да душа так и пела оттого, что все прошло как нельзя
более удачно. Возбуди он подозрения, никто не стал бы утруждать себя
возней с подобными "смертельными подписками" - попытались бы прирезать без
затей...
  - Вот и прекрасно, - сказал Лао, старательно сложив бумагу вчетверо и
упрятав ее поглубже в карман. - Не переживайте так, господин Хансен.
Корпорация, где вам отныне предстоит служить, старательно придерживается
тех самых правил, о которых мы уже говорили: за честную работу мы платим
хорошо и вовремя, за предательство или несдержанный язык отправляем на тот
свет... - Он снизошел до того, что пару раз легонько похлопал
завербованного бедолагу по плечу - Сейчас я уйду, а вы, пожалуйста,
оставайтесь здесь какое-то время. Вам, кажется, понравилась очаровательная
Анита? Какие пустяки, за счет заведения... Всего наилучшего!
  Он кивнул и вышел с гордо поднятой головой. Оставшись один, Мазур зачем-то
пересчитал сложенные пополам стодолларовые купюры. Все правильно, ровно
сорок. Оказывается, продавать несуществующие секреты иногда чертовски
выгодно...
  Низенькая дверца бесшумно распахнулась. Внутрь скользнула Анита в своем
простеньком белом платьице, коротеньком и открытом, взмахнула длиннющими
ресницами, потупилась:
  - Мне поручили о вас позаботиться, дорогой господин Хансен, сделать все,
чтобы вы не чувствовали себя одиноким и брошенным...
  - Рад слышать, - сказал Мазур. - Но господин Ма...
  - Он уже ушел, - прилежно доложила Анита. - С какими-то друзьями. Пойдемте
ко мне?
  "Аморалка, - подумал Мазур. - Руссо туристо, облико морале. Оргвыводы и
строгачи... А почему, собственно?"
Он поднял глаза - ах, как красива и экзотична была иноземная кабацкая
шлюха, ничуть на таковую не походившая... А в конце-то концов, кто чего
заподозрит? Интересы дела - понятие растяжимое...
  - С удовольствием, - сказал он. - Но сначала посидим немного в зале,
ладно? Я слишком долго болтался в море, хочется провести вечер в
цивилизованной обстановке...
  - Как вам будет угодно, - с дразнящей улыбкой сказала Анита. - Можете ни в
чем себя не ограничивать, все будет отнесено за счет заведения... Должно
быть, вы - хороший друг господина Лао?
  - Ну, вообще-то... - уклончиво ответил Мазур, благо английский, на коем
они изъяснялись, богат был подобными уклончивыми оборотами не менее
русского.
  Их с Ma прежний столик так никто и не занял, хотя заведение было набито
под завязку. На эстраде уже выкаблучивались две полуголых китаянки, всеми
средствами пантомимы показывавшие, какие они лесбиянки и как друг дружку
жаждут. Из знакомых лиц остался один Лаврик. Надо понимать, силовая акция
признана несвоевременной и отменена...
  - Закажи что-нибудь, ладно? - сказал Мазур. - Тут наш доктор, я с ним
перекинусь парой слов...
  Он подошел к Лаврику, присел на свободный стул и тихонько спросил:
  - Пасешь?
  - Охраняю, - ответил Самарин. - Мало ли что...
  - Можете сниматься с якоря, - сказал Мазур уверенно. - Дело сделано. Я
вернусь утречком...
  Лаврик через его плечо бросил пытливый взгляд на Аниту:
  - Понятно...
  - Не могу я уйти, - сказал Мазур. - Они не поймут...
  - Да ясно, ясно, - сговорчиво сказал Лаврик без тени ожидавшейся ухмылки.
- Доложу в лучшем виде, иди, работай дальше... Родина требует, чего уж
там...
  Минут через двадцать они покинули зал. Анита, скользя впереди бесшумным
пленительным видением, уверенно вела его по лабиринту переходов с дощатыми
стенами и стенами из циновок, мимо неплотно занавешанных входов в
комнатки. Лабиринт кипел привычной и бурной жизнью: даже не зная ни слова
из долетавших фраз, можно было без труда догадаться, где приятно проводят
время с женщинами, где азартно режутся в уже знакомую Мазуру малайскую
рулетку, а где неспешно и солидно ведут переговоры - то ли продают что-то
безобидное и законом вполне одобряемое, то ли сговариваются перерезать
кому-то глотку, поди их разбери... Выбравшись из этого муравейника, они
поднялись на второй этаж. Там все было совершенно иначе, напоминало
коридор недорогой, но приличной гостиницы - ряд дверей по обе стороны,
тишина и порядок. Комната тоже оказалась самая обыкновенная, ни единой
мелочи, свидетельствовавшей, что они находятся в романтических Южных
морях. Этакая девичья светелка, приют благонамеренной пансионерки, даже
темное католическое распятие висит в изголовье. Вот только кровать была
определенно широковата для девичьей светелки...
