глаза полуприкрыты.
     Мальчишка ест, как молодой волчонок, думал он, пока Люк поглощал второй гамбургер и жареную картошку. Изголодался, изголодался по очень многому. Макс великолепно знал, что это значит и как это бывает. Он доверял своим чувствам, верил тому, что сумел разглядеть в глазах мальчика за хитрой враждебностью. Поэтому он даст ему шанс.
     - Я тут пришел к нескольким выводам, - спокойно проговорил маг. - Знаешь, каким?
     Рот у Люка был набит, поэтому ему удалось только хмыкнуть.
     - Думаю, не знаешь. Ну, если хочешь, я тебе расскажу. Ты убежал из дома и уже достаточно долго путешествуешь один.
     Люк проглотил и рыгнул.
     - Вот здесь вы ошиблись. У моих предков ферма в нескольких милях отсюда. Я просто приехал покататься на каруселях.
     Макс открыл глаза. В них чувствовалась сила и еще что-то, от чего она становилась еще могущественнее. Просто цоброта.
     - Не лги мне. Другим, если приходится, но мне - не надо. Ты убежал, - он двигался так быстро, что Люк не успел отдернуть руку, как в нее впились стальные клещи пальцев волшебника. - А теперь скажи мне: кого ты оставил дома? Может быть, плачущую мать, отца или стариков с разбитым сердцем?
     - Я же сказал... - но губы почему-то отказывались повторить лживые объяснения, которые он так легко рассказывал другим. Это все глаза, в панике подумал он. Как на афише, глаза, смотрящие прямо в душу. - Я не знаю, кто мой отец! - он выпалил это признание, а его тело затряслось от стыда и ярости. - Думаю, она и сама не знает. Ей все равно. Может, ей и жалко, что я убежал, потому что теперь некого послать за бутылкой, или заставить украсть, если у нее кончились деньги. А это дерьмо, с которым она живет... ему теперь, конечно, некого бить... - он не замечал, что на глаза ему навернулись слезы. Но все больше чувствовал ужас, сжимающий когтистой драконьей лапой его горло. - Я не вернусь обратно. Клянусь Богом, я убью вас, если вы хотите отправить меня обратно!
     Рука Макса на запястье Люка расслабилась. Он чувствовал эту боль, почти как свою собственную в таком же возрасте.
     - Этот человек бил тебя.
     - Если мог поймать, - злобно отозвался мальчик. Слезы блеснули и высохли.
     - А соседи, знакомые?
     - Все дерьмо, - Люк презрительно скривил губы.
     - Да, - вздохнул Макс. - Значит, у тебя никого нет? Мальчишка вздернул подбородок с едва заметной ямочкой.
     - Я - сам по себе.
     Отличный ответ, подумалось Максу.
     - И какие у тебя планы?
     - Я направляюсь на юг, в Майами.
     - Мм, - Макс взял Люка за другую руку и повернул его кисти ладонями кверху. Почувствовав, что мальчишка напрягся, маг впервые проявил нетерпение. - Мужчины не интересуют меня в сексуальном плане, - резко бросил он. - И даже если бы интересовали, я не унизился бы до того, чтобы совращать ребенка. - Люк поднял глаза, и в его глазах Макс увидел что-то... то, о чем еще не должны знать двенадцатилетние. - Тот человек, он издевался над тобой как-нибудь еще?
     Люк быстро покачал головой, от унижения он не мог произнести ни слова.
     Но кто-то - да, решил в уме Макс. Или пытался. Но это подождет, пока возникнет доверие.
     - У тебя хорошие руки, быстрые подвижные пальцы. Отличное чувство времени для твоего возраста. Я могу найти применение всем этим качествам, помочь тебе развить их, если ты согласишься работать на меня.
     - Работать? - Люк даже не узнал то чувство, которое вдруг возникло где-то в глубине его души. Детская память коротка, а он уже так давно распрощался со всякой надеждой. - Что я должен буду делать?
     - То то, то се, - Макс опять сел и улыбнулся. - Может, тебе захочется выучиться нескольким фокусам, юный Люк. Через пару недель мы как раз двинемся на юг. Ты сможешь отработать свою комнату и еду, а если заслужишь, то будешь получать и небольшую зарплату. Конечно, мне придется попросить тебя на некоторое время воздержаться от чужих кошельков. Но что касается всего остального - думаю, мои условия тебя устроят.
