лучайной,  он
мог и не пройти по этой улице, конечно, если его вели несколько человек,
переговариваясь по рации, то в этом  случае  свободно  могли  подставить
приманку... а смысл? Нет, не стоит путать здоровую паранойю с нездоровой
манией преследования...
   - В Вильяуэску, - решился Мазур. Она присвистнула:
   - Вот черт, так и мы - туда же! Вы тоже на карнавал?
   - Вы мне льстите, - сказал Мазур. - Я же говорил уже, что перед  вами
- одинокий странник без денег и перспектив... Короче говоря, я добираюсь
до Вальенильи или Тукупирите, чтобы устроиться на какой-нибудь  корабль.
Здесь, на суше, вообще в этой стране не нашлось ничего подходящего,  так
что лучше заняться чем-то привычным...
   - А чем вы здесь пытались заняться?
   - Да пустяки, - сказал Мазур - Пытался я искать индейское золото.
   - Как интересно! - она определенно что-то для себя прикидывала.  -  И
романтично, должно быть...
   - Романтично - это когда находишь клад, - подумав, заключил Мазур.  -
А если никакого клада нет, получаются скучные будни...
   - Все равно, интересно... Вот что! Я, кажется,  придумала...  Мы  все
равно едем  прямиком  в  Вальенилью,  там  должны  погрузить  машину  на
теплоход и вернуться домой морем... Что, если я вас на это время найму?
   - В качестве?
   - Ну, не просто лакея, успокойтесь! Я и так вижу по вашему лицу,  что
личность  вы  свободолюбивая  и  гордая...  Вы,  скажем,  будете  "белым
охотником". Я читала про Африку. Путешественники  там  нанимали  "белого
охотника". Проводник, телохранитель, гид... Это все же выше, чем  лакей,
а?
   - Пожалуй, - сказал Мазур.
   - Понимаете...
   - Джонни.
   - Понимаете, Джонни, - сказала она доверительно.  -  Меня  такой  ног
экзотический отдых уже достал. Все бы ничего,  но  когда  мой  хозяин  и
повелитель  таким  вот  образом  оттягивается  за  весь  прошлый  год  и
набирается бодрости на  будущий,  я  остаюсь  совершенно  беззащитной  и
беспомощной. Сами видите. Могло случиться  и  что-нибудь  похуже,  а  он
узнал бы об этом через несколько часов... В общем, я уже пару  дней  как
пришла к выводу, что без надежного "белого охотника" рядом не  обойтись.
Вот только взять его было негде, кругом одни аборигены.  Вы  так  кстати
подвернулись... Согласны? Я вам заплачу... ну, скажем, двести  долларов.
Или этого недостаточно?
   - Отчего же, ведь налоги все равно платить не нужно, - сказал  Мазур.
- Честно говоря,  я  готов  быть  вашим,  "белым  охотником"  совершенно
бесплатно, за бутерброд, глоток воды и благосклонный взгляд...
   Сделав личико невинной школьницы, красотка протянула:
   - Ну, кормить я вас обещаю на совесть,  а  вот  насчет  благосклонных
взглядов - там будет видно... Значит, согласны?
   - По рукам, - сказал Мазур.
   - Вот  только...  можно  мне  взглянуть  на  ваши  документы?  Вполне
разумная предосторожность...
   - Ну что  вы,  я  понимаю,  -  сказал  Мазур,  проворно  извлекая  из
внутреннего кармана свою "липу". - В самом деле, разумно...
   -  Господи,  ну  и  фамилия  у  вас!  -  фыркнула   она   с   детской
непосредственностью, возвращая бегло просмотренные документы.
   - Вот над фамилией я бы убедительно попросил не  смеяться,  -  сказал
Мазур  проникновенно.  -  Отличная  фамилия,  весьма  аристократическая.
Слышали, кто у нас в Австралии считается аристократами?
   - Ага. Потомки каторжников?
