ар,   где   на   экранчике
высвечивались нужные маршруты вкупе с привязкой к местности. За такую штучку
продали бы душу дьяволу многие путешественники прошлого, она и  впрямь  была
неоценимым помощником, но, увы, не могла показать возможные засады и  прочие
схожие сюрпризы. И уж тем более - растолковать,  какое  из  звеньев  цепочки
оказалось слабым.
   Именно так. Вполне возможно, Джен не ошиблась ночью, кто-то послал  вслед
за "Жемчужиной" самолет или  вертолет  -  все  равно,  это  можно  объяснить
исключительно утечкой информации на каком-то этапе. Они с  Глаголевым  такой
вариант  обсуждали  заранее,  но  одно  дело  -  с  карандашиком   в   руках
просчитывать версии и варианты и совсем другое -  убедиться  на  опыте,  что
кто-то из облеченных доверием предал твою группу, как последняя сука, еще на
старте... Когда до финала тебе еще далеко.
   Майор, Мазур не мог не оценить по достоинству,  вел  группу  великолепно,
расчетливо переходя с бега на размашистый шаг, давая передышку  именно  так,
как сделал бы сам каперанг. Все за то, что они  достигнут  "точки-два"  даже
раньше расчетного часа,- если бы не собственные слабые звенья...
   В первую очередь, конечно, Джен.  Девочка  спортивная  и  не  дохленькая,
старалась изо всех сил, но сразу видно, что  ей  такие  концы  давненько  не
приходилось отмахивать. Автомобиль - бич человечества  вообще  и  Америки  в
частности. Она держалась, однако все чаще  сбивалась  с  шага,  спотыкалась,
налетала на бегущего впереди - то ли Петрова, то ли Джонса, сорвала на  бегу
зеленую вязаную шапочку, сунула в карман, обеими  руками  ослабила  у  горла
завязки комбинезона, что ей не особенно и помогло. Не было времени снимать с
нее бушлат и бронежилет, единственное,  что  смог  сделать  Мазур,-  догнать
Иванова, хлопнуть по плечу и показать на девушку. Тот кивнул, подхватил Джен
под локоть и целеустремленно повлек, словно опытный "дед" салагу-первогодка,
не выдержавшего темпов марш-броска...
   Как ни крути, а придется делать незапланированный привал. Обогнав всех  и
оказавшись рядом с майором, Мазур выдохнул:
   - Тормози! На пару минут!
   - Вперед! - отмахнулся тот, выпучив дикие глаза.
   - Тормози, говорю! Девка сдает! Загоним же!
   Бесшумно и яростно прошевелив губами - вслух материться уже не было сил -
майор с маху остановился, кругообразно взмахнул правой  рукой  над  головой.
Аккуратная цепочка  сбилась  в  кучу.  Люди,  ловя  каждую  секунду  отдыха,
плюхнулись, кто где  стоял,  но  отрешаться  от  всего  сущего  не  спешили:
заглатывая воздух  полной  грудью,  держали  автоматы  наизготовку,  целя  в
окружающее зеленое безмолвие. Справа вздымалась  над  тайгой  лысая  вершина
сопки. Майор показал Мазуру зеленую точку  на  экранчике  процессора,  потом
ткнул пальцем в сопку. Мазур понятливо кивнул - с маршрута не сбились, и  то
хлеб...
   Оглянулся, взял за локоть лейтенант-коммандера:
   - Женщин раздевать случалось? Отлично, снимите в темпе с прокурора бушлат
и броник, а то не добежит...
   У него самого в легких ощутимо покалывали горячие иголочки  -  не  пацан,
годы свое берут... Американец  сноровисто  расстегивал  на  соотечественнице
пуговицы и пряжки, бесцеремонно опрокинув  в  мох.  Она  лежала,  как  кукла
безвольная, шумно дыша с закрытыми глазами. "Ну, киса, не  посрами  Мичиган,
если ты и в самом деле оттуда..." - про себя сказал ей Мазур.
   Оглянулся на пленных. Полковник, как и следовало ожидать, казался выжатым
лимоном - мужик был не хилый, но не могла не взять свое вольготная жизнь  на
"Заимке" с хорошей жратвой и настоящим заграничным спиртным,  пусть  даже  и
перемежавшаяся таежными охотами. И все же помирать пока что не собирался, по
потной физиономии видно, хочет еще пожить, пусть в роли перевербованного...
