсе.  Ну  почему  все
уверены, что это я вкладываю в клюв проклятому птаху всякие  непристойности?
- Давай Шейла спросим.
   Интересно, с какой стати Попка-Дурак решил очнуться от спячки?
   Может, происки какого-нибудь недобитого божка?

Глава 64

   Шейл, похоже, спал. Или притворялся. Или  помер.  Грудь  не  колышется...
Летаргический сон? Тогда понятно, почему он почти не меняется. Я  слыхал,  в
летаргическом сне человек не стареет.
   Должно быть, гамак с оливы не снимали: как повесили, так и висит.  Поутру
ветки заслоняли солнце, но сейчас  оно  светило  Мед  форду  прямо  в  лицо,
морщинистое, как печеное яблоко. Седые патлы  зачесаны  назад  и  собраны  в
хвост; распустить их, так до костлявых лодыжек достанут. Одежда штопаная, но
чистая. Грязнулей Медфорд Шейл не был никогда.
   - Шейл думает, ты бесталанный молодой нахал, и говорить не умеешь. Вместо
тебя твое чучело болтает. - Губы Шейла едва шевелились.  Может,  это  не  он
говорит, а кто-то из неведомого далека использует его как рупор? - Жену себе
нашел?
   - Рад видеть тебя в добром здравии, дядя Медфорд. Некогда было.
   Любой другой старик в "Райских вратах" подмигнул бы, ткнул бы в бок: мол,
гуляй, пока молодой. А Медфорд Шейл процедил:
   - Ты, часом, не гомик? У нас в  семье  отродясь  таких  не  бывало.  Чего
вырядился, будто шлюха подзаборная?
   Всем родственникам Шейла известно: что бы ты ни сделал, он всегда  найдет
повод придраться. Поэтому  наиболее  чувствительные  из  родичей  его  и  не
навещали. Даже те, кого обычно попрекали  тролльей  шкурой.  Иными  словами,
приходил один я.
   - И минутки выкроить не можешь, чтоб родного дядю навестить. Ишь, занятой
выискался!
   -  Именно  так,  дядюшка.  Если  надо  выбирать  между   глубокомысленным
бездельем и твоими нападками, я выбираю первое. - Мне давным-давно  хотелось
это сказать. Когда я был маленьким, запрещала мама. Когда подрос, удерживало
уважение к сединам; хотя, по-моему, уважение  предполагает,  что  и  к  тебе
относятся соответственно, а Шейл настолько поглощен собой,  что  ему  не  до
уважения к  другим.  Сейчас  же  остановить  меня  было  некому,  а  синяки,
полученные в стычке с  огром,  -  отличное  лекарство  от  почтительности  к
старшим.
   - Да как ты смеешь, сосунок!..
   - Смею, дядя, смею! Чего ради я, по-твоему, сюда приперся? Придирок,  что
ли, не слышал? Тоже мне, страдалец нашелся!
   Глаза Шейла раскрылись. Он резко сел. Трудно было ожидать этакой прыти от
человека втрое старше меня.
   - Этот попугай совсем  спятил.  Несет  ахинею!  Нет,  он  точно  за  тебя
говорит. Мой родич ни за что таких слов не произнес бы!
   - Ладно, будем считать, что мы не родственники.  А  попугай  уже  родился
придурком. Кстати, он намекает: хочешь сладкого - помоги мне.  Я  знаю,  где
раздобыть десяток печений с патокой. - Я показал Шейлу узелок.
   Медфорд Шейл далеко не глупец. Но и в гениальности его упрекнуть  трудно.
Я научился обращаться с ним еще в детстве, до того как умерла тетушка Алиса,
а он завалился в "Райские врата", рассчитывая, что  здешний  персонал  будет
заботиться  о  нем  так,  как  заботилась  жена.   Его   ожидания   поначалу
оправдались.  Однако  он  способен  обворчать  любое  доброе  дело.  Поэтому
отношение к нему мало-помалу менялось - такова уж человеческая  природа:  за
что боролся, на то и напоролся.
   Мимо проходила  сестра.  Среднего  роста,  толстая,  уродливая,  типичная
полукровка; должно быть, из ветеранов - женщины тоже воевали. Помню, у нас в
Кантарде были такие сестрички... Она услышала мои слова насчет печенья.
   - Эй, ему сладкого нельзя! Не вздумайте! Он психовать начнет.
   - Да неужели? Куда уж больше-то?
   - Есть куда. Родственник? -  Признаться,  она  напомнила  мне  статуи  из
чужеземных храмов, здоровенных идолов, что сидели у дверей, возвышались близ
окон или громоздились на крышах.
