таясь разжалобить и понимая, что  -  не
удастся... Мазур стоял с поднятым пистолетом, неумолимый, как судьба.
   Подвывая, шустрик кинулся головой вперед - и тут  же  исчез  с  глаз,
покатившись по насыпи.
   - А тебе  особое  приглашение  нужно,  тварь?  заорал  Мазур.  Второй
шибздик бросился следом. Донесся его приглушенный вопль - Ну? -  спросил
Мазур, криво усмехаясь.
   Верзила держался гораздо более степенно и осмотрительно. Он  какое-то
время пожирал Мазура пылающим взором, определенно пытаясь запомнить  эту
физиономию на всю оставшуюся жизнь, чтобы  посчитаться  при  случае.  Но
выхода не было, чего уж там - и последний из криминальной троицы  шагнул
к проему, взялся за доски, высунул ноги,  примеряясь,  в  последний  раз
послал Мазуру ненавидящий взгляд. И прыгнул - неплохо прыгнул, грамотно,
со сноровкой человека,  привыкшего  путешествовать  таким  вот  образом,
вскакивая на ходу, на полной скорости соскакивать. Умело  прыгнул  -  не
вперед, а назад, заранее перебирая ногами в воздухе, ухитрился и в самом
деле не упасть кулем, побежал метров десять, потом все же  чебурахнулся,
покатился с насыпи. Но за него Мазур был спокоен -  этот  вряд  ли  себе
поломает  кости,  а  вот  насчет  двух  других  -  вопрос,  знаете   ли,
дискуссионный...
   Он спрятал пистолет и перевел дух,  стоя  у  проема,  подставив  лицо
ветерку. Угрызений совести не было ни малейших. Еще апостолы учили,  что
поступать с людьми надо так, как они поступили бы с вами - а эта троица,
никаких сомнений,  преспокойно  прикончила  бы  Мазура,  окажись  они  в
состоянии. Так что не стоит распускать слюни, не та  ситуация.  Или  ты,
или тебя. Ничего похожего на романтичных бродяг Джека Лондона,  на  лицо
ужасных, но прекраснодуших внутри - то ли классик приукрасил реальность,
то ли времена изменились, безвозвратно унеся старинную романтику...
   Поезд несся, ожесточенно лязгая сцепкой на стыках, насколько  хватало
взгляда,  впритык  к  насыпи  тянулись   зеленые   джунгли   с   редкими
проплешинами сухой коричневатой земли. Приведя в порядок  рюкзак,  Мазур
высмотрел возле самого проема уголок почище и осторожно уселся.
   Как и прежде, не  было  пока  что  основания  падать  духом.  Никаких
поводов для уныния. Случилась печальная накладка - и не  более  того.  В
конце концов, не впервые в жизни. Бывали переделки и похуже -  когда  он
оказывался  у  черта  на  куличиках  вообще  без  связи,  без  ясного  и
конкретного пункта назначения, а в большом мире его считали погибшим. Уж
если и оттуда выбирался - что говорить об этой прогулке!
   Есть и  светлые  стороны.  То,  например,  что  не  существует  риска
пропустить  свою  станцию.  Здесь  одна-единственная  железная   дорога,
протянувшаяся  километров  на  четыреста  без   ответвлений,   так   что
заблудиться невозможно, даже если специально стараться. Знать бы только,
что поезд пойдет прямиком до самой столицы...
   Нет, вряд ли, очень уж провинциальный у него облик, а,  впрочем,  там
будет видно. Главное, что  он  катит  в  нужном  направлении,  с  каждой
минутой приближая странника к цели...
 
ГЛАВА ШЕСТАЯ 
 
НОВЫЕ ЗНАКОМСТВА, ПРИЯТНЫЕ И НЕПРИЯТНЫЕ 
 
   Мазур. давно уже перестал таращиться  на  окружающие  пейзажи  -  все
равно в них не было ничего интересного - и смотрел только вперед. По его
приблизительным расчетам, пора было показаться  соседнему  городку,  где
можно приютиться в дешевеньком отеле и поискать телефон...
