же великоват.
  - Парни, вы просто кладезь премудрости... - рассеянно отозвалась Мэй Лань.
  - Но, между прочим, вы совершенно правы...
  - А то! - гордо сказал Мазур. - Повидали кое-что... Между прочим, что бы
под этим парашютиком ни висело, оно наверняка уже далеко. Кто-то тебя
опередил.
  - Почему ты так решил? - вскинулась она.
  - Господи, да прикинь сама. - Мазур сунул ей под нос белую нейлоновую
стропу толщиной с мужское запястье. - Эту веревочку аккуратно перерезали
чем-то острым... вполне может быть, парангом. Посмотри, какой срез.
Безукоризненный... И со второй обстоит точно так же, и с третьей...
  Он методично перебирал стропы, двигаясь вокруг вороха алой ткани. Все
срезы выглядели одинаково, неважно, косые или прямые - перерезаны или
перерублены чем-то острым, одним-двумя уверенными ударами...
  - По-моему, я начинаю понимать, что произошло, - сказал Мазур. - Не столь
уж хитрая загадка. Парашют зацепился за верхушки вон там, где проплешина.
Потом к нему кто-то взобрался, ради экономии времени и трудов не стал
возиться, высвобождая ткань, а попросту принялся обрубать сучья. Потом
обрубил стропы и забрал то, что на них висело. А парашют выкинул в море,
завернув в него камень. Ну, неглупо. Не появись мы тут, эта штука могла на
дне пролежать до скончания веков... Если это что-то ценное, я бы на месте
нашего предшественника не стал бы рисковать, прятать это на дне, -
обязательно прихватил бы с собой. Размеры, надо думать, позволяют, не
может же эта штука быть со слона размером... Как тебе мои выводы?
  Мэй Лань медленно выпрямилась. Горькое разочарование на ее очаровательном
личике было столь явным, что джентльмену следовало бы и высказать бедняжке
сочувствие, вот только Мазур сейчас был не джентльменом, а столь же
целеустремленным охотником на тропе...
  - Она большая, эта штука? - спросил он вроде бы равнодушно.
  - Не особенно, - уныло отозвалась Мэй Лань.
  - И дорого стоит, я так понимаю? Тогда ее точно увезли...
  "Конечно, увезли, - столь же уныло повторил он про себя. - И я даже знаю
по именам кое-кого из тех, кто на парашют наткнулся, - есть такие господа,
звать их Лао и Ма... Ах ты, красавица, куколка, русалка... Значит, ты тоже
ищешь капсулу? Ты даже знаешь, что на ней было написано..."
Уж он-то прекрасно знал, что парашют был от капсулы. Еще тогда, в убогом
отеле "Фельдмаршал", многое стало ясно: когда Мазур увидел на листке
бумаги именно ту надпись, что была нанесена на капсуле, - по-русски,
разумеется, исключительно по-русски, ведь заранее подразумевалось, что
капсула непременно приземлится на территории СССР, и тот, кому стукнуло бы
в дурную башку предложить продублировать надпись на каком-нибудь
иностранном языке, получил бы преизряднейший втык за политическую
близорукость, если не хуже. Капсула обязана была приземлиться в пределах
СССР, и точка. Кто ж знал, что она, паршивка, решит попутешествовать по
заграницам?
  Надпись, а вот теперь - парашют. Все совпадает. Наша очаровательная Мэй
Лань, как окончательно выяснилось, - одна из нас. Одна из немаленькой
толпы охотников за сокровищем. Есть, правда, ощутимая разница: мы хотим
вернуть свое, а вот все прочие, эта очаровашка в том числе, намерены
заграбастать чужое.
  Строго говоря, то, что на фотопленке, - тоже чужое. Но пленка-то наша,
господа хорошие, ежели цинично? Наш спутник, наша капсула, наш парашют,
наша пленочка. Значит, мы и есть полноправные хозяева всего этого добра, а
всех остальных просят не беспокоиться, посторониться по-хорошему, иначе и
зашибить недолго...
  Мэй Лань подняла голову, ее глазищи сверкали упрямством:
  - Будем искать дальше. Как минимум до темноты, а там посмотрим.
  - Погоди-ка. - Мазур крепко взял ее за локоть, отвел на корму, подальше от
остальных. Тихонько, недобро спросил: - Ты во что нас втравила? Помнится,
когда договаривались, я тебя особо предупредил, что в шпионские дела мы с
компаньоном не суемся...
