справился.
  - Там против меня играл народ похлипче, - сказал Мазур. - Но я понимаю -
куда денешься...
  - Попала собака в колесо - пищи, да бежи... - с видом самого искреннего
сочувствия закончил Лаврик его нехитрую мысль. - А приказ для солдата...
Ну, ты знаешь. Давай-ка в темпе пройдемся по кое-каким непроясненным
деталюшкам...
  - Погоди, - сказал Мазур. - Нужно же разобраться, что стряслось с моей
пушкой. Не зря эта лапочка ее ночью куда-то утаскивала...
  Он достал из внутреннего кармана хорошо смазанный "Веблей". Честно говоря,
у него еще в городе мелькнула догадка - как у всякого, кто неплохо
разбирается в оружии. Оставалась только одна возможность, и как раз на это
времени бы хватило...
  - Ничего, если у тебя в каюте бабахнет? - с кривой улыбочкой спросил Мазур.
  - Переживем...
  Мазур встал, подошел к аккуратно прибранной постели, рывком выдернул
подушку, упер в нее дуло револьвера и решительно нажал на спуск. Барабан
исправно провернулся, боек ударил по капсюлю... но выстрела не
последовало. Уже окончательно уверившись, Мазур порядка ради давил и давил
на спуск. С тем же эффектом. "Веблей" работал исправно, вот только
выстрелить никак не получалось...
  Он откинул ствол с барабаном, внимательно осмотрел донца гильз.
Аккуратненькие светлые капсюли выглядели целехонькими, на них не было ни
малейшей царапинки, не говоря уж о вмятинах. Ни на одном.
  - Вот так, - сказал он негромко. - Простенько и со вкусом...
  - Боек, - утвердительно кивнул Лаврик, заглядывавший через его плечо.
  Мазур внимательнейшим образом осмотрел боек, ощупал подушечкой пальца.
Вроде бы - ни малейших заусенцев, и невооруженным глазом не рассмотреть
следов от напильника, И тем не менее с его оружием несомненно проделали
этот простейший фокус - ведь тесть говорил, снаряжая его в плаванье, что
проверял пушку перед тем, как в очередной раз смазать и заховать до лучших
времен. Всего-то подпилить боек на полтора-два миллиметра - и по капсюлю
он уже не ударит, выстрела не получится...
  Работа проделана с чисто китайским прилежанием - нет даже крохотной
царапинки...
  - Похоже, меня уже приговорили, а? - спросил он с наигранной бодростью.
  - Ну зачем же так мрачно? - пожал плечами Лаврик. - Девушка попросту
решила подстраховаться от возможных неожиданностей - молодая еще,
пугливая... Любому на ее месте спокойнее будет, если у тебя в кармане
окажется бесполезный кусок железа...
  - Зато у янкеса в кармане непременно будет отличная пушечка.
  Лаврик фыркнул:
  - Ну и что, ты ее при нужде отобрать не сумеешь? Сиротка наша
беззащитная...
  - Ладно, - сказал Мазур. - Смех смехом, а если кто-то меня все же
проследил?
  - Здесь опять-таки возможны варианты, - серьезно сказал Лаврик. - Если
наше корыто не засвечено, нет ничего удивительного в том, что Гаваец
навестил каких-то своих приятелей. Ты еще отсюда выйдешь в их обществе,
пойдете куда-нибудь по пузырю выжрать... А если... Ну, приказ есть приказ.
Постарайся, ежели что, все-таки остаться в живых. И более того - нужно не
просто выжить, а еще и выиграть... Давай-ка прокачаем детали...

  ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ИЗУМРУДНАЯ ГАВАНЬ

  Как и всякий раз за эти два дня, Мазур не особенно и старался запоминать
дорогу - окраинные переулочки, по которым кружил старый фордик, как он ни
напрягал внимание, выглядели совершенно одинаковыми: кварталы старых
кирпичных домов голландской постройки, кварталы крохотных одноэтажных
домиков, если и не трущоб, то близко к тому, одинаковые вывески с
иероглифами, лотки бродячих торговцев и бродячих кулинаров, прохожие... С
грехом пополам еще можно было ориентироваться по солнцу, прикидывая
направление, - но вернуться самому в любое из этих мест было бы нереально.
Он так и не мог определить: то ли Мэй Лань опасается слежки и потому
петляет, как может, то ли хочет запутать его персонально. Быть может, вс„
вместе...