  - Я с Филиппин, - тихо пояснила Анита, перехватив его брошенный на
распятие взгляд, доставая из шкафчика бутылку и бокалы. - Мы долго были
под властью испанцев, у нас много католиков...
  - Я знаю, - сказал Мазур, по причине отсутствия стульев примостившийся на
постели.
  - Мне сразу раздеться?
  - Успеется.
  Она мимолетно улыбнулась:
  - Вы, как я понимаю, из тех, кто удостаивает девушку культурным
разговором? Что ж, я полностью в вашем распоряжении, вам нет нужды
смотреть на часы...
  И, одним движением сбросив туфельки, вытянулась рядом с ним в грациозной
позе, так, чтобы при необходимости оказаться под рукой. Профессиональным
взглядом окинув комнату, Мазур попытался прикинуть, сколько сюда можно
напихать микрофонов и неприметных объективов. Да хоть сотню, пессимистично
рассуждая...
  - Что вы так оглядываетесь? - спросила Анита, легонько прижавшись к нему
бедром.
  - Я-то думал, здесь будет масса всяких экзотических вещей, - сказал Мазур
чистую правду. - А у тебя так обыденно...
  - По-моему, вполне достаточно одной-единственной экзотической вещи - меня,
- ответила Анита, невинно хлопая ресницами. - Я вам нравлюсь?
  - Ну конечно, - сказал Мазур. И добавил про себя: "Особенно - на халяву,
чего уж там..."
  - Что же вы лежите, как истукан?
  Он предпринял кое-что, не спеша. Выгибаясь под его ладонью, экзотическая
вещь, единственная в комнате, промурлыкала:
  - По-моему, вы в наших краях недавно...
  - А какая разница?
  - О, что вы, я не собираюсь ничего у вас выведывать, вы не подумайте... -
Она непринужденно направила ладонь Мазура дальше, в самые интригующие
ареалы. - Просто интересно, каждый новый человек - это новая загадка...
  - Любишь загадки?
  - Ну, не особенно. Я простая девушка с простыми желаниями. Мы, женщины,
существа приземленные - нужно накопить денег и удачно выйти замуж, а потом
уже можно быть примерной и хорошей женой. Мужчинам проще, вы можете себе
позволить беззаботно носиться по морям, сколько в голову взбредет...
Знаете, мне отчего-то кажется, что вы не такой уж большой друг господина
Лао, что вы с ним совершенно чужие...
  - А вы проницательны, красавица моя, - сказал Мазур. - Просто-напросто у
меня с ним дела. Ты совершенно права - должен же человек заработать денег
для приличной жизни...
  - А риск вас не пугает?
  - Приходится иногда рисковать, - сказал Мазур.
  Девушка гибко перевернулась на бок, тесно прильнула к нему, засыпав лицо
черными волосами. И зашептала на ухо едва слышно:
  - Ну, если вы не боитесь риска, то не должны бояться, мне кажется, хорошо
оплаченного риска... Очень хорошо оплаченного...
  - Подробнее, - столь же тихо ответил Мазур. Беззаботный шепот щекотал ему
ухо:
  - Один господин из Индонезии, которому не нравится то, что порой
происходит с его судами, обещал пятьдесят тысяч долларов тому, кто
привезет к нему в гости господина Лао... Я слышала, в последний месяц
сумма увеличилась до семидесяти...
  - Шутишь? - спросил Мазур.
  - А если нет?
  Мазур приподнялся на локте, всмотрелся в ее совершенно спокойное личико и,
крепко сжав двумя пальцами нежный подбородок, спросил шепотом:
  - Прелестное создание, ты хоть понимаешь, что с тобой будет, если...
  - Пресвятая дева, неужели вы способны меня выдать и позволить, чтобы мне
причинили зло?
  - А если способен?
  - У вас лицо настоящего кабальеро...
  - Внешность, знаешь ли, обманчива...
  - Ни за что не поверю, что вы способны меня выдать, - ее опытные пальчики
в два счета справились с пряжкой пояса. - Вы же этого совсем не хотите...
