й   большой   и   известной   американской
телестудии, а? Зато для агента  -  в  самый  раз.  Ну,  конечно  же,  вы
предпочли ради сбережения времени и сил попросту выкупить  микросхемы  у
Рамона... Правда, это вам отчего-то не удалось. Я не мог посадить вам на
хвост агентов - очень уж велик был риск. Но то,  что  чакра  -  одно  из
логовищ команданте, мы вскрыли еще пару месяцев назад. Там,  неподалеку,
есть удобная горушка, откуда прекрасно просматривается чакра.  Мои  люди
сидели там со стереотрубой. Они не слышали выстрелов  и  не  знали,  что
происходит внутри, но видели прекрасно, как  вы  выпрыгнули  из  окна  с
автоматом, и Пакито, старая скотина, попытался вас  пристрелить,  но  вы
опередили... Кстати, я вам благодарен. Этот скот двадцать лет  промышлял
контрабандой и прочими подобными забавами, но превосходно  умел  прятать
концы в воду. Вы, сами того не  зная,  претворили  в  жизнь  нашу  мечту
переломал  бы  ему  кто-нибудь  ноги,  чтобы  не  таскался   больше   по
джунглям... Однако мы отвлеклись, сдается мне. Когда  все  затихло,  мои
ребята рванули на чакру и увидели там гору трупов... Что  у  вас  с  ним
произошло? Он запросил слишком много, или вы, получив  желаемое,  решили
не платить? Ну не хотите,  не  отвечайте.  Эти  подробности,  право  же,
несущественны. Главное, я уверен, что микросхемы в ваших руках.
   - А интересно, почему вы так уверены: спросил Мазур.
   Капитан Агирре тонко улыбнулся:
   - Потому что Рамон и его  ближайшие  сподвижники  мертвы.  Простейшее
логическое умозаключение. Пока вы не узнали, где добыча,  вам  следовало
пылинки с него сдувать, это  аксиома.  Следовательно,  вариантов  только
два, либо микросхемы сейчас при вас, либо вы  совершенно  точно  знаете,
где они в данный момент находятся. Раз  Рамон  мертв,  других  вариантов
попросту не может быть...
   "Умен,   паскуда,   -   подумал   Мазур.   -    Построил    логически
непротиворечивую схему, единственно верную, какую можно построить - если
только не подозревать об истинных ворах. Что с ним и произошло. Не  зная
о нас, любой бы именно такую версию и построил... черт, но  пора  как-то
выпутываться!"
   - Я прав? - с нескрываемым напряжением спросил Агирре.
   - Ну, допустим... - сказал Мазур. - Допустим, подчеркиваю.  Допустим.
В таком случае, я не понимаю вашего поведения. Вы часто  упоминали,  что
мы - союзники. Следовательно, ваш служебный долг...
   Капитан Агирре вкрадчиво прервал:
   - Джон,  человек  не  всегда  руководствуется  одним  лишь  служебным
долгом. Он может  позволить  себе  и  нечто  личное...  Служебный  долг,
обязанности - все это вещи серьезные и важные. Однако... Вы еще  молодой
человек и не особенно думаете о будущем - а вот  бедному  служаке  вроде
меня, располагающему лишь жалованьем и  небольшими  побочными  доходами,
зато обремененному немаленькой семьей, следует быть более практичным...
   "Ах ты ж мать  твою!  -  мысленно  вскричал  Мазур  в  совершеннейшем
восхищении. - Ах ты ж сукин кот!"
   Его собеседник, несмотря на  тридцатилетнюю  службу,  определенно  не
смог выбиться в те здешние верхи, что имеют  возможность  хапать  жирно.
Гоняя политических, подлинных и  мнимых  врагов  хунты,  быть  может,  и
соберешь на грудь неплохую коллекцию  побрякушек,  но  не  разбогатеешь.
Цепной пес, каким бы он ни  был  прилежным,  обречен  не  более  чем  на
похлебку. Вот владелец  псарни  -  другое  дело.  Пожалуй  что,  следует
отнестись к этому сукину коту предельно  серьезно,  потому  что  он  все
поставил на карту, и терять ему нечего. Если я не ошибся - а ошибкой тут
и не пахнет - для него это последний шанс сорвать банк. В таких  случаях
игрок не щадит ни себя, ни других...
   - У вас на лице определенно отражается  нешуточная  работа  мысли,  -
нетерпеливо сказал капитан Агирре.
   - Угадали, - сказал Мазур почти весело. - Я вас  правильно  понял?  У
вас есть другой покупатель на мой товар, а?
