Вам, очевидно, нравится копаться в грязи не меньше, чем гестаповцам из отдела внутренних расследований, а меня от этого мутит.
     Ева спокойно поднесла к губам чашку и взглянула поверх нее на свою собеседницу.
     - Я поняла вашу мысль. А теперь скажите, откуда вы все это взяли?
     - Когда один коп начинает охотиться на других, слухи об этом разносятся быстро. Теперь под удар попал Сто двадцать восьмой отдел. Двое наших уже убиты, а вы... Вы бы лучше попытались выяснить, кому выгодно очернить этих бедняг еще до того, как их успели опустить в могилу!
     Ева уважала женщин с таким непреклонным, бунтарским характером, но сейчас она подумала, что вряд ли эта черта помогает Мартинес в продвижении по служебной лестнице.
     - Что бы вы ни слышали, что бы вы ни думали, моей главной задачей является найти тех, кто их убил.
     - Ну конечно! Охотно верю! - с нескрываемым сарказмом фыркнула Мартинес. - Вашей главной задачей является прикрыть задницу своего муженька!
     - Простите, что вы сказали? Я вас не поняла.
     - А что тут непонятного? "Чистилище" принадлежит вашему мужу. Вполне возможно, что там творились какие-то грязные делишки, о которых пронюхал Коли: они ведь не подозревали о том, что их бармен на самом деле является полицейским. И, когда он подобрался слишком близко, взяли да и кокнули его, чтобы спрятать концы в воду!
     - А как вы в таком случае объясните смерть Миллза? - поинтересовалась Ева.
     - Это только вы считаете, что убийства Коли и Миллза связаны друг с другом, - передернула плечами женщина.
     - Знаете, Мартинес, когда я впервые повстречала вас с Миллзом, я сразу решила, что если в вашем тандеме и есть придурок, то это именно Миллз. А теперь вы подрываете мою веру в себя: заставляете меня усомниться в моих способностях разбираться в людях.
     Глаза детектива Мартинес и так были темными, теперь же они пылали, как два черных солнца.
     - Вы не являетесь моим непосредственным начальником, лейтенант Даллас, - отчеканила она. - Поэтому я не обязана выслушивать от вас оскорбления!
     - В таком случае выслушайте хотя бы совет человека, который прослужил в полиции гораздо дольше вашего. Для начала научитесь соображать, когда можно говорить, а когда необходимо молчать. Не прошло и пяти минут, как мы здесь находимся, а вы наговорили уже в пять раз больше, чем я хотела узнать. Вы рассказали мне все.
     - Черта с два! Ничего я вам не рассказала!
     - Ну как же! Вы сообщили о том, что кто-то пытается бросить тень на ваш отдел. Что, видимо, этот же "кто-то" распускает слухи, будто Коли и Миллз брали на лапу. Спросите себя: кому это выгодно? Кто хочет, чтобы все вы насторожились и стали смотреть на меня, как на злейшего врага? Подумайте, детектив!
     Ева ненадолго умолкла и отпила из своей чашки, давая собеседнице время переварить услышанное, а затем вновь заговорила:
     - Мне нет нужды покрывать Рорка. Он сам умеет постоять за себя и уже давно привык рассчитывать только на свои силы. Так кого может беспокоить тот факт, что мое расследование бросает тень на двух полицейских? Только того, у кого есть причины для беспокойства. Разве я не права?
     - Обо всем рано или поздно становится известно, - сказала Мартинес, но в ее голосе уже не было прежней уверенности.
     - Вот именно! Особенно когда это кому-то очень нужно. Вы что, всерьез думаете, что это я положила больше трех миллионов долларов на счета Коли и Миллза, для того чтобы, по вашему выражению, "прикрыть задницу моего мужа"? Что я на протяжении нескольких месяцев переводила им огромные суммы с единственной целью - скомпрометировать своих коллег-полицейских?
     - Только вы одна и говорите, что на их счетах были такие деньги...
     - Да, я это говорю! Причем со всей ответственностью!
     Несколько секунд Мартинес молча смотрела в лицо Еве, затем закрыла глаза.
     - Черт! О, черт! Я не могу поверить, что мои товарищи способны на такое! Ведь я же - коп в пятом поколении! В полиции служила вся моя родня на протяжении последних ста лет! Для меня все это очень много значит. Я всегда считала, что мы, полицейские, должны стоять друг за друга горой...