  Второй день целеустремленного рысканья по городу - главным образом
китайские кварталы и окраины, хотя порой они забирались и в близкие к
центру районы. И каждый раз все выглядело одинаково - Мэй Лань заходила с
ним то в задрипанный отельчик, то в магазинчики, торговавшие самым
неожиданным товаром, от детских игрушек до даров моря, то попросту
подходила к праздно вроде бы торчавшим на улице аборигенам. Разговоры
главным образом шли на китайском - то есть это Мазур так думал, но с тем
же успехом это могло оказаться иное экзотическое наречие. И повсюду
повторялся один и тот же заигранный прием: девушка старательно изображала,
будто она всего лишь проводник у этого большеносого, который ей как раз и
платит за то, чтобы через нее объясняться со здешними жителями. Будто это
он кого-то усердно ищет. Она светила Мазура так, что, пожалуй, если так
пойдет и дальше, вскоре полгорода будет узнавать его в лицо: ну как же,
тот самый швыряющий направо и налево бабки европеец, целеустремленно
мотающийся по самым подозрительным уголкам мегаполиса...
  За ними вроде бы не следили - равным образом, Мазур ни разу так и не
усмотрел за спиной тех, кто, по заверениям Лаврика, должен был его
подстраховывать. Что могло свидетельствовать как об отсутствии и слежки, и
подстраховки, так и о высоком профессионализме таковых, а потому Мазур
избегал на этот счет окончательных суждений. Он попросту положился на
судьбу - пусть все, согласно приказу, идет, как идет, никогда так не было,
чтобы никак не было...
  - Что ты так косишься? - поинтересовалась Мэй Лань, ловко свернув почти на
полном ходу в узенький извилистый переулочек. Из-под колес с возмущенным
воплем едва успел выпрыгнуть поддавший абориген, но девушка и ухом не
повела.
  - Возбуждает, знаешь ли, - признался Мазур.
  Если вчера она выступала в прежнем образе скромной студенточки - джинсы,
скромная блузка, минимум косметики, то сегодня с утра щеголяла в облике
натуральной портовой шлюхи: куцее платьишко с огромным вырезом, добрых
полкило косметики на физиономии, даже походка стала расхлябанно-вертлявой,
а манеры - вульгарнейшими. Впрочем, учитывая специфику кварталов, по
которым они сегодня крутились, этот маскарад никого не мог удивить или
встревожить. Как раз наоборот: подозрения здесь вызвала бы скромная
студентка в старомодной блузочке и с виолончелью в футляре...
  Мэй Лань послала ему натуральнейшую блядскую улыбочку:
  - Что, тебя возбуждают шлюхи, милый?
  - Не особенно, - сказал Мазур. - А вот благовоспитанные студентки в облике
шлюх - очень даже... Так и тянет предложить тебе перебраться в грузовой
отсек...
  - Некогда, дорогой, - сказала она серьезно. - Я бы и сама не прочь, но у
нас еще масса дел... Кстати, ты хорошо знаешь этого самого Слая?
  - Как тебе сказать... - осторожно ответил Мазур. - Давненько. Вместе
провернули не одно дельце - ну, ничего ужасного, обычная здешняя
мелочевка... Конечно, я бы не доверил ему ни свои сбережения на хранение,
ни юную непорочную сестричку, но он, если подумать, если употреблять
культурные слова, очень даже типичен. Понимаешь? Типичный мелкий
авантюрист... вроде меня. А что?
  - Он меня сегодня утром откровенно гладил по заднице. На кухне.
  - Ну, ничего удивительного, - сказал Мазур. - Я его понимаю... Но по морде
он, конечно, схлопочет...
  - Не надо, - решительно сказала Мэй Лань. - Не стоит пока обострять.
Только драки в доме почтенного Хоп Синга мне и не хватало. Меня другое
настораживает: он попутно так и лез в душу. Все выспрашивал, давно ли я
тебя знаю, чем мы с тобой, собственно, занимаемся и не возьмем ли его в
долю... Мелкий, навязчивый прилипала...
  "Ну, значит, так ему по роли положено, - уточнил про себя Мазур. - Именно
мелкий и именно навязчивый. Этот парень, судя по всему, хороший
профессионал и не стал бы просто так проявлять мелкую навязчивость..."
  - Это тебя беспокоит? - поинтересовался он.
  - Ничуть, - сказала Мэй Лань. - Все понятно: почуял аромат денежек и
приплясывает вокруг накрытого стола, жаждая немедленно стянуть что-нибудь
вкусное... И все же... Не нравится он мне.