     У него защемило в груди. Но только выдохнув воздух, он понял, что просто сам задержал дыхание.
     - Я что же, буду и в представлении? Макс опять улыбнулся.
     - Может быть, и нет. Но зато ты будешь помогать устанавливать и разбирать декорации. И ты кое-чему научишься, если у тебя есть необходимые способности. На самом деле я думаю, что ты сможешь многому научиться.
     Конечно, это была ловушка. Вокруг всегда были одни ловушки. Люк мысленно рассматривал неожиданное предложение со всех сторон, как путник рассматривает спящую на дороге змею.
     - Пожалуй, я подумаю над этим.
     - Это мудрое решение, - Макс встал, оставив на столике свой пустой бокал. - Почему бы тебе не остаться здесь на ночь? А утром мы вернемся к нашему разговору. Пойду принесу тебе белье, - предложил фокусник и вышел, не дожидаясь ответа.
     Может быть, это и в самом деле западня, рассуждал Люк, грызя пальцы. Но пока что непонятно, в чем тут дело. А как было бы здорово, просто замечательно хоть один раз поспать под крышей, с наполненным желудком. Он лег, мысленно оправдываясь, что только проверяет, удобно ли здесь. Его глаза тотчас же закрылись, утомленные колеблющимся светом свечей.
     Спина все еще болела, поэтому он перевернулся на бок. Но перед тем, как опять закрыть глаза, мальчик прикинул, как далеко от него до двери - на случай, если отсюда придется быстро сматываться.
     Он сможет убежать и утром, сказал себе Люк. Никто не заставит его остаться. Никто больше не сможет заставить его делать то, что он не хочет.
     С этой мыслью он заснул. Он не слышал, как вернулся Макс с чистой простыней и подушкой. Не почувствовал, как фокусник стянул с него ботинки и поставил рядом с кушеткой. Он даже ничего не пробормотал, не повернулся, когда тот приподнял его голову и ласково уложил на подушку с льняной наволочкой, слабо пахнущей сиренью.
     - Я знаю, откуда ты пришел, - пробормотал Макс. - Интересно, что ждет тебя дальше?
     Еще мгновенье он смотрел на спящего мальчика; крепкие лицевые кости, интуитивно сжатая в кулачок ручонка, мерно вздымающаяся хилая, как при крайнем истощении, грудь.
     Он оставил Люка спать и пошел в теплые объятия ждущей его Лили.

2

     Люк просыпался постепенно. Вначале он услышал щебетанье птиц на улице, потом почувствовал солнечное тепло на своем лице. В полусне ему казалось, что солнечные лучи - золотые, тягучие и сладкие, как мед. После этого он учуял запах кофе и удивился: где же я?
     Только тогда он открыл глаза, увидел девчонку и все вспомнил.
     Она стояла между круглым столиком и кушеткой, на которой он раскинулся. Поджав губы и откинув голову немного назад, она смотрела на него. Ее глаза были блестящими и любопытными - но отнюдь не дружелюбными.
     Он заметил, что ее переносицу украшала россыпь мелких веснушек. Накануне он их не видел - ни когда она выступала, ни позднее, в полумраке свечей.
     Люк посмотрел девчонке в глаза так же настороженно, как и она сама, и медленно ощупал языком зубы. Его зубная щетка осталась в холщевом рюкзачке, который он спер в "Кей-Марте", и все это было спрятано где-то в кустах рядом с ярмаркой. Люк очень заботился о своих зубах и привык чистить их ежедневно. Это было прямым следствием его панического страха перед дантистами, особенно перед тем, к которому однажды его отвела мать еще три года назад. Он до сих пор помнил его вонючее от джина дыхание и покрытые черными жесткими волосами пальцы.
     Ему хотелось почистить зубы, проглотить залпом горячего кофе и остаться одному.
     - Черт побери, на что ты смотришь?
     - На тебя, - она как раз собиралась толкнуть его и была несколько разочарована, что он проснулся до того, как она успела это сделать. - Ты тощий. Лили сказала, что у тебя красивое лицо, но мне кажется, что оно просто злое.
     Он почувствовал волну неприязни и еще удивления, что сногсшибательная Лили назвала его красивым. Насчет самой Роксаны у него уже не было никаких сомнений. Его отчим назвал бы эту девчонку "сукой класса А". Конечно же, Люк не мог припомнить ни единой женщины, которую Аль Кобб не счел бы сукой того или иного класса.