     - Я не прошу, чтобы вы выносили кому-то приговор, - мягко сказала Ева. - Я прошу вас только об одном - подумать. К сожалению, далеко не каждый из наших коллег уважает свой полицейский значок так же, как вы или я. Два человека из вашего отдела убиты. У каждого из них было больше денег, чем любой обычный коп сможет заработать за всю жизнь. Теперь они мертвы. Вы готовы к тому, чтобы стать следующей жертвой?
     - Следующей жертвой? - эхом откликнулась Мартинес. - Вы думаете, мне грозит опасность? - Ее глаза снова яростно вспыхнули. - Значит, по-вашему, я тоже брала взятки?
     - Я проверяла, но не нашла ничего, что указывало бы на это.
     - Ах вот как! - буквально взвилась Мартинес. - Я пахала день и ночь, чтобы заработать нашивки детектива, а ты теперь тащишь меня на растерзание в отдел внутренних расследований?!
     - Успокойтесь, никуда я вас не тащу. Но если вы не будете со мной откровенны, то тем самым подпишете свой смертный приговор. Я, правда, еще не знаю, каким способом его приведут в исполнение... - Ева резко подалась вперед. - Кто стоит за всем этим, Мартинес? Будьте же, в конце концов, детективом, раскиньте мозгами! С кем могли быть связаны Коли и Миллз? У кого достаточно денег, чтобы купить полицейского и превратить его в Иуду?
     - Рикер... - Пальцы Мартинес сжались в кулаки с такой силой, что костяшки побелели. - Будь он проклят!!!
     - Вы же сами выслеживали его! Когда вы отправлялись его брать, у вас было все необходимое - и для ареста, и для обвинения, и для вынесения приговора. Улики, вещдоки, свидетельские показания. Причем вы действовали крайне осторожно, чтобы не спугнуть его. Я не права?
     - На то, чтобы организовать и подготовить все это, у меня ушли месяцы работы. Я только что не спала в обнимку с делом № 20 - 4/7! Я не спешила, перепроверяла все по десять раз, лишь бы только ничего не упустить. А потом все вдруг рассыпалось, как карточный домик! Я ничего не понимала и лишь продолжала твердить себе, что этот мерзавец просто слишком хитер и изворотлив. И все же... Что-то подсказывало мне, что у него может быть - должен быть! - сообщник из числа наших. Но я попросту отказывалась в это верить. И не верю до сих пор.
     - Теперь-то уж придется поверить.
     Мартинес поднесла чашку к губам: у нее пересохло в горле.
     - Зачем вы установили за мной слежку?
     - А, значит, заметили?
     - Еще бы не заметить! Я, впрочем, так и полагала, что в качестве очередной жертвы вы выберете именно меня.
     - Выберу, если узнаю, что вы коротаете ночи в постели Макса Рикера. Пока же наблюдение за вами установлено лишь в целях обеспечения вашей безопасности.
     - Снимите его. Если уж я решу помогать вам, пусть никто не дышит мне в затылок. У меня до сих пор сохранилась информация, которую мне удалось собрать, охотясь за Рикером, - все записи, планы, схемы, описание каждого шага, который приближал нас к цели. После такого сокрушительного поражения мне было противно даже притрагиваться к этим бумагам, но теперь я снова займусь ими.
     - Мне хотелось бы иметь копию этого вашего досье, - сказала Ева.
     - Я сделаю ее для вас. В конце концов, это моя работа.
     - А когда мы прижмем Рикера к стенке, я позабочусь о том, чтобы вы получили повышение, - пообещала Ева.
     - Это для меня и впрямь кое-что значит. Работа для меня - все! А что касается этого дела... Капитан Рот сказала, что в данном случае я утратила объективность. И наверное, она была права. - Губы Мартинес дрогнули. - Я действительно не могла быть объективной. Подумайте сами: я вставала с мыслью об этом деле, завтракала, думая о нем, и ложилась спать, размышляя о том же! Если бы я не погрузилась в него до такой степени, я могла бы вовремя увидеть, откуда исходит опасность. Я обратила бы внимание на то, как агрессивно ведет себя Миллз, как он лезет во все дырки и пытается выведать каждую деталь предстоящей операции. А тогда я принимала все это за обычный мужской выпендреж.