   Другое дело - Кузьмич. Он, как и Полковник,  пер,  конечно,  налегке,  не
обремененный ни оружием, ни снаряжением,  в  рубахе  и  знакомом  Мазуру  по
прежней встрече длиннополом сюртуке.  Но  физиономия  исполнилась  очень  уж
нездорового, синюшно-бледного колера, а в пот бросало так, что  даже  борода
промокла и повисла пегими сосульками.  Даже  на  разделявшем  их  расстоянии
Мазур слышал, что поганый старец хрипит, словно запаленная лошадь, становясь
все бледнее. А ведь, пожалуй, не дойдет, еще километров семь, не меньше...
   Сняв с пояса флягу,  Мазур  тяжело  поднялся,  остановился  над  Джен  и,
аккуратно наклонив  горлышко,  пролил  ей  на  лицо  тоненький  ручеек.  Она
моментально открыла глаза, села:
   - Какого черта, всю косметику...-  и  старательно  принялась  промакивать
щеки платком.
   - Это тест,- с ухмылкой сказал Мазур.-  Если  в  такой  ситуации  женщина
начинает беспокоиться о косметике, значит, умирать не  собирается,  и  можно
бежать дальше...
   - Ох...- простонала она, падая навзничь.
   - Вставай,- безжалостно сказал Мазур.- Пора... Майор!
   Цепочка выстроилась в прежнем порядке, но Кузьмич, едва  его  подняли  за
скованные сзади руки, осел со стоном, вытянул ноги, прислонившись  спиной  к
стволу и немилосердно пачкая сюртук смолой. Махнув майору,  чтобы  трогался,
Мазур подошел, жестом отослал Петрова, старательно державшего  пленника  под
прицелом, секунду всматривался и властно сказал, уже зная все наперед:
   - Встать. Вперед. Прикончу.
   Мимо них пробежал рысцой замыкающий. Кузьмич не шелохнулся, молча смотрел
на Мазура  снизу  вверх,  и  в  глазах  не  было  ни  страха,  ни  мольбы  -
совершеннейшая пустота, ясное осознание финала, не обремененное протестом...
   Они еще миг мерились  взглядами.  Потом  Кузьмич,  вяло  шевеля  бледными
губами, прошептал:
   - Руки хоть развяжи, дай перекреститься...
   Вряд ли прижившийся при Прохоре бывший уголовничек играл - помня прошлое,
Мазур не  сомневался,  что  это  все  всерьез,  и  староверские  замашки,  и
набожность.  Возможно,  он  был  верующим  с   самого   детства   -   ничего
удивительного для затерянных в этих местах староверских селений. Вот  только
времени не было...
   Мазур, заведя руку за спину, большим пальцем сдвинул узкий  металлический
язычок предохранителя. Подобной минуты он ждал много дней, еще с  той  поры,
как оказался на нарах в бараке,- но теперь,  когда  наступил  миг  расплаты,
ровным счетом ничего не чувствовал. Даже горячей жажды убить.  Некогда  было
чувствовать. Вереница людей  в  камуфляже  уже  скрылась  из  глаз,  их  еще
следовало догонять.
   Он лишь сказал негромко, отведя глаза:
   - Суди, Господи, не по делам нашим, а по милосердию твоему...
   И, одним движением переместив автомат из-за спины, нажал на спуск.  Серия
приглушенных щелчков. Убедившись,  что  правки  не  требуется,  Мазур  опять
забросил автомат за спину и с места взял приличный темп, не оглядываясь.
   ...Он примерно помнил дорогу, но, полностью  положившись  на  майора,  не
сразу сообразил, что группа достигла  цели.  Просто  удивился  вяло:  почему
майор  вдруг  остановил  людей,  хотя  для  привала  вроде  бы  рано?  Потом
сообразил, оглядевшись. С обеих сторон вздымаются  густо  поросшие  сосняком
сопки, впереди - узкий, вроде бутылочного горлышка, распадок. Значит, метрах
в ста отсюда и стоит неизвестно кем возведенное лет двадцать назад охотничье
зимовье, обозначенное на глаголевской карте как та самая "точка-два". Только
ли на глаголевской?
   Майор вопросительно оглянулся. Мазур сделал  ему  успокаивавший  знак  и,
демонстративно возясь с тесемками на гульфике, отошел  за  деревья.  Однако,
скрывшись с глаз остальных, отнюдь не спешил оросить стру„й ближайшую  сосну
- по-воровски оглядываясь, углубился в чащобу еще метров на десять,  вытащил
из рюкзака упакованные в изоленту  пленки  и,  быстро  высмотрев  подходящее
место, упрятал сверток размером с кирпич под мох,  старательно  взрезав  его
ножом. Насыпал сверху высохшей хвои, поводил  подошвой,  растирая,  пока  не
убедился, что заметить со стороны  невозможно.  Хорошенько  запомнил  место,
окружающие деревья, неповторимой формы корявый пень. Со  спокойной  совестью
справил малую нужду, следя, чтобы вопреки народной пословице последняя капля
не оказалась в штанах, вышел на маршрут и  направился  к  "точке",  чувствуя
себя чуточку мерзко -  потому  что  приходилось  поступать  так,  словно  не
доверяешь никому...
