не  горит
яркая  лампа,  свечей  на  двести  пятьдесят,-  ну  да,  в  избе   рядом   с
радиостанцией работает дизель, кабели проложены под землей, все удобства...
   Мазур все-таки поднял к глазам бинокль, разглядывая большую конуру,  куда
уходила толстая цепь,- собачка безмятежно дрыхла. Послюнил безымянный палец,
оттопырил его, повернул  вправо-влево.  Слабенький  ветерок,  едва  заметное
колыхание воздуха все же присутствовало,- но, облегчая задачу, ночной  зефир
струился от домика к засевшим на опушке диверсантам.
   Все было  расписано  заранее,  как  по  нотам.  Но  Мазур,  памятуя,  что
повторенье - мать ученья, придвинулся к Джен, показал ей на усыпанную сухими
иглами землю под ближайшей сосной, погрозил  пальцем.  В  серебряном  лунном
сиянии ее лицо  было  совсем  юным  и  азартным.  Без  дальнейших  понуканий
опустилась  на  землю,  села,  обхватив   руками   колени,   положив   рядом
кургузенький короткоствольный револьвер. Кивнув на него, Мазур погрозил  уже
кулаком. Она заверила размашистыми жестами, что все прекрасно понимает  и  в
ковбоев  играть  не  будет.  Для  вящего  душевного  спокойствия   револьвер
следовало  бы  отобрать  вовсе,  но  Мазур  опасался,  что  девчонка  начнет
барахтаться - страшновато ей в компании бывших членов КПСС, понимаете ли...
   Как  заправский  дирижер,  Мазур  принялся  управлять   своей   командой.
Указательным пальцем ткнул в грудь одного из "красных беретов",  показал  на
вертолет - мало ли что, вдруг кто-то в нем устроился на ночлег... Приложил к
голове ладони, сделав из двух  пальцев  каждой  руки  подобие  ушей,  вручил
одному из глаголевских орлов пластиковый пакетик, кивнул на конуру. Вряд  ли
здешних собачек обучали не подбирать с земли жратву - не было  такой  нужды.
Можно, конечно, упокоить и из бесшумки - но палить  придется  наугад,  может
завизжать...
   Еще несколько скупых жестов - и роли распределены получше, чем в  Большом
театре. По телу в одно неуловимое мгновение пробежал привычный,  неописуемый
словами  холодок  -  ощущение  последней   секунды   перед   ударом,   когда
остановиться уже нельзя, как  нельзя  задержать  рушащуюся  на  берег  волну
прибоя, когда закончились все расчеты и начался бой... А  бой  бывает  самым
разным, вовсе не обязательно шумным.
   Тот, кому поручили собаку, бесшумно перемещался, перебегая  от  дерева  к
дереву. Оказавшись напротив конуры, метрах в тридцати, развернул  пакетик  и
положил кусок мяса в широкую черную резинку большой  металлической  рогатки.
Опустился на одно колено, оттянув резинку до предела. Отпустил.
   Над прогалиной мелькнула словно бы смазанная полоса  -  кусок  мяса,  для
пущей привлекательности аромата пропитанный вкусовой добавкой (и кое-чем  не
столь  приятным),  влетел  прямо  в  широкое  полукруглое  отверстие  будки.
Явственно слышно было, как потревоженный пес, звякнув цепью, вскочил, рыкнул
спросонья. Несколько секунд тишины - и он показался  из  будки,  лег  башкой
наружу, зажав меж передними лапами  нежданный  подарок,  обнюхал.  И  в  три
глотка разделался с коварным угощением.
   Отрава подействовала почти  сразу  же.  Послышался  короткий  придушенный
визг, и пес, чуть подавшись  наружу,  свалился  набок,  немного  подергался,
застыл. Следовало бы его пожалеть, чуть ли не единственного здесь, кто ни  в
чем не виноват, но не было времени на лирику. Понаблюдав и  убедившись,  что
глаголевская фармакология сбоев не дает, Мазур дал отмашку ладонью.
   Все происходило в совершеннейшей тишине. Фигуры в лохматых комбинезонах с
разных сторон, короткими продуманными зигзагами кинулись к  домику,  держась
так, чтобы их не видно было из окон. Кроме одной,  быстро  приближавшейся  к
вертолету. Еще несколько секунд - и двое заняли позиции у  боковых  стен,  а
Мазур, одним прыжком преодолев круг  света  у  крылечка,  встал  вплотную  к
двери. Двумя пальцами  левой  руки  попробовал  ручку.  Когда  она  послушно
подалась, осторожненько потянул дверь на себя. Отошла, самую  чуточку.  Ага,
крючок, и не более того...
