о-нибудь о
"черных копателях"? О канале нелегальной торговли антиквариатом с той
стороной границы? В конце концов, вы - контрразведка, обязаны такие вещи
отслеживать...

- Интересно, - сказал Михась. - Ты что, зацепил кончик...

- Я пока что чисто теоретически спрашиваю. Залетела мне в уши некая
информацию, вот и хочу проконсультироваться у знающего человека - есть
такая беда, или мне лапшу вешают?

- Да нет, - серьезное казал Михась. - Я бы никак не сказал, что тебе лапшу
вешают... Есть в здешних местах этот веселый бизнес. И мы такие вещи,
конечно, отслеживать должны - где контрабанда в пограничной полосе, там
непременно рано или поздно примажется разведка, сам понимаешь... Иногда
гораздо выгоднее не свои метастазы пускать, а примазываться к чисто
уголовным тропиночкам, поскольку...

- Ох, да не читай ты мне лекцию, - сказал Мазур. - Я сам - практик.

- Извини... Словом, есть отрывочная информация, есть парочка мелких
шестерок, пойманных на горячем, но цепочка, канал пока что не вскрыта. Хотя
она существует, безусловно. Здешний нелегальный антиквариат из курганов и
могильников уже в Сингапуре всплывал, в Тайбэе... За кордоном цены выше на
пару порядков, чем на внутреннем рынке, а посему, по законам природы,
наблюдается перетекание товара в зону более приятных цен. Это не моя
область, другой отдел, но кое-какое представление имею. У тебя есть
какие-нибудь конкретные персонажи, которых можно вдумчиво взять за галстук
и ласково постучать ими о стену?

Мазур усмехнулся, чуточку кривя душой:

- Если бы они были, я бы к тебе на свиданки не бегал...

- Жаль. Скажу по секрету, сугубо между нами... Град-столица ужасно
интересуется тем самым каналом, про который ты говоришь. Буквально
несколько дней назад сориентировали не только нас, но и смежников, кулачком
ласково по столу постучали, не кто иной, как Самарин, навещал наши края.
Так что, если у тебя есть концы, сдавай побыстрее.

- Говорю же, нет никаких концов. Краем уха слышал об этих делах...

- Да? А на монгольской границе не ты ли вчера отметился? В сагайской
столице легонький переполох - там у милицейского начальства сидят очумевшие
археологи и живописно повествуют, как на них напала банда, но ее в два
счета размотали по кустам некие шантарские частные охраннички. И кое-кто
это дело активно заминает, стремясь, чтобы личности славных героев,
благородно выступивших на защиту мирных граждан, не мелькали в казенной
писанине...

- Ну, так уж получилось, - неохотно сказал Мазур. - Мы туда приехали с
самыми что ни на есть мирными целями, но тут полезли из кустов доморощенные
басмачи, начали людей стрелять и девушек охальничать... Вот только мне и в
самом деле ни к чему, чтобы мелькали мои анкетные данные в казенной
писанине. На кой хрен мне медаль "За отличие в охране общественного
порядка"? И так хватает побрякушек... Значит, ничего конкретного у тебя
нет?

- Нет пока.

- А нет ли у тебя под рукой спеца-искусствоведа? - решившись, спросил
Мазур. - Знающего и надежного, из тех, что под допусками ходят...

- Поищем. В какой области спец? Картины, археология, ювелирка?

- Сам не знаю пока, - уклончиво ответил Мазур. - Мне бы с ним побеседовать
сначала, а там и определим точно область... Знаешь, как это бывает?
Крутятся в голове смутные версии, но никак не хотят в картинку сложиться...
И не кривлю я душой, я просто не хочу скороспелыми мыслишками делиться.
Слушай, а что это ты оглядываешься? Такое впечатление, что за тобой хвосты
топают.

- Да брось ты, - поморщился Михась. - Выдумаешь... . - Впечатление такое.

- Впечатление... У меня вот впечатление, что ты упорно не договариваешь
чего-то важного. А ведь, прости за хамство, я тебя частным порядком
прикрываю, как могу...

- Спасибо.

- Кушайте на здоровье, - фыркнул Михась. - Тебя где высадить?

- А назад вернись, если не трудно, на то же место.

