е номера полагается?
   Похоже, спокойствие Мазура его чуточку сбивало с накатанной колеи.
   Мазур  решил,  что  не  стоит  изображать  из  себя  чересчур  уж  явного
супермена. Как-никак он,  пусть  и  не  очкастый  интеллигент,  был  все  же
человеком сугубо штатским, столичным ассистентом ученых мужей. Следовало для
приличия хоть немного понервничать. Кацуба это предвидел. Или нечто похожее.
Значит, прикроют, если дело примет вовсе уж поганый оборот...
   - Послушайте,- сказал он, подпустив некоторую  дрожь  в  голос.-  Это  же
недоразумение какое-то, что за глупости? Я же только что вернулся,  зашел  к
себе, а она уже здесь торчала, в таком вот виде...
   И подумал: сейчас будут пугать. Непременно начнут ломать.
   Главный наклонился над ним и процедил весьма многозначительно:
   - Ты эти сказочки будешь в камере рассказывать. Знаешь, как  на  нарах  к
таким вот относятся? Херово, мужик, раком тебя там  поставят  качественно...
Понял, нет? - рявкнул он, стараясь этой неожиданной атакой привести  клиента
в нужное состояние.
   "Щенок,- подумал Мазур, съежился в кресле,  чтобы  порадовать  мучителя.-
Знал бы ты некоего контр-адмирала  по  кличке  Лаврик,  видывал  бы  его  за
работой - не строил бы из себя сейчас папашу Мюллера..."
   - Что молчишь? Язык в жопу ушел?
   -  Это  какое-то  недоразумение,-   повторил   Мазур.-   Позовите   моего
начальника...
   - Ага, сейчас приведу. Тебе, может, еще  и  блядей  с  шампанским?  -  Он
нависал, как глыба, пару раз делал вид,  что  собирается  ударить,  и  Мазур
исправно отшатывался, делая слабые попытки заслониться рукой.- Или  адвоката
тебе припереть? Нет у нас в городе адвокатов, был один, да на той неделе  до
белой горячки допился, в Завенягинск повезли... Тут тебе, козел, не столица,
что захотят, то и сделают, понял, нет? До  твоей  столицы  -  как  до  Китая
раком!
   Появилась стерва Елизавета, гоня перед собой молоденькую девицу, судя  по
белому  передничку,  то  ли  здешнюю   горничную,   то   ли   буфетчицу,   и
благообразного седовласого мужичка в  пижаме,  явно  выдернутого  из  своего
номера.
   Началась рутина  -  сначала  обоим  предъявили  гражданина  Микушевича  и
кратенько объяснили, что сей тать и педофил успел тут  сотворить  охального.
Потом повели их в гостиную лицезреть девицу, все еще старательно  хныкавшую.
Мазур закрыл  лицо  руками,  исправно  притворяясь,  что  переживает  жуткий
душевный раздрай, а также нешуточную тревогу.
   - Руки! - рявкнул мучитель.- Руки убери! На меня смотреть!
   - Слушайте, да что за глупости...- промямлил Мазур очень даже испуганно.-
Ну не трогал я ее!
   - Это ты прокурору споешь!
   Другие двое стояли по сторонам, время от времени шумно переступая с  ноги
на ногу, делая вид, что вот-вот врежут по  почкам.  Классическая  обработка,
вполне способная вогнать  в  депрессию  человека  мирного,  психологического
тренинга в жизни не проходившего, сроду не игравшего со смертью в орлянку...
   Мазур украдкой покосился на единственного обмундированного члена команды.
Что странно, он как раз никакого рвения не проявлял,  сидел  в  сторонке  и,
такое впечатление, хотел, чтобы все побыстрее кончилось. "А может, это и  не
милиция  вовсе?  -  подумал  Мазур.-  Может,  он  для  них  попросту  служит
прикрытием, и шустрые ребятки имеют честь  украшать  своими  персонами  ряды
какого-нибудь иного крутого ведомства?"
