или всегда хотела знать, как именно обстоят дела,  и
на все имела собственную точку зрения.  Я  всегда  поражалась,  как  она
столько всего держит в голове. Если у Марко и были трудности, то  она  о
них знала и наверняка предложила несколько способов поправить дела.  Она
была такая умница... -  у  Анны  задрожал  голос,  и  она  прикрыла  рот
ладонью.
   - Извините, миссис Уитни.
   - Ничего, мне уже лучше. Знаете,  очень  помогает  то,  что  ее  дети
здесь. Мне кажется, что и я им помогаю. Увы, я не умею делать того,  что
делаете вы, и найти убийцу не смогу. Но поддержать детей - смогу.
   - Им повезло, что есть  вы,  -  тихо  сказала  Ева,  сама  удивившись
собственным словам. Странно, ей  почему-то  раньше  казалось,  что  Анна
Уитни просто зануда. - Миссис Уитни, вы не могли бы  рассказать  мне  об
отношениях прокурора Тауэрс с Джорджем Хэмметом?
   - Они были близкими друзьями, - сдержанно произнесла Анна.
   - Мистер Хэммет сказал мне, что они были любовниками.
   Анна вздохнула. Она явно  предпочитала  не  вдаваться  в  подробности
чужой интимной жизни.
   - Ну что ж, если он сам  сказал...  Так  оно  и  было.  Но  я  всегда
считала, что он ей не пара.
   - Почему?
   - Слишком уж себе на уме. Нет, я прекрасно отношусь к Джорджу, он был
Сесили отличным другом... Но  разве  женщина  может  быть  по-настоящему
счастлива, если почти каждый вечер ей приходится возвращаться  в  пустую
квартиру, в пустую одинокую постель? Ей нужен был  не  просто  друг,  ей
нужен был спутник жизни! Джорджа такое положение  вполне  устраивало.  И
Сесили убедила себя в том, что и ей это подходит.
   - А на самом деле это было не так?
   - Это не должно было быть так!  -  ответила  Анна  довольно  резко  -
видимо, вспомнила старые споры с подругой. - Сколько раз я ей  говорила,
что жизнь не только  в  работе.  Она  просто  относилась  к  Джорджу  не
настолько серьезно, чтобы рисковать.
   - Рисковать?
   - Я имею в виду мир чувств,  -  пояснила  Анна.  -  Вы,  полицейские,
все-таки слишком буквально все понимаете. Она хотела, чтобы в  жизни  ее
было все разложено по полочкам. А когда живешь с кем-то  вместе,  всегда
возникают трения.
   - Мне показалось, что мистер Хэммет сожалел об этом и очень ее любил.
   - Если любил, почему не настаивал на своем?! - в  голосе  Анны  снова
зазвенели слезы. - Тогда она не умерла бы так, совсем одна! Она не  была
бы одна.

***

   Ева  выехала  из  тихого  переулка,  вырулила  на  обочину  и   резко
затормозила. Ей надо было подумать. Не о Рорке,  уверяла  она  себя.  Об
этом думать нечего. Все решено.
   Вернувшись  в  участок,  нужно  будет  в  первую  очередь   запросить
информацию о Дэвиде Анжелини. Если он так похож на  отца,  может,  и  он
потерял на чем-нибудь крупную сумму? Заодно неплохо бы узнать побольше о
Рэнделле Слейде и бутике в Риме.
   Если что-то ее насторожит, она просмотрит списки летавших из Европы в
Нью-Йорк за последние несколько дней.
   Черт возьми, женщина, у которой все в порядке, не станет  уходить  из
дому посреди ночи!
   Сосредоточенно обдумывая разговор с Анной, Ева  поглядывала  в  окно.
Вокруг росли густые развесистые деревья,  стояли  двухэтажные  домики  с
крохотными палисадниками.