Ложитесь поудобней. Считайте, что я пошутила...
  Запустив пальцы в пышные пряди, Мазур легонько приподнял ее голову со
своего живота:
  - Ну ладно, будем считать, что я истинный кабальеро. Ничего я не слышал.
Но если еще раз услышу...
  - Не услышите, - пообещала она сговорчиво.
  И замолчала по чисто техническим причинам. Вытянувшись на постели и
рассеянно глядя на ритмично двигавшийся черноволосый затылок, Мазур
мельком подумал: примитивно работает господин Лао, надо сказать. Или это с
ее стороны все же самодеятельность? Мало ли какие у нее планы. Полное
впечатление, что в таких местах всякий на кого-то работает, так что
возможны любые варианты. Ладно, как бы там ни было, проверка это или
желание найти помощника для весьма выгодной негоции, поддерживать такие
разговоры слишком опасно... Если она не провокаторша дешевая и преследует
свои чисто корыстные интересы, головенки обоим могут оторвать еще до
рассвета - если тут все же есть "клопы"...
  ... Обошлось, самые пессимистические его гипотезы так и не подтвердились.
Ранним утречком Анита проводила его черным ходом на улицу, и оба при этом
остались живы-здоровы. Никто не попался по дороге, никто не порывался
прирезать, и Мазур, стоя у солидного крыльца из незнакомого некрашеного
дерева, немного успокоился.
  - Я всегда буду рада вас видеть, - заверила Анита, наградив на прощанье
добросовестным влажным поцелуем. - У вас есть обхождение, вы обращаетесь с
девушкой, как с человеком...
  И упорхнула за дверь. Оставшись в одиночестве, Мазур от души зевнул, с
хрустом и мычаньем. Вышел на середину улицы, оглянулся на фасад заведения.
Неоновые трубки, аглицкими буквами и иероглифами возвещавшие, что
заведение имеет честь именоваться "Звезда глубины", были погашены,
трехэтажное здание казалось пустым и вымершим. Было уже довольно светло,
теплый ветерок ворошил смятые газеты, на противоположной стороне, на
ступеньках магазинчика с опущенными металлическими жалюзи, ночной сторож
нес вахту совершенно по-советски: дремал, уронив голову на колени, зажав в
сгибе локтя длинную оструганную палку.
  Потом послышался звук мотора, из-за угла выехало такси - длинная
американская машина годков этак двадцати от роду, выкрашенная в
бело-желтый цвет довольно давно. Дверца распахнулась с печальным
скрежетом, Лаврик позвал:
  - Садитесь, что ли, старпом...
  Мазур сел в машину, и она сразу же тронулась, дребезжа, но довольно
проворно. Здесь, как и в родном Отечестве, умельцы ухитрялись поддерживать
на ходу вовсе уж безнадежную рухлядь, добрая половина здешних машин была
лишь немногим моложе Мазура, а порой попадались и монстры, помнившие
японскую оккупацию, а то и кокаиновые двадцатые.
  - Ну что? - спросил Лаврик бесстрастным тоном. - Справился, наконец, с
заданием? - Перехватив взгляд Мазура, брошенный на водителя, хмыкнул: -
Ничего, он не заложит...
  - Ну, а что было делать? - пожал плечами Мазур. - Если тебе в честь
успешной сделки делают презент в виде такой вот фемины, нельзя же выходить
из роли. Еще подумали бы черт-те что...
  - Да бог с тобой, я же с тебя объяснительных не требую, - сказал Лаврик
тоном оскорбленной невинности. - Разумеется, нельзя выходить из роли...
  Он развалился на продранном сиденье, благодушный и дружелюбный, прямо-таки
братишка родной, первый кореш на деревне. Но вот если ты своим поведением
дашь ему повод, начнется такое, что и вспоминать не хочется. Взять хотя бы
Ахатинские острова и тамошнюю мясорубку. "Что поделать, работа у человека
такая", - великодушно подумал Мазур, на сей раз вроде бы не имевший за
душой грехов, требовавших немедленного вмешательства особого отдела.
  - Валютку сдать не забудь, - поведал Лаврик рассеянно.
  - А уж это моментально, - сказал Мазур сговорчиво. - Изволь. Ровно три
девятьсот, не веришь - обыщи.
  - По-моему, тебе четыре давали, - сказал Лаврик вкрадчиво.