     - Каждый из нас отвечает только за самого себя. Так что не терзайтесь понапрасну - вы ни в чем не виноваты.
     - Послезавтра состоятся похороны Коли. Теперь я уже не сомневаюсь в том, что он тоже был повязан с Рикером. Я плюну на его могилу! Мой дед, полицейский, погиб, выполняя служебный долг, - он спас двух детишек. Они давно уже взрослые - даже старше меня, - и все же каждый год присылают моей бабушке по два письма: поздравление с Рождеством и еще одно - в тот день, когда дед спас им жизнь. Они не забывают этого. Так что дело не в повышении, Даллас. Просто мы - полицейские!
     Немного поколебавшись, Ева снова подалась вперед и торопливо заговорила:
     - Послушайте, Мартинес! Я задержала четырех бойцов Рикера и почти заставила расколоться одного из них. Мы заключили сделку: я предоставляю ему иммунитет от судебного преследования в рамках программы защиты свидетелей, а он "сливает" мне информацию на своего шефа. Сегодня утром должны были состояться предварительные слушания. Его привезли в суд, и, хотя он постоянно находился под присмотром двоих конвоиров, кто-то ухитрился его убить. Вот так! Откуда-то идет утечка информации, и я не знаю, откуда именно. Прежде чем вы окончательно решите сотрудничать со мной, я обязана предупредить вас: об этом может стать известно преступникам, и тогда вам будет грозить нешуточная опасность.
     Мартинес отодвинула пустую чашку:
     - Я ведь уже сказала, Даллас: мы - полицейские.

***

     После встречи с детективом Мартинес Ева несколько часов сидела за компьютером, считывая информацию с экрана монитора. Когда у нее наконец начали слезиться глаза, она решила сделать перерыв и нанести еще один визит Пэтси Коли. Она приехала к ней под предлогом того, что должна выяснить кое-какие дополнительные подробности, и уже через двадцать минут разговора была уверена, что той действительно ничего не известно о делах ее мужа. По крайней мере, такой вывод подсказывало Еве внутреннее чувство, когда она садилась в машину. Вот только можно ли ему доверять? Теперь Ева уже не была в этом столь же уверена, как раньше.
     Сейчас, впрочем, ее больше занимало другое - список полицейских, которых усердно проверял Макнаб, пытаясь отделить зерна от плевел и в течение каждого часа сообщая ей о результатах своих "раскопок".
     Поскольку Ева находилась неподалеку от управления, она решила заехать на работу, чтобы проверить по полицейскому архиву кое-какие имена. Она надеялась нащупать связи между полицейскими из списка и Рикером, однако, несмотря на все ее ухищрения, обнаружить ничего, заслуживающего внимания, ей не удалось. В конечном итоге Ева поняла, что ничего не найдет, если только не попытается копнуть глубже, а это было рискованно. Она знала, что означает стать объектом подозрений, когда ищейки из отдела внутренних расследований суетятся вокруг тебя, высунув языки и мечтая впиться зубами в ногу. И даже если ты оказываешься чист, омерзительный привкус во рту не выветривается еще очень долго.
     Ева не могла копнуть глубже без риска засветиться. Если только не воспользоваться незарегистрированной - и незаконной! - аппаратурой Рорка. Однако просить Рорка о помощи после того, что случилось между ними, ей не позволяла гордость.
     Внезапно ее виски пронизала острая боль. Ева обхватила голову руками, закрыла глаза и... обрадовалась. Лучше страдать от головной боли, чем от размолвки с любимым человеком!
     Она решила ехать домой, но по дороге вдруг увидела на улице огромный рекламный щит с изображением Мэвис. Даже не надеясь застать подругу дома, Ева все же набрала номер ее телефона, и трубку, как ни странно, сняли.
     - Алло! Эй, Даллас, это ты?
     - Угадай, на что я сейчас смотрю!
     - На голого одноглазого пигмея?
     - Ах, черт, угадала! Ладно, потом поговорим...
     - Подожди! Не вешай трубку! Ну ладно, скажи, на что ты смотришь?
     - На тебя. Только ты - в миллион раз больше, чем в жизни, а висишь над Таймс-сквер.