     - А ты тощая и уродливая. Вот, получи.
     - Я здесь живу, - самоуверенно напомнила она. - И если ты мне не понравишься, я попрошу папу, чтобы онтебя выгнал.
     - А мне насрать.
     - Фу, так нельзя выражаться, - она чопорно фыркнула, изображая из себя настоящую леди. По крайней мере, ей самой так казалось.
     - Да нет, - может, если он оскорбит ее ангельские ушки, она уберется отсюда? - Мне до х... - вот как нельзя выражаться.
     - Да? - заинтересовавшись, она наклонилась ниже. - А что значит "до х..."?
     - Боже! - он протер ладонями глаза и сел. - Ты уберешься с моих глаз или нет?
     - Я-то знаю, как быть вежливой, - - если она и в самом деле будет вежливой, подумала Роксана, то может быть, ей удастся узнать, что значит это новое слово. - Я здесь хозяйка, поэтому сейчас дам гебе чашку кофе. Я его уже сварила.
     - Ты? - ему не понравилось, что он не услышал, как она здесь возилась.
     - Это моя работа, - она важно двинулась к плите. - - Папа и Лили долго спят по утрам, а я не люблю долго спать. Я вообще сплю очень мало. С самого детства. Это метаболизм, - объяснила она, смакуя каждое слово, которому ее научил отец.
     - А. Правильно, - он наблюдал, как она наливает кофе в китайскую чашку. Наверняка дрянь на вкус, подумал Люк и с нетерпением дожидался, когда он сможет это ей заявить.
     - Сливок и сахара? - она пропела эти слова, как доброжелательная стюардесса.
     - Побольше и того, и другого.
     Так она и сделала, а потом, от старания высунув кончик языка, перенесла наполненную до краев чашку на столик. - - Потом, на завтрак, ты сможешь выпить еще апельсинового сока. - Хоть этот мальчишка не особенно ей нравился, зато Роксана получала удовольствие от игры в гостеприимную хозяйку и представляла сама себя в одном из длинных шелковых платьев Лили и на каблучках. - -Я сделаю сок по своему рецепту.
     - Отлично, - Люк приготовился было скривиться от первого же глотка, и был удивлен, когда кофе оказался просто замечательным. Он был немного сладковат, даже для его запросов, но никогда в жизни мальчик не пробовал кофе вкуснее. - Очень вкусно, - пробормотал он, а Роксана тотчас же одарила его быстрой, совершенно женской улыбкой.
     - У меня особый талант варить кофе. Все так говорят, - теперь она бойко засунула ломтики хлеба в тостер, потом открыла холодильник. - А почему ты не живешь вместе с твоими мамой и папой?
     - Потому что не хочу.
     - Но ты же должен, - настаивала она, - даже если не хочешь.
     - Черта с два я должен. К тому же, у меня нет отца.
     - А-а, - она сжала губы. Хоть ей было всего восемь лет, она уже знала, что такие вещи случаются. Сама Роксана потеряла свою мать так давно, что даже не помнила ее. Лили идеально заполнила образовавшийся пробел, так что эта ранняя потеря не тревожила девочку. Но мысль, что можно жить без отца, всегда огорчала и пугала ее:
     - Он заболел или попал в аварию?
     - Не знаю, и мне наплевать. Хватит об этом.
     В любой другой ситуации от резкого тона у нее испортилось бы настроение. Но сейчас она даже почувствовала какую-то симпатию.
     - А что тебе больше всего понравилось в представлении?
     - Не знаю. Карточные фокусы были потрясные.
     - Я тоже знаю один фокус. Могу тебе показать, - она аккуратно налила сок в высокие хрустальные стаканы, - после завтрака. Теперь пойди вон туда в ванную и помой руки, потому что все уже почти готово.
     Ему гораздо больше хотелось опорожнить свой мочевой пузырь, поэтому он пошел туда, куда она показывала рукой, и за красным занавесом обнаружил небольшую ванную с туалетом. Там пахло женщиной - но это не был тяжелый назойливый запах, который временами словно шлейф тянулся за его матерью, а сладкие, дорогие дамские ароматы.
     На перекладине, огораживающей небольшую кабинку душа, висели чулки; на бачке унитаза лежала вышитая салфеточка, а на ней - расписанная цветочками коробочка с пудрой и большая розовая пуховка. В углу висела полочка, сплошь заставленная бутылочками, баночками и тюбиками.