  - Ну да, - сказал Мазур. - Но здесь, видишь ли, принято среди приличных
людей утром оставлять девушке чаевые. Не могу же я выходить из роли...
  - Я понимаю. И завидую - хорошая тебе роль досталась... Интересно, оно
хоть стоило сотни баков?
  - Стоило, - убежденно сказал Мазур.
  - Ох, счастливчик... - Лаврик резко переменил тон: - Ну, как думаешь, на
крючок сели?
  - Я живой и с авансом в кармане, - сказал Мазур. - Это кое о чем говорит,
а? Эти ребята так просто деньги не платят... и так просто в живых не
оставляют. Лишь бы Ма не сбежал.
  - Хрен он куда сбежит, - сказал Лаврик убежденно. - Не на тех напал,
декадент хренов...

  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В ФЛИБУСТЬЕРСКОМ ДАЛЬНЕМ СИНЕМ МОРЕ...

  Впрочем, море поутру было не синим - скорее густо-голубым, на воде лежала
темная рябь, крепчал ветер, и высокие волны разбрызгивали пену.
Покосившись в сторону переборки, Мазур уверился, что барометр падает. На
горизонте, с норд-норд-веста, вставали серые тучи.
  Строго говоря, Мазур не мог считать себя морским волком - его флотская
жизнь, как правило, протекала ниже уровня воды. Но он как-никак был не
только "морским дьяволом", но и морским офицером с некоторым опытом.
Погода ему не нравилась - слишком многое свидетельствовало о приближении
шторма.
  - Хорошо, если шторм, - проворчал загадочный капитан Адам Барт, то ли
угадав его мысли, то ли перехватив взгляды на барометр. - Может и тайфун
случиться, запросто. Такие уж места.
  - Вряд ли наши друзья не рискнут выйти в море из-за погоды, а? - спокойно
сказал Морской Змей.
  - Они-то выйдут, - ответил капитан. - Только тайфун в здешних местах -
удовольствие маленькое. Никакого удовольствия, если точнее.
  - Ну, а что делать?
  - А делать нечего... - уныло согласился капитан.
  "Нептун" уже часа полтора как оставил по правому борту за кормой мыс
Параттачай, игравший примерно ту же роль, что в ковбойских фильмах -
последний форт бледнолицых на границе индейской территории. Они были в
международных водах, среди россыпи кому-то принадлежавших, но необитаемых
островков, в местах, где полицейские и пограничные корабли встречаются
редко, где пираты чувствуют себя вольготно.
  Но пока что не попалось на пути никого, похожего на пиратов. Одни только
парусные лодки, туземные рыболовы, спешившие куда-то по неотложным делам,
да американский "Орион", прекрасно им знакомый самолет-разведчик,
прошедший почти параллельным курсом левее, на высоте примерно двух
километров, и нисколько ими не заинтересовавшийся. Американских баз здесь
хватало, что добавляло опаски... Если звездно-полосатые ребята еще не
пустились на охоту за заблудившейся капсулой, то следует ожидать, что и
летучие рыбы заговорят человеческим голосом. У янкесов достаточно станций
слежения в этих самых местах...
  - Ага! - сказал Морской Змей. - Что думаете?
  - А возможно... - протянул капитан.
  Мазур тоже посмотрел в ту сторону. На фоне зеленого островка милях в
полутора по левому борту четко выделялся небольшой кораблик, определенно
стоявший на якоре или лежавший в дрейфе.
  - Единственный флаг. "Виски", - сказал капитан, опустив бинокль.
  "Та-ак..." - сказал себе Мазур, напрягшись.
  Значит "Виски". Красный квадрат окружен белой каймой, а та, в свою
очередь, синей. "Мне необходима медицинская помощь". Вполне убедительная
мотивировка для замаскированной засады.
  Капитан перебросил ручки машинного телеграфа на "малый". "Нептун" гасил
скорость. До кораблика, с первого взгляда напоминавшего неказистый
рыбацкий траулер, было уже не более полукабельтова, и можно было
рассмотреть на корме две яростно жестикулировавших фигуры.
  Через минуту на единственной мачте траулера взвились еще два флага -
"Альфа" и "Майк". "Есть ли у вас врач?"
- "Альфа" - "Лима" поднять, - распорядился капитан в переговорную трубу. -
Стоп машина... И запросите, что у них.
  Вскоре на мачте траулера поднялись флаги, сообщавшие, что на борту имеется
больной с сотрясением мозга, вызванным ушибом. И просившие выслать шлюпку
с врачом. Капитан "Нептуна", переглянувшись с Морским Змеем, ответил
"Браво" и "Юниформом" - шлюпка направляется принять раненого...