...Отпирая свою "Волгу", он уже нисколечко не сомневался: что-то важное
осталось недосказанным и с другой стороны. Михась, как и Мазур, знал
гораздо больше, чем сказал - но вот мотивы окутаны туманом. Одно ясно: есть
канал, есть, не врет Лара нисколечко. У старого знакомого, едва он услышал
о "черных копателях", глазки загорелись и ноздри трепетнули, как у ищейки.
Впрочем, на то он и контрразведка. А в данном вопросе контрразведка научена
богатым опытом: там, где через границу контрабандисты проложили канальчик,
рано или поздно замаячат за камушком или кустиком уши сопредельной
спецслужбы. Интересно, это версия? А почему бы и нет? Если поверить, что
наш некто пришел извне...

Он аккуратно притер машину в промежуток меж двумя старыми толстыми
тополями. Вылез и взбежал по ступенькам магазина "Радость", заранее
изображая на лице игривую беззаботность.

В зале с картинами было пусто. Из соседней комнаты тут же показалась
белокурая валькирия Танечка, ослепительно улыбнулась ему, как знакомому.
Точнее, как клиенту, которому ничего не стоит извлечь из кармана восемьсот
баксов в уплату за древний чугун... Выгодно выступать в такой роли, ничего
не скажешь.

- А вы все расцветаете, Татьяна, милая Татьяна? - сказал Мазур игриво,
поигрывая ключами от машины с непринужденностью заправского буржуя. -
Знаете, я не хочу показаться неоригинальным и пошлым, вы наверняка
выслушиваете такое по сто раз на дню, но все же... Как вы посмотрите, если
я вас приглашу в какое-нибудь респектабельное местечко? Клянусь фамильным
безменом, у меня нет низменных намерений - всего-то хорошее вино и пара
медленных танцев... И, как предел эротических фантазий - пожатие ручки у
вашего подъезда...

Она вырвала руку из пальцев Мазура - как ему показалось, даже с некоторой
брезгливостью, на миг погасила профессиональную улыбку. Что-то напрочь
непонятное ему просквозило в этот миг.

И тут же улетучилось, перед ним вновь стояла милая девочка, заученно
улыбавшаяся выгодному клиенту респектабельного магазина:

- Извините, неосуществимо...

- Ну что вы, я понимаю, - сказал Мазур с самой обаятельной из своих улыбок.
- Где уж нам, дряхлым денежным мешкам, состязаться с белозубой молодежью...
А не подскажете ли, Сергей Климентьевич на рабочем месте имеется?

Танечка легонько вздохнула:

- Да нет, собственно...

- Понятно, - сказал Мазур с опытностью завсегдатая. - Нет молодца сильнее
винца, а? Он здесь вообще-то? (Танечкин взгляд машинально ерзнул на миг в
сторону служебных помещений.) Может, мне его поднять удастся? Дело очень уж
срочное и выгодное.

- Ох, сомневаюсь, - сказала она задумчиво.

- Но я попробую, можно?

- Не знаю даже...

На счастье Мазура, в зал энергично ворвалась странноватая девица в красных
шортах, желтой маечке и бритой налысо головой, с натугой волочившая
прямоугольный предмет, небрежно завернутый в грубую оберточную бумагу.
Предмет походил на картину, а сама девица, соответственно - на
эксцентричную мастерицу кисти и резца. Она завопила с порога:

- Танюша, солнышко, дай аванс, клапана ж горят!

Почувствовав, что сейчас валькирии безусловно не до него, Мазур проворно
прошмыгнул в комнату, где размещалась в стеклянном шкафу "частная
коллекция". На знакомом столике снова красовались пустые бутылки в компании
немудреной российской закуски, но не было ни единой живой души. Как
человек, уже знакомый с этим заведением, храмом то ли изящных искусств, то
ли пошлой торговли, то ли всего вместе, Мазур вышел в другую дверь.
Следовало, не откладывая, проверить кое-какие свои предположения, пусть и
казавшиеся насквозь безумными. Есть испытанные народные методы приведения в
чувство забулдыг, даже весьма неподъемных. А разбуженный человек,
пребывающий в глубоком похмелье, пуглив и податлив, что доказано
многолетней практикой, из него веревки вить можно при некотором опыте...

Мазур бесцеремонно распахнул дверь крохотной комнатки в самом дальнем углу.
Тяжелый воздух был настолько пропитан парами алкоголя и табачищем, что его
вполне можно было кроить на пласты водолазным ножом. Босыми подошвами к
двери на коротком диванчике возлежал бесчувственный господин Задуреев,
Семен Климентьевич, свесив правую руку, где стояла полупустая литровая
бутылка огненной воды и валялась пачка сигарет.