   Помаленьку он стал все больше утверждаться в этом мнении. Сидел,  жалобно
бубня, что он здесь ни при чем, что все это - трагическое недоразумение. Его
продолжали пугать в три голоса, наперебой расписывая ужасы здешних  камер  и
лютую свирепость будущих сожителей, которые ему покажут кузькину мать.
   Наконец  понятых  вытурили,  а  следом  выпроводили  Елизавету.  Принесли
несколько листочков  бумаги,  исписанных  крупным,  неустоявшимся  почерком,
сунули Мазуру под нос и велели прочитать, предупредив, что  если  попытается
порвать, получит по хребту.
   Он узнал, что, проходя по коридору, встретил несовершеннолетнюю гражданку
Кузину
   Веронику Николаевну, каковую и зазвал к себе в  номер  с  помощью  самого
низкого коварства, попросив помочь ему разобрать неразборчиво написанное  на
конверте название одной из здешних улиц - его, видите ли, попросили передать
кому-то письмо, а он не  возьмет  в  толк,  как  называется  улица...  Когда
доверчивая девочка оказалась  в  номере  гражданина  Микушевича,  означенный
предложил ей за денежное вознаграждение вступить с ним в интимные  отношения
извращенным способом, а получив отказ, зверем накинулся  на  бедное  дитя  и
принялся срывать одежду. Трагический финал предотвратил совершенно  случайно
проходивший по коридору старший лейтенант милиции Никитин...
   "Так и есть,- подумал Мазур.- Все остальные фигурируют в сем историческом
документе вовсе без фамилий, как призванные на помощь  граждане.  Интересно,
что  за  контора  прикрылась  индифферентным   к   происходящему   старлеем?
Серьезная, если он вынужден плясать под их дудку, что твоя Каштанка..."
   Вслед за тем сунули под нос протокол и рыкнули:
   - Подписывай!
   - Не буду,- твердо сказал Мазур. И отказывался напрочь,  как  ни  маячили
возле физиономии ядреные кулаки. За все время его и пальцем не тронули,  что
внушало некоторые надежды.
   -Ладно,-распорядился главный.- Поехали. Сейчас в дежурке с тобой сержанты
потолкуют, потом в камере добавят вовсе уж обстоятельно...
   На нем сноровисто  защелкнули  наручники  и  потащили  к  дверям.  Мазур,
почувствовав  приближение  решающего  момента,  воззвал  голосом,  способным
разжалобить и камень:
   - Мужики, да подождите, в самом деле! Может, как-то договориться можно? Я
же вам не бич подвальный, в самом-то деле!
   - Деньги совать будешь? -с любопытством спросил главный.- Еще одну статью
заработать хочешь?
   - Да нет, какие деньги! - орал Мазур, старательно  упираясь  каблуками  в
пол, выдираясь.-Давайте по-человечески, мужики! Может, можно как-то?
   Его, согнув пополам, уже почти вытолкнули за дверь -  и  тут  он  услышал
наконец-то голос главного:
   - Погодите-ка... Посадите клиента. Мазура тычком  пихнули  в  кресло,  он
ушиб о поручни скованные за спиной руки, зашипел от боли сквозь зубы. Подняв
голову, обнаружил, что остался один на  один  с  главным,  а  дверь  спальни
тщательно прикрыта. И мысленно возликовал - клюнуло...
   - Хреновые дела, Володя? - спросил главный, присевший  напротив  него  на
постель.
   Особого сочувствия  в  его  голосе  не  было  -  так,  намек  на  простые
человеческие чувства, таящиеся на дне души даже суровых службистов.
   - Куда уж хреновее...- согласился Мазур.
   - Положение у  тебя  паршивое.  Даже  если  твои  ученые  дружки  побегут
жаловаться мэру, это тебя, Володя, не спасет. Мэр мэром, а органы  органами.
