об этом не преминут посудачить,  глухонемая
красотка - отличная зацепка, остро пахнущий след...  Глупо  думать,  что  ее
фотографиями погоня не располагает, а уж снимков Мазура у них  столько,  что
можно стены оклеивать вместо обоев... Он, конечно, не брился,  но  особо  на
эту уловку не рассчитывал. Отечественные  программы  для  ЭВМ,  используемые
народцем определенного пошиба,  ничуть  не  уступают  иностранным  аналогам:
моментально дают полный набор вариантов - подозреваемый с бородой и с усами,
с длинными волосами, с короткими, вообще бритый наголо...
   - О чем задумалась? - наигранно бодро  окликнул  он  напарницу,  шагавшую
рядом, как автомат.
   - Я и не представляла, насколько лес бывает омерзительным, когда его  так
много...
   - Ну, это ты зря,- сказал Мазур.- Просто привыкла к городской  жизни,  а?
Электроника, кондиционеры...
   - Вот именно. Несмотря на  Мичиган.  Есть  же  разница  меж  пикниками  и
этакими вот странствиями...
   - Вспомни отцов-основателей,- сказал Мазур.-  Гордая  тень  "Мэйфлауэра",
Джордж Вашингтон с его  топориком  -  вот  уж  кого  ты  мне  решительно  не
напоминаешь со своими увертками* - герои Аламо... что там еще?
   - Побывал бы Вашингтон на моем месте... Посмотрела бы я, что осталось  от
его хваленой правдивости.
   - Бог ты мой, разве я тебя обманывал в чем-то?
   - Все равно...- горько вздохнула она.- Хорошо еще, ты меня не заставляешь
коров доить...
   - Это что, поговорка какая-то?
   - Да нет,- сказала Джен.- Это роман  Кеннета  Скоггса  "Джек  на  планете
Канзас". Я не больно-то много читаю, времени нет, но однажды  пришлось  двое
суток маяться бездельем в мотеле, и кто-то  забыл  книгу...  В  общем,  этот
самый Джек случайно, оказывается в роли Робинзона на канзасской ферме.  Ехал
мимо, сломалась машина, отправился за  помощью  -  а  фермер  повез  жену  в
больницу, в город, началось наводнение, и Джек оказался пленником. Вместе со
всей живностью. Ферма убогая, старомодная, в Канзасе таких сколько угодно, я
сама видела. Вместо холодильника - ледник, ни телевизора, ни телефона.  Еды,
правда, хватает - но обыкновенной, которую нужно готовить самому, с нуля, из
сырых продуктов, на газовой печке.
   - А он что, не умеет?
   - Конечно. Он вообще городской человек, единственное, что умеет  -  взять
упаковку чего-нибудь замороженного и всадить в микроволновую печь, а уж  она
сама подаст сигнал... Электронщик из Большого Яблока*. Коров видел только по
телевизору. А там, на ферме, их с дюжину. Лошадь, собаки,  куры,  индейки...
Коров надо доить, они ревут, всех надо кормить, а он ничегошеньки не  умеет.
Даже не представляет, кому что давать. Вот четыреста страниц и  описывается,
как он учится на ходу. Вода-то спадать не собирается, это надолго...  Иногда
смешно, иногда - Не особенно. Вообще, занятный  роман.  За  неделю  из  него
получился неплохой фермер, а еще через неделю он уже управляется так, словно
там и родился.
   - Нужда заставит  калачи  печь...-  задумчиво  сказал  Мазур  по-русски.-
Хозяин что же, так и не вернулся?
   - Там все замотивированно - у хозяина от  переживаний  за  жену  случился
инфаркт, лежит без сознания, подключенный к медицинским агрегатам,  никто  и
понятия не  имеет,  что  ферма  осталась  без  присмотра:  все  думают,  там
племянник, а он еще раньше решил от дяди сбежать без предупреждения... Вот и
воспользовался случаем. Словом,  когда  вода  спадает  и  появляется  машина
шерифа - решил на всякий случай посмотреть, как там и  что,  Джек  себя  уже
ощущает сущим суперменом...
   - Понятно,-  сказал  Мазур.-  Надеюсь,  он  после  таких  приключений  не
воспылал любовью к фермерской жизни и не бросил Нью-Йорк?
   - Нет, конечно. С огромным облегчением возвращается домой.
   - Вот это правильно,- сказал Мазур.- Это я и называю  жизненной  правдой.
Насильно мил не будешь. Не полюбишь вдруг коровок и лошадок  только  оттого,
что пришлось в компании с ними пережидать наводнение, наоборот, еще  сильнее
возненавидишь после всего пережитого. Мне однажды три дня пришлось просидеть
в компании верблюдов, и я после этого верблюда видеть не могу...