     - O-o-o! Классно, правда? Я то и дело придумываю всякие предлоги, чтобы лишний раз заехать туда и посмотреть. Учти: я намерена подарить твоему мужу затяжной поцелуй взасос. Леонардо, учитывая обстоятельства, не возражает, осталось только заручиться твоим согласием. Ты как, не против?
     - Мне наплевать, с кем будет целоваться Рорк.
     - Ага, понятно... - Голос Мэвис посерьезнел. - Полаялись?
     - Вообще-то нет... То есть... Черт, я и сама не пойму, в чем дело! Он со мной почти не разговаривает. Слушай, ты не могла бы... А впрочем, не стоит.
     - Нет уж, договаривай! Не могла бы что? - Мэвис прикрыла трубку ладонью и стала перешептываться с кем-то, находящимся рядом. - Извини, - снова заговорила она в трубку, - Леонардо работает над моим новым сценическим костюмом. Послушай, а почему бы тебе не заехать к нам?
     - У вас и без меня дел невпроворот.
     - Ох, Даллас! Кончай нести чушь! Ты и так не жалуешь вниманием свое старое гнездышко. Если ты и впрямь находишься на Таймс-сквер, то сможешь доехать до нас за пару минут. Так что - все! Возражения не принимаются! Жду!
     - Нет, я... А, черт! - выругалась Ева, кладя трубку, в которой уже слышались короткие гудки.
     Она подумала, не перезвонить ли Мэвис, чтобы сказать, что она не приедет, а потом, вспомнив, каким холодным, отстраненным тоном говорил с ней сегодня утром Рорк, пробормотала сквозь зубы:
     - А собственно, какого черта? Заеду к ним на пару минут...

ГЛАВА 10

     Мэвис Фристоун и ее любовник Леонардо жили в квартире, в которой обитала Ева до того, как переехать к Рорку.
     "Господи, как сильно все может перемениться за один-единственный год!" - подумала Ева. В те времена она жила в однокомнатной квартирке со спартанской обстановкой и холодильником, который по большей части пустовал. Она никогда не была склонна к сибаритству.
     Мэвис открыла дверь, и у Евы зарябило в глазах от представшей ее взору разноцветной картинки. Мэвис являла собой не просто палитру цветов, а воплощение разноцветья: волосы, выкрашенные в два цвета - розовый и зеленый - и заплетенные в косички, лиловые тени на веках, кричащие румяна на щеках, пурпурные ногти на руках и желтые - на ногах... В этом была вся Мэвис!
     Стены гостиной были увешаны полотнами, созданными рукой Леонардо. Одни из них, как показалось Еве, могли являться произведениями некоего доселе неизвестного вида искусства, другие - незаконченными эскизами новых нарядов. Продавленный диван, который Ева оставила здесь, переезжая к Рорку, теперь был покрыт материей ярко-розового цвета, которая блестела, как полированная. Вдобавок к этому диван был завален подушками самых вызывающих цветов, от которых у каждого не подготовленного к подобному зрелищу начинало рябить в глазах. С потолка, выкрашенного в серебряный цвет и расписанного большими малиновыми звездами, свисали яркие матерчатые ленты, струи бисера, стекляруса и бог знает чего еще.
     Оглянувшись вокруг, Ева поняла, что, пробыв здесь полчаса, она рискует сойти с ума, но все это было так похоже на ее лучшую подругу!
     - Какая ты молодец, что приехала! - Мэвис схватила ее за руки и закружила по комнате. - Ну, и что ты думаешь? - спросила она, повернувшись на триста шестьдесят градусов.
     - О чем?
     - Ты что - дура? О моем новом платье, о чем же еще!
     Только тут Ева обратила внимание на то, во что была одета Мэвис. Платьем этот наряд можно было назвать лишь с большой натяжкой. Он состоял из перекрещивающихся полос материи разного цвета - от фиолетового до ярко-розового, - прикрывавших лишь соски и ягодицы Мэвис. Зато две татуировки на ее плечах представали во всем своем великолепии. На ногах Мэвис была некая разновидность древнеримских сандалий, но ремни, обматывающие ноги, доходили почти до самого паха. "Вряд ли солдаты Юлия Цезаря носили такую же обувь, - подумала Ева. - Иначе черта с два бы они покорили половину планеты!"
     - Это просто... - У нее не было слов. - Просто потрясающе!
