ал, какие документы себе нарисовать: перед  военной  прокуратурой  "сосед"
поневоле должен был стушеваться, потому что сам, подобно армейцам, под  этой
веселой конторой ходит...
   Уходя, капитан послал Мазуру столь откровенный взгляд, означавший  что-то
вроде: "Как я жажду нашей новой  встречи,  милый!",  что  даже  стенографист
выдавил  из  себя  кислую  улыбку,  не  говоря  уж  об  адмирале  с  Крайко,
ухмылявшихся предельно откровенно, с адресованной Мазуру жестокой насмешкой.
   - Надо же, как он с вами жаждет побеседовать, дружище Фрегат...- протянул
Лаврик.
   - Я не Фрегат,- сказал Мазур.
   - Да уж какой  из  вас  фрегат...-  согласился  адмирал.-  Скорее  топор,
который плавает хреново... Интересные новости нам принес в клювике  "сосед",
верно? Ну, так зачем вам понадобилось мочить бедного мальчика?
   - Это они... Они сами,- сказал Мазур, чувствуя себя полным идиотом.
   - "Соседи"?
   - Да.
   - А им - зачем? Из врожденной подлости? - Лаврик  досадливо  поморщился.-
Да им  этот  мальчишечка  был  крайне  необходим  живым  -  чтобы  дополнить
увлекательные показания этого Лобанова...
   - Думаете?
   -  Не  думаю  -  уверен,-  сказал  адмирал.-  Потому  что  успел  кое-что
проверить. Интересная мозаика  складывается,  дражайший  Кирилл  Степанович.
Неопровержимо установлено, что Нефедову дал деньги на издание газеты и помог
побыстрее получить лицензию не кто иной, как Ярополов.  А  магазинчик  и  та
квартира, откуда  вы  столь  киногенично  освобождали  своих  "товарищей  по
плену", как столь же неопровержимо доказано, принадлежат все той же фирмочке
"Синильга", которая с таким постоянством всплывает в связи с вами, о чем  ни
зайдет речь...- Он на миг озверел лицом и пристукнул ладонью  по  столу.-  Я
вас  умоляю:  хватит  мне  преподносить  старую   песню   о   компрометации!
Не-ло-гич-но! Уж простите профессионала - нелогично и  глупо!  Если  принять
этот вариант, мы обнаружим, что они вас "компрометировали" ценой ощутимейших
для себя потерь. Засвечены их люди - мы ведь быстренько установим  тех,  кто
провел инсценировку вашего "похищения", засвечены их объекты.  Мало  того  -
этот их Лобанов вдруг признается в двойном убийстве для того  только,  чтобы
доставить вам побольше неприятностей! Это даже не "мыльная опера"  -  боевик
для дошколят "Пузырь, соломинка и лапоть"! Что там у вас еще в  запасе?  Все
сговорились против вас - и "соседи" тоже?  Весь  мир  идет  на  вас  войной?
Бедное мое  дитятко...  Он  был  в  непритворной  ярости,  хоть  и  старался
сдерживаться.- Вы мне лучше  объясните,  почему  убивец  Лобанов  валит  все
именно на вас! Его босс мертв, Ярополов  мертв  -  вот  вам  два  прекрасных
кандидата, на которых любой мало-мальски смышленый злодей с радостным визгом
и повесил бы все, начиная от Адама и  кончая  вчерашней  аварией  молоковоза
возле  зверосовхоза!  И  попробуйте  вы  его  уличить!  Нет,  он   отчего-то
прицепился к вам... Где вы были вечером седьмого?
   - На базе.