   Наметанным глазом он издали  высмотрел  у  железнодорожного  переезда
нечто очень знакомое - и, отпрянув из проема, встал  так,  прижавшись  к
стенке, чтобы его не заметили снаружи.
   Зря старался. Никто не смотрел в сторону  поезда,  промчавшегося,  не
снижая    скорости.    Двадцатимиллиметровая    автоматка     трехосного
бронетранспортера   чилийского   производства    была    развернута    в
противоположную от  рельсов  сторону,  как  и  американский  пулемет  на
треноге. И солдаты, толпившиеся  там  числом  не  менее  взвода,  стояли
спинами к железнодорожному полотну...
   "Очень  мило,  -  сказал  себе  Мазур.  -  Как  прикажете   понимать?
Натуральнейший блокпост... "
   Вряд ли все это из-за его скромной персоны не следует маяться  манией
величия. Теоретически рассуждая, можно, конечно, допустить, что поездная
бригада заметила тогда  бродяг,  сыплющихся  из  поезда,  словно  спелые
яблоки с ветки, и связалась по рации с ближайшей станцией...
   Ну и что? Подумаешь, прыгают бродяги... Не тот случай, чтобы высылать
к железке бронетранспортер  и  не  менее  взвода  солдат,  подкрепив  их
тяжелым пулеметом. И потом, они вовсе не смотрели на рельсы, и  взглядом
не удостоили товарняк.
   Тогда?  Без  причины  такого  не   бывает,   это   азбука.   Какие-то
противопартизанские мероприятия? Заслон расположился  аккурат  там,  где
железку пересекало широкое асфальтированное шоссе, явно рассчитанное  на
приличный поток машин... и, что характерно, шоссе  было  пустехоньким...
Вот и гадай тут!
   Город впереди. Точно, город!
   Заскрежетали  колеса  -  поезд  ощутимо  гасил  скорость.  Потянулись
окраинные домишки, больше похожие на хижины,  сляпанные  из  всего,  что
нашлось под рукой. Как,  бишь,  называются  эти  трущобы?  Фавелы?  Нет,
фавелы - это в Бразилии. Трущобы, в общем.
   А вот уже улиць! поприличнее - пустые, ни машин, ни прохожих.  Только
однажды Мазур увидел на перекрестке  живых  людей  -  и  это  опять-таки
солдаты,  немаленькая   кучка   возле   двух   зверообразных   армейских
грузовиков. И совсем далеко, за скопищем острых черепичных крыш, тянется
к небу косой, широкий столб черного дыма...
   Здесь, точно,  что-то  происходило.  Нечто  такое,  отчего  следовало
держаться подальше. Мазур собрал в уме все детали мозаики  -  отмененный
пассажирский поезд, мирного полицая, вынужденного вдруг напялить каску и
вооружиться винтарем, заставу на переезде,  опустевшие  улицы,  дым  над
крышами - и лишь укрепился в этой версии. Пожалуй, и  не  следовало  так
спешить в эти места, но кто же знал, кто бы объяснил... Ч-черт!
   Поезд остановился окончательно - возле каких-то угрюмых  пакгаузов  с
высокими красными надписями непонятного содержания (будем надеяться, они
не гласят, что в любого прохожего стреляют без предупреждения). И тут же
к тепловозу подбежали  несколько  солдат  в  касках  и  оливково-зеленой
форме. Одна группа скрылась  из  виду,  перейдя  на  другую  сторону,  а
другая, настороженно  держа  винтовки  наперевес,  двинулась  в  сторону
Мазура - медленно, с оглядочкой. Один держал на поводке поджарую  черную
овчарку, старательно обнюхивающую вагон за вагоном.
