остановились. Мазур похлопал Джен по  плечу  и  кивнул,  указав  пальцем  на
карман, где у нее лежал револьвер.
   Выстрел раскатился гулким эхом, унесшимся по туннелю куда-то вглубь.  Они
старательно выждали минуты две, но никто так и не появился,  чтобы  выругать
нахальных пришельцев.
   - С богом,- сказал Мазур, доставая фонарь.- Прикрывай по  всем  правилам,
держись сзади и правее на два шага... джамп!
   Они ворвались в туннель,  действуя  согласно  наработанной  методике,-  в
принципе одинаковой, что в ФБР, что в спецназе. В правой руке  Мазур  держал
автомат - достоинство этой модели еще и в том,  что  тренированный  неслабый
человек легко может держать трехкилограммовую игрушку, словно пистолет  -  а
фонарь поднял выше головы на вытянутой руке, благо высота туннеля позволяла.
Фокус старый, но эффективный.
   Мощный белый луч высветил тщательно обработанные  стены.  Чтобы  добиться
столь высокого качества работы, трудиться следует  или  ради  идеи,  или  за
огромные деньги, прямо-таки метро... Неужели это сделано руками, без  всяких
механизмов?  Очень  похоже,  никакой  механизм   по   таежным   тропкам   не
протащишь... Если присмотреться, можно различить кое-где следы кирки.
   Они медленно продвигались вперед. Мазур  чертил  лучом  широкие  спирали,
осматривая предварительно и пол, и свод. Нет, нигде не видно стыков и  швов,
так что упавшей на голову глыбы, приведенной в действие  хитрым  механизмом,
опасаться не стоит. Вовсе уж титаническую работу пришлось бы проделать...  И
под ногами - никаких сюрпризов. Сплошной, гладкий камень.
   Луч фонаря словно вмиг потускнел, сузился  во  мгновенье  ока  -  это  за
коротеньким поворотом открылась обширная пещера. Джен негромко ахнула, когда
свет отразился от тускло  сверкнувшей  высокой  фигуры,  в  которой  сначала
почудилось нечто марсианское. Мазур посветил прямо  на  нее,  потом  омахнул
стены лучом, убедился, что другого выхода отсюда нет. Опустил автомат, а там
и вовсе повесил на плечо - укрыться здесь было негде...
   Медленно подошел к  высокому  пьедесталу,  составлявшему  одно  целое  со
скалой,- пол просто-напросто  углубили,  оставив  постамент  в  человеческий
рост.
   Под ногами шуршало и похрустывало, но он, не глядя,  расшвыривал  носками
ботинок весь этот хлам, неотрывно глядя на постамент, испытывая нечто  вроде
благоговения... Он уже понял, кто перед ним. Именно такой  облик  и  рисовал
один из вариантов старинной легенды, оказавшийся верным.
   Золотая статуя ростом примерно в метр, странная, не похожая  ни  на  одно
изваяние европейской работы - разве что на некую абстрактную фигуру,  какими
в неисчислимом множестве  одарил  человечество  двадцатый  век.  Значит,  не
античная статуя, якобы дотащенная до Сибири предками здешних таежных племен,
участвовавших в набеге на Рим... Несомненно, азиатская  работа,  хотя  Мазур
был не настолько образован, чтобы с ходу  определить  место  изготовления  -
Монголия? Бирма? Китай?
   Вытянутая голова дынеобразной формы, брови-дуги, овальные уши,  руки  без
суставов,  полукружиями   спускавшиеся   к   талии,   ноги   едва   намечены
разделительной линией - явная древность,  похожа  скорее  на  каменных  баб,
разбросанных по южным степям, только золотая. Выпуклый  живот  раскрыт,  как
цветок, там виден ребенок,  а  у  него  в  утробе  -  еще  один,  совсем  уж
маленький, в точности, как упоминали легенды...
   - Что это? - прошептала Джен.
   - Сорни-Най...- ответил Мазур, не отрывая глаз.
   - Рыцарь? Какой еще рыцарь?*
   - Да нет, ты не расслышала...- сказал Мазур.- Это Золотая  Баба.  Бог  ты
мой, ее ищут четыреста лет...