   Наверное, люди, проведшие детство в таком вот тихом уголке, вырастают
защищенными, уверенными в себе. А она до восьми лет скиталась  из  одной
грязной комнатенки в другую и, должно быть, от этого стала такой нервной
и дерганой...
   Конечно, может быть, и в этих  домиках  живут  отцы,  захаживающие  в
спальни к своим дочуркам. Только верится в это с  трудом.  Эти  отцы  не
воняют дешевым виски и потом не лезут жирными лапами дочкам под платья!
   Ева вдруг поняла, что сидит, раскачиваясь из  стороны  в  сторону,  и
едва не рыдает.
   Нет, она не станет  этого  делать!  Не  станет  вспоминать!  Навсегда
забудет, это лицо, смотрящее на нее  из  темноты,  руки,  зажимающие  ей
рот... Ведь она давно убедила себя, что все  это  происходило  с  кем-то
другим - с какой-то маленькой девочкой, чьего имени она даже не  помнит.
А если позволит себе вспомнить,  то  снова  превратится  в  беспомощного
ребенка, и Евы больше не будет...
   Внезапно до нее донесся звук разбитого стекла. Не будь Ева  настолько
охвачена чувством жалости к себе самой, она бы наверняка раньше заметила
женщину, только что бросившую камень в окно одного из домиков  и  теперь
осторожно вынимающую осколки.
   Ева чертыхнулась про  себя.  Угораздило  же  ее  остановиться  именно
здесь! Не хватало ей только лишней  писанины  по  поводу  задержания  на
улице...
   Но потом она подумала о людях, которые вернутся домой и  поймут,  что
их ограбили.
   Тяжело вздохнув, Ева вылезла из машины.
   Когда она подошла к дому,  женщина  уже  наполовину  влезла  в  окно.
Охранное устройство было блокировано самым простым  глушителем,  который
можно  купить  на  любом  развале.  "Какие  же  эти  пригородные  жители
наивные!" - подумала Ева, покачав головой, и ухватила воровку за ногу.
   - Забыли дома ключ, мэм?
   В ответ ее изо всех сил лягнули ногой - хорошо еще, что  не  в  лицо.
Она упала на клумбу с первыми тюльпанами, а воровка  вылетела  из  окна,
как пробка из бутылки, и помчалась по лужайке.
   Если бы не боль в плече, Ева, наверное, отпустила бы ее с  миром.  Но
сейчас, разозлившись, она догнала обидчицу, схватила за плечи, и они обе
покатились прямо по клумбе с ярко-желтыми маргаритками.
   - Убери свои мерзкие лапы, а то убью!
   Вполне возможно, подумала Ева. Женщина  была  тяжелее  ее  фунтов  на
двадцать. Так  что,  чтобы  избежать  ненужных  осложнений,  Ева  быстро
придавила ей шею локтем к земле и показала свой значок.
   - Вы арестованы.
   Женщина бросила на нее взгляд, полный отвращения.
   - Какого черта здесь надо городской полиции?! Что, сука, забыла,  где
Манхэттен?
   - Видно, заблудилась.
   Решив доставить себе маленькое удовольствие,  Ева  вызвала  по  рации
патруль, так и не убрав локтя с горла задержанной.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

   На следующее утро плечо ныло  немилосердно.  Пришлось  признать,  что
несколько лишних часов, которые она просидела с Фини за  компьютером,  и
ночь, проведенная в одиноких метаниях по кровати, положения не улучшили,
а только усугубили. К лекарствам Ева всегда относилась с недоверием,  но
все-таки приняла болеутоляющую таблетку перед  тем,  как  отправиться  в
церковь.
   Накануне они с Фини нашли-таки кое-что интересное. Дэвид Анжелини  за
последние полгода трижды снимал со счета крупные суммы,  всего  на  один
миллион шестьсот тридцать два доллара. Что составляло три четверти  всех
денег на его счету.
   Информацию на Рэнделла и Мирину  продолжали  собирать,  но,  судя  по
всему, оба были чисты. Этакая счастливая парочка на пороге свадьбы!