Дело чистое, санкцию на тебя прокурор выпишет не глядя. Конечно, могут  тебя
в конце концов вытащить, через родимую столицу, но  пока  все  это  устроят,
париться тебе на нарах в херовейшей компании, и жизнь у тебя там будет вовсе
уж печальная... Оно тебе надо?
   - Ладно,- сказал Мазур, втягивая голову в плечи, сутулясь.- Я  ведь  тоже
не вчера родился... Что от меня-то нужно?
   - Ты свое положение хорошо прочувствовал?
   - Да куда уж там...- боязливо  огрызнулся  Мазур.-  На  черта  мне  такое
положение... Нет, ну занесло меня...
   Собеседник повертел меж пальцами взятый со стола значок мастера спорта:
   - И по какому ты, интересно, виду?
   - Подводное ориентирование,- сказал Мазур чистую правду.
   - Интересное, должно быть, занятие... Меня, между прочим, Дмитрием зовут.
("Задушевка  пошла,  знакомо..."  -  подумал  Мазур).-  И   такое   у   меня
впечатление, Вова, что не так ты прост, как кажешься.  Как-никак  -  научный
сотрудник...
   - В нашей системе ты либо ночной сторож, либо научный сотрудник,-  сказал
Мазур.- Порядок такой. Кто  не  сторож,  тот  сотрудник,  и  наоборот.  Еще,
правда, лаборанты есть... Я, понимаешь ли, просто плаваю себе, где укажут...
   - Меня это, честно говоря, вполне устраивает...- сказал Дмитрий.- Володя,
я вовсе не зверь, что бы ты сейчас обо мне ни думал, но таков  уж  печальный
сюжет -  надо  мной  есть  начальство,  а  когда  оно  приказывает,  следует
расшибиться в лепешку, Либо я тебя буду прижимать, либо начальство - меня...
   - Ну, а что от меня-то надо? - спросил Мазур.
   - Ничего особенного. После каждого рейса мы с  тобой  будем  встречаться,
как пара влюбленных,  под  покровом  мрака,  и  ты  мне  будешь  подробно  -
предельно подробно - рассказывать, что вы там нашли интересного, что  вообще
делали... Не особенно обременительно, по-моему?
   - Ну, вообще-то...- пожал плечами Мазур.
   - Договорились? - Он придвинулся поближе, глаза  вновь  стали  жесткими.-
Только я тебя душевно прошу, Володя, не вздумай вилять. Пока ты здесь, я  до
тебя всегда дотянусь и благодаря всем этим бумажкам,- он  кивнул  в  сторону
гостиной,- неприятностей обеспечу выше макушки. Места здесь  глухие,  только
на самолете и выберешься, а в самолет еще попасть надо... Тяжеленько бродяге
в чужой деревне, как деды говаривали... Я  с  тебя  не  буду  брать  никаких
подписок - это все только в кино смотрится,- но ты накрепко заруби  себе  на
носу, что шутить с нами не следует... Веришь?
   - Верю,- со вздохом сказал Мазур.
   - Значит, договорились?
   - Договорились,- еще более тягостно  вздохнул  Мазур.-  Только  давай  уж
играть по-честному - когда мы будем отсюда уезжать, ты все эти  бумажки  при
мне порвешь.
   - Господи, Володя, да я все их тебе отдам, сам и порвешь... ты на меня не
особенно  обижайся,  служба  такая.  Ну  ладно,  сейчас  обговорим  в  темпе
детали...
   ...Когда вся компания выкатилась из его номера,  Мазур  немного  посидел,
еще раз старательно прокручивая в памяти  все  происшедшее,  потом  вышел  в
коридор и постучался в свой номер. Кацуба  отворил  мгновенно.  Мазур  молча
кивнул в ответ на его вопросительный взгляд.
   - Пошли, Вова, по пивку ударим,- быстро предложил Кацуба.