   - На фуязе,- сказал Лаврик.- Капитан, каюсь, у меня  в  отношении  к  вам
начинает рождаться этакая легонькая брезгливость -  то  ли  вы  меня  упорно
считаете дураком, то ли сами не продумали все, как следует...  Мы  же  не  в
расположении Зачуханного стройбата, в  конце-то  концов!  Перемещения  машин
вашей группы в журнале, как и надлежало,  не  регистрировались,  но  часовые
проинструктированы... Ваша "Волга",  где,  кроме  вас,  находился  еще  один
орелик, предположительно - старший лейтенант  Бирюков,  покинула  базу  чуть
позже одиннадцати вечера и вернулась около часа ночи. Где вы раскатывали?
   - Бог ты мой,- сказал Мазур.- Да за водкой ездили, если уж откровенно.  Я
вам могу во  всех  подробностях  киоск  на  Кутеванова,  где  мы  затарились
"Абсолютом", описать и даже  нарисовать.  И  киоскершу  описать  могу:  Саша
Бирюков ее минут десять в гости зазывал, она его хорошо должна помнить. Меня
малость похуже, я в сторонке торчал, не до девочек было...
   Голема пришлось сдать -все равно его  вычислят  максимум  через  полчаса.
Ничего страшного, впрочем: он о та"  ком  раскладе  заранее  предупрежден  и
будет с железным упорством держаться легенды, благо "Абсолют"  они  покупали
именно там, и с юной ларечницей  Сашка  заигрывал  достаточно  долго,  чтобы
запомнила как следует... Как они брали  комбинезоны  со  склада,  как  клали
назад, не видела ни одна собака, оружие и гильзы покоятся на дне Шантарского
водохранилища в километре от берега - тут все чисто, комар носу не подточит.
Однако, похоже, все это как раз против него и оборачивается...
   - Значит, за рулем был  все-таки  Бирюков?  -  Да,-  сказал  Мазур.-  Это
криминал?
   - Вот смотрю я на вас, капитан, и, честное  слово,  сожалею  о  позабытых
временах  "активного  следствия"...-  признался  Лаврик.-  Впрочем,   нельзя
сказать, что они канули в забытье во всей полноте...
   - Валяйте,- сказал Мазур.- Раз пошла такая  пьянка...  Вы  уже  наверняка
пролистали мое  досье,  прекрасно  знаете,  что  не  противопоказан  мне  ни
пантопон, ни прочие "микстурки правды". Я просто требую,  в  конце  кон-цов,
чтобы меня побыстрее накачали пантопоном или иной гадостью...
   "Вообще-то и без его соизволения накачают, и весьма скоро, надо полагать.
Ну и ладушки. Конечно, может очень быстро выплыть  на  свет  божий  убийство
Прохора, но лучше уж отвечать за него, чем оказаться  в  роли  источника  по
кличке Фрегат".
   - Можем, конечно, и накачать,- задумчиво сообщил адмирал.- Вот только,  к
великому моему сожалению, не уверен я, что это нас приблизит  к  истине.  Вы
ведь профессионал, превзошли все методики поведения на допросе. Не хуже меня
знаете, что и хваленые "сыворотки правды" сплошь и рядом дают сбои...
   - Но, насколько я понял, меня еще не приговорили? - спросил Мазур.
   - А голосок-то дрогнул самую чуточку...- осклабился Лаврик.
   - Интересно, у вас на моем месте не дрожал бы? - огрызнулся Мазур.
   -  Как  знать,  может,  и  дрожал  бы...  Конечно,  никто  вас  пока   не
приговаривал. У меня пока что и ордера нет. Но будет,-  обнадежил  адмирал.-
Очень скоро будет. Тогда и побеседуем  уже  всерьез,  закрутим  карусель  на
полную мощность - с  очными  ставками,  перекрестными  вопросами  и  прочими
прелестями. И Бирюкова порасспросим, и вашего командира, и кой-кого еще...
   - А "соседи"? - спросил Мазур с вялым ехидством.
