тебя перемены к лучшему, - заметил я.
   - Все надо делать вовремя, Гаррет. Соседи  сперва  артачились,  но  я  их
убедил.
   Не сомневаюсь. Район, в котором находилось заведение Морли, был  известен
как Зона  Безопасности.  Своего  рода  нейтральная  территория,  на  которой
работнички ножа и топора, а также иных инструментов и принадлежностей, могли
не дрожать за собственные шкуры при встрече с конкурентами. Центром Зоны был
Дом Удовольствий.  Зона  существовала  во  многом  благодаря  Морли,  и  его
стараниями приносила прибыль.
   Поэтому любые перемены в заведении Дотса не могли не насторожить соседей.
   - У богатых те же требования, что и у бедных, и  порокам  они  подвержены
тем же самым, - продолжал Морли. Его ослепительно, неестественно белые  зубы
сверкнули в свете лампы. - Зато денег у них гораздо больше. Это был решающий
довод.
   Ну разумеется. А если этот довод подкрепить мрачными физиономиями Сарджа,
Пуделя и прочей братвы...
   - Ты отвлекся. Мы говорили о Краске с Садлером.
   - Блок знает, кто их привел?
   - Нет. Может знать Белинда, но я с ней еще не виделся.
   - Если она до сих пор ни о чем не слышала, то ее приятно удивят. -  Морли
усмехнулся.
   - Угу. Только давай договоримся. Я предпочел бы сообщить ей обо всем сам.
   Дотс поглядел на меня, приподняв бровь.
   - Ты уверен, что это разумно?
   - Я на нее зла не держу. В конце концов, она смылась, а не я.
   - Ты-то, может, и не держишь, а она...  Белинда  Контагью  -  не  обычная
женщина, Гаррет. Лично я держался бы от нее подальше.
   - Хорошо, уговорил. Потолкуешь с ней за меня?
   - Еще чего! Не в том я возрасте, чтобы любовные записочки относить. Поищи
кого другого.
   Вот так всегда. Впрочем, я не стал настаивать. Пусть себе думает, что  он
меня отбрил. Потом сочтемся.
   - Как делишки-то? - справился Дотс. - Все у нас  как-то  не  складывается
посидеть, за жизнь поговорить, мировые проблемы обсудить... -  Под  мировыми
проблемами он разумел либо поголовное обращение  мясоедов  в  вегетарианцев,
либо кровавую баню для своих врагов. Либо то и другое одновременно.
   Я поведал ему о том, чем завершились мои разборки с  богами.  А  также  с
богинями.
   - Пожалуй, стоило свести тебя с Магодор. Тебе такие нравятся, я знаю.
   - Чего? - Морли, похоже, думал о чем-то своем.
   - У нее четыре руки, змеи в волосах, губы зеленые, зубы как у  крокодила.
А в остальном - глаз не отвести.
   - Да-да, всю жизнь мечтал. Спал и видел.
   - Эльфы же не спят. Он пожал плечами.
   - А теперь что?
   - Теперь?
   - Ты же к Блоку зашел не просто пивка попить да старые дела повспоминать,
верно?
   - Именно за этим.
   - Брось, Гаррет. Не пудри мне мозги.
   - Да я и не пудрю. На пивоварне что-то странное творится. Кто-то  угрожал
старику. Или не угрожал... - Я кратко обрисовал ситуацию.
   - Умеешь ты влипать в неприятности, Гаррет, - сообщил Морли, дослушав  до
конца.
   - Не знаю, как быть. Угроз Вейдер не  потерпит.  А  если  "Клич"  занялся
вымогательством...
   - "Клич" в целом вряд ли. Скорее, чья-то личная инициатива. Кому-то вдруг
стало не хватать денег. И  это  еще  цветочки,  Гаррет,  ягодки  впереди.  Я
слышал, Белинда точит ножи. Ты внутрь собираешься?
   - Внутрь?