   Одному Богу известно, как можно быть счастливым на пороге чего бы  то
ни было, мрачно думала Ева, надевая серый костюм.
   А пуговицы так и не хватает!  -  поняла  она,  застегивая  пиджак.  И
вспомнила, что пуговица у Рорка, - он хранит ее как талисман. Она была в
этом костюме, когда впервые его увидела. И, кстати, тоже на панихиде...
   Ладно, в конце концов, можно не  застегиваться,  решила  Ева,  быстро
провела щеткой  по  волосам  и  поспешила  прочь  -  из  квартиры  и  от
воспоминаний.

***

   Когда она приехала, в соборе было уже  полно  народу.  Полицейские  в
парадной форме оцепили три квартала  Пятой  авеню.  Похоже  на  почетный
караул, подумала Ева. В честь той, кого даже  копы  уважали...  Движение
перекрыли, а репортеры выстроились вдоль тротуара, словно  демонстранты.
После того, как ее остановили в третий  раз,  Ева  прицепила  значок  на
лацкан и до собора добралась уже относительно спокойно.
   Церкви ее мало интересовали.  Кроме  того,  в  церкви  она  почему-то
начинала испытывать непонятное чувство вины.
   В воздухе стоял  густой  аромат  воска  и  ладана.  Некоторые  обычаи
кажутся древними как мир, подумала Ева, усаживаясь в дальний  угол.  Она
решила не беспокоить сегодня утром никого  из  семьи  Сесили,  а  просто
посмотреть, как будут вести себя присутствующие.
   Голос священника гулко звучал под сводами собора, ему  эхом  отвечала
паства. Ева внимательно рассматривала собравшихся. С того места, где она
сидела, было хорошо видно семью покойной. Подошел Фини и сел рядом,  Ева
наклонилась к нему.
   - Вон Анжелини, - шепнула она. - Рядом, по-видимому, дочь.
   - А справа от нее - жених?
   - Скорее всего.
   Девушка была худенькой, с золотистыми,  как  у  матери,  волосами,  в
черном платье ниже колен. Ни вуали, ни темных очков, так что видны  были
припухшие от слез, покрасневшие глаза. Горе, простое неприкрытое горе...
   Рядом с ней стоял, поддерживая ее за плечи, Рэнделл Слейд. Лицо почти
вызывающе  красивое,  глаза  с  тяжелыми  веками,  крупный  нос,   резко
очерченный подбородок. Он казался довольно массивным, но девушку обнимал
бережно и нежно.
   Дэвид стоял по другую сторону от Анжелини, отступив  чуть  назад.  Он
смотрел прямо перед собой, и лицо его не выражало ничего. Чуть ниже отца
и тоже брюнет. Одинокий человек, подумала Ева. Очень одинокий...
   Последним в этом ряду был Джордж Хэммет. Позади стояли  майор  Уитни,
его жена и дети.
   Ева знала, что и Рорк здесь: заметила его у прохода, рядом с какой-то
ослепительной блондинкой. Бросив взгляд в его сторону, Ева увидела,  что
он сказал что-то своей соседке, и она уткнулась лицом ему в плечо.
   Ева почувствовала укол ревности и, разозлившись на себя саму,  отвела
взгляд. И тут же увидела Си Джея Морса.
   - Черт побери, а этот ублюдок как сюда пробрался?!
   Фини,  будучи  добропорядочным   католиком,   услышав   ругательство,
поморщился.
   - Кто?
   - Морс!
   Фини обернулся и увидел репортера.
   - Здесь столько народу, что его запросто могли  принять  за  дальнего
родственника погибшей.
   Ева  подумала,  не  выставить  ли  его  вон  -   просто   так,   ради
удовольствия,  -  но  решила,  что   шум,   который   подымется,   будет
репортеришке только на руку.
   - Хрен с ним.
   Фини вздрогнул, словно его ущипнули.