   - Я вас могу на сей счет успокоить.- Лаврик снял пенсне  и  принялся  его
протирать носовым платочком.- К ним вы попадете не раньше, чем вас выпотрошу
я.  Тут,  как  вам  должно  быть  ясно,  открывается  широкий  простор   для
комбинаций: можно вас им передать, на чем они усиленно настаивают, а можно и
не передавать. Очень уж чревато - человека с вашей памятью и опытом отдавать
посторонней конторе, пусть и братской,  на  вас  висит  столько  подписок  и
отчетов, что людям сухопутным совершенно ни к чему знать  про  иные  морские
забавы...
   Угроза   была   неприкрытая.   Хватало   в   прошлом   ситуаций,    когда
проштрафившийся до трибунала не доходил, поскольку покидал наш  бренный  мир
гораздо раньше, чем ему хотелось. Кроме внутренних расследований, бывают еще
внутренние приговоры - но выносят их не  раньше,  чем  вина  будет  доказана
неопровержимо. А пока что есть темные места и прорехи в слепленном на скорую
руку обвинении, Мазур вовсе не пытался прибавить себе  бодрости,  он  просто
знал, что голова еще торчит над водой. Как  бы  ни  свирепело  командование,
какие бы маты ни сыпались в высоких кабинетах, какую бы  накачку  Лаврик  ни
получил - офицеров его ранга и биографии не списывают в расход  походя,  тут
вам все-таки не Голливуд... Или это он себя старательно убаюкивает?
   - Признаюсь честно, мне  очень  хочется  вам  верить,  капитан,-  сообщил
Лаврик, водрузив пенсне на нос.- Послужной список, вся грудь в орденах... До
сих пор среди "морских дьяволов" не было ни  единого  случая  предательства.
Только это еще не аргумент и не индульгенция. Я могу понять, когда  человека
подставляют, компрометируют, но скажу вам совершенно откровенно, ни разу  за
все время службы не встречался со случаем, когда нет  ни  единого  "за"  при
адском скоплении "против"...
   Мазур бледно усмехнулся:
   - Коли уж речь зашла о послужном списке и орденах... Мне кажется, я  имею
право требовать, чтобы были проверены все абсолютно версии? В  том  числе  и
самые безумные?
   - Можете,- со вздохом сообщил Лаврик.- Мы  ведь  еще  только  начали,  по
первой опрокинули, так сказать...- Он лениво повертел  портсигар  и  спросил
вдруг: - Знаете историю, как погиб последний на Руси Змей Горыныч?
   - Нет.
   -  Поселился  он,  аспид,  вблизи  деревушки,   затерроризировал   мирных
землепашцев и какое-то время жил припеваючи. Таскают ему в условленное место
пироги, самогонку, девок  водят  -  не  жизнь,  малина.  Только  однажды  не
оказалось на пригорке ни пирогов, ни пышек. И  длилось  так  неделю.  Отощал
Горыныч, озлел - и полетел в деревню разбираться. Смотрит, в деревне  что-то
не то - окна выбиты, двери на одной петле  болтаются,  народишко  попрятался
незнамо куда. Сел он, бедолага, посреди улицы, расшеперился и вопит: "Куда ж
вы все подевались, ироды?" А в ответ ему из-за угла тихий такой,  испуганный
голосок: "А ты кто есть?" Ревет Горыныч: "Я - Чудо-юдо!" За углом словно  бы
и повеселели в одночасье: "Юде?! Фойер!"  Мораль  сей  басни  такова:  права
правами, а  человеку  сплошь  и  рядом  приходится  доказывать,  что  он  не
верблюд...- и он с треском  захлопнул  портсигар.-  Можете  идти.  Посидите,
подумайте, а там и продолжим, благословясь...
   Мазур направлялся к месту своего заточения в  сопровождении  двух  хмурых
конвоиров, которые притворялись, что никакие они не конвоиры,  шагали  не  в
ногу по сторонам, один  даже  что-то  игривое  насвистывал.  Еще  издали  он
увидел, что под окном по-прежнему маячит часовой. И  окончательно  уверился,
что дела хреновые: если V удастся каким-то чудом из всего  этого  выскочить,
будущее крайне проблематично,  после  такого  скандала  люди  повесомее  его
вылетали из рядов с позором. Если  его  и  не  признают  шпионом  по  кличке
Фрегат, лучшего козла отпущения все равно отыскать трудно...