     Снадобья для шлюх, сказал бы Кобб, но Люк подумал, что все это очень мило и именно вот так, вперемешку, как в садах, которые попадались ему во время его странствий, где вместе дико и свободно росли и цветы, и травы.
     Несмотря на беспорядок, комната содержалась в идеальной чистоте. Все это, понял Люк, умываясь горячей водой, разительно отличалось от грязной ванной в грязной квартирке, из которой он убежал.
     Не в состоянии удержаться, он сунул нос в аптечку. Там лежали предметы туалета для мужчин. Бритва, крем для бритья, лосьон. Еще там была новенькая зубная щетка в картонной запечатанной коробочке. Страх перед дырками оказался сильнее чувства вины, поэтому он открыл ее и почистил зубы.
     Уже только выйдя из ванной и думая, не рискнуть ли ему осмотреть теперь весь вагончик, он вспомнил о своих ботинках.
     Люк влетел обратно в комнату, как ураган, нырнул под стол и проверил свою казну.
     Спокойная, как королева на троне, Роксана сидела на атласной подушке и пила сок.
     - А почему ты держишь деньги в ботинке, когда у тебя есть карманы?
     - Потому что это надежнее, - ботинок не подвел его, все было на месте. Все до последнего доллара, с облегчением заметил Люк. Он уселся на свое место и посмотрел на стоящую перед ним тарелку. На ней лежал тост, намазанный густым слоем арахисового масла, политый чем-то похожим на мед и посыпанный корицей и сахаром. Тост был разрезан на два аккуратных треугольника.
     - Это очень вкусно, - заверила его Роксана, изящно откусывая маленькие кусочки от своего тоста.
     Люк отхватил сразу половину одного треугольника и вынужден был согласиться. Когда он проглотил последнюю крошку, девочка опять улыбнулась.
     - Я сделаю еще.
     Час спустя, выйдя из-за занавеса, Макс увидел, что они сидят рядышком на кушетке. Рядом с его малышкой лежала небольшая стопочка банкнот, а сама она опытной рукой выбрасывала на стол по три карты.
     - Ну, и где королева?
     Люк смахнул с глаз волосы, засомневался, потом стукнул по центральной карте.
     - Черт побери, я знаю, что теперь она здесь! Роксана перевернула карту и самодовольно захихикала, а он опять выругался.
     - Рокси, Рокси! - сказал Макс, подходя к ним. - Это очень грубо - обдирать гостей.
     - Папа, но я говорила ему, что Три Карты - игра для простаков! - само воплощение невинности, Роксана сияла от счастья:
     - А он не слушал.
     Маг захихикал и щелкнул ее по подбородку.
     - Маленькая мошенница. Как спалось. Люк?
     - Хорошо, - из-за маленькой мерзавки он потерял целых пять баксов. Это было унизительно.
     - И я вижу, что ты завтракал. Если решил остаться, то я сейчас отведу тебя к Мышке. Он даст тебе работу.
     - Неплохо бы, - безмятежно согласился Люк. Когда люди понимают, что ты волнуешься, они всячески стараются насолить тебе еще больше. - На пару дней уж ладно.
     - Прекрасно. Начнем с бесплатного урока, - Макс замолчал, наливая себе кофе, понюхал его, одобрительно хмыкнул и отпил. - Никогда не играй на деньги с профессионалом, если только не стремишься проиграть. Тебе нужна какая-нибудь одежда?
     Хоть Люк и не понимал, как можно стремиться проиграть, он решил воздержаться от комментариев.
     - У меня есть кое-какие тряпки.
     - Тогда порядок, можешь сходить за ними. Потом начнем.
     Одним из преимуществ жизни такого мальчишки, как Люк, было то, что ничего хорошего он от нее не ждал. Другому уже померещились бы какие-нибудь чудесные события, приключения, или удивительные знакомства в этой новой карнавальной обстановке. Но жизненный опыт Люка подсказывал ему примерно следующее: хорошего обычно бывает меньше, чем ты рассчитывал, а плохого - больше, чем ты можешь осилить.
     Поэтому когда он начал работать вместе с молчуном Мышкой, то просто следовал всем указаниям без жалоб или обсуждений. Они что-то перетаскивали, поднимали, опускали, чистили, красили, опять перетаскивали. Мышка говорил мало, и Люк тоже держал свои мысли и наблюдения при себе.