  - Ну, понимаешь ли... - протянул Мазур уклончиво. - Все-таки старый
знакомый... Я даже выражусь гораздо циничнее: его выгод но держать под
присмотром. Если прогнать, черт его знает, куда попрется, где будет
вынюхивать и что болтать...
  - Тоже верно, - задумчиво сказала Мэй Лань. - Ну что же, потерпим. До поры
до времени...
  "Интересно бы знать, когда наступит эта самая пора, - подумал Мазур. -
Потому что чует мое сердце: все мы, числом трое, тебя решительно обременим
в один и тот же момент. Глупо избавляться от каждого поодиночке. Проще и
рациональнее списать всех сразу. И тут уж жизненно необходимо не
пропустить момент..."
В общем, все прошло гладко. В ресторанчике Чжао Слай прямо-таки кинулся
ему на шею, Мазур столь же добросовестно изобразил нешуточную радость,
познакомил с Пьером, а потом смиренно отправился к Мэй Лань, прося
приютить еще одного старого знакомого. Конечно, если это ей будет в
тягость, старый друг обоснуется на шхуне, как выражался классик, мальчишка
шустрый и привык к спартанской обстановке...
  Однако Мэй Лань заверила, что еще один постоялец ей не создаст никаких
неудобств, и уж тем более не обременит своей персоною почтенного Хоп Синга
- старик, помешавшийся на страхе перед ворами, только рад будет, если в
доме прибавится мужчин. Мазур ее поблагодарил самым горячим образом - но
про себя прикинул, что девчонкой, надо полагать, движет вовсе не
альтруизм. Уж если неведомо откуда, как чертик из коробочки, вынырнул еще
один старый подельник Гавайца, проще и его взять под бдительный
присмотр... Голый рационализм.
  Он едва не допустил жуткий промах, за которым, конечно же, последовал бы
звонкий, громкий, окончательный провал. Спохватился в последнюю минуту:
Мэй Лань и Слай должны его знать как двух разных людей! Девушка - как
Джимми, сподвижника Гавайца, а вовсе не самого Гавайца! Пришлось на ходу
импровизировать и фантазировать, предупредить Слая, чтобы не вздумал звать
его при девчонке ни Джонни, ни Гавайцем, он для нее - Джимми Хокинс, и
точка. Слай моментально внял - но вот что он при этом подумал... Если
янкесы, с их-то здешними возможностями, вдумчиво и углубленно возьмутся за
дело, очень быстро сообразят, что этот тип и Гаваец - два разных человека.
Но будут ли они этим заниматься, другой вопрос. А Слай пока что на глазах
- и Мэй Лань за ним, несомненно, присматривает, и ее кухарка с одним из
безымянных китайцев, в свободное от мореплавании время выполняющим в доме
функцию прислуги за всех, и даже Пьер, которому новый знакомый откровенно
не понравился, о чем он не преминул тихонечко сообщить Мазуру...
  Девушка лихо свернула за угол, притерла фургончик к высокому глухому
забору, выключила мотор. Распорядилась:
  - Убери пушку в бардачок. Нужно все провести без единого выстрела. Потому
что это - последний и единственный след...
  - Приятно слышать, - сказал Мазур.
  - Единственный и последний, - наставительно повторила Мэй Лань.
  - Я понял, понял... - заверил Мазур. - Прекрасно помню про свои десять
процентов...
  (Это она ему такую версию преподнесла еще позавчера - мол, ей за найденный
"черный ящик" положено двести тысяч "гринбеков" ""Гринбек" (зеленая
спинка) - жаргонное название доллара", из коих любовнику и компаньону при
удаче отстегнуто будет ровнехонько десять процентов...)
  - Вот, держи вместо твоего.
  Она достала откуда-то из-под сиденья гораздо более внушительную пушку -
никелированный кольт с фасонными деревянными щечками. Мазур взвесил его в
руке, потянулся было выщелкнуть обойму, но девушка поторопилась внести
ясность:
  - Это пустышка. И патронов нет, и неисправен. Но выглядит внушительно, а?
  - Это точно, - проворчал Мазур, засовывая громоздкую бандуру за пояс, под
рубашку. - Что есть, то есть, этого у него не отнимешь... Может, будут еще
какие-нибудь ценные указания?
  - В магазинчике он должен быть один, - сказала девушка. - Нет там никаких
продавцов и сторожей. Патологически скупой типчик, знаешь ли... За
комнатой с товаром - еще две, там он живет. Он вьетнамец, учти. В Сайгоне
был полковником. Отсюда и будем танцевать. При старом режиме испачкался в
крови по уши...