   - Ну да. Внутрь "Клича". Разузнаешь, что да как. Проблем у тебя не будет.
Ты не кентавр какой-нибудь, а чистокровный человек, да еще  герой  войны.  -
Морли тоже герой войны; во всяком случае, он искренне себя таковым  считает.
На деле же он всю войну просидел в тылу и помогал отчизне  тем,  что  утешал
перепуганных солдатских жен. - Ты достаточно здоров, чтобы стоять на  ногах.
Нигде не работаешь. Словом, идеальный рекрут.
   - Вот только мыслю иначе, - пробормотал я. Морли вновь оскалил в  ухмылке
белоснежные зубы.
   - Если они тебя примут, здесь тебе лучше не показываться. И с  Покойником
придется расстаться.
   - Ага. - Я, между прочим, Релвею ничего не обещал. Никаких там  клятв  на
крови и прочей фигни. Но признаюсь, как на духу: мне до сих пор и  в  голову
не приходило, что попытка проникнуть в ряды борцов за права  человека  будет
означать полный отказ от моего привычного жизненного уклада.
   Сменить личину - назваться чужим именем - попросту не получится.  Слишком
многие меня знают, ветераны в особенности. Когда живешь один,  так  сказать,
вхолостую, и нигде не работаешь, поневоле  начнешь  искать  общения  с  себе
подобными. Я, конечно, предпочитаю женскую  компанию,  но  изредка  -  почти
ежедневно - случается так, что женщины меня избегают. Вы не поверите, но это
чистая правда.
   - Так далеко я заходить не собираюсь. - По крайней мере, надеюсь, что  не
зайду. - Поброжу по пивоварне, погляжу, послушаю. Если за  всем  стоит  Тай,
решивший заграбастать куш до смерти папаши, я его расколю. Если же он ни при
чем, будем думать дальше. Мне просто не  верится,  что  у  кого-то  из  этих
недоумков хватило наглости наехать на Вейдера.
   - Гаррет, тут вопрос  веры.  Когда  человек  верит,  остальное  не  имеет
значения.  Они  убеждены  в  своей  правоте,  понимаешь?  Им  этого   вполне
достаточно. - Морли выпрямился, давая понять, что разговор подходит к концу.
- Будь осторожен.
   - Я всегда осторожен.
   - Чушь. Тебе просто везет. Не искушай удачу, Гаррет; удача -  женщина,  а
женщины переменчивы. Учись осторожности, тем более, что  тебе  есть  у  кого
учиться - у меня.
   Я хмыкнул. Морли никогда не отличался скромностью.
   - Скажи Пуделю, чтобы зашел ко мне. Надо кое-куда сбегать.
   - Непохоже, чтоб он умел бегать. Ладно, скажу.
   Морли ни словом не обмолвился о  попугае  у  меня  на  плече.  Ничего  не
спрашивал, даже ни разу не покосился на птицу.  Что-то  невероятное!  Должно
быть, снова со мной играет. Придумал: разрублю-ка я эту разномастную  тушку,
нашинкую в полоски и подсуну закадычному дружку Морли  как  приправу  к  его
пряным травкам.

Глава 13

   Я  проводил  взглядом  Пуделя,  тяжело  взбиравшегося  по   лестнице,   и
повернулся к Сарджу, протиравшему кружку. По настоянию Морли его  ребятки  в
стенах заведения усердно корчили из себя официантов и поваров.
   - Твоему дружку надо есть побольше того, чем он потчует клиентов.
   - На себя глянь, Гаррет, - посоветовал громила. - У всех с  годами  брюхо
растет. Пока голодный, думаешь: "Блин, как бы пожрать?" А когда  заходишь  в
кабак, где пивка наливают и жратвы от пуза, так опомниться не  успеешь,  как
полкоровы сожрешь.
   - Согласен. - Уж мне ли не знать,  с  моим-то  Дином  и  его  кулинарными
способностями.