   Просунул в щель лезвие ножа - зазубренным обушком вверх.  В  две  секунды
приподнял крючок, аккуратненько опустил его, чтобы не звякнул. Потянул дверь
так осторожно, словно вывинчивал  взрыватель  мины,  стоя  на  полусогнутых,
готовый в любой момент в  прыжке  уйти  в  сторону.  Возле  самого  его  уха
замаячила широкая черная трубка глушителя - напарник подстраховывал.
   Тишина. Из распахнутой двери пахнуло устоявшимся теплом жилища:  несвежие
постели, тушенка, лук,  оружейная  смазка...  На  цыпочках  Мазур  скользнул
внутрь, быстро и бесшумно перемещаясь по методу ниндзя - подошва ставится за
подошву, при сноровке словно на роликовых коньках катишься...
   Судя по жизнерадостному храпу, все трое обреченных дрыхли здоровым  сном,
и это походило на казарму в том далеком городке с заковыристым названием, но
там Мазур не  испытывал  ничего,  кроме  инстинктивного  стремления  сделать
работу хорошо, а здесь в висках горячо, блаженно  пульсировало  предвкушение
мести... Он переместился  вдоль  стены,  все  еще  сжимая  в  руке  нож,  не
прикоснувшись к висевшему за спиной автомату. Поднял указательный палец - ив
окно за его спиной ударил луч мощного фонарика, а в руке тенью  скользившего
за ним напарника вспыхнул второй.
   Нервы у спящих оказались вовсе уж железными - заворочались,  не  открывая
глаз, переваливаясь на животы, но Мазуру хватило времени, чтобы  опознать  в
крайнем  слева  (две   койки   из   пяти   пустовали)   "капитана"   Толика,
командовавшего ряжеными солдатами, захватившими Мазура с Ольгой на берегу.
   Условный жест  напарнику  -  и  автомат  того  дважды  плюнул  негромкими
щелчками, тускло-желтыми язычками огня.  Два  тела  дернулись  на  постелях,
замерли, конвульсивно подергивая ногами в угасающем ритме. Теперь можно было
и позволить себе пару секунд, не более, чисто личного времени...
   Видимо, некий инстинкт вырвал "капитана" из сна. Он  ошалело  взметнулся,
щуря глаза, вслепую нашаривая прислоненный к стене рядом с  койкой  автомат.
Дав ему пожить еще секунду, Мазур метнулся  вперед,  окруженный  ореолом  от
бьющего прямо в  спину  яркого  луча  -  и  всадил  нож  по  самую  рукоять,
прямехонько под ребро. Он  был  из  тех,  кому  прекрасно  знакомо  ощущение
отлетающей души, передающееся через руку с  ножом,  как  удар  тока,-  когда
убитого тобою навсегда  покидает  жизнь,  и  на  миг  перед  убийцей  словно
распахивается в иной мир окружающая реальность... Словами это  не  передашь,
как ни старайся. То ли ангелом смерти сам  себе  кажешься,  то  ли  ощущаешь
прикосновение безумия...
   Все. Нету больше у обитателей "Заимки" ни радиосвязи с Большой Землей, ни
вертолета. По рации согласно заранее  отданному  приказу  ласково  пройдутся
первым попавшимся гаечным ключом либо просто прикладом  автомата,  следовало
бы заодно изуродовать приборы в кабине вертолета, но  это  будет  совершенно
излишний вандализм, поскольку вертолетчик - вот он, коченеет себе...
   ...Освещенный полной луной сказочный городок был по-прежнему прекрасен  -
чудо, возникшее словно бы по мановению волшебной  палочки,  кусочек  древней
Руси, неведомой силой перенесенный в  чащобу.  В  серебристом  лунном  свете
тускло сияли позолоченные двуглавые орлы на шпилях теремов и  восьмиконечный
раскольничий  крест  над  церквушкой,  загадочно  посверкивают  многоцветные
витражи, длиннющая тень от башни протянулась по всей прогалине,  упираясь  в
ближайшую  сопку.  Даже  знакомый  флаг  висит  над  воротами,  обмякнув   в
безветренном воздухе. Мазур покосился на замершую рядом Джен - еще  немного,
и совершенно по-детски разинет рот, вряд ли она ожидала, что поганое  логово
охотников за людьми смотрится со стороны так чарующе...