   -  Господи  Иисусе,  Даллас,  ты  же  в  церкви!  Имей  хоть  немного
уважения...
   Ева взглянула на Мирину, прикрывшую рукой глаза.
   - Уважения у меня достаточно, - шепнула она. - Вполне достаточно.
   Ева тихонько поднялась и, обойдя Фини, направилась к выходу. Когда он
ее нагнал, она уже давала какие-то указания одному из охранников.
   - Что-нибудь случилось?
   - Просто вышла подышать. - Ей всегда казалось, что  в  церкви  пахнет
мертвецами. - И проныру решила-таки проучить, - она обернулась к Фини  и
усмехнулась.  -  Велела  охранникам  его  найти.  Они   конфискуют   все
записывающие и передающие устройства, которые будут при нем  обнаружены.
Согласно закону об охране личной жизни.
   - Ты его этим только разозлишь.
   - Вот и отлично! Он меня давно злит. - Она с облегчением вздохнула  и
стала рассматривать толпу журналистов на другой стороне улицы. - Никогда
не соглашусь, что публика  имеет  право  знать  все  обо  всех.  Но  эти
репортеры хотя бы играют по правилам и выказывают некое уважение к семье
покойной.
   - Я так понял, что ты внутрь уже не вернешься?
   - Мне там больше делать нечего.
   - Я думал, ты будешь с Рорком...
   - С какой стати?!
   Фини молча кивнул и полез в карман за орешками.
   - Так вот почему ты бесишься, детка!
   - Не понимаю, о чем ты... Кстати, а что это была за блондинка  с  ним
рядом?
   - Понятия не имею. Но смотрится неплохо. Хочешь, чтобы я разузнал?
   - Заткнись, а? - Она сунула руки в карманы. - Жена Уитни сказала, что
после кладбища они соберутся узким кругом у них дома. Мы  с  тобой  тоже
приглашены. Как ты думаешь, сколько это еще продлится?
   - Не меньше часа.
   - Тогда я успею заехать в участок. Встретимся у шефа через два часа.
   - Слушаюсь и повинуюсь.

***

   В узком кругу оказалось человек сто. Подавали закуски и напитки. Анна
Уитни, как всегда, безупречная хозяйка, увидев Еву, тотчас  поспешила  к
ней. Говорила она тихо, продолжая вежливо улыбаться.
   - Очень рада, что  вы  пришли,  лейтенант.  Надеюсь,  вы  не  станете
заниматься своими расспросами здесь и сейчас?
   - Миссис Уитни, я постараюсь быть насколько  возможно  тактичной.  Но
чем скорее я закончу опросы,  тем  скорее  мы  найдем  убийцу  прокурора
Тауэрс.
   - Ее дети убиты горем! Бедняжка Мирина еле держится на ногах. Было бы
гораздо уместнее, если...
   - Анна,  -  майор  Уитни  положил  руку  на  плечо  жены.  -  Позволь
лейтенанту Даллас заняться своими обязанностями.
   Анна молча пожала плечами и отошла.
   - Вы  должны  ее  извинить:  сегодня  мы  похоронили  нашу  ближайшую
подругу.
   - Я понимаю, шеф. И постараюсь занять не много времени.
   - Будьте повнимательней к Мирине, Даллас. Она сейчас очень слаба.
   - Да, сэр. Может, я поговорю сначала с ней?
   - Хорошо. Я позову вас.
   Оставшись одна, Ева пошла в холл и сразу же наткнулась на Рорка.
   - Мое почтенье, лейтенант!
   Она взглянула на два бокала вина в его руках и холодно заметила:
   - Я на службе, Рорк.
   - Понимаю. Это не вам.
   Ева обернулась в ту сторону, куда смотрел он,  и  увидела  сидящую  в
уголке блондинку.
   - Естественно,  -  усмехнулась  она  и  почувствовала,  что  даже  не
бледнеет, а зеленеет. - Вы времени не теряете!