   - Ну да, а что? - ухмыльнулся Мазур. - Очень  престижно,  знаете  ли,
происходить от сосланного когда-то в Австралию каторжника, и чем  раньше
это с ним произошло, тем престижнее...
   - Я читала где то.
   - Между прочим, основатель нашего славного рода угодил в Австралию  в
первой половине восемнадцатого столетия, - сказал Мазур. -В  первой,  не
во второй. По вашим американским меркам это все равно, что быть потомком
пассажира с "Мейфлауэра"...
   Она фыркнула:
   - Ваше сиятельство, а сидеть-то в вашем присутствии можно?
   - Безусловно, - сказал Мазур ей в тон.
   - Я надеюсь, ваш славный предок воистину  заслужил  такое  обращение?
Другими словами, был чем-то большим, нежели вульгарный карманник?
   - О, будьте уверены! - сказал Мазур лихо. - Прапрадедушка был гораздо
более серьезным человеком, он, знаете  ли,  грабил  почтовые  кареты  на
пустошах под Лондоном - а это в те времена  считалось  вполне  достойным
джентльмена занятием. К сожалению, он увлекся и однажды проткнул  шпагой
местного судью... вообще-то и это  в  те  времена  считалось  в  порядке
вещей, но он имел неосторожность попасться...
   - Понятно. А как он поступал с прекрасными пленницами?
   - Думается мне, - сказал Мазур,  откровенно  разглядывая  ее,  -  мой
славный предок оправдывал их ожидания...
   С тем же личиком невинной школьницы она пожала плечами:
   - Ну что ж, родословная, как родословная. Боюсь, мне крыть  и  нечем.
Мои предки были скучными южными плантаторами, хотя и  в  их  размеренной
жизни    определенно    была    своя    романтика:    кровная    вражда,
негритянки-любовницы, Гражданская война... Ладно. Лезьте в машину,  меня
зовут Бриджит, Бриджит Ройс. Мистер Роберт Ройс, как  легко  догадаться,
почивает там, на заднем сиденье... Хотите за руль?
   - Нет, спасибо, - сказал Мазур искренне. - Эти  идиоты  носятся,  как
кометы...
   - Ну, я уже немного привыкла к здешнему стилю... Поехали?
   Мазур забрался на сиденье, поставил сумку под ноги и джип лихо рванул
с места.
   В голове вновь защелкала невидимая  миру  вычислительная  машинка.  В
силу  той  же  здоровой  паранойи  Мазур  как-то  не  особенно   доверял
очаровательным женщинам, полагая,  что  от  них  порой  исходит  гораздо
большая опасность, чем от иных мужчин. И этот его  устойчивый  пессимизм
не на пустом месте родился, а имел основой богатый и печальный жизненный
опыт - достаточно вспомнить красотку Мэй Лань, красотку Мадлен,  да  что
там далеко ходить, не далее как сегодня утром едва не лег хладным трупом
благодаря усилиям красотки с ангельской внешностью и ангельским имечком.
Так что и теперь, чтобы не разочароваться потом,  чтобы  не  влипнуть  в
неприятности, следовало заранее подозревать свою нанимательницу в чем-то
гнусном...
   В чем же? В том, что и эта парочка - чьи-то коварные агенты? Не стоит
спешить. Согласно теории вероятности, никак ему  не  могут  попасться  в
течение нескольких дней сразу две очаровательных шпионки подряд.  Снаряд
дважды в одну воронку не  попадает...  вообще-то  попадает,  конечно,  и
дважды, и трижды, и четырежды -  но  только  при  устрашающей  плотности
огня. Каковой в данный момент вроде бы не  наблюдается.  Пока  условимся
считать, что эти двое  -  те,  кем  кажутся.  Но  ушки,  разумеется,  на
макушке... - Почему вы молчите, Джонни?
   Мазур очнулся от нерадостных дум:
   - А что я должен говорить?