Бесшумно проскользнув внутрь, Мазур взял экс-художничка за щуплое плечо.
Приготовился тряхнуть как следует...

Медленно разжал пальцы. Присмотрелся. Нагнувшись, прижал ладонь к шее,
нащупывая артерию - и, прежде чем определил, что пульса нет, вновь ощутил
ту же стылую коченелость.

Без усилий перевернул тело на спину. Голова мотнулась нелепо, безвольно,
жутко, как чайник на веревочке.

"Ай-яй-яй", - холодно подумал Мазур.

На трупе была полосатая рубашка, бежевые полосочки узкие, а белые,
наоборот, раза в три шире. И на такой вот белой полосе, прямо напротив
сердца, торчала из груди обмотанная синей прозаической изолентой круглая
рукоятка чего-то наподобие заточки. Крови не наблюдалось. Всажена, такое
впечатление, опытной рукой. Судя по состоянию тела, это стряслось не менее
часа назад...

Вмиг уложив тело в прежнем положении, Мазур шарахнулся к двери словно за
ним гнались черти со всего света. Однако никто не ворвался в пропахшую
водкой и табаком комнатушку, никто не хватал его за руки, не махал под
носом наручниками - следовательно, это не было ловушкой, поставленной
персонально на него. Это просто ликвидации, судя по первым впечатлениям,
исполненная не без изящества. Пока что, по крайней мере, никто не
всполошился, не заметил вовсе...

Вернувшись в комнату с "частной коллекцией", он закурил и плюхнулся в
кресло. Безнадежности не ощущалось, но в голове царил сумбур. Быть может,
наш некто решил таким образом оборвать некую ниточку - а может, все гораздо
незамысловатее, и кто-то из постоянных собутыльников, сводя неведомые счеты
или в приливе белой горячки... В данную минуту, сугубо частным порядком
бесполезно и пробовать докопаться до истины...

- Ну как? - не без любопытства спросила Танечка, сложив руки на груди и
глядя на него сверху вниз.

- Вы были правы, очаровательная, - сказал Мазур. - Добудиться невозможно.
Здоровый алкогольный сон.

- Я же говорила... Мне виднее.

Она выглядела совершенно спокойной, безмятежной мраморной статуей.
Ничегошеньки не знает, или? Мазур в жизни видывал немало людей, стоявших
после только что совершенного ими убийства с еще более безмятежными
физиономиями - между прочим, и женщины среди таковых числились... Но как
тут узнать точно?

- Может, я вам могу чем-нибудь помочь? Если, конечно, речь идет не о...
медленных танцах.

- Слушайте, а ведь... - протянул. Мазур с видом человека, только что
ушибленного в темечко гениальной идеей. - Вы в картинах разбираетесь?

- Я, знаете ли, институт искусств закончила, - вздернув безукоризненный
греческий носик, ответила валькирия.

- Вот и прекрасно... - оживился Мазур. - Знаете, ваш Семен Климентьевич не
так давно ездил с одной девушкой в Кара-Мылык, в сагайскую столицу, и купил
там у бабушки некие картины...

- Я знаю, - сказала Танечка.

Показалось ему, или ее взгляд мгновенно стал напряженным, опасливым?

- А кто их купил, вы не в курсе?

- Понятия не имею, - ответила она мгновенно.

Не показалось, черт возьми, не показалось! Напряглась, стервочка,
явственно!

- Жаль...

- А что такое?

- Даже не знаю, как сказать... - пожал плечами Мазур. - Понимаете, я у той
же самой бабули купил картину. Надо бы посоветоваться с понимающим
человеком...

- Приносите, - сказала Танечка, огромным усилием воли сохраняя спокойствие.
- Посмотрим. Что за картина?

- Да так, - сказал Мазур. - Скорее не картина, а этюд. Страхолюдный такой
мужик вроде лешего, рот разинул, словно орет на кого-то... И появились у
меня идеи... нет, это, конечно, ерунда сплошная, но чем черт не шутит... -
он поднялся. - В общем, я вам принесу показать...

Встал и пошел к двери. Обернулся неожиданно резко - и вновь убедился, что
ему не мерещится. Валькирия едва смогла сменить исказившую личико злую
гримасу на улыбку... Он стрелял наугад и попал в точку, он сам не знал еще,
куда именно попал, но это был самый центр неведомой мишени...