   Хреновенько. По его это душу или  нет,  но  они  определенно  кого-то
ищут. И чертова псина человека почует моментально,  как  ни  воняет  тут
коровьим навозом - профессионально  работает,  зараза,  хорошо  обучена,
издали видно...
   Решение надо было принимать моментально, и Мазур его принял.  Упрятав
кольт на одежде в заранее подготовленном местечке, улучил момент,  когда
никто не смотрел в его сторону, подхватил рюкзак, спрыгнул на полотно  и
метнулся за угол пакгауза  с  проворством,  сделавшим  бы  честь  любому
ягуару. Прижался к пыльной кирпичной стене, обратился в слух.  Обошлось,
кажется: ни топота ног,  ни  криков,  ни  единого  звука,  свойственного
азартной погоне...
   Тренированная память цепко держала все, что  он  видел,  когда  поезд
приближался  к  станции.  И  не  подвела  -  Мазур  нырнул   в   заранее
присмотренный проход меж двумя складскими  зданиями,  почти  не  плутая,
выбежал к высокому бетонному забору. Прислушался. По ту сторону  никаких
особенных звуков не раздавалось.
   Глубоко вздохнув, решился.  Сноровисто  перемахнул  через  забор,  не
потерпев ни малейшего ущерба от ржавой колючей  проволоки  в  три  ряда,
натянутой поверху. Спрыгнул на ту сторону, оказавшись на  тихой  улочке.
Дома здесь были покрыты толстенным слоем копоти, оставшейся,  похоже,  с
тех  времен,  когда  употреблялись  главным  образом  дымящие  паровозы.
Огляделся и,  увидев  поблизости  подходящий  проулочек,  быстрым  шагом
направился туда. Главное, не бежать  сломя  голову  и  не  прятаться.  В
подобной  непонятной  ситуации  и  то   и   другое   чревато...   Шагать
целеустремленно, оставаться на виду, чтобы не заподозрили черт-те в...
   Чтоб тебя! Мазур с маху остановился, чуть приподняв руки, так,  чтобы
сразу было видно - никакого оружия при нем нет.
   Солдаты, числом  трое,  таращились  на  него  выжидательно-зло.  Двое
помоложе, третий постарше,  на  левом  рукаве  у  него  скопированные  с
американских   сержантские   шевроны,   гораздо   шире   и   авантажнее.
Оливково-зеленая  форма,  стальные   каски,   испанские   автоматические
винтовки с примкнутыми штык-ножами,  пластмассовые  нарукавные  эмблемы,
тускло-желтые значки на воротниках... "Тоже мне, ребус, - подумал Мазур,
замерев посреди улицы. - Горящая  гренада  на  фоне  скрещенных  сабель,
черное мачете на красно-зеленом фоне, треугольник  с  латинской  "Р"  на
левом рукаве, желтая полоса на правом...  Обычная  пехота,  не  гвардия,
хотя у них тут эти полки по  старинке  именуются  "конногренадер-скими".
Обычная пехота. Не полевая жандармерия, не парашютисты, не рейнджеры  из
элитных антипартизанских  батальонов...  А  ведь  это,  пожалуй  что,  к
лучшему. Глядишь, и обойдется. Главное, не злить. У них тут  определенно
какая-то заварушка, зольдатики любой армии в таких  вот  случаях  злы  и
раздражены, так что не следует чирикать  о  правах  человека  и  писаных
законах, а держаться тише воды, ниже травы... "
   Оба молодых держали его  на  прицеле  с  теми  же  выжидательно-злыми
гримасами. Сержант, служака, сразу видно, старый и  опытный,  взирал  на
Мазура чуточку иначе - явно пытаясь в темпе сообразить, как  и  положено
отцу-командиру, что это за птица объявилась, чего от нее ждать и  что  с
ней делать.