   - Допустим, как только что сказали вы, - светло и лучезарно улыбнулся
капитал. - Допустим...
   - Позволю себе заметить, что это мой товар, - сказал Мазур.
   - Помилуйте! - воскликнул капитан. -  Разве  я  сказал,  что  намерен
исключить вас из сделки? Ни в коем случае! Кабальеро  так  не  поступают
друг с другом!
   - И вы серьезно?
   - Совершенно серьезно, - тихо  сказал  Агирре.  -  Такими  вещами  не
шутят, Джон.
   - А вы, часом, не с русскими спутались?
   - Бросьте, - недовольно сказал капитан.  -  Что  за  глупости...  Мой
покупатель вовсе не из-за  "железного  занавеса".  И  он  дает  шестьсот
тысяч, понятно вам? Долларов, разумеется. И плевать ему, что  микросхемы
ворованные. Какая  разница?  Главное,  если  он  сам  будет  старательно
разрабатывать аналоги  с  нуля,  потратит  пару  лет  и  гораздо  больше
денег... Классический  сюжет  промышленного  шпионажа.  Шестьсот  тысяч,
Джон. Пополам, по справедливости. У вас есть товар, а у меня -  надежный
покупатель, так что мы равноправные партнеры, а? И доли наши должны быть
равны.
   - Вы так уверенно мне это предлагаете... - хмыкнул Мазур.
   Агирре усмехнулся:
   - Неужели  я  вам  предлагаю  нечто  неизвестное  прежде  американцу,
противоречащее его системе ценностей? Это бизнес, Джон. Это великолепный
бизнес. Разве эти микросхемы украли лично у вас? Быть  может,  у  вашего
папы или у вашей собственной  фирмы?  Какие  глупости!  Вы  -  такой  же
наемный служащий  больших  боссов,  как  и  я.  Что  вы  получите,  если
представите добычу по начальству?  Вас  похлопывают  по  плечу,  угостят
сигарой, грошовую премию сунут, повысят  чуточку...  И  все!  Понимаете?
Все! А вы вряд ли сынок миллионера. Такие не идут  в  разведку  полевыми
агентами. Среди ваших шишек миллионеры встречаются, не спорю, но вы-то -
вы наверняка бедолага вроде меня, живущий исключительно на  жалование...
Это сколько же вам нужно беспорочно трудиться, чтобы  заработать  триста
тысяч? Лет десять при лучшем раскладе... Да нет, гораздо больше.
   - А если я идейный патриот?
   - Да бросьте! - с улыбкой  покачал  головой  Агирре.  -  У  вас  лицо
совершенно другое. В старые  времена  я  повидал  немало  идейных.  Они,
простите, другие. Вы же мне  представляетесь  обыкновенным  американским
парнем, не склонным уклоняться от выгодной сделки...
   - Сопряженной с нешуточными опасностями, - сказал Мазур.
   -  Да  бросьте!  Вас  никто  не  контролировал.  Никто  не  может   с
уверенностью сказать, что микросхемы у вас... или что вы  точно  знаете,
где они. Мы вместе составим  для  ваших  боссов  чертовски  убедительную
версию. Свалим все на ваших покойных друзей - на покойника легко  валить
все, что угодно,  кто  возразит?  Вас  там  могло  не  быть  вовсе,  они
действовали на свой страх и риск, чем провалили дело...  ну,  вместе  мы
придумаем нечто убедительное, чтобы вы остались вне подозрений. У вас  -
цивилизованная страна, никто вас не поставит к стенке  и  не  засадит  в
тюрьму - всякий имеет право на неудачу...
   - Ага,  -  сказал  Мазур.  -  И  мне  придется  долго  и  старательно
объяснять, откуда у меня вдруг завелось триста тысяч баков...
   -  Вы  мне  представляетесь  достаточно  серьезным  и  рассудительным
человеком, Джон. Неужели вы, едва вернувшись домой, начнете  раскатывать
на "роллс-ройсе", покупать часы от Картье и зажигать сигары от сотенных?
Выждете какое-то время, все забудется... Что вы ухмыляетесь?
   - Честно? - спросил Мазур. - В толк не возьму,  зачем  вам  делиться.
Кто  вам  мешает  наобещать  с  три  короба,  а  потом  быстренько  меня
прикончить...
   - Вполне разумное  подозрение,  согласен,  -  сказал  капитан  Агирре
словно бы с облегчением. - Когда люди так ставят вопросы, это  означает,
что начинаются нормальные деловые переговоры... Я вам  отвечу  предельно
откровенно, Джон. Конечно, мне не хочется делиться... Мне жаль делиться.