   Время ужина давно прошло, и он  вяло  подумал,  что  кормить  сегодня  не
будут. Но не прошло и десяти минут,  как  в  коридоре  простучали  каблучки,
явилась сержантесса с судками. Мрачно куривший  у  окна  Мазур  на  сей  раз
оглядел ее внимательнее и пришел к выводу: девочка старше, чем ему казалось,
лет  двадцати  пяти,  не  меньше.  Решительно  не  представляя,   куда   ему
присобачить это ненужное открытие, он направился к столу. Сержантесса что-то
не торопилась уходить - снова очередные тайны мадридского двора?
   Остановившись передней, Мазур вопросительно взглянул, ожидая новой порции
мимических откровений.
   Не дождался. Приложив палец к губам, дева подняла правую руку -  и  поток
чего-то невесомо-обжигающего ударил ему в лицо. Мир вокруг погас  мгновенно,
словно повернули выключатель.

   ГЛАВА ВОСЬМАЯ
   САМЫЕ ДУШЕВНЫЕ РЕБЯТА
   Неудобство в левой руке становилось все сильнее, в конце концов Мазур, не
открывая глаз, попробовал пошевелиться - и моментально чьи-то жесткие ладони
придавили его плечи, а над самым ухом командный голос рявкнул:
   - Лежать смирно!
   Он подчинился, чувствуя, как из руки выходит игла,  как  руку  сгибают  в
локте, предварительно сунув к месту укола комок ваты. Медленно открыл глаза.
   Пожилой капитан с "запьянцовской змеюкой" в уголках воротника старательно
укладывал в металлическую коробку шприц и резиновый жгут. Прямо за спиной  у
него было окно - другое, совсем не то, что в импровизированной  камере.  Там
взгляд сразу же утыкался в соседний серопанельный дом, а  здесь  вплотную  к
окну стояли толстые ели с морщинистыми сероватыми стволами. И  комната  была
другая, гораздо больше. А может, так казалось из-за спартанской  меблировки:
кровать, на которой лежал Мазур, темный двухтумбовый письменный  стол,  пара
стульев. Впрочем, комната выглядела чистой, недавно отремонтированной,  даже
попахивало слегка свежей краской. В углу  сидел  майор  Кацуба,  а  на  углу
стола, покачивая обутой в сверкающий сапог ногой, восседал генерал Глаголев,
белокурая  бестия  сибирского  розлива,  разглядывая  Мазура  с   совершенно
непонятным выражением лица. За окном уже смеркалось, стояла тишина.
   Доктор, повинуясь мановению генеральской  десницы,  покинул  комнату,  не
оглянувшись на пациента. Мазур пошевелился, сел, старательно держа  согнутой
в локте левую руку. В общем, он себя чувствовал нормально, только во рту еще
стоял странноватый привкус чего-то едко-химического.
   - Что ж это вы,  голубчик,  в  обморок  брякаетесь  посреди  коридора?  -
поинтересовался Глаголев насмешливо.
   - Да погодите, какой коридор...- сказал Мазур, оглядев себя и  обнаружив,
что одет в чужие джинсы и незнакомую рубашку, а  ноги  и  вовсе  босы.-  Эта
стерва мне чем-то шарахнула прямо в лицо...
   - Полная ясность  мысли,  мгновенная  адаптация,  а,  Ка-цуба?  -  бросил
Глаголев через плечо.- Как самочувствие?
   Мазур пожал плечами:
   - Ничего...
   - У некоторых, случается, голова потом раскалывается пару часов,- сообщил
генерал насмешливо.- А этот - как огурчик.