   - Возможно, мой дядя - не эталон моряка, и по нему  одному  не  стоит
судить обо всех, но у меня создалось  впечатление,  что  моряк  на  суше
только и делает,  что  травит  байки,  хлещет  виски  и  ухлестывает  за
женщинами...
   - Подождите, Бриджит, - серьезно сказал Мазур.  -  Дайте  мне  только
освоиться в вашей великолепной машине. Будут вам и байки о морском  змее
и откровенные ухлестывания... Вас это не пугает?
   Красотка,  на  миг  отвлекшись  от  руля,  окинула  его   откровенным
взглядом:
   - Если что-то меня и пугало в жизни, так это те, кто обещает  больше,
чем может...
   "Хорошо сказано,  -  подумал  Мазур.  -  А  глазенки-то  у  нас,  ох,
бесстыжие... Ну  да  ничего  удивительного  -  скучновато,  должно  быть
темпераментной южаночке с этаким вот сокровищем, что храпит в две  норки
на заднем сиденье. И не получилось толкового экзотического отдыха, сразу
видно, грустно девочке... "
   - Джонни, вы правда видели морского змея? "Вот  как  тебя  сейчас,  -
мысленно ответил Мазур. - И в парадной форме, и в гидрокостюме".
   А вслух сказал:
   - Было дело. Однажды  даже  русалок  видывал.  Неподалеку  от  Самоа,
прекрасной лунной ночью...
   - И какие они?
   - Красивые, - вздохнул Мазур. - И совершенно аморальные.
   - Ого! Я просто обязана послушать...
   Сзади послышалось шумное шевеление, Мазура обдало волной перегара,  и
меж  передними  сиденьями   показалась   опухшая   физиономия.   Мельком
покосившись на нее, Мазур подумал сочувственно: "Эх ты,  бедолага,  тебе
бы сейчас полстакана прозрачной и соленый огурчик следом... "
   - Честь имею представить, - сказала Бриджит с легонькой гримаской.  -
Мистер Роберт Ройс,  владелец  "Ройс  индастриз",  звезда  строительного
бизнеса, председатель пяти  благотворительных  фондов  и  вице-президент
"Ордена Дубовой Ветви", миллионер, меценат и даже начинающий  политик...
Бобби, это Джон.
   - А он кто? - прохрипел обладатель  вышеупомянутых  титулов,  обдавая
Мазура тем самым ностальгическим запахом.
   - Наш новый проводник, телохранитель и нянька в одном лице.
   Судя по кряхтенью, мистер Роберт Ройс  мучительно  пытался  осмыслить
ситуацию, что естественно, получалось у него плохо. В конце  концов,  он
спросил:
   - А зачем?
   Бриджит терпеливо и ласково пояснила:
   - А затем, Бобби, что нам просто необходим  кто-то  вроде  него.  Ты,
сокровище мое, опять насосался до полного бесчувствия,  а  тем  временем
случилась жуткая поломка, мне казалось уже, что с машиной  все  кончено,
и, если бы не Джонни...
   - Ш-шерт возьми, - сказал Бобби, ожесточенно скребя в затылке. - Могу
я как следует отдохнуть хоть недельку от всех своих заморочек?
   - Ну, разумеется, любимый, - с тем же ангельским терпением поддакнула
Бриджит. - Кто же тебе запрещает? Бога ради. Я просто хочу сказать,  что
нам в сложившейся ситуации необходим толковый помощник,  с  ним  гораздо
спокойнее... Или тебе жалко двухсот баков?
   - Черт с ними,  -  сумрачно  заключил  Бобби.  -  Ладно,  Джонни  так
Джонни... Американец?
   - Австралиец, - кратко пояснил Мазур.
   -  Ага.  Кенгуру,  бумеранги...  Ладно.  Значит,  Данди  по  прозвищу
Крокодил... Эй, парень, ты не против, если я тебя буду звать Данди?