  - Ага, - сказал Мазур. - Уловил стратегию... Значит, здесь мне не нужно
изображать безъязыкого иностранца?
  - Только первые пару минут, пока он будет принимать нас за обычных
случайных покупателей... Потом можешь мне помочь. Лупи его, как душе
угодно, только, напоминаю, не забудь, что это - наш единственный шанс...
Когда мы его возьмем, загоним в заднюю комнату. Ты посматривай там...
  - Будь спокойна, - серьезно пообещал Мазур. - Стоят мои десять процентов
того, чтобы ради них выложиться...
  Они вылезли. Мэй Лань взяла Мазура под руку, прильнула, старательно колыша
бедрами, и они чуть ли не в обнимочку направились по неширокой и тихой
безлюдной улочке к одному из множества крохотных магазинчиков. Вывеску
Мазур прочесть не смог, но в узенькой витрине стояла вырезанная из дерева,
чертовски аляповатая фигура самурая с мечом в руках, а вокруг него стояло
и висело еще несколько образчиков холодного оружия.
  Та же самая картина и в лавчонке - стена за спиной хозяина сплошь завешана
разномастными мечами и саблями, кинжалами и палицами, копьями и пучками
стрел. С ходу Мазур определил, что имеет дело с дешевкой и рухлядью, - то,
что относилось к антиквариату, особой редкости не представляло (да и
пребывало в похабнейшем состоянии), а новехонькие клинки, несомненно,
гонконгская работа. Он уже видывал нечто подобное: через недельку сойдет
"позолота" и "никелировка", а сами клинки сделаны из самого бросового
железа. В центре города, в хороших магазинах Мазур видел вещички
поинтереснее.
  Хозяин был точно вьетнамец - лет пятидесяти, пузатый и лысый, глаза
полуприкрыты тяжелыми веками. Неприятный тип. Или это впечатление от того,
что девушка вовремя объяснила, кто он таков есть?
  Остановившись перед узеньким прилавком, Мазур добросовестно состроил
дурацкую рожу праздного богача, обремененного лишними деньгами, но
нетонким вкусом, оскалился в глупой ухмылке, громко воскликнул,
повернувшись к спутнице:
  - Манифик! - и ткнул пальцем под самый потолок.
  Улыбаясь хозяину, как заправская шлюха, Мэй Лань невозмутимо затрещала на
гораздо более скверном английском, чем тот, на каком общалась с Мазуром:
  - Эй, котик, а ну-ка, проснись! У этого типа зелени побольше, чем в
Центральном парке, а мозгов что-то не заметно... Впарь-ка ему во-он ту
железяку, с золоченым эфесом, а я ему растолкую, что ей лет двести...
Только пять процентов мои, усек? Да ты не хлопай глазами, он по-английски
ни хрена не сечет... Ну, что ты стоишь? Шевелись!
  Хозяин, мгновенно стряхнув и сонную одурь, и некоторую подозрительность во
взоре, моментально повернулся к стене, поднял руки, чтобы снять с крючьев
широкую саблю в обшарпанных ножнах, чей эфес "золочением" был явно обязан
прозаической краске...
  В руке у девушки моментально появился револьвер - и, как тут же убедился
Мазур, кинув на него косой взгляд, отличный револьвер для того, кто
понимает. "Кольт-Лоумен", "троечка" - пружина из нержавеющей стали,
ударник из бериллиевой бронзы, калибр 357 магнум, что в менее экзотических
мерах соответствует девяти миллиметрам. Он и сам от такого не отказался
бы, знала его последняя по времени боевая подруга толк в оружии...
  Не теряя времени, он тут же извлек свою никелированную страшилу, так что,
когда хозяин обернулся с умильной улыбкой и занятыми дешевой саблей
руками, в грудь ему многозначительно уставились два дула. Проявляя
инициативу, Мазур быстренько забежал за прилавок, осмотрелся, обнаружил в
выдвинутом ящике здоровенный кольт - двойник его собственного, разве что
не так богато отделанный. И прилежно доложил:
  - У него тут пушка!
  - Задвинь ящик! - распорядилась девушка. - Быстренько давай его, как
договаривались...
  - Эй, эй! - хмуро воскликнул хозяин, застыв, как самурай в витрине, но
далеко не в столь бравой позиции. - Вы, двое, шустрые... Вон ту ящерку
видели?