   И пиво тут ни при чем. Разве что в самой малой степени.
   - Слушай, Гаррет, мне работать надо.
   - Ну да. Будь здоров.
   - Почаще оглядывайся, Гаррет. Все кругом свихнулись.
   Я не поверил своим ушам:  Сарджу  взбрело  в  голову  проявить  заботу  о
Гаррете! Интересно, с какой стати?
   Попка-Дурак снова задел меня крылом, воспарив в поднебесье.
   Да, птичка не ведала покоя. Ладно, хоть помалкивает.  Спасибо  Покойнику;
когда бы не он, попугай давным-давно сообщил  бы  всей  округе,  что  Гаррет
любит маленьких детишек. В том самом  смысле.  Атак...  По  правде  сказать,
связка  "попугай-логхир"  не  могла  не  вызвать  изумления:  ведь  Покойник
способен был мысленно управлять птичкой на расстоянии в несколько миль.  Наш
же с ним контакт разрывался, стоило мне выйти из дома и свернуть за угол.
   Мало того, что Покойник бдит за мной дома. Стоило ему обнаружить, что  он
может управлять пернатым негодяем, как мне совсем не стало житья.
   - Я иду в пивоварню, - сообщил я попугаю. Там, кстати, скоро пересменок.
   Идет по улице человек, разговаривает с птицей... Казалось бы, что в  этом
особенного? Но вокруг меня мгновенно образовалось пустое пространство: никто
не желал даже пройти рядом со мной.
   Вообще-то на  улицах  Танфера  полным-полно  типов,  которые  беседуют  с
призраками. Для них в Кантарде  открылись  двери  в  измерения,  недоступные
простым смертным.
   Сама по себе война -  далеко  не  худшее  из  зол,  но  она,  безусловно,
разрушает барьер между человеческим миром и преисподней.
   Попугай помахал мне крыльями и  полетел  вдоль  улицы.  Видимо,  Покойник
ослабил  хватку:  бедолагам-прохожим  пришлось  выслушать   о   себе   много
интересного. Люди принялись кидать  в  птаху  палками  и  камнями.  В  ответ
Попка-Дурак развопился громче прежнего,  всячески  выказывая  двуногим  свое
презрение. Двуногих он не боялся.
   Другое дело - ястребы...
   С неба неожиданно свалился пернатый  хищник  не  поддающейся  определению
породы. Мистер Большая Шишка спохватился в самый последний миг и  сумел-таки
увернуться. Страдая от уязвленной  гордости,  он  разразился  новым  потоком
брани.
   Я ухмыльнулся:
   -  Поделом  тебе,  выкормыш  эльфийский!  В  следующий  раз  он  уже   не
промахнется.
   Попугай уселся ко мне на плечо и сложил крылья. Хищник покружил над  нами
и решил поискать другую добычу. Чего-чего, а голубей в Танфере хватало...
   - Аргх! - прохрипел  я.  -  Через  глаз  повязка,  через  череп  шрам!  -
Проковылял  несколько  шагов,  приволакивая  левую  ногу.  Моих  усилий   по
достоинству не оценили; наоборот, я заслужил пару-тройку косых  взглядов.  И
то сказать: сегодня едва ли не в каждой карентийской семье был вернувшийся с
войны инвалид...

Глава 14

   Когда я подошел к пивоварне Вейдера,  навстречу  мне  высыпала  небольшая
толпа: рабочие дневной  смены.  Окрестности  пивоварни  пропитались  запахом
закваски; впрочем, этот запах изводил только  непривычных:  ни  рабочие,  ни
обитатели соседних домов его не замечали.
   Здание пивоварни - кирпичная громадина с десятками башенок и башен, среди
которых в  сумерках  вились  нетопыри,  -  смахивало  скорее  на  приют  для
оборотней и вампиров, чем на столицу обширной деловой империи.  Ни  дать  ни
взять древний замок.