   Но ведь нельзя иначе, как ни крути. Когда придет вертолет и там  окажется
Кацуба - можно будет  со  спокойной  совестью,  мысленно  извинившись  перед
спутниками за последний, оговоренный с Глаголевым, финт, вернуться и забрать
пленки. Ну, а если согласно их собственной, пакостной теории вероятности, не
имеющей ничего общего с той, классической, предателем окажется  и  Кацуба  -
тут уж вины  Мазура  нет  никакой.  Сделал  все,  что  мог.  Останется  лишь
полагаться на отложенную в особый карман  гранату,  надеяться,  что  удастся
рвануть кольцо...
   Справа по стволу шустро скользнула белка - сверху  вниз,  мотая  пушистым
хвостом. Она еще была рыжей, не сменила пока что шубку на серую, зимнюю.  На
душе у Мазура стало чуть веселее. Он громко хмыкнул, представив,  как  белка
будет писать на мох, под которым покоится бомба, способная сокрушить карьеру
будущего вице-президента США, а  заодно  и  полудюжины  отечественных  сытых
хомячков,  пресытившихся  прежними  развлечениями  и  завороженных  будущими
возможностями, открывавшимися, если на крючок угодит стремящийся в  Овальный
кабинет любитель экзотической охоты...
   Вышел к избушке. Она была сложена  обстоятельно,  из  толстых  бревен,  и
могла простоять еще лет с полсотни - неизвестные промысловики постарались на
совесть. Стекла в небольших окошечках пребывали  в  неприкосновенности  -  в
последние годы иные  скоты  без  зазрения  совести  пакостили  в  охотничьих
избушках, вплоть до того, что поджигали их, но сюда, похоже,  не  добрались.
Под сосной рядом с крылечком лежат приспособления для шишкования -  огромное
сито из железного листа  с  пробитыми  дырочками,  толстый  колот,  огромная
скалка. Толстенная колода засыпана грудой свежей  шелухи  -  чешуйки  шишек,
сбитых явно в этом году. Значит, где-то поблизости хороший кедровник...
   Как он и предвидел, никто  не  пошел  в  избушку  -  не  стоило  лезть  в
гипотетическую ловушку. Группа расположилась метрах в двадцати  от  избушки,
под  могучими  соснами.  Трое  сидели  по  некоему  незримому  периметру   с
автоматами наизготовку, а остальные,  за  исключением  Полковника,  которого
никто   не   спешил   брать   на   довольствие,   с   удовольствием   жевали
профессиональный  деликатес  -  горький  шоколад,  прессованный  с  орехами,
растертым в порошок сушеным мясом и еще  кое-какими  химическими  добавками,
придававшими бодрости. Джен, впрочем, клевала, как воробышек, не отдышавшись
еще после недурного перегона.
   Мазур подмигнул ей, остановившись рядом:
   - Ну что, это вам не в "кадиллаке" по Бродвею? Она улыбнулась - слабо, из
чистой вежливости:
   - Пожалуй...
   На ней вновь красовались бронежилет  и  бушлат,  и  Мазур,  не  выдержав,
откровенно ухмыльнулся: вообще-то и в отечественной, и в американской армиях
сейчас хватает женщин, и в форме они выглядят самыми обычными  зольдатиками,
не  хуже  мужиков.  Однако  помощница  прокурора  в  штатной   спецназовской
амуниции,  хоть  убей,  казалась   стопроцентной   голливудской   старлеткой
(начинающей кинозвездочкой), наряженной для съемок  боевика  всех  времен  и
народов "Баба-яга в тылу врага". Вот только отчего-то  проявляет  явственные
признаки нервозности  -  вполне,  впрочем,  простительной,  прокурор  как-то
привык, что это его боятся все, это именно ему приходится выступать  в  роли
охотника, а не наоборот...
   Остальные размеренно жевали с устало-отрешенными лицами  опытных  солдат,
привыкших наслаждаться каждой минуткой отдыха,-  и  выглядели  сейчас  столь
одинаковыми, что Мазур, не зная заранее, кто родился под сенью родных  осин,
а кто прибыл из-за океана, ни за что не  отличил  бы  земляков  от  залетных
гастролеров.