  - Почему ты решил, что это шпионаж?
  - Ну как же, - сказал Мазур уверенно. - Повидал кое-что... Парашют.
Русская надпись... черт, я только сейчас сообразил! Это ведь было написано
на той штуке, верно? То, что ты показывала этому русскому? Правильно?
Опасность взрыва, надо же... И ты еще будешь уверять, что шпионажем тут и
не пахнет? Милая, ты очаровательна, но поищи себе других дураков. Чего
доброго, приплывут русские и всех нес шлепнут. Нет, мы так не
договаривались... Провались ты со своими деньгами, я увожу шхуну...
  И он сделал порывистое движение. Мэй Лань схватила его за руку.
  - Джимми, не будь дураком! Говорю тебе, шпионаж ни при чем! Ты газеты
читаешь?
  - В руки не беру, - отрезал Мазур. - Охота была время тратить. Все равно
везде одно и то же, а в Антарктиде еще и холодно...
  - А про "черные ящики" ты слышал?
  - Милая, если я принципиально не читаю газет, это еще не значит, что
дурак... Слышал, конечно. Хочешь сказать, это и был "черный ящик"?
  - Вот именно, - сказала Мэй Лань самым убедительным тоном. - Русский
"черный ящик", с их лайнера. Неделю назад их пассажирский самолет
столкнулся неподалеку от берега с легким самолетом одного воротилы из
Сингапура...
  - Ага, - фыркнул Мазур. - И русские тебя наняли, чтобы ты нашла их "ящик"?
  - Ну, предположим, наняли меня совсем не русские, наоборот... Понимаешь?
  - Что же тут не понять? Если не русские, значит, сингапурцы... Вот только
я что-то в толк не возьму, зачем сингапурцам русский "черный ящик". Скорее
уж сами русские его хотят вернуть.
  - Ты в самом деле не понимаешь? - Мэй Лань, уже оправившаяся от первой
неудачи, улыбнулась с некоторым превосходством. - Сингапурцы подали в суд
на русских пилотов и, естественно, утверждают, что те и были виновниками...
  - А на самом деле? - спросил Мазур, решив еще немного побыть недотепой.
  - А черт его знает! - отрезала Мэй Лань. - Откуда я знаю? Мне, скажу тебе
честно, попросту наплевать. Потому что платят мне не русские, а
сингапурцы. Ну, теперь-то, наконец, понимаешь?
  - Погоди, погоди... - протянул Мазур, изображая на лице усиленную работу
мысли. - Начинаю врубаться... Даже если русские сто раз правы, они ничего
не смогут доказать без "черного ящика"... Точно?
  - Ты гений, - сказала Мэй Лань с обольстительной улыбкой. - Все так и
обстоит. Если мой клиент получит "черный ящик", окупятся все расходы по
поискам...
  - Ага, - сказал Мазур. - И я крепко подозреваю, эти расходы таковы, что
пятьсот долларов в день на фоне всей суммы - сущая мелочь, не правда ли?
  - Ну, вообще-то... - Она выглядела чуточку смущенной. - Можно и так
сказать... Но, Джимми, в конце концов, это бизнес. Я вас наняла за
определенную плату, и вы согласились...
  Мазур улыбнулся не менее очаровательно: - Прелесть моя, ты только не
думай, что тебя взяли за глотку... Однако, по-моему, жизнь прямо-таки
требует пересмотреть иные соглашения и особенно суммы...
  - Хочешь в долю?
  - А что же еще?
  - Давай вернемся к этому чуть погодя, - сказала Мэй Лань тоном послушной
девочки, робко просившей мороженое. - Я вовсе не отказываюсь, просто нужно
обдумать перемену ситуации, новые реалии... Я вовсе не собираюсь тебя
обманывать, не думай. - Она приблизилась вплотную и положила ему ладонь на
плечо: - Может быть, так даже лучше, хрупкой девушке в одиночку такое
предприятие поднять трудно. Поговорим вечером, хорошо? А сейчас давай еще
поныряем? Как подумаю, что эта штука может лежать где-то на дне... Джимми,
я правда не собираюсь тебя обманывать. Как-никак я сейчас в полной твоей
власти, даже жутковато... Теперь, когда ты все знаешь...
  Ах, как трогательно беззащитна она была, как доверчиво взирали огромные
глазищи, как дрогнул голосок от волнения, как робко тонкие пальчики
погладили его плечо... Беззащитная красавица отдавала себя на милость
мускулистого супермена, классического Белого Охотника...