   - Правда, он счастлив оттого, что  показал  себя  настоящим  мужиком,  не
пасующим перед трудностями...
   - А, ну, это, конечно...- сказал Мазур.- Есть чем  гордиться.  Вот  и  ты
постарайся рук не опускать. Никто тебя не заставляет полюбить эти места пуще
жизни - но держаться нужно...
   - По-моему, я держусь.
   - А  кто  вчера  ночью  во  сне  всхлипывал?  Честное  слово  офицера.  И
прижимался ко мне, как ребенок к своему плюшевому мишке. Было, мисс Деспард,
что уж там...
   Это была чистая правда, нынешней ночью все так и обстояло - ночевать  под
деревьями, пусть  и  завернувшись  в  большие  куски  выдуманной  не  самыми
бестолковыми конструкторами ткани, неплохо державшей тепло, было,  в  общем,
привычно  для  Мазура,  но  вряд  ли  могло  устроить  заокеанскую   гостью,
избалованную цивилизацией.
   Всхлипывала она довольно жалостно. И Мазур добросовестно попытался задеть
ее самолюбие. Однако на сей раз Джен что-то  не  вспоминала  о  феминизме  -
надувшись, смолчала.
   - Правда, всхлипывала,- безжалостно сказал  Мазур.-  Если  так  и  дальше
пойдет, во мне самым пышным цветом расцветут  тезисы  откровенного  мужского
шовинизма... тс!
   Бесшумно скользнул за дерево, увлекая девушку за собой. По  спине  прошел
холодок.
   В первый миг показалось, что на поляне - вставший на задние лапы медведь,
расположившийся к ним спиной у обширного малинника с перезрелой  ягодой.  Но
теперь Мазур прекрасно видел, что ошибся. Это было нечто подобное человеку -
если только бывают люди в два с  половиной  метра  ростом,  сплошь  заросшие
длинной и густой светло-коричневой шерстью... Существо  преспокойно  обирало
высокие кусты, работая широченной  лапищей,  как  граблями,  пропускало  меж
пальцами ветку, потом ело с горсти. Шеи  у  него,  похоже,  не  было  вовсе,
голова торчала острым бугорком прямо из плеч, оно не  походило  ни  на  что,
виденное прежде. И Мазура охватил незнакомый, никогда раньше  не  испытанный
страх. Колени стали ватными, руки безвольно повисли, он смог  еще  подумать,
что следовало бы перекинуть автомат на грудь, но  схватиться  за  оружие  не
смог, окаменел... Покосившись на Джен, увидел ее совершенно белое лицо. И не
шелохнулся.
   Неизвестно, сколько они так простояли. Собрав в  кулак  всю  волю,  Мазур
заставил себя медленно-медленно поднять руку, цепко ухватил ладонь  Джен,  и
оба,  не  сговариваясь,  кинулись  бежать  -  напролом,  не  зная  куда,   с
невероятным хрустом проламываясь сквозь  густой  кустарник,  каким-то  чудом
огибая деревья, ни разу ухитрившись не споткнуться, словно  неведомая  сила,
надзиравшая за их бешеным бегом, плавно несла над землей...
   Опомнились на какой-то полянке, ошарашенно переглянулись и упали  в  мох,
переводя дыхание,- сердце, казалось, вот-вот выскочит  из  груди,  покатится
под ноги... Загадочный таежный житель все еще стоял у Мазура перед  глазами,
запечатленный мозгом с фотографической точностью, а  по  спине  до  сих  пор
оглаживал мягкой лапкой тот новый, ни  на  что  не  похожий  страх.  Помотав
головой и чуточку придя в норму,  он  проверил,  все  ли  на  месте:  ничего
удивительного, если бы бросил автомат или бесценный рюкзак... Нет, ухитрился
ничего не потерять, и Джен тоже.
   Отстегнул флягу и вопреки всем прежним привычкам сделал приличный  глоток
спирта. Спирт прошел в глотку, как вода. Мазур зажмурился, все еще видя.
   - Дай сигарету,- придушенным голосом попросила Джен.
   - Ты же не...
   - Ага, года три... Дай.- Она  глубоко  затянулась,  с  закрытыми  глазами
выпустила дым.- Бог мой, это же сасквоч...
   - Только без ваших американских ругательств,- сказал  Мазур,  с  радостью
отмечая,  что  дыхание  медленно  приходит  в  норму,  а   страх   понемногу
улетучивается.- Надо же, а я думал, их уже и не осталось...
   - Правда, сасквоч...