   Я кивнул.
   - Похож.
   - Печенье никому и никогда не вредило, ведьма  поганая,  -  наставительно
заметил Шейл. - Не слушай ее, мальчик. Она нам житья не дает. Приходит среди
ночи и... -  Он  замолчал.  Видно,  сестра  и  вправду  держала  беспокойных
старичков в кулаке.
   - Чего тебе? - спросила она у меня.
   - А вам какое дело?
   От моей наглости она слегка опешила.
   - Я здесь главная. Мне нужно...
   - Главные здесь постояльцы. А вы все на них работаете.
   - Точно родственник. Оба нахалы.
   - Я пришел не к вам. Или вы можете что-нибудь  рассказать  об  оборотнях?
Тогда милости прошу.
   Я хамил не потому, что заразился духом этого  места,  и  не  из-за  своих
синяков. Просто требовалось проявить  характер.  Я  пришел  сюда  в  надежде
узнать хоть вот столечко об оборотнях. Если вести себя ниже травы,  я  точно
ничего не узнаю. Меня сожрут с потрохами, проглотят и не подавятся.  Главное
- не дать слабину, и тогда все будет в порядке.
   - Парень, - прорычал Шейл, - с мисс Трим так не разговаривают!

Глава 65

   На одних наорал, другим польстил,  третьим  пива  поставил  -  и  ты  уже
желанный гость даже в "Райских вратах". Медфорд Шейл буйствовал целых  шесть
минут, после чего отрубился.
   - Положи его в гамак, - посоветовал я мисс Трим. Говорила, что  ты  здесь
главная? Вот и отдувайся! - Почти как в гробу.
   Полное имя сестры было Квипо Трим, причем она настаивала, чтоб я звал  ее
Квипо и обращался на "ты". Я чуть не поперхнулся,  произнеся  это  имечко  в
первый раз, но потом пошло легче.
   Гулять так гулять!
   - Этот старый пердун наверняка переживет и меня, и моих детей, если они у
меня когда-нибудь будут. Раз так, есть повод  устроить  ему  преждевременные
поминки. На настоящих мне все равно не бывать.
   Стоило мисс Трим пропустить пивка, с нею сразу стало легко и  просто.  Но
не завидую тому, кто отважится за  ней  ухаживать.  Попробуй-ка  удовлетвори
этакую прорву! Пиво она глушила кувшинами - за неимением  больших  емкостей.
Из бочонка хлебать я ей, естественно, не дал.
   - Гаррет, ты мне нравишься! - Она расхохоталась, хлопнула "меня по  спине
(я чуть не плюхнулся наземь). - Умеешь женщину повеселить!
   - Себе я тоже нравлюсь. Надо познакомить тебя с одним моим приятелем. Его
Пуделем кличут...
   Тут появилась одна из помощниц Квипо. В сестры  ее  взяли  отнюдь  не  за
смазливую мордашку. Среди персонала вообще преобладали дурнушки.
   - Новый бочонок привезли, - сообщила она. Я застонал. Какой ужас!  Ладно,
я знаю, кто за это заплатит. Но вот беда - сколько выпито, а  ничего  толком
не вызнал. Правда, есть ощущение, что если добавить по маленькой, что-нибудь
да прояснится.
   - Велите прикатить его сюда, чтоб он был у меня под боком. А  то,  как  я
погляжу, народ увлекся.
   Старички и старушки отрывались на полную. Персонал старался не отставать.
Мальчики и девочки бегали по двору, зажигали фонари и пытались ловить ночных
бабочек. Чаще попадали по фонарям, но всем было очень весело.
   - Хорошо ты придумал, Гаррет, - Квипо повела могучей дланью.  -  Им  надо
было развеяться.
   - Хорошо-то хорошо, да больно накладно. - Положим, угощение за счет  моих
работодателей. Ух, какой счетец я им выкачу! Но  для  начала  надо  выкачать
полезные сведения из этой оравы обалдевших доходяг. - Пора за дело  браться.
Мне необходимо разузнать про оборотней.
   На мгновение мне  почудилось,  будто  мисс  Трим  готова  сообщить  нечто
дельное. Но я обманулся.
   - Какой ты любопытный! - проворковала она. Ее  рука  скользнула  по  моей
ноге.
   Попка-Дурак  заметил   движение,   захлопал   крыльями,   что-то   злобно
пробормотал. Боги, чего только не приходится терпеть ради истины?!