   В буфете они забрались  в  дальний  угол.  Мазур  не  заметил  никого  из
участвовавших  в  спектакле.  Прежде  чем  он  успел  открыть  рот,   Кацуба
подмигнул:
   - Ну как, умею я играть в шахматы?
   - Умеешь,- признался Мазур.
   - Слышно было, что в коридоре небольшой переполох и беготня...  Понимаешь
ли, расчет был простой: если кому-то  понадобится  информатор  среди  нашего
теплого коллектива, сто против одного, что начнут с  самого  неказистого  на
вид, очкасто-бородатого  интеллигента,  которого  можно  ломать,  как  сухое
печенье...
   - Это-то я понял,- хмуро сказал Мазур.
   -  Тогда  докладывай  подробно  и  вдумчиво.  Без  собственных   идей   и
интерпретаций -голые факты...
   Он слушал, так и не задав  ни  единого  вопроса,  удовлетворенно  щурясь.
Закончив, Мазур фыркнул:
   - Вот так и угодил в педофилы на старости лет...
   - Надо же когда-нибудь начинать,-  сказал  Кацуба.-  Лолита  хоть  ничего
была?
   -  Кошка  драная,-  зло  сказал  Мазур,  машинально  потянулся  потрогать
подсохшие царапины, опомнился, убрал руку.
   - Физиономия,  конечно,  у  тебя  стала  весьма  обаятельная,-  задумчиво
протянул Кацуба.- Под водой это не помешает?
   - Ничуть. Коллагеном замажу...
   - И то ладно. Для мэра придумаем что-нибудь, да  и  для  Кати  тоже  надо
сочинить что-то убедительное... Теперь давай об идеях  и  твоих  собственных
интерпретациях... Как думаешь, с кем тебя судьба столкнула?
   - Не знаю,- сказал Мазур.- Но у меня  стойкое  впечатление,  что  ребятки
эти- государственные. Служилые люди.
   - Резон есть,- подумав, кивнул Кацуба.- В Шантарске этого  не  стоило  бы
утверждать со всей уверенностью - там  масса  бывших  офицеров  всевозможных
структур давно пашут на частного хозяина,  но  в  этом  заповеднике  картина
иная, частных сыщиков тут отроду не видывали...
   - Кто ж это?
   - А хрен его знает,- признался Кацуба.-  Говоришь,  милиционер  держался,
как приневоленный?
   - Полное впечатление.
   - Что еще не доказывает, будто остальные  не  имеют  к  милиции  никакого
отношения. Может, у него попросту душа нежная, не приемлет подобных  методов
коллег... А может, все по-другому.  Прокуратура,  фээсбэшники,  особисты  из
округа, пограничники, черт лысый... Хватает кандидатов.
   - А эта твоя рыжая? Из уголовки?
   - Вот на нее это как раз не похоже,- сказал  Кацуба.-  Во-первых,  мы  ее
согласились взять с собой, во-вторых,  она  так  топорно  не  работает.  Это
кто-то от отчаяния и бессилия, верно тебе говорю - позарез  нужно  знать,  а
возможностей-то и нету... Ладно. Это все детали, а  зрить  нужно  в  корень.
Собственно говоря, сей визит добавил доводов  в  пользу  нехитрой  истины  -
здесь  что-то  чертовски  нечисто...  Если  вокруг  события  или  конкретной
географической точки начинается странная возня, это в  ста  случаях  из  ста
означает, что дело нечисто.
   - Тебя это радует, похоже?
   - Есть немного.
   - Разведка боем? - покривил губы Мазур.
   - Она, родимая. По моему глубочайшему убеждению, как ни крути,  а  ничего
лучше разведки боем пытливая военная мысль не выдумала. Никто и  никогда  не
кладет трупы штабелем просто так - исключая маньяков, понятно,  но  здесь-то
присутствие маньяка не прослеживается. А  трупов  уже  многовато  для  столь
мирного уголка...