   - Ради бога, - сказал Мазур терпеливо. - А это кто?
   - Это такая кинокомедия, - сказал Бобби, дыша убойными  ароматами.  -
Там ваш играет, австралиец... Тебе наверняка понравится. - Он наполовину
просунулся меж сиденьями и игриво проблеял:
   - Бри-иджит...
   - Ну?
   - Притормози где-нибудь. Джонни пойдет погулять, а мы с тобой малость
покувыркаемся...
   - Бобби, - терпеливо сказала женушка. - Мы в центре города...
   - И что? Подумаешь, вокруг одни макаки...  с  бумерангами...  Я  кому
говорю?
   Он просунулся еще дальше, боком свалившись на колени Мазуру, протянул
руку и ловко запустил пятерню жене под блузку, похохатывая и ухая:
   - Ух, а что это у нас такое мя-а-конькое? Кругленькое? Тормози,  кому
говорю! Джонни мальчик взрослый, он погуляет...
   Мазура  бросило  к  лобовому  стеклу  -  Бриджит  резко  затормозила,
вытащила мужнину руку, запахнула блузку и выкрикнула уже с  непритворной
злостью:
   - Бобби, черт тебя побери! Мы же разобьемся!
   - А ты притормози... - с пьяной настойчивостью тянул законный супруг.
   - Да пошел ты! Не время.
   - Я жажду любви, милая... Жажду содрать с  тебя  все  и  овладеть  по
праву...
   - Вторая стадия, - хладнокровно сказала  Бриджит  в  пространство.  -
Первая была - алкогольное оцепенение, а эта  -  жажда  любви...  Я  кому
говорю,  убери  лапы!  -  и   она   ловким   ударом   локтя   отшвырнула
расшалившегося супруга на заднее сиденье. - Нашел время... Между прочим,
там, справа от тебя, непочатая бутылка...
   - Я п-понял намек... - сказал Бобби.
   И немедленно -  Мазур  видел  в  зеркальце  заднего  вида  -  ухватил
помянутый  сосуд,  свинтил  пробку,  присосался  совершенно   по-русски.
Длилось это довольно долго - так что Мазур покосился на свежеиспеченного
босса с непритворным уважением.
   - Рыбка, птичка, золотце, иди ко мне,  -  решительно  воззвал  Бобби,
оторвавшись от сосуда с живительной влагой. - Я с тебя все сорву, завалю
на сиденье и заправлю, как ты любишь...
   - Ага, - сказала Бриджит с сердитым, застывшим лицом. -  И  если  мне
очень  повезет,  я  смогу  рассчитывать  аж   на   полминуты   неземного
блаженства...
   Мазур скромно помалкивал, твердо зная, что  встревать  в  супружескую
ссору себе  дороже.  Под  любыми  широтами  дело  обстоит  одинаково.  А
вообще-то эта мизансцена  многое  могла  рассказать  об  отношениях  меж
супругами - чтобы удостоиться такого взгляда,  какой  перехватил  Мазур,
Бобби должен был очень постараться и осточертеть  любимой  женушке  хуже
горькой редьки. Такой взгляд, являвший собой убойный коктейль  из  одних
отрицательных эмоций, пожалуй что, и не сыграешь...
   - Лапочка!
   - Ну, хорошо, - сказала  Бриджит,  мечтательно  улыбаясь.  -  Я  тебя
сейчас побалую, золотко, но только если выпьешь все до донышка...
   - Честно?
   - Ну, конечно, милый, я буду такой, как ты любишь...
   Бобби торопливо поднес к губам горлышко и в салоне  раздалось  долгое
громкое бульканье. Бриджит ждала, уставясь в потолок  машины,  временами
лукаво улыбаясь  Мазуру.  Тот  ответил  понимающим  взглядом,  прекрасно
представляя близкий результат.