   Никак не меньше. Легенды о ней  кружили  по  Сибири  задолго  до  прихода
казаков, а в шестнадцатом веке попали в книги западных авторов,  порой  даже
указывавших на  карте  примерное  расположение  загадочного  святилища,  где
"незнаемые народы" хранят свое божество. Вскоре после появления Ермака, живо
заинтересовавшегося золотым изваянием, всякие следы исчезают. Совершенно. На
четыреста лет. Лишь иногда эвенк, хант или манси помоложе, уже приобщенный к
городской цивилизации, пересказывает то, что слышал от своих стариков: будто
в незапамятные времена Золотую  Бабу  утащили  в  непроходимые  дебри  особо
доверенные шаманы, укрыли в надежном тайнике, а  потом  покончили  с  собой,
чтобы тайна умерла вместе с ними...  Многие  из  тех,  кто  всерьез  пытался
отыскать Золотую Бабу, полагали, что  она  укрыта  на  Таймыре  в  одной  из
многочисленных  пещер,-  но  там  на  сотни  квадратных  километров  тянутся
совершенно безжизненные и никем не преодоленные пространства,  голые  скалы,
дикие горы, лунные пейзажи, множество мелких  рек,  непроходимая  болотистая
тундра. В горы Бырранга не заходят даже нганасаны и местные  ненцы,  помещая
там "страну мертвых"... Быть может, слух про Таймыр в свое время как  раз  и
распустили в качестве "дымовой завесы"?
   - Ее  ищут  четыреста  лет,-  повторил  Мазур.-  Это  статуя  из  легенд,
понимаешь? Как Святой Грааль - прости, господи, за  такое  сравнение...  Как
индейские клады в Мексике.
   - Интересно, она дорого стоит?
   - Может быть, миллионы,- сказал Мазур.- Миллионы долларов.- И обернулся к
ней: - Может, прихватим? Каких-нибудь сто пятьдесят  -  двести  килограммов,
что нам стоит, суперменам?
   - Не получится...- грустно сказала Джен.- Странная какая...
   - Скорее - древняя,- сказал Мазур.- Ни на что не похожа, правда?
   - Атлантида? - спросила она завороженно.
   - А я бы не удивился...- хмыкнул Мазур.
   Воздух  в  пещере  вовсе  не  казался  затхлым   -   незаметный   изнутри
вентиляционный ход? Мазур отошел, присел на корточки. Грудами свалены  самые
разнообразные подношения - сгнившие меха, не в переносном, а  в  прямом  уже
смысле  заслуживавшие  названия  "мягкая  рухлядь",  проржавевшие   ружейные
патроны, кучки бумажных денег - вот довоенные, вот царские, а  там  Ильич  в
кепке - кучки золотых монет... Он нагнулся, поднял  вещицу,  потер  рукавом.
Почерневший     серебряный     портсигар,     массивный,     с      золотыми
накладками-вензелями, четкая надпись  гласит,  что  он  некогда  был  вручен
подпоручику Смирнитскому за отличную стрельбу на полковых  соревнованиях.  А
рядом маслянисто посверкивает орден Ленина - еще старого образца, на штифте.
Морской кортик царских времен, несомненно, адмиральский - уж в этом-то Мазур
разбирался. Медаль "За взятие Будапешта", рукоять  казачьей  шашки,  цветной
эмалевый подстаканник, тусклый самовар-пузан, брошка с  синими  стеклышками,
карманные часы,  еще  подстаканник,  никелированный,  полуистлевшая  пестрая
шаль, солдатский "Георгий" - видимо, сюда годами несли  все,  что  считалось
самым ценным в хозяйстве... Местами кучи разнообразнейших предметов,  вороха
бумажных денег и мехов громоздились непроходимыми завалами,  достигая  груди
Мазура. Вон переносной приемник  середины  шестидесятых  годов  -  приличных
размеров  пластмассовый  чемоданчик.  Мазур  помнил,  что  внутри  множество
радиоламп. Чудо техники для своего времени. Вон шитый золотом -  натуральной
золотой  канителью  -  широкий  погон  с  двумя  просветами  без  звездочек.
Полковничий...
   - Знаешь что, давай-ка отсюда убираться,- сказал Мазур.
   Джен разглядывала орден Александра Невского  -  дореволюционный.  Подняла
брови:
   - Что, привидения?
   - Пошли,- сказал Мазур.- Что-то нехорошо у меня на душе. То ли место  так
действует, то ли... Тебе не кажется, что люди, которые это святилище берегут
от постороннего глаза которую сотню лет, могут оставить постоянных сторожей?
Я бы на их месте чересчур не полагался только на чащобу и удаленность...- И,
уже громче, распорядился: - Пошли, говорю!
   - Глупость какая...- протянула она, неохотно бросив орден в кучу  хлама.-
Ну какие сторожа?
   - Это Азия, родная,- сказал Мазур, подталкивая ее к туннелю.- Это  другой
мир, ты  еще  не  поняла?  Другая  планета.  Как  бы  ты  сама  отнеслась  к
мексиканцу, вздумавшему отколоть нос у  памятника  Линкольну?  А  здесь  все
серьезнее...