   Ева уже сделала шаг в сторону, но Рорк удержал ее за руку. И голос, и
взгляд его были холодно-вежливыми.
   - Сюзанна - наш общий друг, мой и  Сесили.  Она  вдова  полицейского,
убитого в перестрелке. Сесили тогда добилась осуждения убийцы.
   -  Сюзанна  Кимболл?  -  вспомнила  Ева.  -  Ее   муж   был   хорошим
полицейским...
   - Говорят. - Рорк взглянул на ее костюм и улыбнулся краешком рта. - А
я надеялся, что вы его сожгли. Серый - не ваш цвет, лейтенант.
   - Я сюда пришла не модели демонстрировать! Прошу прощения...
   Но он еще крепче сжал ее руку.
   - Обратите внимание на карточные долги Рэнделла Слейда.  Он  задолжал
довольно крупные суммы. Как и Дэвид Анжелини.
   - Это точно?
   - Совершенно точно. Он должен одному  из  моих  казино  в  Лас-Вегасе
немалые деньги. Кстати, несколько лет назад  в  том  же  Лас-Вегасе  был
скандальчик, связанный с рулеткой и некоей рыжеволосой дамой...
   - Что за скандальчик?
   - Вы полицейский, - ослепительно улыбнулся Рорк, - вы и выясняйте.
   Он направился к ожидавшей его вдове Кимболла, а к Еве  подошел  майор
Уитни.
   - Мирина в моем кабинете, - шепнул он. -  Я  обещал,  что  вы  ее  не
будете задерживать долго.
   - Не буду.
   Стараясь не думать о разговоре с Рорком, она пошла за майором.
   Домашний кабинет Уитни казался не таким спартанским, как рабочий,  но
было видно, что вкус  у  него  строгий.  Стены  были  выкрашены  бежевой
краской, ковер - чуть темнее, а стулья - коричневые. Рабочий стол  стоял
посреди комнаты.
   В углу на диване сидела Мирина Анжелини в своем  траурном  облачении.
Уитни подошел к ней, взял за руку, что-то сказал и вышел, бросив на  Еву
предупреждающий взгляд.
   - Мисс Анжелини, - обратилась  к  ней  Ева,  -  я  знала  вашу  мать,
работала с ней и всегда ею восхищалась.
   - Как и все, - ответила  Мирина  слабым  голосом.  Ее  темные,  почти
черные глаза смотрели в пустоту. - Кроме  убийцы.  Прошу  извинить,  но,
боюсь, я мало чем смогу вам помочь,  лейтенант  Даллас.  Меня  уговорили
принять транквилизаторы. Я с трудом переношу происходящее.
   - Вы были близки с матерью?
   - Она была самой замечательной женщиной из всех, кого я знаю.  Как  я
могу держать себя в руках, когда такое случилось?
   Ева подошла к Мирине поближе и села на один из стульев.
   - Я отлично понимаю ваше состояние.
   - Отец хочет, чтобы мы  публично  демонстрировали  свою  выдержку.  -
Мирина отвернулась к окну. - А я его подвожу.  Отцу  всегда  так  важно,
чтобы все выглядело пристойно...
   - Ваша мать много для него значила?
   - Да. Они были очень тесно связаны -  и  семьей,  и  работой.  Развод
ничего не изменил.  Он  страдает...  -  Мирина  судорожно  вздохнула.  -
Скрывает это, потому что гордый, но страдает. Он любил  ее.  Мы  все  ее
любили.
   - Мисс Анжелини, расскажите о вашей последней встрече  с  матерью.  О
чем вы говорили, в каком она была настроении?
   - За  день  до  ее  смерти  мы  болтали  не  меньше  часа.  Обсуждали
свадьбу... - У нее по щекам покатились слезы. -  Я  прислала  ей  эскизы
костюмов - для невесты, для матери невесты... Это  модели  Рэнделла.  Мы
разговаривали о них. Вам, наверное, это кажется пошлым? Последний раз  я
говорила с матерью... о нарядах!