  Вот только Мазура его многотрудная работа и бдительные инструкторы давно
сделали во многих отношениях прожженным циником. Что-что, а смешивать
лирику и работу он категорически зарекся.
  И плохо верил в эту тщательно продемонстрированную слабость и хрупкую
беззащитность. Хватило времени, чтобы приглядеться к девчонке как следует
и прокачать ее посредством иных засекреченных методик. У него давно уже
создалось впечатление, что хрупкая красоточка не столь уж оранжерейный
цветочек, каким пытается казаться. Видывавшего виды "морского дьявола"
извечным женским оружием подкосить трудно - бывали, знаете ли,
прецеденты...
  Конечно, следует думать о человеке хорошо - пока не располагаешь
достаточным ворохом компрматериалов (сентенция во вкусе Лаврика, но это не
меняет дела). Нельзя исключать, что она и сама искренне верит в эту
побасенку о "черном ящике", что ее кто-то играет втемную. А если все
иначе, если она точно знает, что ищет... Ну, даже при этом раскладе ему
ничего сейчас не грозит. Но вот потом, на суше...
  Как поступят малость побитые жизнью мелкие авантюристы вроде Джима Хокинса
и Пьера, вернувшись на сушу? Сто против одного за то, что с головой
зароются в газеты, даже если отроду не брали в руки таковых. Как любой на
их месте, попробуют выяснить что-нибудь о пресловутой авиакатастрофе -
имела ли таковая место в действительности или нет? Чуть поразмышляв,
протянув ситуацию в недалекое будущее, Мэй Лань быстро придет к этому
выводу. Не так она наивна, чтобы не понять: проверять ее сказочку будут, и
скоро. Значит, на берегу нужно держать ухо востро. А ведь есть еще эти
хмурые рожи из "ситроена", которые девчонку серьезно озаботили своим
появлением...
  - Значит, ты - никакая не студентка? - спросил Мазур. - А что-то вроде
частного сыщика?
  - Милый, я и вправду студентка. Но - небогатая. А это существенно меняет
картину, не правда ли? Можно, конечно, подрабатывать и в лавчонке дядюшки
Хоп Синга, но капиталов на этом не составишь. Стать проституткой -
противно, женихов-миллионеров на горизонте что-то не видно... Вот и
приходится неглупой девушке хвататься за любой приработок, если он
относительно приличный...
  - А тебе не приходило в голову, что иные приработки требуют сильного
мужского плеча?
  - Вот теперь я в этом точно убедилась, - покаянно призналась Мэй Лань,
трепеща длиннющими ресницами, очаровательная, нежная и покорная мужской
воле, идеальное воплощение верной подруги супермена. - Глупо было думать,
что удастся справиться в одиночку. Хорошо еще, что тебе можно доверять...
  "Если она сейчас обовьет нежными ручками мою шею и запечатлеет на моих
устах доверчивый, но страстный поцелуй - это, пожалуй, выйдет перебор, -
сказал себе Мазур. - Перебор, означающий, что она меня считает форменным
болваном. Если нет - она умненькая и старается избегать примитивных
штампов..."
Верным оказалось второе. Девушка не стала переигрывать, она так и осталась
стоять перед ним, тростиночка, трепеща ресницами. Да, неглупа...
  - Интересно, а почему это мне можно доверять? - усмехнулся Мазур. -
Обыкновенный авантюрист, ловец удачи...
  - Но ты же все-таки исландец, - сказала Мэй Лань. - А я как-никак учусь в
колледже. Читала и о вашей Исландии. Вы ведь живете довольно далеко от
Европы, от современной цивилизации, всей этой гонки за монетой... Вам
должна быть свойственна некоторая первозданность - простой, здоровый образ
жизни, иные ценности... Мы в Азии такие вещи умеем чувствовать тонко. Даже
если ты несколько лет отирался в здешних притонах, все равно не успел
вытравить все предшествовавшее. Я же помню, как ты положил в карман аванс,
- очень уж безразлично, без тени алчности, европейские авантюристы ведут
себя иначе...
  "Прокололся, черт... Тут она верно подметила", - самокритично подумал
Мазур. А вслух сказал:
  - Ты очень умная девочка. Но не забывай, что я все-таки не ангел и не
бессребреник...
  - Я помню, - ослепительно улыбнулась Мэй Лань. - Ну что, пойдем в воду?
Нужно окончательно убедиться...