   Пригибаясь, он первым вышел из туннеля, сощурился, чтобы глаза  побыстрее
привыкли к свету. Нельзя  сказать,  чтобы  он  так  уж  верил  в  постоянных
часовых, но насчет Азии он, пожалуй, был прав - это другая  планета,  другая
психология, другое измерение времени. Даже сейчас  в  тайге  и  тундре  есть
места, куда белого местные наотрез откажутся вести,- даже  те  из  них,  кто
видел многоэтажные дома и цветные телевизоры не только  на  картинке.  Азия.
Местный житель привык за тысячи лет, что любые новшества и  любые  пришельцы
рано или поздно исчезают, как утренний туман, вместе с памятью о них...
   Выстрел высек каменную крошку у него над головой.
   Мазур ответил короткой очередью, не успев ничего сознать,  ни  о  чем  не
успев подумать. Рефлекс не подвел -  метрах  в  двадцати  от  него  с  ревом
завалился матерый учаг*, забился на камнях, а  спрыгнувший  с  него  человек
ужом скользнул за дерево. Еще один выстрел - пуля пропела  где-то  высоко  в
стороне. С двух сторон отозвались другие карабины.
   - Вверх! - Мазур подтолкнул Джен к скалистому от-косу,  по  которому  они
сюда спустились.
   Это  был  единственный  путь  отхода  -  безумием  было  бы  соваться   в
прилегающую к пещере тайгу, где  наверняка  полно  других  ловушек.  Что  ж,
Европа способна вычислить Азию, но неспособна Азию понять...
   Огрызаясь короткими очередями, Мазур прикрывал девушку, карабкавшуюся меж
острыми камнями. Нападавшие уже поняли, что он стреляет, пусть  и  бесшумно,
дурак бы понял, увидев все еще  бьющегося  в  судорогах  оленя,  брызгавшего
кровью на камни. Они  хоронились  за  деревьями,  стреляли  редко,  но  пули
ложились в опасной близости - вокруг так и взлетало каменное крошево.
   Мазур успел подумать: насчет "белку в глаз" - это все  же  преувеличение,
однако и обольщаться не стоит, ошеломление у них довольно быстро пройдет,  и
охота начнется по всем правилам. В тайге они ему  дадут  сто  очков  вперед,
неподалеку явственно послышался заливистый собачий брех...
   Глянул вверх - Джен сама, без команды, догадалась достать  револьвер,  и,
появись кто на дороге к вершине, не оплошала бы. Ну,  одной  головной  болью
меньше... Хорошо еще, склон покрыт сущим лабиринтом из высоких камней...
   Что-то ударило в поясницу - достали-таки! Поясница тупо заныла, но  Мазур
знал, что бронежилет выдержит и не такое, а  потому  не  беспокоился,  рукой
освидетельствовать  не  полез.  Лишь  бы  в  кассеты  не   угодили,   а   то
восстанавливай потом пленку...
   Снизу доносились крики на непонятном языке, лаяли собаки. Вот и  вершина.
Мазур, послав вниз еще  одну  очередь,  быстренько  сменил  магазин.  Сорвал
рюкзак,  не  колеблясь,  вытащил  гранату,  вырвал  кольцо.  Разжал  пальцы,
подождал секунду. Швырнул назад. Граната, как он и рассчитывал, оглушительно
лопнула в воздухе, в полете, произведя скорее психологическое воздействие.
   - Куда? - Джен повернула к нему бледное, отчаянное лицо.
   Он без колебаний показал вниз, крикнул:
   - Перебежками!
   И кинулся следом за ней. Сердце оборвалось на миг -  она  поскользнулась,
проехалась задом по камню, но успела уцепиться за угловатый валун. Мазур уже
добежал, подхватил ее. Посланные снизу пули все еще звонко щелкали по камням
на вершине - не похоже, чтобы хранители  святилища  пошли  на  штурм,  Мазур
успел сделать все, чтобы его зауважали в момент...
   - Л-любопытство...- успел он выдохнуть на ходу.- Две Вар-рвары, бля...
   - Что? - вскрикнула она, услышав непонятную русскую фразу.
   - Вперед!
   Обрывая застежку, выхватил баллон  и  щедро  прыснул  на  камни  туманной
стру„й. Схватил Джен за руку и помчался гигантскими прыжками  под  прикрытие
деревьев. Он успел с вершины окинуть взглядом окрестности и потому  уверенно
бежал  в  распадок  меж  двумя  высоченными  сопками  -  оттуда  можно  было
прорваться в чащобу. Не сбавляя темпа, встряхнул баллон, поднеся его к  уху.