   Мазур изобразил нечто вроде  робкой  улыбки,  искренне  надеясь,  что
производит благоприятное впечатление. Вообще-то ему ничего не  стоило  в
три секунды отправить эту троицу на небеса - бросок влево, уход с  линии
огня, тот, что  ближе  всех,  кладется  одним  ударом,  секундой  позже,
прикрывшись  им,  как  щитом,  из  его  же   винтовочки   вмиг   срезать
остальных...
   А вот дальше-то  что?  Когда  решительно  непонятно,  в  какие  такие
национальные забавы они тут играют? То-то и оно...
   Сержант что-то рявкнул по-испански, с видом  громовержца,  привыкшего
казнить и миловать всякую мелочь пузатую.
   - Нон абла эспаньоль, - произнес Мазур волшебную фразу.
   Оттянул левой рукой полу холщовой куртки, а  большим  пальцем  правой
выразительно показал на внутренний карман.
   Сержант, кажется, понял - но сначала протянул лапищу, схватил  Мазура
за кисти, повернул, внимательно осмотрел  ладони.  Показалось,  что  его
свирепая рожа все же чуточку смягчилась, словно этот  непонятный  осмотр
имел глубокий смысл. Вслед за тем он ловко выдернул  из  пальцев  Мазура
лямку и швырнул рюкзак одному из солдат, не поворачивая головы, о чем-то
громко распорядился. А сам запустил клешню во  внутренний  карман,  вмиг
выгреб все его содержимое...  Паспорт  он  держал  правильно,  не  вверх
ногами а это позволяло питать надежды, что читать сержантюга  умеет,  и,
вполне возможно, сталкивался со штуковинами под  названием  "иностранный
паспорт".
   Человек-глыба полистал документ,  цепким  взглядом  сравнил  личность
Мазура с фотографией, листанул мореходку. Солдатик, потрошивший  рюкзак,
с  удовлетворенным   возгласом   выпрямился,   демонстрируя   начальству
охотничий нож в ножнах.
   - Герильеро? - рявкнул сержант, пугая Мазура взглядом.
   - Нон герильеро!
   У него  создалось  впечатление,  что  сержант  попросту  забавляется.
Сержанты, мать их гребаную, всюду одинаковы.
   - Уакеро? - прорычал сержант.
   Мазур  знал  это  словечко  из  книг.  "Уакеро"  грабитель  старинных
захоронений, "черный археолог". Юстицией, в том числе и  здешней,  вовсю
преследуется.
   - Нон герильеро, нон  уакеро,  -  сказал  Мазур.  -  Марино!  Марино,
маринайо, марино!
   Неизвестно откуда, но у него держались стойкие воспоминания, что и  в
испанском  "марино"  как-то   связано   с   "морем".   Жаль,   что   нет
выразительного и недвусмысленного жеста, обозначающего моряка... Ага!
   Идею, пришедшую ему в голову, в  данных  обстоятельствах  можно  было
смело назвать гениальной. Мазур шагнул вперед  -  винтовка  настороженно
повернулась в его сторону - медленно, плавно  протянул  руку,  забрал  у
солдатика свой нож, вынул его из ножен, держа двумя пальцами  за  кончик
лезвия, картинным жестом показал вправо, где  метрах  в  десяти  от  них
стоял старый потемневший забор.
   И метнул нож одним молниеносным движением кисти. Лезвие на дюйм  ушло
в трухлявые доски.
   Солдаты одобрительно воскликнули что-то непонятное. Сержант  сохранял
олимпийское спокойствие. Потом вдруг осклабился. Широкими шагами пошел к
ножу, вытащил его без усилий, сделал острием на  доске  пометку  в  виде
крохотного кружочка, взял Мазура за локоть и оттащил на  другую  сторону
улицы. Теперь от  забора  их  отделяло  метров  тридцать.  Сунул  Мазуру
рукоятку в ладонь, дернул подбородком с явной подначкой: "А ну-ка?"