  К вечеру, когда неожиданно, как всегда бывает на экваторе, упала темнота,
Мэй Лань лишилась значительной доли оптимизма. Все поиски оказались
безрезультатными: только чистое песчаное дно, камни и кораллы, колыхание
водорослей и феерическое скольжение рыбьих стай.
  Единственным творением человеческих рук, попавшимся им на глаза, был чуть
ли не насквозь проржавевший якорь с обломанным штоком, судя по виду,
принадлежавший европейскому судну и посеянный здесь то ли в самом конце
прошлого века, то ли в самом начале нынешнего.
  Китайцы, как оказалось, прихватили с собой примус, ностальгически
умиливший Мазура, хотя он и не показал вида, и с проворством сказочного
солдата, варившего суп из топора, сварганили кое-какой горячий ужин, даже
кофейник вскипятили. Бесценные мужички, мастера на все руки. Наверняка,
если хозяйка прикажет, и нож в спину Мазуру вгонят по-крестьянски
обстоятельно и несуетливо, без тени эмоций, мол, ничего личного...
  Ужин, конечно, оказался в китайском стиле - но суперкарго Пьер прихватил и
несколько банок европейских консервов, так что они заморили червячка. Ну,
а кофе даже китайский повар не в состоянии превратить в нечто экзотическое
- если следить за поваром, чтобы не бухнул туда ненароком каких-нибудь
хитрых специй или лягушачьих лапок...
  Одним словом, Мазур пребывал в довольно благодушном состоянии духа, не
особенно и огорченный неудачей поисков, потому что такие вещи, в принципе,
не должны волновать бродягу и авантюриста Джима Хокинса, близкого к
природе исландца, чересчур уж поздно столкнувшегося с осатаневшей в погоне
за золотом европейской цивилизацией. Как на доброй памяти тестюшкином
острове, он валялся у бушприта на свернутом кливере, швыряя за борт окурки
и лениво просчитывая ситуацию. Он уже знал, что должно произойти, потому
что по-иному события развернуться просто не могли. Извечное женское оружие
будет пущено в ход против исландца-провинциала даже скорее, чем против
континентального авантюриста...
  "Знаете ли вы тропическую ночь? - спросил он сам себя, безбожно передирая
классика. - О, вы не знаете тропической ночи. Луна золотила океанские
просторы, тихонечко отходят ко сну господа авантюристы - вон старина Пьер,
не задавая лишних вопросов, скрылся в люке, вон бесшумными тенями
просквозили туда же два безымянных китайца, после того, как хозяйка что-то
тихо им приказала. Ох, изнасилуют сейчас недотепу-исландца, точно вам
говорю, господа хорошие..."
Вскоре к нему, грациозно переступая босыми ножками по палубе, приблизилась
Мэй Лань, все в том же невесомом купальнике, присела рядом на тугой рулон
парусины, опершись на нее обеими руками и откинувшись назад, уставилась в
небо. Поза была продуманная и оттого невероятно соблазнительная,
рисовавшая силуэт девушки на фоне звездного неба самым выигрышным образом.
  Чтобы не выглядеть вовсе уж провинциальным болваном, Мазур торопливо
отправил за борт окурок и самым романтическим тоном, какой только мог
изобразить, поведал:
  - Какая ночь... а?
  Ночь и в самом деле была чудесная - полная луна заливала зыбким сиянием
джунгли на берегу, золотила на морской глади хрупкую невесомую дорожку,
россыпи крупных звезд усеяли небесный купол, и едва слышно плескала в борт
спокойная вода. В такую ночь только и млеть возле очаровательной девушки,
терзаясь неизвестностью.
  Жаль только, что Мазур никакой такой неизвестностью не терзался. Нетрудно
было просчитать близкое будущее. И оттого на душе у него было чуточку
грустно, потому что классическая сцена, прямиком заимствованная из
многочисленных книг и фильмов (жаркая ночь, луна и звезды, романтическая
тишина и палуба шхуны посреди тропических морей), была пронизана
высокопробным лицемерием, все было не взаправду, все игра, притворство,
лицедейство, и Мазуру было не на шутку обидно - в эти декорации так и
просилось что-то настоящее, чистое и взаправду нежное, только где ж его
взять, если идет игра и ставки ох как велики...