   - Водоплавающий,- поддакнул Кацуба.- У них, говорят, биохимия другая.
   - Зато начальство то же самое, пальцем деланное,- хохотнул Глаголев.- Это
меня с их суперменством самую чуточку примиряет.-  Он  неуловимым  движением
соскользнул со стола, прошел к Мазуру, блистая сапогами,  остановился  почти
вплотную.- Ну что, оклемался, шпи„н долбаный? Как там тебя кличут -  Корвет?
Или Бригантина? Да не надо зыркать на меня так глазами, каперанг, в нынешнем
твоем состоянии реакции у тебя все равно замедленные,  успею  уклониться,  а
там и врежу со всем усердием... Кацуба,  опять  недоработка?  Почему  клиент
босиком? Сходи, пошукай там в  запасниках  да  носки  прихвати...  Сигаретку
дать, Ихтиандр?
   - Можно,- сказал Мазур, напрягшись от непонимания происходящего.
   Глаголев сунул ему пачку, поднес зажигалку. Подхватив стул одним  пальцем
под спинку, перенес его к кровати, уселся на него верхом.  Закурил  сам,  не
отрывая от Мазура холодных синих глаз, усмехнулся:
   - Поворот все вдруг, капитан. Так у  вас,  по-моему,  говорят?  В  случае
резкой смены курса? Ладно, не буду  вам  мотать  нервы  на  плетень,  внесем
полную ясность. Дерьмом вас облили весьма даже качественно, и бултыхаться бы
вам до сих пор в этой поганой субстанции, не попадись на вашем пути  парочка
душевных  ребят  -  то  бишь  мы  с  Кацубой.  Специализация  у  нас  такая:
вытаскивать из неприятностей водоплавающую фауну... Могу вас обрадовать: все
прежние неприятности кончились. Вопросы будут?
   У  Мазура  просто-напросто  не  было  сил  радоваться,  а  уж  тем  более
восторгаться, не говоря уж о том, чтобы бросаться  на  широкую  генеральскую
грудь и орошать ее слезами умиления. Он всего лишь спросил:
   - Значит, Фрегат - это кто-то повыше?
   - Почему - выше? - молниеносно отреагировал генерал.- А не просто "кто-то
другой"?
   - Потому что я не верю, будто это кто-то из наших...
   - Похвально,- сказал Глаголев.- Дух корпоративности, морская душа, гвозди
бы делать из этих людей...
   Кирилл Степанович, меня не далее  как  в  прошлом  году  предал  человек,
которому я верил почти как себе. С тех пор я  как-то  остерегаюсь  верить  -
предпочитаю знать. Я понятно излагаю? А то у некоторых после этого препарата
и в самом деле долго трещит голова...
   - Нет, все нормально,- сказал Мазур.
   - Ну да, вы же вдобавок на седьмом небе, услышав, что все кончено и  ваше
доброе имя вам торжественно возвращено... Вы, кстати, не вполне правы,  если
так  думаете.  Ничего  еще  не  кончено,  а  доброе  имя  вам  возвернули  в
неофициальной обстановке, свидетелями чего стали мы с Кацубой да еще два-три
человека, подобно нам, болтливостью не страдающие.  Так  что  не  торопитесь
прыгать до потолка. Право же, рано.
   - Вас интересует настоящий Фрегат?
   - Ох, Кирилл Степанович... Самая страшная тайна Фрегата в  том,  что  его
никогда не существовало.
   - Но как же так?
   - Да так вот,- сказал Глаголев, скалясь.- Не было никакого Фрегата. Хотя,
в определенном смысле... Я многословен, правда? Что поделать, все  мы  живые
люди, и после двухнедельной бешеной работы поневоле  тянет  резонерствовать,
душевно рассказать кому-то, какой я молодец, умница и  крутой  профессионал.
Пожалуй, это нервное. Все-таки годы...  Остается  утешаться  тем,  что  ваше
положение даже похуже моего - у меня самую чуточку растрепались нервишки, но
вы-то - вы вообще мертвы...