   - Хозяин,- сказал Мазур.- Он же - сосед. По-здешнему. Давненько уже их не
видели, думал, вымерли все...
   - И ведь никто не поверит...
   - Это точно,- сказал Мазур.- Поэтому потом рассказывай уж  заодно  и  про
мамонта, который нас ночью едва не растоптал. И про груду алмазов в подвале.
Все равно не поверят ни единому слову, так что лучше  использовать  фантазию
на всю катушку. Не так обидно будет...
   - А он за нами не погонится?
   - Что-то я не слышал, чтобы он гонялся за  мирными  прохожими,-  серьезно
сказал Мазур.- Главное,  не  задираться  самим...  При  желании  вполне  мог
догнать - мы ж шумели на весь лес, как два спятивших бульдозера...
   - Черт, и никому ведь не докажешь...
   -  А  зачем?  -  махнул  он  рукой.-  Мало  нам  в  жизни  других  забот?
Успокоилась? Тогда пошли. Что бы там ни говорили,  лучше  на  всякий  случай
убраться подальше. Это определенно его места...
   ...Часа через три они вышли к реке -  как  засвидетельствовал  процессор,
это была Таймунчи, бравшая истоки километров на сто южнее. Преграда солидная
- метров шестьсот медленной сероватой воды, в это время года  уже  холодной,
как мозги  налогового  инспектора.  Это  сравнение  пришло  в  голову  Джен,
попробовавшей воду рукой. Мазур до  столь  поэтических  высот  не  воспарял,
хмуро стоял на берегу и курил, стряхивая пепел в воду.
   - Ну, и какие будут приказы, командир? -  спросила  Джен  с  безразличным
видом, свойственным дисциплинированным солдатам.- Мой жизненный  опыт  здесь
решительно не годится... Вплавь, кажется, не стоит...
   - Если понадобится, пойдем и вплавь,- угрюмо сообщил он.- В конце концов,
не зима, спирт и лекарства есть. Плот я с помощью ножа  соорудить  вообще-то
смогу, хоть и не Рэмбо, но времени уйдет масса. Двинемся вверх  по  течению,
поищем брод, ассигную на это час. Если не найдем брода,  придется  составить
конкуренцию Марку Спицу*, тут уж ничего не поделаешь...
   Джен кивнула, и они двинулись вдоль берега.
   - В дождь этот пейзаж и вовсе  унылый,  я  думаю...  Мазур  остановил  ее
жестом, тихо сказал:
   - Давай-ка помолчим.  Над  рекой  все  звуки  далеко  разносятся,  издали
услышать можно...
   - Засада? -  спросила  она  понятливо,  понижая  голос  до  старательного
шепота.
   - Да нет,- неопределенно сказал он.- Здесь, видишь  ли,  давненько  ходит
поговорка, что самый опасный зверь в тайге - как раз человек. И  поговорочка
сплошь и рядом оправдывается.
   -  Гос-споди...-  прошептала  она  с  чувством.-  Я-то  считала  все  это
голливудскими выдумками - дебри, человек, что опаснее дикого зверя... Даже в
Колумбии было поспокойнее, я там была два раза, офицером связи при группе...
   - Да уж, тут тебе не Колумбия,- сказал Мазур с ноткой законной гордости.-
Пусти сюда твоих колумбийцев - и косточек не найдут. Не веришь?
   - Ох, верю...
   - Внимание!
   Мазур остановился, обратившись в слух. Вскоре подтолкнул девушку к  лесу,
и оба залегли за крайними деревьями. Шум мотора становился  все  явственнее,
приближался - с верховьев реки  шла  лодка.  Скорее  уж  катер,  не  простая
моторка.
   Точно, катер. Он с приличной скоростью прошел  почти  посередине  реки  -
дюралевый,   длинный,   наполовину   закрытый   надстройкой    с    большими
иллюминаторами, выглядевший довольно новым. На борту не было ни  номера,  ни
названия -только у самого носа по синему  фону  золотой  краской  нарисована
корона.
   Мазур проводил его взглядом, почесал в затылке:
   - Что-то не похож ни на военный, ни на милицейский. Да и  чересчур  хорош
для государственного  ведомства.  Скорее  уж  какой-то  богатенький  субъект
выбрался половить рыбку или поохотиться на природе...
   - Это хорошо или плохо? - деловито спросила Джен.
   - Это очень даже хорошо,-сказал Мазур.- Ручаться могу - по шуму мотора не
похоже, чтобы  он  с  постоянной  скоростью  шел  издалека.  Скорее,  где-то
поблизости завел мотор и отчалил от берега. Коли уж  мы  в  том  направлении
двигаемся...
   - И что?