   Что я  могу  сказать?  Вот  вам  образчик  художественного  вкуса  папаши
Вейдера. Мало одного  -  на  Делор-стрит  другой,  точно  такой  же,  только
поменьше.  Малый  замок  построили  первым;  когда  выяснилось,  что  в  нем
пивоварню не разместить, Вейдер принялся строить ту  самую  громадину,  а  в
малый замок перевез семью. С тех пор он так и жил в этом замке, а большой за
годы успел обрасти множеством полезных пристроек.
   В Танфере любят пиво.
   Охраны как таковой на пивоварне  не  было.  Старшие  рабочие  по  очереди
обходили территорию, присматривая за порядком. До сих пор этого было  вполне
достаточно: рабочие патрули защищали завод не хуже, чем рабочие пчелы - свой
улей.
   У главного входа нес дозор знакомый дедок по имени Джерал Диар.
   - Привет, Джерри! - окликнул я. - Пропустишь?
   - Гаррет? - Старик подслеповато сощурился. Похоже, мое появление  застало
его врасплох. Это хорошо. Если меня никто не ждет, мне, может быть,  повезет
застукать плохишей с поличным. - Тебе чего?
   - Вот, пришел поглядеть, как вы тут пробавляетесь.  Сколько  бочонков  за
сегодня уперли?
   - Веселись, пока молодой, Гаррет. Потом поздно будет.
   - То есть тебе уже поздно? Диар был из тех людей, кому только дай  повод,
чтобы распустить язык.
   - Мне веселиться не с чего.
   - Почему это?
   - Так до чего страну-то довели?! Разор, раздрай... Каждый на своем стоит,
а других и слушать не желает.
   Ну-ка, ну-ка. Подкину-ка я Джерри наводящий вопросик:
   - Неужто и у вас за политику морды бьют?
   - Да нет, здесь пока не бьют. Мистер Вейдер такого  не  потерпит.  А  вот
снаружи-то ужас что творится. Мы ж не слепые, Гаррет, и не глухие.  Куда  ни
сунься, то в демонстрацию воткнешься, а то и в самый настоящий бунт. И  кто,
спрашивается, виноват? Вестимо, эти чужаки из Кантарда. Сами на неприятности
нарываются.
   - Понятно. - Гаррет - хамелеон: с кем болтает, под того и подстраивается.
Так  проще  всего  развязать  собеседнику  язык.  Слова  Диара,  между  тем,
подтверждали подозрения Покойника: судя по всему, за беспорядками в  Танфере
и вправду стоит Слави Дуралейник.
   - Кого как, Гаррет, а меня это достало, честно скажу. То ли дело  в  наше
время... Мы боялись только воров да ночных грабителей.
   - Уверен, король скоро что-нибудь сделает. - Например, как это у  него  в
обычае, повернется спиной  к  проблеме,  предоставив  подданным  разбираться
самим.  Особы  королевской  крови  не  слишком   жалуют   Танфер   и   редко
осчастливливают  горожан  своим  появлением;  и  уж  до  такой  мелочи,  как
назревающее кровопролитие, они точно не снизойдут.
   - Ладно, Гаррет, бывай. Удачи тебе.
   - Тебе тоже, Джерри. Тебе тоже. Как известно, на пивоварне варят пиво. Не
спешите облизываться в предвкушении. Вам  доводилось  бывать  на  пивоварне?
Первое, что замечаешь - не можешь не заметить, - это  запах.  В  нос  шибает
так, что того и гляди на ногах не устоишь.  Как  ни  печально,  эта  вонь  -
неотъемлемая  принадлежность  производственного  процесса.  А  сам   процесс
состоит в следующем: зерно смешивают с  водой  и  всякими  добавками,  вроде
хмеля,  и  оставляют  гнить  под  бдительным  присмотром  умудренных  опытом
пивоваров, у которых все рассчитано по минутам.