   - Что-о?
   - Все мы смертны,- сказал Глаголев.- Что хуже всего - мы,  как  выражался
классик, внезапно  смертны.  Подбросит  некая  сука  в  безобидный  судок  с
котлетой крохотную таблеточку, действующую гораздо  эффективнее  выстрела  в
висок - и падает человек мертвым с вышеупомянутой  недоеденной  котлетой  во
рту. И,  что  интереснее,  любая  экспертиза,  пусть  даже  составленная  из
профессоров  "кремлевки",  не  погрешив  против   профессиональной   выучки,
признает,  что   смерть   воспоследовала   от   сердечного   приступа.   Что
удивительного в том, что у человека в вашем положении внезапно  остановилось
сердце? Если вы шпион - от лютого стресса,  а  если  честный  человек  -  от
незаслуженных переживаний. Вы, в конце концов, не мальчик и сердчишко  давно
поднадорвали, скитаясь по морям?
   - Значит, эта стерва с судками...
   - Ну-ну-ну,-  остановил  его  Глаголев  жестом.-  Вы  мне  моего  верного
лейтенанта не забижайте. Способная девочка. Я  же  сказал  насчет  таблетки.
Которую  вы  непременно  сожрали  бы  с  котлетою  в  качестве   бесплатного
приложения, если бы не Катенька. Вы ей потом торт  купите,  я  скажу,  какие
девке нравятся... В общем, вы вдруг, едва откушав ужина, брякнулись на пол в
совершеннейшем бесчувствии - в каковой позиции вас  Катенька  и  обнаружила,
придя за пустой посудой. Шум, визг, суета, срочно забросили вас в вертолет и
по кратчайшей линии меж  двумя  точками  повезли  в  гарнизонный  госпиталь.
Слопай вы таблеточку - которую Катюша тем временем упаковала в мешок  вместе
со вторым да и укрыла под форменной юбкой,- в госпиталь вас доставили бы уже
холодного. Но как легко догадаться, вы отведали нашей химии - и потому, имея
снаружи классический вид трупа, внутри были все-таки живы. А дальше все было
гораздо проще.  Возле  трупов  народу  обычно  мало,  располагая  некоторыми
возможностями, нетрудно не один труп потаенно вывезти, а дюжину. Дюжина нам,
правда, ни к чему,  Кацуба  прихватил  вас  одного.  Вот  только  для  всего
остального мира, и в первую очередь для обитателей базы,  вы  сейчас  лежите
после  вскрытия  где-то  в  морозильнике.  И  такое  положение  дел,   скажу
откровенно, на какое-то время сохранится. В морге у меня человек бдит, да  и
не полезут они в морг - полное впечатление, наживку заглотнули.  Тем  лучше.
Но загробная ваша жизнь, уж не взыщите, будет проходить под моим  строжайшим
контролем...
   - К т о? - спросил Мазур.
   - Плохие парни,- сказал Глаголев чуточку рассеянно.- Плохие  парни,  кому
же еще? Хорошие таким делом заниматься не станут, логично? Что-то  вы,  друг
мой, бледноваты, подлечить треба...
   Он достал из стола бутылку  джина  с  роскошной  многоцветной  этикеткой,
плеснул в пластмассовые кофейные чашки:
   - За загробную жизнь, а?
   Вернулся  Кацуба,  сунул  Мазуру  кроссовки  и   новенькие   носки,   еще
скрепленные ниточкой с бумажным ярлыком, потом бесшумно устроился в  углу  с
ленивым видом.
   - Даже когда в деле еще  не  было  окончательной  ясности  -  я  о  вашем
злодейском шпионаже,-  меня  смущала  эффектная,  романтическая  декорация,-
сказал Глаголев.- Таинственные свидания  на  затерянной  в  тайге  "Заимке",
ссоры посреди диких л