  Мазур проследил за его взглядом. Там на стене красовался деревянный
дракон, вырезанный без всякого мастерства и крашенный в ярко-синий цвет.
  - Дай ему по башке, - распорядилась Мэй Лань.
  Мазур выполнил приказание с превеликой охотой - этот сайгонский брюхан
олицетворял собою ту падаль, с которой он, к его превеликому сожалению, не
успел повоевать... Ударил ногой по щиколотке, метко угодив в ту самую
косточку, что при толковом в нее попадании отзывалась адской болью,
добавил обеими запястьями по ушам. Сабля полетела на пол, а толстяк взвыл,
согнулся пополам, но Мазур уже выдернул его из-за стойки, бегом поволок в
заднюю комнатку, где было грязно и вонюче. Швырнул в угол, добавив в
полете коленом по чувствительным местам. Оглянувшись, увидел, что Мэй Лань
быстро переворачивает другой стороной висевшую на стеклянной двери
табличку с иероглифами.
  Все было в надлежащей кондиции - толстяк смирнехонько сидел в углу, шипя
сквозь зубы и охая. На всякий случай Мазур ласково погрозил клиенту
пистолетом, и тот запричитал еще жалобнее, поминая дракона на стене.
  - У него что, бзик с этим драконом? - спросил Мазур у энергично
ворвавшейся в подсобку Мэй Лань.
  - Да ничего подобного, - отрезала девушка. - Это такой знак. Он платит за
покровительство "Синим драконам"... ну, в конце концов, не самая
авторитетная в этом городе семья, как вы думаете, господин полковник? - ее
английский волшебным образом улучшился.
  - Вам двоим хватит, - угрюмо процедил вьетнамец, настороженно замерев в
прежней позе.
  - Сомневаюсь, - серьезно сказала Мэй Лань. - Позвольте в этом усомниться,
дражайший господин Зыонг...
  - Вы меня с кем-то путаете, красотка...
  - Ничего подобного.
  - Говорю вам... Меня зовут Фа Нгуен Зиап...
  - Последние несколько лет, - сказала Мэй Лань. - А до того вас звали как
раз Зыонг, у вас была красивая вилла в Сайгоне и еще много всяких хороших
и дорогих вещей... Что вы так напряглись? Ну да, кое-что вы все-таки
вывезли, у вас же был под рукой целый эсминец... Но меня не интересуют ни
ваши заначки, ни содержимое кассы. Абсолютно не интересуют. - Она
прищурилась. - При вашем богатом жизненном опыте легко уяснить: если людей
с пистолетами в руках не интересуют ваши деньги, значит, они из той
категории, которую и ваши дохленькие синие дракошки не особо пугают... Как
называются такие люди, господин полковник? Уж никак не гангстерами...
  Вот тут толстяка пробило по-настоящему, вот тут, Мазур мог голову
прозакладывать, его захлестнул настоящий ужас.
  - Слушайте... - протянул толстяк, лихорадочно пытаясь усмотреть в
происходящем какую-то ясность. - Не знаю, что вам нужно... Ну да, я был
офицером... Я служил в военно-морском флоте и не понимаю, почему этого
нужно стыдиться, в чем тут грех...
  - Засранец. Пидер, - сказала Мэй Лань с ангельской улыбкой. - Поганая
черепаха, насравшая на могилу собственной бабушки... Ты кого хочешь
обмануть, лысая тварь? На флоте ты числился для отвода глаз, а трудился в
политической полиции. Впрочем, и на флоте ты тоже трудился, но опять-таки
специфически.... Тебе напомнить, кого вы тогда вывозили подальше в море и
выбрасывали за борт с перерезанными поджилками? И сколько их было? - Она
мигнула Мазуру, стоя так, чтобы вьетнамец не мог видеть ее лица.
  Тот мгновенно подключился, насыщая свой английский высокопробным
американским сленгом:
  - Забыл, козел? Мы тебе напомним... И не обязательно мы. Подумай,
пузатенький, что с тобой будет, если мы тебя отвезем сейчас на неприметное
суденышко, а потом переправим куда-нибудь в Хайфон или, чтобы далеко не
ездить, в Сайгон... точнее, Хошимин.
  Судя по одобрительному взгляду Мэй Лань, он безошибочно угодил в самую что
ни на есть болевую точку. Предложенное им морское путешествие и было,
несомненно, ночным кошмаром бывшего полковника. Тот выглядел столь
растекшимся, что Мазур шумно понюхал воздух, но, к сожалению, не уловил
ожидаемого запаха.
  - Ничего, он еще обделается,