   - Да это же азбука,- сказал Мазур.- До ближайших обитаемых мест  довольно
далеко. Запас горючего с собой нужно волочь изрядный, емкость  бака  не  бог
весть какая. У него где-то поблизости должна быть база, с запасом  горючего,
палаткой, обустроенным бивуаком - как серьезные рыбаки и поступают...
   - Слушай, никак не могу уловить твою мысль.
   - Если я не ошибся и там, куда мы  идем,  у  него  бивуак,  а  не  просто
пописать к берегу причаливал... В общем, мы его дождемся,  а  потом  вежливо
попросим перевезти на тот берег.
   - Что-то я, глядя на твою улыбочку, начинаю  питать  подозрения  на  счет
вежливости...
   - Слушай, нам нужно переправиться на тот берег  или  как?  Тебя  холодная
водичка привлекает?
   - Не особенно,- сказала Джен.- Но это же мирный посторонний человек.
   - Законопослушный вы народ, джимены,-  проворчал  Мазур.-  Не  забыла,  в
каком мы положении? Брось ты эти предрассудки цивилизованных мест,  тут  они
как-то не работают. В конце-то концов, я не собираюсь никого убивать...
   Джен замолчала, но еще долго крутила головой. Мазур хмыкнул:
   -  Насколько  я  помню  ваши  фильмы,  там  любой  легавый  при   крайней
необходимости бросается навстречу первой попавшейся  машине,  сует  под  нос
водителю свой значок, орет, что именем закона временно  реквизирует  колеса,
вытряхивает бедолагу на обочину - и катит вдаль...
   - Но мы же сейчас не представляем закон?
   - А Дреймена в Белом Доме лицезреть хочешь?  Тото...  Шагай  и  не  майся
комплексами.
   Приятно, когда угадываешь правильно. Минут через пятнадцать Мазур  издали
увидел на берегу выцветшую палатку-шестиместку. Прибывшие устроились всерьез
и надолго - рядом с палаткой был установлен капитальный стол  из  струганных
досок  (привезенных  с  собой,  конечно),  над   ним   водружен   столь   же
обстоятельный навес из брезента на высоких  шестах.  Такой  же  шест  торчит
возле палатки, и от него  под  полог  уходит  тоненькая  ниточка  антенны  -
интересно, рация у них  или  просто  транзистор?  -  а  на  воде  у  палатки
покачиваются две лодки: резиновая черная и дощатая плоскодонка  без  мотора,
определенно игравшая роль грузовой баржи. Нигде не видно мусора,  ни  единой
консервной банки, клочка газеты или смятой сигаретной пачки, не говоря уж  о
пустых бутылках. Хозяйственный народ, надо признать.
   Сняв свой рюкзак, Мазур повернулся к девушке:
   - Надевай. Поднимешься во-он туда, на пригорок... видишь? Где  поваленное
дерево. Притаишься там и подождешь, чем  у  нас  закончатся  дипломатические
переговоры.
   - А если там никого нет?
   - Есть,- сказал Мазур, опуская бинокль.- У входа в  палатку  -  две  пары
сапог. Значит, их там как раз двое, ручаться можно,- сменную обувь  в  тайгу
брать как-то не принято...
   - Может, револьвер отдашь?
   - Дался тебе этот пугач,-  проворчал  Мазур.-  Сама  же  твердила  насчет
законности,  а  где  у  тебя  разрешение  на  ношение  оружия  в  суверенных
российских пределах? Шагом марш...
   Он смотрел ей вслед и, лишь убедившись, что достигла места и  залегла  за
поваленным деревом, осторожно двинулся вперед, вдоль берега.  Деревья  почти
вплотную подступали к воде - да и палатка умещалась на узкой полосе песка не
более пяти метров  шириной,-  так  что  подкрасться  незамеченным  оказалось
нетрудно. Он еще постоял за деревом, прислушиваясь.  Из  палатки  доносилось
негромкое бормотанье,  перемежавшееся  музыкой,-  обычная  радиопередача,  с
уверенностью можно сказать.
   Мазур сделал несколько шагов на  открытое  пространство  -  песок  глушил
звуки и негромко позвал:
   - Эй, есть кто дома?
   Автомат он перевесил на плечо, но не прикасался к нему, чтобы  не  пугать
заранее обитателей крохотного лагеря.
   Что-то взорвалось в затылке ослепительной болью.
   ...Открыв  глаза,  он  обнаружил,   что   валяется   ничком,   уткнувшись
физиономией в песок -  рыхлый,  с  крохотными  крупинками  окатанного  водой
кварца. В затылке все еще невыносимо ломило, руки и ноги оказались  связаны.