- Да, а до скольки вы работаете? - спросил Мазур, убедительно
притворившись, будто ничего не заметил.

- До семи вечера.

- Обязательно приеду...

Спустившись по ступенькам, Мазур горестно подумал: как скудны все-таки
возможности, пусть даже учитывая поддержку всемогущего г-на Гвоздя. Сейчас
бы поставить на прослушку телефон магазина, она обязательно позвонит
кому-то, быть может, уже звонит, вот незадача-то. И ошибки быть не может,
ее словно пыльным мешком с полуфунтом ржавых гвоздей внутри по темечку
припечатали... Это что бы оно ни было, вокруг тех картин самым
недвусмысленным образом заворачивается...

- Кирилл Степанович!

Мазур оторопело огляделся. Рядом с его "Волгой" стояла другая, с теми же
примечательными цифирками на номерном знаке - и полуопущенное тонированное
стекло задней дверцы открывало непроницаемую физиономию работодателя. Вот
так встреча...

- Садитесь, - резко поторопил Гвоздь. Прямо-таки обежав машину, Мазур упал
на сиденье, торопливо сказал:

- Вас-то я и искал... Подождите, вы что, за мной следили?

- Ну, не совсем, - усмехнулся Гвоздь одними губами. - Просто ваши
перемещения порой, отслеживаются. Ради вашей же безопасности. Простите за
цинизм, но вы мне нужны живехонький и здоровехонький.

- Вот совпадение, - сказал Мазур. - Я мне - тоже...

- Тем более, что вы мне срочно понадобились...

- Подождите, - решительно прервал Мазур. - Все подождет, если только это
не... Вы не на след ли напали?

- Нет, тут другое...

- Тогда - тем более подождите, - командным тоном сказал Мазур. - Ваши
люди... те, с самолетом... еще там? В Кара-Мылыке?

- Ну да, - настороженно сказал Гвоздь.

- Свяжитесь с ними немедленно. И передайте следующее... Они должны отыскать
ту старушку, у которой Тамара купила картины и лошадок. Где, как - неважно,
пусть из кожи вывернутся... Адрес я вам сейчас дам. У нее на стене висит
картина, вроде этюда - орущая человеческая голова. Пусть купят ее за любые
деньги и по возможности быстро переправят в Шантарск. - Он спохватился. -
Только не вздумайте решить дело по-мокрому...

- Да ну, что вы, - усмехнулся Гвоздь. - Бабуля, как я понимаю, советская?

- Ага.

- Картина ей дорога, как память?

- Не похоже.

- Ну вот видите, зачем тут мокрое... С такими бабулями можно и полюбовно
договориться - Томка же сладила... Дальше.

- А - все, - сказал Мазур. - Пусть купят картину в кратчайшие сроки и
доставят в Шантарск. И еще. Не знаю, как вы это сделаете, но сделать нужно
немедленно. Тут, в магазине, есть продавщица...

- Такая... - Гвоздь провел в воздухе указательным пальцем плавную линию,
примерно соответствовавшую Танечкиным пропорциям. - Знаю. Я сам там пару
раз покупал в подарок всякую дребедень...

- Тем лучше, - нетерпеливо сказал Мазур. - Поставьте за ней слежку,
немедленно. Самую квалифицированную и плотную. Вот теперь - все.

- Нужно знать, где она бывает?

- Где бывает. С кем встречается. О чем говорит по телефону и перед сном в
кровати...

- Интересно, - сказал Гвоздь, легонько усмехаясь. - Жаль, любезный адмирал,
что вы себя сейчас со стороны не видите. Глаза горят нешуточным азартом,
пальчики вздрагивают... - он стер с худощавого лица улыбку, словно ластиком
по карандашной черте ширкнул. - Что, след?

- След, - уверенно сказал Мазур. - Вы только не выспрашивайте у меня
подробности, не надо. Ну, что вы сидите?

- Сейчас, сейчас, - сказал Гвоздь примирительно. - Если у вас все, вы и
меня минутку послушайте... Не у одного вас дела резко двинулись, Кирилл
Степанович. Мне забили стрелку...

- Простите?

- Мне по всем правилам назначили встречу, - бесстрастно сказал Гвоздь. -
Для неотложного рассмотрения неких вопросов. Намекнув при этом, что именно
они имеют некоторое отношение к... тому, что у нас последнее время
происходило.