   - Лишь бы их не прибавилось,- в сердцах сказал Мазур.
   - Надо постараться, чтоб не прибавилось...
   ...Когда они втроем спустились в  вестибюль,  Мазур  не  без  любопытства
уставился на клятую Елизавету Сергеевну, однако на ее склочной физиономии не
узрел не то что раскаяния, но и смущения. Сидела выпрямившись, словно  аршин
проглотила и выдержала его взгляд с невозмутимостью каменной бабы.
   - Как племянница поживает? - не удержался он.- Такой милый ребенок, а  уж
фантазерочка...
   - Хорошо поживает,- без запинки ответствовала Елизавета  Сергеевна.-  Дай
бог каждому. А чтой-то у  вас  с  личиком?  Кошка  оцарапала  или  об  косяк
неудачно зацепились?
   Мазур мысленно плюнул и пошел к выходу.

   ГЛАВА ВОСЬМАЯ
   ГРЕШНАЯ ЖИЗНЬ НА ГРЕШНОЙ ЗЕМЛЕ
   Тиксонский мэр, господин Колчанов Павел Степаныч, среднего роста живчик с
непременной бородкой (служившей здесь, на  краю  географии,  похоже,  чем-то
вроде детали униформы для интеллигентов и  демократов),  был,  как  заключил
Мазур  после  четверти  часа  знакомства,  нормальнее  многих  из  тех,  кто
споспешествовал ему в овладении столь  высоким  креслом.  Просто-напросто  у
него была масса идей и неожиданно приходивших в голову мыслей,  они  рвались
на свободу так рьяно, что порой мешали друг другу. И оттого мэр перескакивал
с одной темы  на  другую  столь  лихо,  что  слушателей  первое  время  чуть
лихорадило.
   Они  уже  ознакомились  с  проектом  городского  референдума  по   крайне
животрепещущему вопросу: следует ли мэру и  дальше  именоваться  мэром  или,
воскрешая старые традиции, стоит официально ввести титул "городской голова"?
-Уважительно покачивая головами, оценили  по  достоинству  идею  закупить  в
Норвегии плавающий лесоперерабатывающий  завод,  который  будет  вылавливать
вдоль  берегов  топляки  и  утилизировать  их  до  мельчайшей  щепочки  (но,
разумеется, тактично не спросили, откуда мэр рассчитывает раздобыть полсотни
миллионов долларов на такой  кораблик).  И  пришли  в  некоторое  обалдение,
услышав об идее устроить здесь роскошный международный аэропорт, принимающий
импортные авиалайнеры, летящие через
   Северный полюс в Японию и прочие экзотические  дальние  страны  (вот  тут
дело упиралось не только в деньги - совершенно непонятно было,  как  удастся
уговорить зарубежные авиакомпании летать непременно через Северный полюс), А
мэр продолжал вываливать на стол папки с  красочно  оформленными  чертежами,
цветными  рисунками,  благожелательными  отзывами   иных   столичных   отцов
демократии рангом пониже и вырезками из  центральных  газет,  по  невежеству
считавших Тиксон миллионным городом и оттого рисовавших мэра этакой  помесью
Столыпина с Ле Корбюзье (по изначальной, так сказать, девичьей профессии мэр
был архитектором, с разгулом реформ обреченным на полное безделье).
   -  Извините,  а  что  у  вас  с  лицом?  -  спохватился  мэр,  недоуменно
воззрившись на Мазура.
   - Да пустяки. Хулиганы,- сказал Мазур, воспитанно Не напомнив, что  минут
десять назад мэр этот вопрос уже задавал.
   - Да, прискорбно... Нравы, увы, деградировали.  Такое  тяжкое  наследство
получили от советской власти... Так вот, господа... (ужасно  мэру  нравилось
слово "господа", с языка слетало чуть ли не ежесекундно). Остается еще  одно
золотое дно - туризм! - Он плюхнул на стол очередную папку.- Ознакомьтесь...