   Он разорвал пакетик с ломтем обезвоженной ветчины, сухой  и  легкой,  как
пробка, налил туда воды из фляги - есть не особенно и хотелось, но все равно
следовало набить калориями организм.
   - Супермены! -  вполне  непринужденно  позвал  Полковник.-  Дайте  жрать.
Женевская конвенция, как-никак, обязывает...
   - Освоился, падаль,- проворчал майор Прагин.- Ладно, дайте ему кто-нибудь
кусманчик, да не особенно большой - не сват, не брат...
   Он задумчиво играл с процессором, вновь  и  вновь  высвечивая  на  экране
точку,  где  они  в  данный  момент  находились.  У  Мазура   в   одном   из
многочисленных  карманов  лежал  такой  же,   но   не   было   пока   случая
воспользоваться. Равнодушно откусывая от набухшего и ставшего  мягким  куска
ветчины, он достал другой рукой  маленький  радиоприемник  (чьи  миниатюрные
размеры вовсе не означали примитивности),  нажал  кнопку  автонастройки,  Из
динамика неслись лишь шорохи и треск - никаких радиопереговоров  поблизости.
Потом послышался треск погромче, словно с размаху разодрали кусок  ситца.  И
снова.
   Мазур взглянул на небо, на тот крохотный кусочек, что был доступен  взору
меж густыми кронами. Все уже  затянуто  серым  -  совсем  недалеко  сверкают
молнии, пожалуй, гроза скоро докатится и сюда. Беспокойно покосился на  часы
- пора бы, пора...
   - Отличная погода надвигается, а? - тихо спросил майор.- Какое  серьезное
прочесывание в ливень...
   - А летчик у вас хороший? - спросил Мазур.- Вертушке в такую погоду  тоже
неуютно...
   - Дерьма не держим.
   - Вы и на "Жемчужине" дерьма не держали...- увидев, как  исказилось  лицо
майора, он мысленно выругал себя.- Извини...
   - Ладно. Хочешь идиотскую версию? Насчет теплохода?
   - Ну?
   - Если уж впадать в манию преследования...-  сказал  майор.-  Они  вполне
могли прятаться где-то на судне.
   - Что, втайне от команды?!
   -  Если  предположить  сообщника  из  числа  команды  -  не  столь  уж  и
нереально,- сказал майор.- Там в корме  есть  небольшой  грузовой  трюм,  он
пустует... пустовал. И  две  трети  кают  были  заперты.  Для  битых  волков
просидеть сутки, как мыши,- ничего невозможного.
   - Но должны же были проверить?
   - Я говорю - при наличии сообщника в команде, и не из рядовых...
   - Я смотрю, у вас, сухопутных, порядок в хозяйстве  стоит  образцовый...-
усмехнулся Мазур.
   На сей раз майор не обиделся - осклабился еще шире:
   - А чей это  контрразведчик,  лицо,  приближенное  к  адмиралу,  оказался
подсадкой "соседей"?
   - Тут ты меня подсидел,- сказал Мазур  преувеличенно  душевно.-  Тут  мне
крыть нечем... Опознавательные знаки у вертушки какие?
   - Бортовой номер - триста пятнадцать,- сказал майор.- И синяя ракета  при
подлете.
   - Все верно...- Мазур дожевал  ветчину  и  по  накрепко  вбитой  привычке
старательно поджег пакетик зажигалкой.- Инструкции  у  нас  одинаковые...  А
дождика все нет, я смотрю... стоп, куда это наша дева?
   Майор обернулся в ту сторону.  Джен,  непринужденно  помахивая  длиннющей
полосой  зеленой  туалетной  бумаги  -   с   собой   привезли,   аккуратисты
-направлялась вверх и наискось по склону,  явно  намереваясь  перевалить  за
гребень.
   - Покакать пошла,- сказал майор.- От переживаний. Эй, ты что?
   - Извращенец я,- сказал Мазур, уже стоя на ногах.-  Грех  такой...  А  вы
сидите, как сидели...
   Он бесшумно скользил меж деревьями, так, чтобы лечь на параллельный курс,
не упуская девушку из виду. Сам плохо понимал, что его вдруг встревожило. До
сих пор она, когда подпирала необходимость,  устраивалась  по  нужде  не  на
виду, конечно, но и не отдаляясь особенно, западные люди меньше комплексуют,
когда речь идет о потребностях, не зря поименованных естественными. Скрылась
с глаз - и ладненько. А сейчас вдруг решила пуститься в долгое странствие  -
они уже отдалились от места привала метров  на  пятьдесят,  для  чащобы  это
изрядное расстояние. Хотя гораздо ближе имелось вполне подходящее  местечко,
заросли багульника, где не заметишь и слона,  если  он  решит  уединиться  с
рулоном туалетной бумаги в хоботе. Она шагала чересчур уж непринужденно, вот
что. Переигрывала малость. Он, конечно, мог и ошибаться,- но в  этом  случае
ничего страшного не произойдет, тихонечко ретируется  задним  ходом,  и  вся
недолга, а что там будет думать майор, никого не волнует...