   Тем же молниеносным движением Мазур  угодил  прямехонько  в  отметку,
сделав два шага вперед и с места крутанул  сальто  назад.  Выпрямившись,
раскланялся с апломбом циркового гимнаста.
   Один солдатик, самый непосредственный, тыча в  него  пальцем,  что-то
возбужденно  затарахтел,  причем  наиболее   часто   повторялось   слово
"acrobata". Мазур, прижав руки к сердцу, раскланялся вторично. Лучше  уж
предстать в их глазах шутом, нежели подозрительной личностью...
   Похоже, на него уже смотрели гораздо благосклоннее. На роже  сержанта
обозначились  некие  признаки  умственной   деятельности.   Он   всерьез
задумался, сразу видно, что же, в конце концов, делать с  попавшимся  на
дороге придурком. Особого благодушия на усатой роже так и не  появилось,
но надежды Мазура на мирный исход окрепли.
   Сзади послышался окрик по-испански. Сержант обернулся и,  обменявшись
парой фраз с  троицей  солдат,  куда-то  конвоировавших  двух  штатских,
прямо-таки просиял вдруг. Схватил Мазура за полу  куртки,  сунул  ему  в
карман документы, а в руку рюкзак и, схватив за  шиворот,  подтолкнул  к
штатским. После чего отвернулся  с  видом  человека,  наилучшим  образом
исполнившего свою миссию на этом свете.
   Один  из  конвоиров  подтолкнул  Мазура  прикладом  в  поясницу.   Он
обернулся к сержанту, но тот демонстративно смотрел  в  другую  сторону,
как и оба солдатика. Вздохнув, Мазур поплелся рядом с двумя незнакомцами
- точнее, незнакомцем и незнакомкой,  потому  что  вторая  была  молодой
женщиной.
   Вот же сука с нашивками! Развязал проблему простенько и  элегантно  -
попросту  сбыл  с  рук  странную  добычу,  враз  избавившись  от  всякой
ответственности  и  необходимости  самому  принимать  какое-то  ни  было
решение. Точно, старый служака, все ухваточки...
   Мазур украдкой косился на спутников,  шагая  посреди  улицы.  Оба  на
первый взгляд выглядели не местными - светловолосый кудрявый бородач  на
пару  лет  помладше  Мазура,  довольно  симпатичная  девушка  с  коротко
подстриженными темными волосами  и  нездешними  синими  глазами,  оба  в
чистеньких джинсах, белых футболках и легких куртках. На лацканах курток
у обоих - пластмассовые жетоны в форме геральдического щита с маленькими
фотографиями их обладателей и непонятным испанским текстом.
   Так, а зачем это один из конвоиров волокет телекамеру? Вот уж  с  чем
он не сочетается, так это с красивой телекамерой, японской, кажется...
   - Журналисты? - тихонько спросил Мазур по-английски.
   - Угадали,  -  отозвалась  девушка,  выглядевшая  удрученной,  но  не
впавшей в уныние. - Теле.
   Конвоиры отнеслись к разговорам  с  полнейшим  равнодушием,  и  Мазур
решился продолжать.
   - Откуда?
   - Соединенные Штаты, - кратко ответила девушка. Бородач отмалчивался,
насупясь.
   - Что же они вас? - спросил  Мазур  с  неподдельным  любопытством.  -
Хунты три года как нет, тут, говорят,  демократия  с  законно  избранным
президентом...
   - Этим  обезьянам  расскажите...  -  девушка  дернула  подбородком  в
сторону лениво шагавшего рядом конвоира. - Может  и  поверят,  в  чем  я
сильно сомневаюсь... А вы кто?
   - Бродяга, - сказал Мазур. - Ловец удачи.  -Австралия.  Моряк.  Искал
тут фортуну. Пролетел.
   - Интересно, - протянула она. - Кратенько,  но  исчерпывающе...  Я  -
Энджел, а это - Дик.