     Карнавальную жизнь нельзя назвать волшебной, заметил он. Скорее, наоборот - она была грязной и потной. Воздух был пронизан резкими запахами жареных блюд, дешевого одеколона и немытых тел. Краски, такие яркие ночью, казались тусклыми в свете дня. Карусели, быстрые, завораживающие под звездным небом, выглядели старыми, изношенными и просто небезопасными под жарким летним солнцем.
     Что же до приключений... вместо них пришлось скрести до блеска черный длинный фургон и помогать Мышке сменить свечи зажигания пикапа-тягача "чиви".
     Голова и плечи под капотом, маленькие глазки сощурены, почти закрыты - Мышка прислушивался к шуму работающего вхолостую мотора. Он мог бурчать себе под нос незатейливую мелодию или, хмыкая, что-то поправлять в машине.
     Люк терся рядом, переминаясь с ноги на ногу. Жара была жуткой. Даже выцветший платок, которым он повязал голову, постепенно намокал от пота. Он ни черта не разбирался в машинах и не очень-то хотел: ведь водить ему все равно не придется еще много лет. Поэтому его раздражало то, как Мышка бормочет и что-то там регулирует в моторе.
     - По-моему, он работает нормально.
     Мышка открыл глаза и моргнул. Он был весь перемазан машинным маслом - полосы жира на руках и на круглом, как луна, лице; вымазана и белая мешковатая майка. Казалось, он совершенно счастлив.
     - Не слышишь, - поправил он мальчика и опять закрыл глаза. Потом еще что-то подправил таким нежным движением, как у влюбленного мужчины, соблазняющего девственницу. Мотор в ответ замурлыкал.
     - Умница, малышка, - пробормотал великан.
     В мире Мышки не было ничего волшебней иди привлекательней, чем хорошо смазанная машина.
     - Боже, да это ведь просто дурацкий грузовик! Мышка опять открыл глаза, но теперь в них была улыбка. Ему едва исполнилось двадцать; из-за роста и медлительных манер другие ребятишки в городке, где он вырос, считали его придурком. Поэтому он не умел доверять или любить кого попало, но к Люку уже почувствовал особую снисходительную привязанность.
     Его улыбка была такой торопливой и чистой, как у ребенка, что Люк невольно тоже улыбнулся.
     - Ты уже закончил, или что?
     - Уже, - в подтверждение Мышка опустил капот, заглушил мотор и положил ключи в карман. Он никогда не забывал чувства гордости, охватившего его, когда Макс впервые доверил ему ключи. - Мы едем в Манчестер сегодня вечером.
     - А сколько мы там пробудем?
     - Три дня, - Мышка достал из закатанного рукава пачку "пэл мэла", встряхнул ее и вытащил зубами одну сигарету; затем предложил пачку Люку. Люк тоже взял одну с нарочи небрежным видом. - Сегодня вечером придется потрудиться. Пока все загрузим...
     Люк сунул сигарету в рот и пожевал ее, в ожидании, пока Мышка зажжет спичку.
     - Почему такой человек как мистер Нувель выступает на этих дешевых карнавалах?
     Вспыхнула спичка, и Мышка поднес ее к своей сигарете.
     - Есть свои причины, - он дал прикурить Люку, потом облокотился на машину и задумался, мечтая о долгой и спокойной поездке.
     Люк осторожно вдохнул дым первый раз на пробу, сразу подавился и отрывисто закашлялся. Он чуть не задохнулся и кашлял, пока слезы не потекли из глаз, но когда Мышка удивленно взглянул на него, попытался взять себя в руки.
     - Я обычно курю другой сорт, - пропищал он исчезнувшим голосом и решительно затянулся еще раз. Теперь Люк попытался проглотить дым, но опять подавился. Покрываясь холодным потом, Люк понял, что не в силах больше сдерживаться: его выворачивало наизнанку. Ощущение было такое, словно глаза полезли на лоб, а из желудка поднималась тяжелая давящая волна.
     - Эй! Эй, малыш, - напуганный позеленевшим лицом Люка, Мышка стукнул его кулаком по спине, но немного не рассчитал: от такого удара мальчик упал на колени. Его вырвало. Мышка похлопал его по голове своей жирной лапой:
     - Вот так да! Ты заболел? Чт