- Ага, - сказал Мазур. - Будем брать?

- Кирилл Степанович... - усмехнулся Гвоздь одними губами. - Мы с вами не на
войне. Тут свой этикет, знаете ли. Брать никого нельзя, это против правил.
Будем говорить. Хотя, скажу вам откровенно, такие разговоры иногда и
пальбой кончаются, так что нам с вами нужно многое прикинуть...

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. РАЗГОВОРЫ ЗАПРОСТО

По словам Гвоздя, место встречи - то бишь стрелки, если пользоваться
профессиональным жаргоном определенного круга - назначила другая сторона.
Приходилось признать, что этим она безусловно проявила склонность к черному
юмору - или, глядя с другой стороны, нешуточную предусмотрительность.

Летнее кафе располагалось на открытой террасе кинотеатра в центре - а на
другой стороне улицы, рукой подать, размещалось занявшее целый квартал
серое здание, служившее резиденцией как областному УВД, так и областным
чекистам. Солидное такое здание казенно-неприветливого облика, украшенное
кое-где по периметру мониторами теленаблюдения. Отнюдь не самое подходящее
место, чтобы тыкать собеседнику стволом в лоб и вопрошать: "Тебе что,
падла, жить надоело?"

Судя по исполненному брезгливой задумчивости лицу Гвоздя, он прекрасно
осознавал известную пикантность ситуации. Мазур, шагавший рядом,
нейтральным тоном спросил:

- Объясните новичку - это означает, что они боятся?

- Если честно - не знаю, - тихонько сказал Гвоздь. - Там будет видно, я
ведь даже не знаю еще, что за народ... А в общем - не в страхе дело. Тот,
кто боится, и не стал бы мне стрелку забивать. Скорее уж они хотят, чтобы
встреча прошла мирно, очень хотят... Идиотом нужно быть, чтобы в этом
уютном месте волыной размахивать. Отмазаться, конечно, отмажешься, но
получится совершенно ненужная огласка, а она в нашем деле совсем даже ни к
чему...

- Мои действия? - спросил Мазур с интересом.

- В разговор без особой нужды не вступайте. Если почуете по контексту, что
можно и вмешаться, отпустите пару реплик. Только, пожалуйста, предельно
спокойно, кто психует - тот заранее проигрывает и показывает себя мелким...
В общем, по обстановке. Вы человек серьезный, надеюсь, не оплошаете...

Он остановился у ограждения террасы из выкрашенных в веселенький изумрудный
цвет металлических труб, неподалеку от крайнего столика. Медленно огляделся
- все его движения словно замедлились вдруг как минимум наполовину.

Мазур старался соответствовать - поднял подбородок повыше, задумчиво
разглядывая шкаф-холодильник с разнокалиберной газировкой. Как он ни
вглядывался, не мог определить, сколько среди окружающих замешалось бычков
- и уж тем более не мог опознать среди них чужих, хотя такие, Гвоздь
наставлял, несомненно имелись.

- Господин Панкратов? - громко спросили рядом в самый неожиданный момент,
когда Мазур уже наметил себе в виде рабочей версии лицо кавказской
национальности в просторных шортах, этакого неприятного облика.

Гвоздь обернулся с королевской величавостью. Мазур тоже.

Перед ними стояли два невысоких молодых человека, в легких светлых костюмах
и при галстуках, оба самого что ни на есть классического азиатского облика
- черноволосые и раскосые, непроницаемые, как Будда.

- С кем имею? - спокойно спросил Гвоздь.

- Меня зовут Чжао, - сказал тот, что был чуточку повыше. - Это - господин
Лю. Мне кажется, здесь не вполне удобно будет говорить, слишком много
случайных людей... Не могли бы мы... скажем, пройти хотя бы на ту лавочку?

- Извольте, - сказал Гвоздь и первым спустился со ступенек.

Немногочисленная процессия пересекла улицу подземным переходом где, как
обычно, играли музыканты. Пока они шли к намеченной лавочке, на нее так
никто и не покусился. Зато стало ясно, что прикрытие все-таки было немалым
- не менее чем полудюжине крепких ребят вдруг приспичило именно в этот
самый момент перейти улицу по тому же переходу и побродить лениво по
соединявшему два шумных проспекта тихому пешеходному переулочку.

- Я вижу, это ваши люди? - спросил Чжао. - Вы всегда отправляетесь на
деловые переговоры в сопровождении та