   - Это совсем не пошло. Наоборот, очень мило и трогательно.
   - Вы правда так думаете?
   - Да.
   - А вы с матерью о чем разговариваете?
   - У меня нет матери. И никогда не было.
   Мирина удивленно взглянула на нее.
   - Как странно... И как же вы справляетесь?
   - Я... - Разве можно объяснить то, что просто есть, и все?  -  У  вас
это наверняка будет иначе, мисс Анжелини, - мягко сказала Ева.  -  Когда
вы говорили с матерью, не упоминала ли она о  том,  что  кто-нибудь  или
что-нибудь ее беспокоит?
   - Нет. О ее работе мы вообще редко разговаривали. Право меня  никогда
особенно не интересовало.  Мама  очень  радовалась  тому,  что  я  скоро
прилечу, мы много смеялись... Я прекрасно знаю,  какой  она  представала
перед публикой, но это был профессиональный  имидж.  В  жизни  она  была
гораздо... гораздо мягче,  раскованнее.  Я  шутила  по  поводу  Джорджа,
говорила, что Рэнделл может сделать подвенечное платье и для нее...
   - А как она на это реагировала?
   - Смеялась вместе со мной. Мама вообще любила смеяться, -  произнесла
Мирина почти сонным голосом: видимо, транквилизаторы начали действовать.
- Она сказала, что ей  огромное  удовольствие  доставляет  быть  матерью
невесты  и  совершенно  не  хочется  становиться  невестой  самой.   Она
прекрасно относилась к  Джорджу,  думаю,  им  было  хорошо  вместе.  Но,
кажется, она его не любила.
   - Почему?
   - Ну, не знаю... - Мирина  чуть  заметно  улыбнулась,  взгляд  у  нее
затуманился. - Когда кого-то любишь, хочешь быть с ним, так ведь? Хочешь
быть частью его жизни и так далее. Она этого не хотела - ни с  Джорджем,
ни с кем-то другим.
   - А мистер Хэммет? Он этого хотел?
   - Не знаю. Может быть. Но он довольствовался тем,  что  было,  пустил
все на волю волн. Ой, кажется, я сама сейчас как будто по волнам  плыву,
- прошептала Мирина. - Мне кажется, я уже где-то не здесь...
   Еве нужно было, чтобы Мирина продержалась еще немного. Она  взяла  со
стола стакан воды и сунула Мирине в руку.
   - Скажите, то, что они были близки, не влияло на отношения Хэммета  с
вашим отцом? Или на отношения отца и матери?
   - Это... это все было немного неловко, но довольно удобно,  -  Мирина
снова улыбнулась.  Она  совершенно  расслабилась  и  почти  засыпала.  -
Странно звучит, да? Но вы  не  знаете  моего  отца.  Он  ни  за  что  не
опустится до того, чтобы переживать по этому поводу. Он  до  сих  пор  с
Джорджем в дружеских отношениях.
   Она взглянула на стакан у себя в руке, будто только что его заметила,
и сделала маленький глоток.
   - Не знаю, как бы он повел себя, если бы они решили пожениться...  Но
сейчас это уже не важно.
   - Вы как-нибудь связаны с бизнесом отца, мисс Анжелини?
   - Да, я занимаюсь модой. Делаю все закупки для  магазинов  в  Риме  и
Милане, решаю, что завозить в магазины Нью-Йорка и Парижа, и так  далее.
Езжу на выставки, на показы мод, но вообще-то путешествовать  не  люблю.
Особенно - летать на самолете. А вы?
   Ева поняла, что от Мирины едва ли удастся многого добиться.
   - Я почти никогда не летаю.
   - Ой, это так ужасно! А вот Рэнделл обожает дальние полеты. О  чем  я
говорила? - Она вздрогнула, и Ева едва успела подхватить выпавший из  ее
руки стакан. - Ах да, о покупках. Я люблю покупать одежду. Все остальное
в бизнесе мне неинтересн