  Естественно, когда Мэй Лань протянула руку, он нисколечко не удивился,
взял в ладонь ее тонкие пальчики и осторожно погладил своими - настоящий
кавалер должен начинать романтично, не стоит с маху грабастать девочку в
охапку, как мы это наблюдаем в штатовских фильмах... Мэй Лань гибким
движением переместилась в его сторону - первое мимолетное полуобъятие,
поцелуй в щечку, кончики пальцев скользнули по гладкой коже, ладони
замерли на тонкой талии, тело девушки чуть напряглось, обозначая легкое
сопротивление приличия ради... Но все же дала себя уложить на плотную
парусину, помня, что необходимо не только аккуратно расплатиться, но и
очаровать, насколько удастся...
  - Ты прелесть, - прошептал ей на ухо Мазур добросовестно прерывавшимся
голосом.
  - Только не надо о любви с первого взгляда...
  - Я и не пытаюсь. Но ты ведь прелесть...
  - По сравнению с твоим обычным кругом общения, а?
  - Ну что поделать, что поделать... - признался Мазур. - Жизнь носила по
задворкам, чего уж там... А ты - совсем другое, ты из другого мира, и
водиться привыкла отнюдь не с такими маргиналами, как я. За тобой,
наверное, ухаживают красиво? Ведут умные беседы, читают стихи...
  - Ты тоже попробуй.
  - Увы, увы... - сказал Мазур, не найдя в своей англоязычной памяти ничего
подходящего, ну, а русское не годилось, понятно. - Мы, исландцы, в поэзии
не сильны, нет у нас таких традиций...
  Развивать эту тему он побоялся - черт их знает, исландцев, вдруг у них как
раз и есть и традиции, и поэты и об этом написано в книгах, которые просто
обязана прочитать толковая студентка? В конце концов, все его знания об
Исландии сводились к книжке писателя Фина, последний раз читанной лет
десять назад. Тут легко угодить впросак...
  - Что с вас взять, с отшельников Европы... - фыркнула Мэй Лань. - Лежи и
слушай...
  Она нараспев продекламировала, лежа в его объятиях и глядя в звездное небо:

  И ясному солнцу, и светлой луне
в мире покоя нет. И люди не могут жить в тишине,
а жить им - немного лет. Гора Пэнлай среди вод морских
высится, говорят. Там в рощах нефритовых и золотых
плоды, как огонь, горят. Съешь один - и не будешь седым,
а молодым навек. Хотел бы уйти я в небесный дым,
измученный человек...

  - Здорово, - сказал Мазур. - Сама сочиняла? Она звонко рассмеялась:
  - Нет, положительно ты прелесть... Это Ли Бо, великий китайский поэт.
  - Ты что, с ним знакома?
  - Джимми, ты меня уморишь... Он жил тысячу двести лет назад...
  - Ладно, ладно, - насупился Мазур. - Если тебя спросить, кто из великих
скальдов жил в Исландии лет семьсот назад, ты тоже угодишь пальцем в
небо...
  - А кто из великих скальдов жил в Исландии семьсот лет назад? - живо
поинтересовалась Мэй Лань.
  - Снорре Скьярлавсон, - браво ляпнул Мазур первое пришедшее на ум
словосочетание, звучавшее вполне по-скандинавски.
  - Не слышала...
  - То-то. Если покопаться в памяти, смогу даже что-нибудь вспомнить.
  - Не надо, Джимми, - прошептала ему на ухо Мэй Лань. - Тебе вовсе не
хочется вспоминать древние стихи, тебе адски хочется снять с меня
купальник...
  - Ага.
  - Так сними.
  Он незамедлительно последовал совету - и наконец получил свое на
пропитанной ароматами моря парусине, под тихие стоны и ласковый шепот.
Происходившее должно было заставить любого преисполниться мужской гордости
- распростертое под ним тело потеряло собственную волю, угадывая его
желания и подчиняясь искусно и пылко. Кое о чем он при всем своем опыте и
понятия не имел, и много времени прошло, прежде чем унялась затейливо
ублажаемая взбудораженная плоть.
  Плохо только, что обязанная сурово бдить частичка сознания постоянно
оставалась на страже, именно она, не растворившись в бешеном наслаждении,
что бы ни вытворяла и что бы ни позволяла девушка, прилежно отмечала: ну
да, высший класс обволакивания, нужно зафиксировать, она ведет свою партию
безупречно: не переигрывает, не старается многословно уверить, что
покорена и приручена, но несколькими скупыми, выверенными фразами,
сделавшими бы честь любой актрисе, сумела все же убедить, что Белый
Охотник завладел не только телом, но и душой, что именно та