Однако обстоятельства сильнее  меня.  Мне  совершенно  неважно,  которую
именно  разведслужбу  вы  представляете  -  любая  из  них,   взятая   в
отдельности,  представляется  мне  противником,  с   которым   скромному
капитану вроде меня никак не стоит бодаться... Понимаете, Джон, как  мне
ни жаль делиться, я вынужден. Одно дело, если  хоть  один  оставшийся  в
живых, то есть вы, все же  вернется  и,  горестно  вздыхая,  поведает  о
неудаче. И совсем другое, если ваша группа  погибнет  целиком.  Ни  одна
разведка в подобном случае не успокоится, пока не  докопается  до  сути.
Сюда нагонят чертову тучу агентов, они будут рыть землю на три  метра  в
глубину и есть серьезные опасения, что, в конце концов, докопаются. Если
мы с вами договоримся полюбовно,  риск  сводится  к  минимуму.  Вы  меня
никогда не выдадите, потому  что  ваше  начальство  подобных  сделок  не
прощает. Влепят вам пожизненное... Честно сказать, я не питаю к  вам  ни
малейшего дружелюбия. Я бы вас с удовольствием пристрелил и  забрал  всю
сумму себе. Но так уж легли карты, что вы - мой страховой полис, а  я  -
ваш... Убедительно?
   Мазур краешком глаза следил за двумя субъектами, застывшими у  двери.
Недооценивать их не стоило - но и переоценивать тоже не  нужно.  Это  не
спецназ, не элитные коммандос - всего-навсего шпики,  пусть  и  хваткие,
наученные рукопашной и стрельбе... Видно, что они чуточку  расслабились,
надоело им слушать монотонные разговоры на непонятном языке, протекающие
вполне мирно... Есть ли на улице  кто-то  еще?  Вряд  ли.  Если  капитан
искренен, если он хочет ня старости лет провернуть сделку (а  как  иначе
прикажете понимать происходящее?),  то  он,  как  любой  на  его  месте,
постарается обойтись минимумом людей, пусть  даже  они  ни  словечка  не
понимают по-английски, все равно,  могут  потом  рассказать  о  странных
беседах и описать внешность  капитанова  собеседника...  Двоих,  кстати,
гораздо легче пристукнуть, чем дюжину...
   - Послушайте, капитан... - сказал Мазур, ухмыляясь вовсе уж  цинично.
- А эти вот ребятки, у меня за спиной, долго проживут  после  завершения
нашей сделки? Что-то мне подсказывает, что  не  заживутся  они  на  этом
свете...
   - Вас что, волнует их судьба?
   - С чего бы вдруг? Я их впервые вижу...
   - Тем лучше, - с напряженной улыбкой сказал капитан Агирре.  -  Таких
слишком много, это легко заменяемые винтики... Вам же самому не хочется,
чтобы они стали потом болтать о нашей  душевной  беседе?  Вот  видите...
Останемся только вы и я.
   - И те, кто шпионил за чакрой, - напомнил Мазур.
   - О, за них не  беспокойтесь.  Те  двое  -  мои  племянники,  сыновья
сестры, это совсем другое дело... Итак?
   - А если я все же откажусь?
   - Джон, у меня нет  времени  вести  с  вами  долгие  душеспасительные
беседы, - сказал Агирре. - У нас с вами не так  уж  много  времени.  Нам
следует до предела сократить этот интервал. И вы, и я не можем очень  уж
надолго выпадать из поля зрения наших шефов - ведь очень скоро нам обоим
придется писать пространные доклады и готовиться к  долгим  объяснениям:
почему  я  упустил  Рамона,  а  вы  провалили  дело...  Чем  быстрее  мы
договоримся, тем лучше.
   - Ну, а все же?
   Агирре сказал четко, раздельно, почти бесстрастно:
   - У меня не будет в жизни второго такого случая, понимаете вы это?  А
потому я не могу себе позволить сантименты и гуманизм. У вас нет выбора,
Джонни... дорогой мой Хуанито, если по-нашему... Никто не знает, что  вы
у меня, вас никто не прикрывает. Я непременно добьюсь от вас ответа,  вы
обязательно расскажете, где микросхемы. Быть может, это и покоробит вашу
цивилизованную американскую душу, но в старые времена  люди  вроде  меня
приобрели огромный  опыт  в  поисках  ответов  на  вопросы...  Мы  умеем
добиваться  правды.  Очень  быстро  вы  все   выложите...   вот   только
равноправным партнером уже не будете. Вообще не будете никем и  ничем  -
потому что в таком виде вас категорически нельзя будет предъявлять  кому
бы то ни было. Получится, что на чакре погибли все. Если  поджечь  ее  и
дать бренным останкам достаточно долго  пробыть  в  пламени,  даже  ваши
эксперты не догадаются, что  с  вами  перед  смертью  проделывали  массу
неаппетитных вещей. Главное - не ломать кости и оставить вам все зубы...