   Положительно, залюбовалась... Мазур легонько подтолкнул  ее  локтем,  она
опомнилась, виновато улыбнулась. Присевший на корточки  спецназовец  возился
со своими тремя приборами, соединенными в единый блок.  Остальные  стояли  и
сидели в  вольных  позах,  прислонившись  к  деревьям.  Поблизости  тихонько
журчала речушка, протекавшая через волшебный деревянный городок и исчезавшая
вдали меж сопками. В городке светилось одно-единственное окошко - в  главном
тереме, сбоку. Судя по колыхавшимся  на  потолке  той  комнаты  разноцветным
отблескам, кого-то в "час волка" мучила то  ли  бессонница,  то  ли  тяга  к
искусству, и он смотрел цветной телевизор. Возможно, караульный.
   -  Ну?  -  спросил  Мазур,  когда  оператор,  налюбовавшись  на   зеленые
загадочные синусоиды и переливы цветных лампочек, поднял голову.
   - Сигнализация по периметру. Датчики короткого радиуса, типа  "Ожерелье",
принцип действия...
   - Я знаю,- сказал Мазур.- И ничего больше?
   - Ничего, ручаюсь. Даже странно чуточку...
   -  Чего  там  странного?  Самоуверенный  народ,  вот   и   все...   Пульт
локализовали?
   - С большой долей вероятности - во-он в том теремке.
   - А с меньшей?
   - Простите... В том теремке, ручаюсь процентов на девяносто.
   - То-то,- проворчал Мазур.- А как насчет часовых?
   - У них там есть кто-то на вышке. Один. В бинокль не видно,  но  детектор
фиксирует.
   - Значит, верхолаза будем делать  в  первую  очередь...-  сказал  Мазур.-
Давайте поплавок.
   Он подошел к речушке, взял у оператора черный пластиковый шар размером  с
апельсин, ногтем передвинул крохотный  выключатель  и,  опустив  поплавок  к
самой воде, разжал ладони. Шар, казалось, топориком пошел ко  дну  -  но  на
самом деле он лишь погрузился  на  точно  рассчитанную  глубину,  и  течение
моментально потащило его прочь, к "Заимке". Оператор с сосредоточенным видом
прижал обеими ладонями наушники.
   Мазур наблюдал через его  плечо,  как  меняются  в  око-шечке  небольшого
прибора маленькие зеленые цифирки: 7... 9... 10... Течение было медленное, и
шарик удалялся от них довольно неспешно. Вот он уже в пятнадцати  метрах,  в
девятнадцати. Зеленые цифирки уже сложились в трехзначное  число  -  но  все
равно, в пределы "Заимки" поплавок пока что не проник, расстояние до  забора
выверено лазерным дальномером до сантиметра...
   Оператор обратился в статую. Цифирки менялись. 321... 322... 323...  Все!
Он  уже  плывет  через  "Заимку",  скоро  должен  оказаться  под   ближайшим
деревянным мостиком, бревенчатым, горбатым. Оператор совершенно спокоен,  не
шевельнулся. Нет больше нужды  производить  в  уме  вычисления,  прикидывать
расстояние на глазок. Главное и так ясно: никакой решетки или иной  преграды
нет, поплавок прошел беспрепятственно. И дальнейшая его судьба уже никого не
интересует, пусть себе плывет до Шантары, а там, если повезет,-  в  Северный
Ледовитый океан...
   - Ну? - нетерпеливо спросил Мазур.
   - Ничего нового. Придется подождать.  Если  там  есть  какой-то  сюрприз,
непременно всполошатся...
   Ждать в таких условиях - хуже некуда. Секундная стрелка перемещается  так
медленно, что поневоле тянет подтолкнуть ее  мизинцем,  в  кончиках  пальцев
возникает противный зуд, здесь бессильны выучка и  опыт...  Они  старательно
выждали четверть часа, но сказочный городок оставался погруженным в сон,  ни
одно окно не зажглось, ни малейшего шевеления меж теремами.  Пора  начинать,
благословясь...
   Мазур с надеждой взглянул на небо. Слева, над самым горизонтом,  виднелся
серовато-белый клочок облака, но обещанное военными  синоптиками  непогодье,
как частенько с такими предсказаниями и бывает, запаздывало.  Среди  россыпи
звезд ярко, самодовольно сияла луна, волчье  солнышко.  Вздохнув  про  себя,
Мазур распорядился:
   - Начали...
   На сей раз Джен  предстояло  оставаться  под  серьезным  эскортом  -  три
прикрывающих лба плюс ручной пулемет. Мало ли какие неожиданности случаются,
из пессимизма следует ожидать самой коварной засады. Он  в  который  уж  раз
вспомнил  вымученную  усмешку  Глаголева,  когда  речь  зашла   о   взаимных
внедренках. И, вздохнув про себя, принялся  привычно  набрасывать  на  плечи
ремни акваланга.