   Оглянулась, но Мазур беззвучно прянул за дерево. Ну, похоже, окончательно
уверилась, что осталась в одиночестве.
   И  небрежно  отшвырнула  бумагу,  повисшую  на   кустике.   Полезла   под
комбинезон, на ходу вытащила узкую длинную коробочку, схожую по габаритам  с
рацией, зашарила взглядом по кронам - ну точно, ищет подходящее  местечко...
Они были уже по другую сторону сопки, перевалив ее неподалеку  от  подножия,
теперь, даже если говорить нормальным голосом, на бивуаке не услышат - разве
что, если заорешь...
   Мазур торопливо вытащил приемник. Джен обеими руками  подняла  коробочку,
словно целясь в вершину - и из коробочки выстрелила вверх тонюсенькая,  едва
заметная зеленая жилочка, взметнулась метров на  десять,  ее  конец  лег  на
пышную ветку. "Ну, эти  штучки  мы  знаем,-  подумал  Мазур,  заняв  удобную
позицию метрах в пятнадцати от стоявшей к нему спиной девушки.- Передача  на
спутник связи, их сейчас кружит столько, что и концов не  найдешь,  сателлит
может быть совершенно посторонним, принадлежать людям, которые и понятия  не
имеют, что за заказчики откупили у них канал-другой..."
   Прижал к уху приемник.  Меж  отзвуками  далеких  молний  четко  прорвался
голос:
   - "Гамма-Танго", "Гамма-Танго", я - Русалка.  Дядя  приехал  в  Нантакет,
дядя приехал в Нантакет...
   "С-сучка",- невольно ругнулся Мазур. Ясно же было сказано, полная  тишина
в эфире, вертолет  уже  на  подлете,  вдали  определенно  слышится  знакомое
стрекотание - но все равно, подставляет всех, паршивка, мало  ли  кто  может
перехватить произнесенные на чистейшем американском диалекте английской мовы
донесения...
   Впрочем, она выгодно отличалась от большинства женщин,  привыкших  висеть
на телефоне часами. Еще несколько раз повторила радостное известие про дядю,
наконец-то нагрянувшего в Нантакет, и, не дожидаясь ответа, выключила рацию,
стояла, осторожно  подергивая  антенну.  Шум  вертолета  приближался.  Мазур
терпеливо ждал. Видимо, неведомый абонент, с которым она связывалась, держал
свою бандуру на круглосуточном приеме - оттого так быстро и  управилась.  Но
что это должно означать? Ну никак не могут они прислать сюда  потаенно  свою
группу захвата, даже в нынешние идиотские  времена  поджилки  слабоваты  для
подобного финта...
   "Вертолет идет на приличной высоте,- мельком отметил  Мазур.-  Глуповато,
следовало бы на бреющем, черт этих сухопутчиков поймет... Минут  через  пять
будет здесь".
   Он вышел из-за сосны навстречу Джен и, обаятельно улыбаясь, спросил:
   - Чей дядя-то, Русалка?
   Револьвер она выхватила из кармана  чисто  автоматически,  но  Мазур,  не
обинуясь, поймал ее запястье на примитивный "катет, катет", слегка крутанул,
подхватил на лету тяжелую игрушечку и переправил себе в карман. Отступил  на
шаг, оглядел девушку с ног до головы, хмыкнул:
   - Последние желания есть?
   Пожалуй, он переиграл со своими шуточками. А может, она в панике  решила,
что коварные русские  медведи  по  всегдашнему  своему  обыкновению  строили
козни, и сейчас ее соотечественников тихонько режут.  Бросилась  на  Мазура,
как распрямившаяся  пружина,  в  самом  пошлом  стиле  гонконгских  боевиков
пытаясь достать его ногой по буйной головушке.
   Не достала, конечно. Он из чистого  любопытства  по-играл  с  нею  секунд
тридцать, перемещаясь на поляне и работая  в  активной  обороне  -  хотелось
посмотреть, чему ее за океаном учили. Девочка с упрямством, которое Мазур  в
ней давно  подметил,  крутилась,  как  юла,  дрыгая  ручонками-ножонками,  и
получалось у нее плохо  -  в  бушлате,  бронежилете