Послышалось шуршанье  -  кончается,  черт,  еще  несколько  доз  -  и  можно
выбрасывать...
   ...Дальнейшее слегка путалось,  слившись  в  бешеный  бег  меж  деревьев,
перемежавшийся кратким отдыхом. Они  не  садились,  просто,  привалившись  к
стволам, жадно хватали воздух, жмурясь от затекавших в глаза соленых  струек
пота. И вновь бежали по гигантской, сложной кривой, огибая  подножия  сопок,
налетая лицом на невесомо-лип-кую паутину. Но все же это никак  нельзя  было
назвать слепым, паническим бегством сломя голову, они попросту отступали  со
всей возможной скоростью, а это совсем другое дело, если кто понимает... Они
даже не особенно и уклонились  с  маршрута,  в  чем  Мазур  убедился,  найдя
полминутки для того, чтобы поработать с процессором.
   - Не могу...- простонала Джен. Даже не упала- мягко осунулась  поддерево,
словно лишенный костей манекен.
   Мазур упал рядом. Не подгонял  и  не  настаивал  -  видел,  что  наступил
момент, когда человека и в самом деле нипочем не поднять, хоть  ты  уши  ему
отрежь.
   - Полежи,- прохрипел он.- Расстегни все, что можно, пусть тело подышит...
Кажется, оторвались. Можно передохнуть,- снял с нее шапочку, сам  расстегнул
на ней бушлат.- Ничего, выкарабкаемся...
   Она лежала навзничь с закрытыми глазами, грудь, как  обожали  изъясняться
авторы дореволюционных дамских романов, бурно вздымалась. "А  ведь  старею,-
подумал Мазур, ощущая в легких уколы десятков тоненьких  иголочек.-  Укатали
сивку крутые сявки..."
   - Все,- выдохнула она.- Сломалась, кажется.
   - Бог ты мой, что за пошлости,- хрипло  ответил  он,  с  трудом  подбирая
английские слова. Казалось, все чужие языки выбило из памяти.- Ты еще скажи:
"Брось меня!" Или что-нибудь  не  менее  классическое...-  и  стал  бесшумно
копаться в рюкзаке, так, чтобы она не видела.- Не пори  ерунды,  специальный
агент. До реки  нам  осталось  всего  ничего.  И  дальше  пойдем  не  спеша,
гарантирую...
   Мысленно добавил про себя: "Потому что лезть  в  холоднющую  сентябрьскую
воду таежной реки  такими  вот  взмыленными  -  значит  быстренько  откинуть
копыта, несмотря на всю высокопробную химию из аптечки..."
   - Оторвались? - спросила она слабым голосом.
   - Похоже, оторвались,- сказал Мазур елико возможно бодрее.
   Но особенно этому факту не радовался. Они всего-навсего  ушли  из  прямой
видимости - и только. Собак еще можно остановить аэрозолем, сбить со следа -
а вот их  хозяева,  вобравшие  тысячелетний  опыт  предков,  так  просто  не
отвяжутся.  Способны  читать  малейший  след,  от   сломанной   веточки   до
притоптанной травы так же легко, как Мазур - боевой  устав  морской  пехоты.
Погоня  будет  двигаться  не  так  уж  быстро,-  но  скорость  вполне  можно
компенсировать неутомимостью. Вряд ли отстанут - Мазур на их месте ни за что
бы не отстал. Все-таки - Золотая Баба, наверное, самый охраняемый  от  белых
секрет тайги...
   Так что нужно побыстрее переправляться на левый берег Кигина - тогда есть
шанс стряхнуть с хвоста погоню или хотя бы усложнить  им  задачу.  У  них-то
аптечек нет, хоть и таежные жители, а плавать в такую погоду не любят, да  и
оленя в эту пору палкой не загонишь в реку... Обязательно  останутся  далеко
позади.
   Он привстал, вытянул левую руку и, взяв шею Джен в мертвый захват,  метко
вонзил в вену острие шприца-тюбика с "Приливом". Она не сопротивлялась -  то
ли от неожиданности, то ли вымоталась до предела  -  и  Мазур  без  малейших
хлопот, привычно и ловко выдавил тюбик.
   Когда   осторожненько   вынимал   иглу,   его   ударом    тока    прошила
пренеприятнейшая мысль: а умеет ли она плавать?! До сих пор разговор об этом
как-то не заходил. Правда, еще когда они приближались к Таймунчи, Мазур раза
три упоминал, что переправляться придется вплавь. И она промолчала,  приняла
эту идею спокойно, значит, умеет... или нет?
   Он пережил мгновение панического страха, что случалось  раз  в  сто  лет.