   Сочетание было самое сюрреалистическое - бескрайняя тайга  и  снаряженные
по всем канонам аквалангисты. Подводная  лодка  в  степях  Украины.  Но  что
поделать, если  безымянная  речушка  самим  своим  существованием  подсунула
решение, а противник, будем надеяться, убаюканный магическим словом "тайга",
вовсе даже не подумает о боевых пловцах...
   Как и следует старшему по званию - известно, генерал посылает  в  бой,  а
адмирал ведет,- Мазур первым опустил ноги в реку. Встал в ней, вода доходила
до груди, обтекала, мгновенно появилось знакомое ощущение, будто  комбинезон
липнет к телу. Холода не чувствовалось - комбинезоны рассчитаны на водичку и
похолоднее. Он  пару  раз  переступил  ластами  по  дну,  привыкая,  присел,
оттолкнулся,  перевернулся  на  спину,  прижимая  к  груди   упакованный   в
непромокаемый мешок автомат, словно  морская  выдра  -  детеныша.  Пошевелил
ластами - и  тихонечко  поплыл  по  течению  лицом  вверх,  в  полуметре  от
поверхности. Акваланг был хитрой  конструкции,  разработанной  как  раз  для
подобных случаев,- и на поверхности не появилось ни единого пузырька. Мазура
охватило  ни  с  чем  не  сравнимое  чувство  полета,  скольжения  в  полной
невесомости, невероятной свободы, доступной лишь избранным. Но он, мгновенно
спохватившись, отбросил эйфорию,  принялся  легонько  загребать  выброшенной
вперед левой рукой, готовый моментально извернуться,  если  кончики  пальцев
встретят подводный камень. Он вновь был  морским  дьяволом  -  акула  всегда
останется акулой, была бы кругом вода, а уж челюсти не подведут...
   Сквозь   прозрачную   воду   светили   чуть   размытые   звезды.   Что-то
упруго-верткое, скользкое по  касательной  задело  бедро,  ощутимо  ударило,
пропало  -  это  проснувшаяся  крупная  рыба  метнулась  подальше  от  столь
странного соседства. Хорошо, что дело происходит в Сибири.  В  одной  жаркой
стране один изобретательный на выдумки генерал, в отличие от хозяев "Заимки"
решивший предусмотреть любые случайности, запустил в окружавший его поместье
ров парочку крупных крокодилов, которых держал впроголодь. У  Прохора  такие
штучки не прошли бы - в  холодной  сентябрьской  воде  сибирских  рек  любой
непривычный крокодил быстренько откинул бы ласты.
   Впрочем, хитроумному генералу крокодилы не помогли  -  любые  случайности
может предусмотреть лишь господь бог. Хапавшего не по чину да  еще  вдобавок
ко всему возмечтавшего стать президентом при живом предшественнике  генерала
элегантно и чисто  мочканули  за  пределами  поместья  с  помощью  варианта,
которого он не предусмотрел...
   С башни пловцов не заметить, даже если всматриваться. Мазур, когда  вышли
к "Заимке", не поленился залезть на кедр и убедился, что вода,  несмотря  на
лунное сияние, кажется совершенно непрозрачной, если смотреть  сверху.  Пока
что все идет гладко. Вот если бы удрать с добычей удалось так же  легко,  "С
добычей, которую не только не взяли, но и в глаза еще не  видели",-  тут  же
напомнил он себе, ритмично вдыхая воздух.
   Над  головой  неспешно  проплыли  торцы  тонких  бревнышек,  составлявших
изгородь, матово белевшие над самой водой. Ну вот, началось веселье... В два
гребка Мазур оказался ближе к поверхности, почти касаясь ее стеклом маски. И
попал в полосу густой тени - это он плыл мимо одного из подсобных  строений.
Сейчас будет первый мостик, а вылезать на сушу следует за  вторым,  с  башни
ничегошеньки не заметят - тут против наблюдателя работает ее высота и  форма
наподобие Эйфелевой, дальние окрестности прекрасно  видны,  просматриваются,
как на ладони, но то, что творится  у  подножия,  не  усмотришь,  разве  что
перегнувшись через  перила  можно  увидеть,  однако  кому  придет  в  голову
перегибаться? Он там наверняка дрыхнет...
   Ровная полоса тени поперек речушки, мостик заслонил от Мазура звезды.  Ну
что ж, вот вам живая иллюстрация того, как жизнь вышла из  воды  на  сушу...