Если уж быть откровенным до конца, признаюсь, что я  заранее  постарался
вас обложить. Разумеется, бесполезно было бы  сообщать  патрульным  вашу
фамилию - у вас, разумеется, полно в карманах документов  на  совершенно
другие фамилии, это опять-таки аксиома... Однако приметы и номер  вашего
джипа я, уж простите, внес в список машин,  которые  следует  немедленно
задерживать вместе со всеми, кто в них находится. Мало ли что придет вам
в голову... В случае чего уносить ноги  вам  придется  пешком.  Конечно,
если мы с вами договоримся, эта вынужденная мера будет аннулирована... -
капитан мечтательно улыбнулся:
   - А знаете, вас вовсе не обязательно пытать. В случае чего вас  можно
попросту замазать.  Ведь  это  именно  вы  как  раз  и  могли  торганутъ
микросхемами и подстроить  убийство  товарищей.  Мы  здесь,  знаете  ли,
когда-то умели неплохо рисовать такие дела... В глазах  ваших  шефов  вы
останетесь не героем  или  исправным  служакой,  а  подлым  двурушником.
Честное слово, это нетрудно устроить.  У  меня  появится  дополнительный
шанс остаться незамеченным. Стоит постараться,  вам  не  кажется?  -  он
продолжал мягко, убедительно:
   - Мне бы очень не хотелось такого финала, Джонни. Конечно,  в  первую
очередь оттого, что я рискую. Но, если не  будет  другого  выхода,  ради
таких  денег  придется  и  пойти  ва-банк...  Выбирайте  сами.  Либо  вы
полноправный партнер с половиной прибыли,  либо...  "Поводить  его,  что
ли?"  -  подумал  Мазур.  -  Как  карася  на  крючке?  Долго  и  занудно
обговаривать условия, детали... А смысл? Он прав - нельзя  затягивать...
Что, если американскую группу кто-то все же подстраховывал и сейчас бьет
тревогу?"
   - Итак? - нетерпеливо спросил капитан. - Довольно болтовни, Джонни.
   - Вы считаете нас, латино, болтунами и занудами - но сейчас  как  раз
вы предаетесь праздному словоблудию... Итак?
   - Я согласен, - сказал Мазур.  -  Триста  тысяч  -  приличная  сумма.
Точнее говоря, я был бы согласен, но обстоятельства...
   - Да о чем вы?
   - Вы и в самом деле неплохой профессионал, капитан,  -  сказал  Мазур
великодушно. - Но от промахов никто не застрахован... а собственно,  это
даже не промах. Это недооценка партнера. Вы не меня  недооценили  -  вы,
простите, как сущий провинциал, недооценили контору под названием ЦРУ...
   - Что вы хотите сказать? - быстро спросил напрягшийся капитан.
   С  обаятельнейшей  улыбкой  Мазур  сказал,  готовый  к   молниеносным
действиям:
   - Это вы полагали, будто этот парень с пушкой у  меня  за  спиной  не
понимает ни слова по-английски и получает жалованье только у  вас...  Но
кто сказал, что именно так и обстоит? - и он, непринужденно повернувшись
вполоборота к безмолвным церберам,  держа  в  поле  зрения  всю  троицу,
сказал громко, спокойно, даже чуточку равнодушно:
   -  Кончаем   комедию.   Пора   надевать   наручники   этому   хренову
коммерсанту...
   Он прекрасно понимал,  что  нервы  у  капитана  сейчас  напряжены  до
предела, есть от чего.  И  всякая  искорка  подозрения  вмиг  разгорится
лесным пожаром...
   Ну, а для надежности незаметно для капитана продвинул правую руку под
пиджак, словно тянулся к пистолету. Как и следовало ожидать,  шпик  взял
его на прицел - но получалось,  что  и  капитана  тоже,  они  с  Мазуром
находились на одной прямой, и поди тут разбери...
   Капитан взмыл с резвостью, какой и Мазур от него не ожидал,  выхватив
пистолет с похвальной быстротой, прицелился в своего же шпика. Сейчас он
не думал, не взвешивал, не просчитывал вариант - судя  по  исказившейся,
враз   постаревшей   еще   больше   усатой   роже,   капитаном   овладел
примитивнейший животный страх. Он слишком долго никому не  верил,  чтобы
сохранять сейчас хладнокровие...