   "Из тебя такой же ангел, как из меня, - подумал Мазур.  -  Скорее  уж
чертенок. Строптивая девочка,  с  характером.  Но  симпатичная  -  спасу
нет... "
   - Что тут за веселуха? - спросил он с интересом.
   - Заварушка на нефтепромыслах, - охотно ответила  Энджел.  -  Сначала
профсоюзы потребовали повышения зарплаты,  потом  как-то  незаметно,  по
здешнему  обыкновению,  дела  пошли  круче  -   кто-то   поджег   здание
администрации, кто-то начал палить по полицейским... В общем, заварилась
каша,  мимоходом  сожгли  полицейский  участок   и   разграбили   дюжину
магазинов, подключились и те, кто никакого отношения к нефтепромыслам не
имел, вызвали солдат...
   - Понятно, - сказал Мазур. - Интересно,  на  что  мне-то,  случайному
путнику, при таком раскладе рассчитывать?
   "Энджел" по-английски "ангел".
   - Как повернется, - угрюмо ответил бородач. - Повезет -  дадут  пинка
под зад и отпустят, а то и к стенке поставят...
   - Нет, серьезно? - повернулся Мазур к девушке.
   - Кто его знает, - задумчиво сказала Энджел. - Дикки, конечно, у  нас
мизантроп, но тут и в самом деле все зависит от того, что  им  в  голову
взбредет... Вы тут недавно?
   - Три дня.
   - Тогда помалкивайте и не качайте права...
   - Джон.
   - И не качайте права, Джон. Если уж они загребли нас, со всеми нашими
верительными грамотами и рекомендательными письмами,  с  вами  тем  паче
церемониться не станут Боюсь, ваше посольство  вашей  судьбой  будет  не
особенно озабочено...
   -  Уж  это  точно,  -  искренне  сказал  Мазур,   не   уточняя,   что
австралийское посольство о таковом гражданине и слыхом не слыхивало.  И,
дай-то бог, не услышит вовсе...
   - Помалкивайте и стойте навытяжку. Смотришь, обойдется. Мы все им  не
особенно и нужны, у них и без нас хлопот полон рот...
   - Сенсации ей  захотелось,  -  печально  упрекнул  мизантроп  Дик.  -
Говорил тебе, не стоило сюда ездить...
   - Ну что ты беспокоишься? - хмыкнула девушка с ангельским имечком.  -
Тебе  полегче.  Тебя  в  случае  чего  просто  шлепнут,  а  меня  еще  и
изнасилуют... - она послала приятелю ослепительную рекламную  улыбку.  -
Остается надеяться, что среди них найдется пара-тройка гомиков - чтоб ко
мне очередь была короче...
   - Нет, ребята, вы что, в самом  деле...  -  сказал  Мазур  со  вполне
понятным беспокойством.
   - Да ну, - сказала Энджел с чуточку наигранной беззаботностью.  -  Не
джунгли  все-таки  и  хунты  в  самом  деле   давно   нет,   выкрутимся.
Какой-нибудь офицер рано или поздно появится среди этих чурбанов. Не  те
времена, чтобы американские журналисты пропадали средь бела дня...
   - Вам легче, - сказал Мазур с искренней завистью.
   - А вы держитесь за нас, Джон, выкрутимся...
   Конвоир забежал вперед, показывая  дорогу,  и  процессия  свернула  к
большому магазину с выбитыми напрочь витринами и покосившейся  вывеской.
Войдя внутрь,  Мазур  убедился,  что  восстановление  порядка  в  данном
конкретном случае запоздало - полки были  пустехоньки,  только  в  углу,
рядом  с  грудой  оберточной   бумаги,   валялась   одинокая   банка   с
консервированным супом.
   Посреди обширного зала, заложив  руки  за  спину,  расхаживал  рослый
сержант - форменный двойник того, кому попался Мазур на свою беду. Та же
непроницаемо-хамская унтерская рожа, те же