   Молодых  среди  пивоваров  не  встретишь.  У   Вейдера   молодняк,   даже
продолжатели семейных династий, трудится на  подсобных  работах,  где  нужна
грубая сила, а умения почти не требуется.  Сам  Вейдер,  еще  перед  войной,
начинал с погонщика; он был уверен, что именно физический  труд  сделал  его
тем, кто он ныне есть. Впрочем, во времена его молодости работать начинали с
девяти лет - и рабочих мест было навалом.
   Короче, папаша Вейдер мог подменить любого из своих работников - и  порой
так  и  поступал,  чтобы  "не  отрываться  от  земли".  От  своих  ближайших
помощников он ожидал схожего отношения к делу.
   Далеко не все они оправдывали его ожидания. Взять хотя, бы Манвила Гилби.
Как  он  пыжился,  пытаясь   ворочать   бочонки!   Эта   эпическая   картина
разворачивалась на моих глазах,  и  я,  естественно,  не  преминул  сообщить
боссу, что Гилби чуть не лег под бочонками. Возможно, поэтому Манвил косо на
меня поглядывает.
   Я поздоровался с пивоварами на дежурстве. Скиббер  Кессел  что-то  угрюмо
проворчал в ответ. Мистер же Клиз был слишком занят, чтобы обращать внимание
на назойливых мух вроде некоего Гаррета. Что ж, люди на работе; насколько  я
помню, они и в часы досуга не склонны были трепать языками. Должно быть,  их
все устраивает в жизни. Я крутился  на  пивоварне  достаточно  долго,  чтобы
усвоить: если пивовару что-то не по душе, он не задумается  поднять  хай  на
весь белый свет. У лучших из них голосины все равно что у оперных певцов.
   Когда прихожу к Вейдеру, я стараюсь вести себя  непредсказуемо.  В  нашем
деле  рутина  чревата  неприятностями:  будешь  действовать  по  заведенному
порядку - мигом окажешься на крючке  у  плохишей.  Иногда  я  заглядываю  на
пивоварню всего на  полчасика,  а  иногда  практически  не  вылезаю  оттуда,
становлюсь этаким любознательным кузеном из провинции, который  шляется  где
ни попадя, изредка помогая разгружать - или грузить - бочонки. И не  только:
мне доводилось и прибирать двор в компании подмастерьев, и махать лопатой на
элеваторе, и засыпать в чаны хмель. Кроме того, я проверял  счета  на  овес,
рис и  пшеницу,  сопоставлял  приход  с  зафиксированной  выработкой.  Иными
словами,  всячески  пытался  стать  занозой  в  заднице  для  предполагаемых
злодеев.
   Воруют  на  любой  пивоварне.  Скажу  не  хвастаясь:  у  Вейдера  с  моим
появлением воровства стало меньше, но извести  его  под  корень  все  же  не
удалось - виной чему пресловутая слабость человеческой натуры.

Глава 15

   Я достаточно близко знал погонщиков и грузчиков - пивали вместе, так  что
вполне естественно было начать расспросы с них. Уж они-то выложат  мне  все,
было бы что выкладывать.
   До погрузочной можно было добраться тремя  способами.  Во-первых,  пройти
через грузовые  ворота.  Во-вторых,  по  обширному  подвалу,  где  хранились
бочонки с пивом. И в-третьих, через конюшни, огромные,  если  не  сказать  -
чудовищно огромные. Где-где, а на пивоварне  лошадиные  силы  требовались  в
умопомрачительном количестве.
   Между прочим, когда папаша Вейдер выбирал место для своего  заводика,  он
соблазнился природными пещерами, в которых затем устроил подвал, и близостью
реки, по которой на пивоварню доставляли сырье.
   Я предпочел путь через подвал. При моем отношении к  лошадям  соваться  в
конюшни было несколько рискованно. И  потом,  пробираясь  среди  бочонков  и
бочек, бесконечными рядами уходивших в  полумрак,  я  всякий  раз  испытывал
восторг сродни блаженству верующего в храме.