   Шпик с пистолетом  шарахнулся,  как  любой  на  его  месте,  выставив
свободную руку, подняв ладонь, что-то испуганно заорал  своему  любимому
начальнику (к которому, в свою очередь,  вряд  ли  относился  с  детским
доверием). Второй так и стоял, удивленно хлопая глазами, ничегошеньки не
понимая...
   На  какие-то  мгновенья  в  стане   противника   возникла   полнейшая
неразбериха...
   И Мазур ее использовал в полной мере. Он опрокинулся назад вместе  со
стулом - прием,  которого  от  человека  обычно  не  ждут  и  потому  не
успевают. Они и не успели. А Мазур, перекатившись по полу, уже вскидывал
руку с кольтом, немолодая, но ухоженная  машинка  хлопнула  дважды  -  а
потом третья пуля достала  в  затылок  последнего  оставшегося  в  строю
неприятеля, успевшего развернуться к двери, но так и  не  переступившего
порог...
   Мазур напряженно ждал, прижавшись к стене возле двери. Если на  улице
все же остались капитановы орелики, они непременно кинутся  внутрь,  или
как-то иначе обозначат свое присутствие.
   Нет, тишина. Улочка окраинная, а пистолетные выстрелы - не  столь  уж
громоподобные звуки, в особенности если прозвучали внутри дома, лет  сто
назад построенного из добротного кирпича согласно тогдашним  стандартам,
то есть с  толстенными  стенами  и  солидными  дверями  из  натурального
дерева...
   Перебрался к окну. Немощеная  улочка,  залитая  сиянием  солнца  была
пустой и тихой. Кажется, обошлось...
   "Кто  тебя,  дурака  старого,  просил  лезть  под  руку?  -   сердито
воскликнул он про себя. - Разбогатеть захотелось... "
   Пока он настороженно прислушивался и присматривался к внешнему  миру,
голова оставалась свободной, и Мазур успел  подумать,  что  индивидуумы,
столь скоропостижно расставшиеся с жизнью  во  время  двух  молниеносных
заварушек, ежели рассуждать  философически,  пали  жертвой  классических
пороков. Тех самых смертных грехов,  от  которых  Библия  предостерегает
паству. В  самом  деле,  капитан  Агирре  поддался  алчности,  решил  на
старости  лет  сорвать  куш.  Команданте  Рамон  пал  жертвой  столь  же
примитивной гордыни - кто его, декадента, просил брать на себя нападение
на базу? Незаработанной славы захотелось. Жил бы скромнее, был бы жив...
Наконец, Ангелочек и  ее  напарник  пострадали  из-за  чрезмерной  своей
хитрожопости. Вместо того, чтобы самим подставлять  лоб  под  пули,  как
приличным агентам и положено, решили подставить живца - что их все равно
не спасло от доброй порции свинца в медно-никелевой оболочке.
   Самое время  немелодично  спеть  модный  телешлягер:  уна,  уно,  уно
момента, и сакраменто... В общем, все умерли. В том числе  и  ни  в  чем
неповинные шестерки, слепо доверявшие своим патронам - как эти  двое,  в
комнате. А  капитан  Мазур  остался  живехонек  не  только  потому,  что
добросовестно научен был всегда и везде оставаться в живых, но и оттого,
что впутывался во все это  не  по  собственной  инициативе,  а  исполняя
приказ. Вывод? А он простой:  не  стоит  излишне  умничать,  неутоленным
честолюбием маяться, о больших деньгах грезить. Приказ нужно выполнять -
скрупулезно и старательно. Такая вот философия...
   Окончательно убедившись, что снаружи никто не вломится, горя желанием
отомстить за  безвременную  кончину  хитреца  капитана,  Мазур  принялся
старательно обыскивать комнаты Дика  и  Энджел.  Увы,  добыча  оказалась
мизерной. Подобно ему самому, недоверчивые янки таскали денежки с собой,
он отыскал лишь пару долларовых бумажек и три здешних сотенных  кредитки
- на ИЗ что  мог  бы  приобрести  лишь  парочку  бутербродов  и  бутылку
кока-колы. Однако выбрасывать даже такие  гроши  при  полном  отсутствии
денег было бы непозволительным пижонством, и Мазур сунул  их  в  карман,
Все остальное, что  удалось  обнаружить,  решительно  не  подходило  под
категорию "добычи" - парочка  авторучек,  несколько  журналов,  сумки  с
одеждой. Дамские вещички Мазуру решительно ни к чему, а Дик был  гораздо
щуплее, и его шмотки лоп