     - Правда? Вот и мне кажется, что это - настоящий динамит! Трина сделает мне прическу специально под это платье. А Леонардо - просто гений! Леонардо! - крикнула она. - Ева приехала! Ты молодец: приехала в самое подходящее время. Мне хочется выпить, а ты знаешь, что Леонардо у меня - непьющий!
     Мэвис продолжала болтать, подталкивая Еву к розовому дивану. Она не собиралась выпускать ее, прежде чем не услышит все новости.
     - А вот и он! - Ее голос стал воркующим, глаза затуманились. - Спасибо тебе, моя радость!
     В комнату вошел Леонардо - гигант с длинными волосами, заплетенными в косу, и кожей цвета меди. Определить его национальность не смог бы никто. Было ясно лишь одно: в жилах этого человека смешалась кровь многих рас - от индейской до европейской и негритянской.
     - Здравствуй, Даллас! Здравствуй, голубушка! - произнес он низким горловым голосом. - Наверняка ты ничего не ела, так что я приготовил кое-что перекусить.
     - Ну, разве он не прелесть?! - воскликнула Мэвис.
     - Прелесть - это не то слово! - откликнулась Ева, наблюдая за тем, как ее подруга хлопочет вокруг меднокожего гиганта. Даже несмотря на толстые подошвы сандалий, Мэвис не доходила и до половины груди Леонардо. - Не беспокойся, - добавила она, - мой визит не означает для тебя никаких неприятностей.
     - Надеюсь! - усмехнулся гигант. - Тем более что я сейчас уезжаю. Это даже здорово, что ты приехала к нам: Мэвис не придется сидеть в одиночестве. Дело в том, что мне нужно съездить по делам.
     Мэвис одарила Леонардо взглядом, полным обожания. На самом деле нынешний вечер они собирались провести дома в компании друг друга. Но когда Мэвис сказала Леонардо, что к ним едет Ева и что, по всей видимости, у нее какие-то неприятности, он с готовностью согласился дать подругам возможность пообщаться с глазу на глаз. И вот сейчас Мэвис смотрела на своего любимого и думала о том, какой же он у нее замечательный!
     - Я ненадолго, - начала было Ева, но Леонардо с Мэвис уже целовались на прощание так, будто в комнате, кроме них, никого нет, поэтому она отвернулась и стала смотреть в окно.
     - Не скучайте, голубки мои! - Леонардо одарил женщин лучезарной улыбкой и выскользнул за дверь.
     - По-моему, у него нет никаких дел, - проронила Ева.
     Мэвис стала возражать, но потом усмехнулась, передернула плечами и принялась готовить первую порцию коктейлей.
     - Я сказала ему, что нам с тобой надо пошептаться, и он тут же все понял. - Мэвис протянула Еве бокал размером с небольшую цветочную вазу, наполненный жидкостью изумрудного цвета. - Сначала выпьем, а уж потом поговорим, или сразу расскажешь, что стряслось?
     Ева открыла было рот, чтобы запротестовать, но затем снова закрыла его. Как много времени прошло с тех пор, как они с Мэвис вот так сидели за коктейлями!
     - Пожалуй, - наконец сказала она, - я буду делать это одновременно.

***

     - Итак... - Мэвис смешала им уже по третьему коктейлю, а с чипсами, кукурузными палочками и соленым печеньем было уже давно покончено. - Давай-ка разложим все по полочкам. Ты отправилась на встречу с каким-то мерзавцем, с которым Рорк давным-давно имел дела, ничего не сообщив ему об этом, так?
     - Я веду полицейское расследование. Это моя работа...
     - Ладно-ладно, я просто пытаюсь во всем разобраться. Затем этот мерзавец послал за тобой в погоню еще нескольких мерзавцев.
     - Ну, с ними-то я сумела разобраться!
     Мэвис посмотрела на подругу долгим пристальным взглядом, а затем спросила:
     - Ты намерена говорить одна или мне тоже будет позволено вставить хоть слово?
     - Извини, затыкаюсь, - буркнула Ева и налила себе еще один коктейль из шейкера.
     - Когда ты вернулась домой, тебя там ожидал букет цветов и записка от главного мерзавца. - Увидев, что Ева снова открыла рот, Мэвис предупреждающим жестом подняла указательный палец с длинным ярко-красным ногтем. - Ты решила, что он сделал это специально, чтобы позлить тебя и спровоцировать Рор