   Каковой не заставил себя ждать. Неизвестно, что там было  в  бутылке,
но вряд ли слабенькое.
   Уже через минуту Бобби выронил пустой сосуд и, медленно кренясь,  лег
на сиденье - поди-ка, засоси с лютого похмелья такую дозу одним махом...
Убедившись, что цель достигнута, Бриджит хмыкнула и включила мотор.
   - Вот это и называется - отдых, - негромко  сказала  она.  -  Так  мы
расслабляемся - простенько и со вкусом...
   Мазур великодушно сказал:
   - Ну что поделать, он, должно быть, не на шутку выматывается...
   - Вы, мужчины, все одинаковы, - сердито сказала  Бриджит.  -  Ты  его
готов оправдывать из пресловутой мужской солидарности... А  порассказать
бы тебе... Еще неизвестно, кого бы пожалел.
   В ее голосе звучала нешуточная тоска  и  неподдельная  злость.  Мазур
стал подозревать, что рабочее место ему досталось не самое  спокойное  и
напрочь лишенное скуки...
 
ГЛАВА ВТОРАЯ 
 
ЕЩЕ ОДНА НЕПЫЛЬНАЯ РАБОТЕНКА 
 
   Часа через полтора его подозрения превратились в суровую  реальность.
К этому времени  они  уже  давным-давно  покинули  городок  и  проделали
большую часть пути до Вальенильи. Километров за двадцать до  цели  Бобби
вновь выплыл из похмельного забытья и преисполнился  энергии.  Он  вновь
принялся лапать  любимую  женушку  вовсе  уж  беззастенчиво,  нимало  не
смущаясь присутствием постороннего свидетеля, требовал немедленной любви
прямо  в  машине,  причем  громогласно  объяснял  самыми   незатейливыми
словами, чего конкретно ему хочется, и какая Бриджит на  это  мастерица.
Временами он узнавал в Мазуре австралийца, а временами путал с  каким-то
Роджером - но ни того, ни другого категорически не стеснялся,  восхваляя
прелести супруги  и  пару  раз  предложив  присоединиться  третьим  ради
полноты  ощущений  и  познавательного  расширения  опыта.  На  сей  раз,
расшалившийся строительный магнат ни за что не отвлекался на  подсунутую
заветную бутылочку - должно быть, ему и в самом  деле  хотелось  шумного
общения после долгого и здорового алкогольного сна.
   Одним словом, назвать поездку скучной язык  не  поворачивался.  Вовсе
даже наоборот. Бобби было ужасно весело, а остальным  тягостно.  Бриджит
старательно,  с  большим  опытом  отбивалась  локтями,  порой  вовсе  уж
непочтительно  заезжая  супругу  по  физиономии  (что  его   ничуть   не
расхолаживало), Мазур же старался поделикатнее отстранять шалуна,  когда
верхние конечности того оказывались в опасной близости от руля и  рычага
передач.
   В конце концов, наладилось состояние некоего пата.  Бриджит,  стиснув
зубы, вела машину со  всей  возможной  осторожностью,  игривый  муженек,
повиснув на спинке ее кресла, по-хозяйски оглаживал округлости и плавные
изгибы, громко сообщая в ухо супруге всякую похабщину, а Мазур  за  всем
этим бдительно наблюдал, чтобы вмешаться в случае какого-нибудь чересчур
уж лихого выбрыка, способного привести к аварии. Понемногу он  укрепился
во мнении, что абсолютно правы были все же  отечественные  замполиты,  и
капиталистов следует в самом  деле  незамедлительно  ликвидировать,  как
класс, начиная непременно с мистера Роберта Ройса...