   В подвале работа  кипела  сутки  напролет.  Разумеется,  я  наткнулся  на
мистера Беркела, сверявшегося, как обычно, с длиннющим списком в руках.
   - Мистер Беркел, вы что, вообще не спите?
   - А, Гаррет! Почему же - сплю, и достаточно регулярно. А вам  везет:  как
ни придете, мы непременно с вами встречаемся.
   - Да уж... Что там с цифрами? Сходятся?
   -  Еще  как!  Замечательно  сходятся.  То  есть   воровство   по-прежнему
наличествует, но в допустимых размерах. Когда убытки разумны, папаша  Вейдер
готов закрыть глаза на слабости своих работников.
   Беркел протянул мне большую кружку. Как ни удивительно, кружка  оказалась
до краев наполненной пивом.
   - Попробуйте. Новый сорт, только-только выпустили.
   Я пригубил - и сам не заметил, как осушил полпинты.
   - Отличное пиво, мистер Беркел. Крепче светлого, но легче моего  любимого
темного. - Я настроился было на  продолжительную  беседу  о  достоинствах  и
недостатках разных сортов пива, однако Беркел не проявил интереса. - Вот что
мне нравится в Вейдере: вечно он  что-нибудь  придумает.  Спасибо.  Пожалуй,
загляну к вам на обратном пути.
   - Милости просим. Да, Гаррет,  скажите-ка,  с  чего  это  вам  вздумалось
усадить на плечо это чучело? Смотрится отвратительно.
   - Это не чучело. Он живой. Можно считать его опознавательным знаком. Надо
же мне чем-то от остальных отличаться.
   - А... - Беркел скривился так, словно я долго и  нудно  рассказывал  ему,
какие у меня в доме обои. - Ладно, мне пора. Вы там осторожнее, Гаррет.
   - Вы тоже, мистер Беркел.

Глава 16

   Складские помещения на пивоварне - ни дать ни взять воплощенный хаос,  но
из этого хаоса, как ни удивительно, вытекает бурный поток живительной влаги.
Пиво - кровь нашего города, оно  питает  его  сердце  и  проникает  в  самые
потаенные места.
   Погонщики и грузчики встретили меня кто дружелюбными улыбками,  а  кто  -
кривыми усмешечками. Как обычно. Возможно, те, кто скривился,  "имели  некое
отношение к кражам, которые я расследовал. Скорее всего, рассуждали они так:
этот парень здорово нас подставил, ведь красть  у  хозяина  -  святое  право
каждого работника.
   Сгущались сумерки. Конюхи разбирали лошадей и  уводили  их  в  стойла.  С
наступлением темноты будут грузить только чужие повозки.  Близилось  любимое
времечко работяг, когда можно расслабиться.
   В такое время проще простого стырить пару-тройку бочонков.
   Поразмыслив, я взобрался на пустую повозку, которая стояла в  сторонке  -
поломалась, а починить еще не успели. Лег на  дно  и  замер,  прислушиваясь.
Попка-Дурак глухо  заворчал,  но,  по  счастью,  этим  все  и  ограничилось.
Покойник по-прежнему управлял им, не давая развернуться.
   Итак, я прислушался. Разговоров было  достаточно,  однако  почти  никаких
рассуждений о политической ситуации и ни слова  об  очередном  появлении  на
пивоварне любимого сынка  матушки  Гаррет.  Ну  и  ладно.  Конечно,  тупость
танферских воришек вошла в поговорку, но все же я не ждал, что они  примутся
обтяпывать свои грязные делишки прямо у меня под носом.
   Короче, я лежал, слушал и наблюдал.
   Заподозрить было некого.

***

   - Гаррет!
   Я открыл глаза, сообразив, что задремал. Время-то позднее, давно  пора  в
кроватку...
   - Гилби? - Манвил Гилби строит из себя д