   Весть о том, что мне нужны сведения, разлетелась по богадельне. От  Шейла
я толку не добился: наговорил-то он много, но больше половины явно  сочинил,
а остальное переврал, и к оборотням его россказни отношения не имели.
   Молодые или старые, богатые или бедные, грешники или святые -  у  всех  у
нас, танферских мужчин, есть нечто  общее.  А  именно  -  все  мы  ветераны.
Связанные одной цепью. И когда мы об этом вспоминаем, то помогаем друг другу
- как ветеран ветерану.
   Старикашка по имени Райт Сеттлинг, бывший морской  пехотинец,  донимавший
всех историями о своих подвигах, постучал по пустому бочонку  и  раздраженно
заворчал. Неймется ему!
   - Слушай, - сказал я, - мне непременно надо...
   - Слыхал, слыхал. Эх вы, молодежь, все торопитесь. Уж минутку-то можешь и
погодить.
   - Зачем?
   - А затем, что Трейл со Стори подгребут, они тебе и выложат правду-матку.
- Судя по его гримасе, неведомые  Трейл  и  Стори  выкладывали  правду-матку
каждому, кто оказывался в пределах слышимости, и по  двадцать  раз  на  дню.
Сеттлинг поглядел на мисс Трим и неожиданно хмыкнул. - Берегись, сынок.  Как
бы не задохнуться, под таким-то весом.
   Старики частенько становятся отъявленными циниками, не  замечали?  Но  по
мне уж лучше циник, чем Медфорд Шейл с его беспрерывным брюзжанием.
   - Речь о жизнях многих людей. От меня зависит... - Я  задумался.  А  что,
собственно, от меня зависит? Пока непонятно, но что-то зависит наверняка.
   - Вон Стори. Ты мне пиво, я тебе Стори, идет? Я надул Сеттлинга  -  грубо
нарушил условия договора. И  Квипо  сердце  разбил,  заявил,  что  мне  пора
уходить. А сам, вдвоем с попугаем, направился к Стори.
   - Мистер Стори? Мистер  Сеттлинг  уверяет,  что  только  вы  можете  меня
выручить. - Лесть еще никогда и никому не мешала.
   - Да ну? В чем этот старый козел меня обвиняет? И вообще, ты  кто  такой,
парень?
   - Внучатый племянник мистера Шейла.
   - Мои соболезнования.
   - Между прочим, вы все пьете пиво, купленное на мои деньги.  И,  пожалуй,
новый бочонок  я  открывать  не  буду.  Чего  зря  время  тратить  и  деньги
просаживать? - Я отвернулся.
   - Мы с Трейлом служили вместе, - сказал Стори мне в спину. Похоже, сейчас
я услышу одну из историй о крепкой воинской дружбе. - В мизходскую  кампанию
оборотней нам попадалось столько, сколько ты в жизни не видывал.
   Мизходская кампания? Впервые о такой слышу. Где этот Мизход? Разве мы там
воевали?
   - А если чуть пораньше начать, мистер Стори?
   - Я и не ждал, что ты вспомнишь. - Он печально улыбнулся. Все мы рано или
поздно осваиваем такую улыбку. - Славных кампаний не счесть, но  кто  о  них
помнит кроме тех, кто их прошел и остался в живых?
   Мне ли не знать? В разговорах я  нередко  вспоминаю  острова,  и  ребята,
которые на них не были, принимаются зевать или перебивают, чтоб  поведать  о
своем: это все ерунда, а вот они точно сидели по горло в дерьме...
   - Значит, вы сталкивались с оборотнями? Они воевали за венагетов?
   - Да нет, за нас. Сперва они воевали за нас, но так, что про них забывать
стали.
   - Спецподразделения?
   - А ты что, в пехтуру бы их спровадил?
   - Я - нет. Но штабные крысы столько дров наломали...
   - Твоя правда, сынок. - Стори хихикнул. - Помню, был случай...
   - Оборотни, говорите? И что?
   - Они в наступлении участвовали. - Старик нарочито закашлялся. Я  плеснул
ему свежего пива. Он пригубил, отсалютовал мне кружкой и продолжил:
   - Мизход, чтоб ты знал, - речка пересохшая. Венагеты понастроили на южном
берегу своих укреплений и оттуда на нас нападали. Укрепления были что  надо,
ни в лоб не взять, ни  обойти.  Генералы  наши  на  ушах  стояли,  требовали
костьми лечь, но захватить южный берег. И  в  штабе  план  родили:  оборотни
пробираются в укрепление и открывают ворота коммандос. Мы делаем свое  дело,
а за нами уже регулярные приходят.