   Мазур пожалел, что здесь нет Светы, оттянувшей бы на себя изрядную  часть
сего потока.
   - Только непосвященному может показаться,  что  наши  места  для  туризма
пропащие,- поведал мэр.- Вы, конечно, спросите, что может быть интересного в
тундре? Но тундра тундре рознь,  господа!  Вы  знаете,  что  именно  у  нас,
согласно некоторым данным, спрятана Золотая Баба? (Мазур,  видевший  Золотую
Бабу воочию, ухмыльнулся про себя.)  Вот  вам  и  завлекательный  туристский
маршрут:  "По  следам  Золотой  Бабы".  Вот  здесь  строится   гостиница   с
вертолетной площадкой, куда гостей доставляют вертолетами из порта...  Здесь
можно проложить круизные маршруты -вездеходы купим, это не бином  Ньютона...
Дикая тундра, летом все цветет, стаи гусей, олени, аборигены в  национальной
одежде, упряжки... Наконец, можно поднять дорофеевскую  "Веру"  -  есть  уже
некоторые наметочки. Музей на корабле - звучит?
   Они согласились, что, безусловно,  звучит.  Пожилая  солидная  секретарша
принесла кофий с печеньем  и  бутылочку  коньяка  на  подносе.  Судя  по  ее
неповторимо канцелярскому виду  и  осанистости,  она,  безусловно,  начинала
карьеру еще в непроходимо застойные времена. Как подметил  Мазур,  при  всей
своей вышколенности седовласая дама все же одарила украдкой  мэра  взглядом,
каким  многоопытные  воспитательницы   детского   сада   оценивают   шустрых
карапузов,  вслух  мечтающих,  что  станут  когда-нибудь  космонавтами   или
президентами.
   -  Кое-чего,  похвастаюсь,  удалось  добиться,-  продолжал  мэр,  наскоро
схрупав  печеньице.-  Вот,  посмотрите  резолюцию!  -  и  он   с   гордостью
продемонстрировал какой-то документ.-Это моя записка в правительство  насчет
туристского комплекса... Каково?
   Действительно,  резолюция  гласила:  "Заслуживает  внимания",  и  подпись
стояла  внушительная  -  не  то  чтобы  принадлежавшая  обитателю  вовсе  уж
заоблачных  высей,  но  и  не  мелкой  сошке.  Вот  только  благожелательная
резолюция и финансирование - две большие разницы...
   - Вот так, господа,- блестя глазами,  сказал  мэр.-  Как  только  удастся
привлечь кредиты. поддержка на самом высоком уровне обеспечена.
   - А как это сочетается с заповедником?  -  невинно  спросил  Кацуба.-  Мы
здесь с утра до  ночи  слышим,  что  борьба  с  военными  идет  как  раз  за
заповедник...
   -  Одно  другому  не  мешает,-  пожал  плечами  мэр.-  Везде  в  мире   в
заповедниках проложены туристские маршруты... Заповедник, разумеется, будет,
за то и бьемся, вы правильно понимаете... Главное сейчас  -  окончательно  и
бесповоротно выжить оттуда вояк. Расселись, как собака на  сене,  со  своими
допотопными ракетами! -воскликнул он с  такой  обидой,  что  поневоле  можно
подумать: будь ракеты современнее, мэр не разволновался бы так.- А  вдобавок
- вся эта отрава... Вы ведь успели узнать, наслышаны?
   - Наслышаны...- протянул Кацуба. На его лице появилось особенно наивное и
простецкое выражение - чисто дит„ малое... Мазур понял,  что  следует  ждать
нежданного сюрприза.
   И сюрприз не замедлил воспоследовать: майор беспредельно простецким тоном
произнес:
   - Я вот одного не понимаю... О каком иностранном туризме может идти речь,
ес