Без всплеска вынырнув на поверхность, он цепко ухватился пальцами за  кромку
берега, подтянулся, в два счета перевалился на сушу, оказавшись на  довольно
широкой полосе земли под мостиком. Через несколько секунд из воды  столь  же
бесшумно показались две обтянутые черным руки, и по другую сторону  речушки,
словно зеркальное отражение Мазура, выбрался на берег лейтенант-коммандер, а
там вынырнули еще двое - один сел рядом  с  Мазуром,  свесив  ноги  в  воду,
другой примостился возле американца.
   Привычными движениями  четверо  распаковали  мешки  с  автоматами.  Почти
бесшумно клацнули затворы. От  ворот  долетело  звяканье  железа  -  чертовы
собаки что-то почуяли. Вроде бы их не учили  поднимать  тарарам  при  ночном
шевелении внутри периметра, но могут забрехать из чистого усердия... Ничего,
под первым мостиком уже замаячили две черные фигуры, натягивающие рогатки.
   Со всей возможной осторожностью  Мазур  высунулся  из-под  мостика.  Цепи
загремели громче - псы спешили освидетельствовать предметы, столь неожиданно
плюхнувшиеся поблизости от них. Ага, один,  мимолетно  обнюхав  кусок  мяса,
заглотал без колебаний, второй еще  зевает,  но  вот  и  он  целеустремленно
потопал к гостинцу, волоча цепь. Извините, милые, необходимость, как  сказал
бы мой заокеанский напарник -  в  этом  нет  ничего  личного...  Первый  уже
заваливается. Вот и у второго подкосились ноги. Ничего страшного - сторонний
наблюдатель вполне может решить, что собаки попросту прикорнули  поодаль  от
конуры, позы довольно естественные, мертвая собака, в отличие  от  человека,
почти всегда принимает естественную позу и кажется спящей...
   Рывком сдернув ласты, Мазур  дал  отмашку  тем,  под  соседним  мостиком.
Начиналась кадриль. Последовали ответные жесты, из которых он сделал  вывод,
что его команда принята и понята. Ну, господи, благослови...
   Он  первым  выскочил  из-под  мостика  и,  скрючившись  в  три  погибели,
перебежками,  по-лягушачьему  запрыгал  к  башне,  не  выходя  из  ее  тени.
Оглянувшись, увидел, что  остальные  столь  же  бесшумно  и  целеустремленно
крадутся к расписанным заранее объектам. В конюшне шумно фыркнула  лошадь  -
но это уже не имело значения,  пусть  даже  застигнутые  врасплох  обитатели
"Заимки" и успеют выстрелить пару раз, плевать, нет у них никакой  тревожной
кнопки, мгновенно сообщившей бы в Шантарск о нападении, и это главное,  лишь
бы отсечь мышку от норки, а там можно и поиграть...
   Он тенью крался по широкой лестнице - пролет за пролетом, словно  зигзаги
на генеральском погоне, конца им нет... Лестница сработана со всем тщанием -
ни одна доска не скрипнула, ни один гвоздь  не  расшатался,  умеют  работать
русские плотнички, не все спились и повымерли, это  ж  надо  было  сотворить
такое чудо для таких сволочей...
   Когда она кончится, мать ее? Снизу не доносилось ни малейшего шума,  хотя
к работе давно уже приступили,- что ж,  да  здравствует  русско-американское
братство, пусть мимолетное, в общем,  неплохо  получается,  если  довериться
солдатам...
   Мазур немного запыхался - не пацан все-таки, чуть взмок под комбинезоном,
скорее, от нервного напряжения. Пространство вокруг смыкалось все  теснее  -
башня сужалась в полном соответствии с парижской бабушкой. Над  головой  уже
появилась широкая площадка, в квадратном проеме люка колюче светят звезды...
   Затаив дыхание, Мазур преодолел последний пролет.  Еще  шаг  -  и  голова
поднимется  над  люком.  Сверху  не  доносится  ни  единого  звука...   нет,
прошуршало что-то, табачком потянуло... Ну!
   Со всей осторожностью погладив подошвами  -  уже  успевшими  обсохнуть  -
гладко оструганные доски, убедившись, что нога не соскользнет, Мазур присел,
оттолкнулся. И одним прыжком оказался на площадке, со  всех  четырех  сторон
окруженной высоким, по грудь, сплошным деревянным барьером.
   Спиной к нему стоял человек и, облокотившись  на  барьер,  лениво  пускал
дым. Мазур аккуратно прицелился ему под  левую  лопатку,  по