   В первую ночь мы оттаскивали в тыл тела тех, кого оборотни подменили.  На
вторую ночь, когда они забрались глубже, в  самое  логово,  мы  должны  были
атаковать по сигналу.  Командир  нам  сказал,  что  мы  перережем  венагетов
раньше, чем из них кто-нибудь "Мама!" крикнуть успеет.
   Стори умолк и сделал большой глоток. По его щеке скатилась слеза.
   К нам присоединился еще один старик.
   - О Мизходе толкуешь, Уилл?
   - Ага. Гаррет, это Трейл.
   - Рад познакомиться, Трейл.
   - Мы с Уиллом почитай что одни выжили, - заговорил Трейл. - Подвезло нам,
чего уж там. Мы, значит, в венагетскую форму переоделись, ну и  побежали  со
всеми заодно, а они как драпали, токмо пятки сверкали. Бежали мы, бежали,  а
потом потихоньку в сторонку свернули ..
   - Ловушка это была, - перебил  Стори.  -  Западня,  понял?  Драпали  они,
потому как их не предупредили загодя, а так...  Продали  нас  эти  паскудные
оборотни! Заманили в мышеловку, всех наших и положили. Когда б не они, война
бы лет на сорок раньше кончилась.
   М-да... Не удивительно, что наши власти до сих пор  помалкивают  о  таком
позоре.
   Что ж, я узнал нечто любопытное, но какое это  имеет  отношение  к  делу,
которое я расследую? Пока не знаю.
   Выходит, оборотни сражались за  Каренту?  Тогда  понятно,  откуда  у  них
татуировки с карентийским крестом.
   - Когда это было, Стори?
   - В сорок первом или сорок втором.
   - В сорок втором, - твердо сказал Трейл. - В том году моя мать умерла,  и
брата убили. Точно в сорок втором. Было-то как?  Добрались  мы,  значит,  до
своих, обрадовались, что живые, а нам и говорят...
   - В дезертирстве нас обвинили, парень! - снова перебил Стори. - Это мы-то
дезертиры?!
   - Мы потребовали чародея-дознавателя привести, - продолжал  Трейл.  -  Но
нам все равно верить  не  хотели.  Сам  понимаешь,  штабные  за  свои  шкуры
тряслись. Но тут и другие, кто уцелел, возвращаться стали, так что  пришлось
в конце концов поверить.
   - Будто битву какую выиграли, что вернуться сумели, -  буркнул  Стори.  -
Боги нам помогали, не иначе. Двести миль по пустыне прошли,  и  ни  венагеты
нас не зацапали, ни местные. А не вернись мы, эти сволочи, оборотни которые,
так бы и строили из себя наших союзничков.
   - Жуткое дело, - вставил Трейл. -  До  сих  пор  кошмары  снятся.  А  как
проснусь, все себя убеждаю, что оно того стоило. Когда  б  мы  с  Уиллом  не
вернулись, вам, пацанам, и войны бы не досталось, чтоб победу одержать.
   - Конечно, стоило, мистер Трейл. - Я поежился. На островах точно  так  же
было. В основном мы старались просто остаться в живых, однако в глубине души
верили, что если продержимся, то хоть чуточку приблизим общую победу.
   Значит, в сорок втором? Пятьдесят с лишним лет назад.  А  этих  старичков
по-прежнему воспоминания преследуют. Попрошу-ка я их припомнить поподробнее.
   - Вы оборотней близко видели?
   - Близко? - Стори фыркнул. - Сынок, да мы три месяца  перед  наступлением
спали вместе! Вестимо, видели. Одного я никогда не забуду. Мы  его  Балбесом
прозвали. Уж больно похоже имя его звучало, на ихнем языке, да он  и  впрямь
туповат был. Оборотни все скудоумные.  Ух  как  он  злился,  когда  прозвище
слышал!
   - Сдается мне, боги нарочно  так  определили,  -  сказал  Трейл,  -  чтоб
оборотням мозгов не хватало. А то и обличье менять, и еще головастыми быть -
это, братцы, чересчур.
   - А они дар богов не ценили, - снова вступил Стори. - Не могли, верно.  И
способности свои целиком подчинить не могли.  Естество  у  них  всегда  было
сильнее разумения.
   - Ага, - согласился Трейл. - Был один, Стоквеллом звали. Цыпленок, и  тот
поумнее будет. По их меркам только из пеленок вырос. Остальным с ним...
   - Bay! Стоквелл? Точно?
   - Ну, настоящее-то имя у него др