   Когда они въехали в Вальенилью - довольно большой и красивый  городок
- стало чуточку полегче. Бобби переключился на окружающее: высунувшись в
окно, жизнерадостно орал  Кинг-Конгом,  окликал  девушек  на  тротуарах,
предлагая им хорошие деньги за всякие пошлости, орал, что снесет тут все
к чертовой матери,  застроит  современными  домами,  которые  и  продаст
подороже. Прохожие, народ незлобивый и ценивший  случайные  развлечения,
относились к интересному зрелищу добродушно -  дружески  махали  руками,
крича что-то непонятное Мазуру. Бриджит сидела с каменным  лицом,  Мазур
помалкивал, справедливо полагая, что его дело десятое.
   Подъехали к довольно современному отелю,  где,  как  оказалось,  чете
Ройсов через какое-то туристическое агентство номер был заказан заранее.
Портье был сама вежливость, взирая на Бобби, твердо влекомого Мазуром, с
видом доброго дядюшки. Коридорные, похоже, привыкшие ко всему на  свете,
проворно взялись за багаж.  После  недолгих  переговоров,  подкрепленных
содержимым пухлого бумажника Бриджит, Мазуру тоже моментально  подыскали
номер на пятом, последнем этаже, надо полагать, гораздо скромнее, чем  у
его работодателей.
   Оказавшись в одиночестве,  он  принял  душ,  блаженно  растянулся  на
постели  и  самым  добросовестным  образом   проанализировал   последние
события. Как ни крути, как ни делай поправки на происки врагов и  прочие
опасности,  дела  обстояли  не  так  уж  и  плохо.  Ему  удалось  прочно
закрепиться при взбалмошной американской чете, и продержаться в нынешней
роли было не так уж трудно. Если, как и задумано, удастся попасть с ними
вместе в один из двух портов, будет неплохо. А если  сыщется  подходящий
телефон - совсем даже прекрасно, можно наладить связь, и...
   В дверь решительно постучали  и  Мазур  откликнулся.  Вошла  Бриджит,
свежая и энергичная, должно быть, тоже успевшая принять  душ,  в  легком
синем платьице. С порога оглядела комнатку, поморщилась:
   - Апартамент...
   - Бывало и похуже, - пожал плечами Мазур.  -  По  крайней  мере,  душ
отыскался, а это уже кое-что... Как там наш шалун?
   Она небрежно отмахнулась:
   - Все же засосал бутылочку, улегся баиньки, а это надолго... Надеюсь,
ты его примеру последовать не намерен?
   - А что? - не без интереса спросил Мазур.
   - Хочу погулять. По вечернему  городу.  Здесь  будет  карнавал,  ему,
конечно, далековато до Маржи Граб или бразильского, но,  как  ни  крути,
все же интереснее, чем торчать в номере рядом с бесчувственным  телом...
Составишь  компанию?  Не  могу  же  я  гулять  тут  в  одиночку,   народ
темпераментный и непредсказуемый...
   Судя по тону, это было не пожелание, а недвусмысленный приказ. Ну,  в
конце концов, она платила денежки,  и  Мазур  послушно  накинул  пиджак,
решительно забросил на плечо ремень сумки.
   - А это зачем? - подняла она брови.
   - Тебе, конечно, легче, - сказал Мазур.  -  А  у  меня  здесь  -  все
скудные пожитки. Однажды уже увели вещички в таком вот отеле, так что  я
пуганый...
   Она дернула круглым обнаженным плечом, но промолчала. Мазур  поправил
галстук и нахлобучил шляпу на самый  что  ни  на  есть  ухарский  манер.
Смешно придавать значение таким пустякам, но ему и  в  самом  деле  было
приятно шагать под ручку с такой красоткой, пусть и  чужой,  то  и  дело
перехватывая восхищенные взгляды местных фланеров.
   Когда они отошли от гостиницы на пару кварталов, уже свалилась  ночь,
как кирпич с крыши, но темноту разогнали горевшие все до единого уличные
фонари и неисчислимые гирлянды  разноцветных  лампочек,  протянутых  над
головой во всех мыслимых направлениях, через улицу и по  фасадам  домов,