Ведь если не умеет - все рушится или по крайней мере осложняется до предела.
Она вполне могла решить, что бравый супермен измыслил какой-то хитрый способ
переправы, при котором она и ног не замочит... нет, слышала же: "Вплавь".
   Джен пошевелилась, проворчала:
   - Эти твои хамские манеры... Скоро и вовсе на иглу посадишь...
   - Прижми-ка лучше пальчиком,- сказал Мазур,  накладывая  на  место  укола
смоченную спиртом ватку. Аппетитно потянул носом воздух  -  машинально,  как
любой мужик. Помедлив, спросил: - Ты плавать умеешь?
   - Конечно,- спокойно сказала она.- Это же входит в курс нашей подготовки.
Я многое умею...
   - Молодец, подруга Бэтмена,- облегченно вздохнул Мазур.
   - А если бы не умела?
   - Вот об этом лучше не думать...
   ...Широкая серая река несла воды равнодушно и где-то даже  величественно.
Стоя рядом с Джен на берегу, Мазур на миг почувствовал  себя  совершеннейшим
муравьишкой. А ведь в море, несмотря на  его  безграничный  простор,  такого
чувства у него не возникало отроду...
   - Придется лезть в воду? - спросила Джен с грустной покорностью судьбе  и
надеждой на чудо.
   - Увы,- сказал Мазур, сбрасывая бушлат.- Одежду долой, носки долой. Белье
оставь - шерсть движений не связывает, и будет некоторая иллюзия  тепла,  на
первое время... Если сведет ногу  судорогой,  не  паникуй.  Тут  же  подавай
голос. Главное - не паниковать. И  не  останавливаться.  Раньше  поплывем  -
раньше выплывем...
   Он говорил уверенно, даже лениво, выдерживая солидный тон  самонадеянного
по заслугам  сибиряка,  привыкшего,  согласно  американским  представлениям,
каждое утро вместо зарядки нырять в сугроб прямо из окна  -  за  компанию  с
бродившими по двору белыми медведями. Но на душе было пакостно. Даже  не  за
девчонку опасался - впервые в жизни испугался, что у него  в  холодной  воде
может схватить сердце. Хватало примеров. Что, старость подползает? Нельзя же
быть вечным, с "морскими дьяволами" такого еще  не  случалось,  даже  старец
Протей, по слухам, первый в истории подводный спецназовец,  в  конце  концов
помер вместе с остальными дохристианскими богами...
   - Ив бою неравном пал кудрявый клен...- проворчал  он,  нагнетая  в  себе
бодрость  и  боевую  злость.  Увидев,  что  Джен,  уже  разоблачившаяся   до
шерстяного белья,  собиралась  попробовать  воду  босой  ногой,  поторопился
крикнуть, чтобы отвлечь внимание:  -  Эй,  помоги!  Возьми  автомат,  надень
ботинки  и  подстрахуй.  Мне  еще  деревце  срубить  нужно,  я  там  заметил
подходящее...
   Он срубил  ножом  молодую  елочку  с  пышными  лапами,  вполне  способную
поддержать на воде их багаж, весивший не меньше пуда. Когда они с Глаголевым
обговаривали запасную трассу отхода, конечно  же,  подумали  и  о  том,  что
придется переправляться через реки, не обремененные мостами и  паромами.  Но
герметичные мешки-поплавки  и  баллончики  со  сжатым  воздухом  остались  в
рюкзаках Петрова со Смитом, ничего не попишешь...
   - Ну, вперед? - спросил он, добросовестно перекрестившись.
   Взял в зубы пустой шприц-тюбик, напрягши мышцы, столкнул в воду елочку  с
привязанными к ней тюками - все упаковано надежно, на подмокнет, но лучше не
думать о том, что на время переправы остались без оружия,  беспомощные,  как
перевернутая на спину черепаха... Подтолкнул девушку:
   - Входи в воду медленно, не паниковать. Не останавливаться. Марш!
   И решительно двинулся первым. Холодная вода обожгла, как кипятком, сердце
на миг ухнуло куда-то вниз, как бывает в пикирующем  самолете.  Он  загребал
одной рукой, левой  подталкивая  деревце,  так  и  норовившее  двинуться  по
течению. Джен вовсю работала руками и ногами, показывая  пока  что  неплохой
стиль. Двухметровый кусок веревки, привязанной к их  талиям,  соединял,  как
пуповина.
   Холод помаленьку проникал в каждую клеточку тела, казалось,  он,  подобно
воде,  плещется  меж  суставами,  тугой  стру„й  поднимаясь  по   пустотелой
трубе-позвоночнику в череп. Веревка рывк