  Если это были те, кого они ждали, если они наблюдали за "Нептуном" в
бинокли, не должны были ничего заподозрить - возле одной из шлюпбалок
появились два матросика и принялись опускать шлюпку на талях. Тут же в
полной готовности оказать помощь страждущему объявился эскулап в белом
халате. Фамилия его была Самарин, и многие звали его Лавриком за
выпендрежную привычку носить совершенно не нужное при его стопроцентном
зрении бериевское пенсне.
  Все было готово к встрече - и лучше не думать о том, что порой невозможно
предусмотреть абсолютно все случайности...
  И потому, как ни странно для человека непосвященного, Мазур испытал в
первую очередь жуткое облегчение и даже радость, когда из-за восточной
оконечности островка, из-за зеленой кипени джунглей вырвались два
суденышка совершенно другого вида, низкие и словно бы поджарые,
напоминавшие волков в беге. С прытью торпедных катеров они мчались к
"Нептуну" задрав носы, оставляя за кормой белопенные буруны, особенно
яркие на фоне темнеющего неба и густо-синего моря.
  Звонко протарахтела короткая очередь, и перед самым носом "Нептуна"
взвились пять фонтанов. "Эрликон", - определил Мазур. - Миллиметров
тридцать. Пятизарядка времен второй мировой - но для мирного судна этого,
безусловно, хватит... Ага!"
На сигнальных фалах обоих атакующих катеров полоскалось по два одинаковых
флага - "Сиерра" и "Новембер". То же самое сочетание появилось на мачте
траулера-приманки, прытко развернувшегося вдруг и устремившегося к
"Нептуну" с несвойственным рыбацкому корыту проворством. Ну конечно:
"Сиерра" и "Новембер"!
  "Вам следует немедленно остановиться. Не пытайтесь уйти. Не спускайте
шлюпки. Не ведите переговоров по радио. В случае неповиновения я открою
огонь".
  Поразительно, как много можно выразить посредством трех десятков
сигнальных флагов Международного Свода...
  Вновь затарахтела автоматическая пушка, снаряды легли еще ближе - на
случай, если капитан окажется тугодумом или чрезмерно храбрым. Впрочем,
"Нептун" смирнехонько лежал в дрейфе. Передний катер описал короткую дугу,
развернувшись параллельно кораблю, с большой сноровкой причалил, смягчив
толчок кранцами из старых автомобильных покрышек, стоявший на носу человек
размахнулся - и в фальшборт "Нептуна" впился трехлапый крюк на прочном
лине. Точно такой же мелькнул правее, брошенный со второго кораблика.
  Мазур видел, как "эскулап" и сопутствовавшие ему моряки старательно
задрали руки над головой - ну а как же иначе прикажете поступить людям,
которых взяли на прицел полдюжины автоматов?
  Уже явственно слышались истошные вопли на аглицком - насчет того, чтобы
все стояли спокойно, держали рученьки над головой и не вздумали рыпаться.
По линям с невероятным проворством, что твои бандерлоги, уже карабкались
люди с автоматами за спиной. Передний, перепрыгнув на палубу, оттеснил
Лаврика со товарищи от борта, тыча дулом автомата в пузо, а второй в три
секунды сбросил штормтрап.
  Первым по нему поднялся господин Лао - вот так встреча, а мы уж
ждали-ждали, все жданки съели! - властный и решительный, с "узиком" на
плече, проворный и гибкий, как леопард, флибустьер, бля... В сопровождении
двух ореликов он без промедления направился к рубке, взбежал по белой
лесенке, пинком распахнув дверь.
  На палубе орали и грозили, пустив пару коротких очередей в воздух. Там уже
суетилось не менее дюжины "джентльменов удачи". Двое кинулись вниз, явно
намереваясь вытащить из кают всех свободных от вахты. Ну что же, вечная
память идиотам...
  - Ну и что тут у нас происходит? - пробормотал капитан Барт с видом унылой
покорности судьбе.
  - Молчать! - отрезал Лао. - Никому не двигаться!
  Он, конечно же, и виду не подал, что накоротке знаком с Мазуром, то бишь
господином Хансеном, а тот, понятное дело, и не стремился афишировать
знакомство. Он просто-напросто ждал своего часа, напрягшись, как струна.
Рулевой, бросив штурвал, таращился на ворвавшихся пиратов с н