Совсем  рядом  слышались  негромкие  голоса  -только  мужские,  с   радостью
определил Мазур, все еще морщась от колючей боли в затылке.
   Радость тут же сменилась злостью и тревогой. Джен могла  и  не  заметить,
как ему приварили по затылку, до  сих  пор  сидит  в  своем  укрытии,  могут
наткнуться и на нее. Да и оружия у нее нет, а приемчиками против вооруженных
мужиков много не навоюешь. Он слышал, как поблизости щелкнул затвор  -  судя
по звуку, карабин. Конечно, кто же идет в тайгу без ружья? И автомат попал к
ним в руки, и оба пистолета - он лежал как раз на левом боку,  но  револьвер
Джен из кармана бушлата исчез, иначе почувствовал бы его  ребрами.  Нет,  но
как этот  гад  ухитрился  подкрасться  сзади?  Подкрался  и  двинул  чем-то.
Вообще-то, единственный, кто может подкрасться незамеченным  даже  к  самому
крутому спецназовцу  -  опытный  таежный  охотник,  следовало  бы  учесть  и
оглянуться сначала...
   - Подымите мне его, гниду,- распорядился кто-то.
   Две пары рук невежливо ухватили Мазура под бока, вздернули в  воздух,  на
миг возникло замешательство, и один из державших спросил:
   - А куда его?
   - Да вон, к скамейке прислони спиной, пусть сидит, как барин.
   Приказ  выполнили   моментально.   Мазур   кое-как   уселся   на   песок,
горизонтально вытянув связанные ноги. Поднял голову,  стараясь  не  охнуть,-
затылок все еще тупо ныл.
   Напротив него стояли трое - на безопасной дистанции, метрах  в  пяти,  но
все равно до Мазура долетал густой запах свежей рыбы. Его  автомат  довольно
умело держал коренастый мужичок лет пятидесяти, седой, с продубленным лицом,
казавшимся вырезанным из еловой  коры:  глубокие  морщины,  жесткая  кожа...
Другие двое выглядели помоложе, но судя по физиономиям, большую часть  жизни
тоже проводили под открытым небом, во всякую погоду и в  любое  время  года.
Серьезный народ, мгновенно оценил Мазур. Удавят, и глазом не моргнут,  благо
грозить прокурором в данной ситуации  совсем  уж  глупо,  за  прокурора  тут
издавна косолапый, который в жизни не сможет подписать ордер...
   - Чем это вы меня, скоты? - поинтересовался он.
   - А стяжком,- сказал седой, поддел носком  резинового  сапога  валявшийся
тут же еловый  колышек.-  Удобная  в  хозяйстве  вещь,  спасу  нет...  Болит
головка? Ты не горюй, это, брат, ненадолго.
   Остальные заржали так пакостно, что  о  подлинном  подтексте  реплики  их
вожака мог бы догадаться и  менее  искушенный  человек.  У  покойников,  как
правило, голова болеть перестает...
   Мазур опустил взгляд к поясу - и ножны, и кобура, конечно же, пусты.
   - Забурела рыбинспекция, я смотрю,-  сказал  седой,  подкинув  автомат  в
широких ладонях, покрытых целой  сетью  бугристых  шрамов.  Ручонки  старого
браконьера, определил Мазур. Вон как порвало крючками от самоловов...
   - Это в каком же  смысле?  -  спросил  он,  притворяясь  полным  идиотом.
Следовало  потянуть  время.  Если  Джен  забеспокоится,  решит   перебраться
поближе... У двоих оружия в руках нет, тут достаточно двинуть сзади  седому,
перехватить трещотку...
   - У тебя, я смотрю, в мозгах  еще  бурление,  искорки,  поди,  кружат...-
ухмыльнулся седой.- Забурели ребята, чего уж там. В старые  времена  трюхали
на ржавом корыте, со ржавой берданкой,  а  теперь  -ты  только  посмотри.  И
автомат у него красивенький, и пистоли по карманам распиханы, и ножик  самый
что  ни  на  есть  страхолюдный...-  Он  полез  в   карман,   вытащил   нож,
полюбовался.- Глядеть тоскливо. А еще скулите, что перестройка вам  посадила
на шею кучу уголовного элемента... Ты бы в старые времена при такой амуниции
ходил? Шиш...
   -  Слушай,  отец  родной,-  сказал  Мазур.-  Ну  какой   я   тебе,   если
приглядеться, рыбинспектор? Что ты чепуху порешь?
   - Ну? А кто же ты, голубь, есть?
   - Прохожий турист,- сказал Мазур.- Мирный человек.
   - А такие штучки туристам всем выдают или через одного?  -  встрях