ь такой гадиной?
   - Фэйф?
   - Что? - И она резко обернулась, настроенная весьма агрессивно.
   Дуайт поднял руки вверх:
   - Извини.
   - Нет, это ты извини.  -  И,  сделав  над  собой  усилие,  она  лучезарно
улыбнулась и нагнулась к колясочке, в которой восседал Люк. - Ну разве ты не
самый красивый мальчик на  свете?  Вы  сегодня  вместе  с  папочкой  делаете
покупки?
   Люк протянул Фэйф пачку шоколадного печенья.
   - Питенице.
   - Вижу-вижу.
   Печенье  Люку,  видно,  очень  нравилось:  вся  мордашка  была   вымазана
шоколадом.
   - Его матушка меня оскальпирует заживо, если увидит, что я  накормил  его
сладким.
   - Ну, его надо умыть, и все. - Фэйф благоразумно отодвинулась подальше от
перемазанных  шоколадом  пальчиков.  -  Лисси  сегодня  отправила  тебя   за
покупками?
   - Она не очень хорошо себя чувствует. Очень разволновалась  насчет  того,
что вчера стряслось. Сказала, что сегодня носа не высунет из  дому,  а  меня
заставила ночью раз шесть проверять замки.
   - Да, все мы немного нервничаем, - сочувственно кивнула Фэйф.
   - Я очень беспокоюсь о ней, Фэйф, ведь через месяц должен родиться малыш.
Сейчас с ней ее мать, а мы с Чемпионом улизнули, - и он взъерошил  волосенки
Люка, - пусть побудет в тишине и спокойствии.
   - Какой ты заботливый муж. А что слышно нового? Карл узнал что-нибудь?
   - Нет, он в процессе расследования и ничего  не  рассказывает.  Наверное,
еще слишком рано ожидать результаты. Карл - очень хороший человек, но  такие
события... Он к ним не привык. Да и никто из нас.
   - Но ведь такое случается не впервые.
   Он посмотрел на нее с удивлением, затем его взгляд затуманился.
   - Извини, Фэйф. Я сказал,  не  подумав.  У  тебя  это  вызывает  тяжелые,
воспоминания.
   - Воспоминания всегда при мне. Я надеюсь, что  его  поймают,  повесят  за
ноги и отрежут ему...
   - Да-да. - Дуайт растерянно улыбнулся и взглянула на сына. - У  маленьких
кувшинчиков большие ушки...
   - Извини, - и Фэйф посмотрела на Люка, который разукрасил свои  солнечные
локоны шоколадом. - По-моему, Лисси оборвет тебе уши.
   - Придется закупить побольше продуктов.
   - Продуктами тут не обойдешься. Ты  мэр,  большой  человек,  так  что  не
мелочись, откупайся драгоценностями, по большому счету.
   - Да я, знаешь, как раз хотел купить ей подарок.  -  И  Дуайт  поскреб  в
затылке. - Наверное, надо зайти в аптеку и купить ей духи.
   - Но у них нет ничего хорошего. Запахи, которые любят только старухи.  Ты
зайди в магазин к Тори и найдешь, что ищешь. Лисси точно угодишь.
   Дуайт озабоченно взглянул на Люка, уже  измазавшего  шоколадным  печеньем
красную ручку коляски.
   - Ты думаешь, меня пустят в эту посудную лавку с моим бычком?
   - Ты прав. Я тебе скажу, что надо делать.  Дай  мне  деньги,  я  пойду  и
подыщу тебе такое, что ты в глазах  Лисси  станешь  прямо  героем.  А  когда
закончишь закупки провианта, приходи к магазину, и я к тебе выйду.
   - Правда? Ты это сделаешь?
   - Я все равно туда хотела зайти. Ну а кроме того, для чего нужны  друзья.
- И она протянула ему руку ладонью вверх.
   - Очень хорошо. Я только что заходил в банк, и у меня есть денежки.
   Дуайт достал бумажник и стал отсчитывать деньги.  Когда  он  остановился,
Фэйф жалостливо на него посмотрела.
   - Накинь, Дуайт, меньше чем за две сотни долларов ты героем не станешь.
   - Две сотни? Иисусе, Фэйф, у меня останется только доллар.
   - Ну, значит, тебе придется наведаться в банк снова, - и  Фэйф  выхватила
из бумажника почти все, что там оставалось,  -  а  я  тем  временем  похожу,
повыбираю.
   - А твоя сумка с покупками?
   - Я потом за ней зайду.
   Дуайт вздохнул и сунул в карман почти опустошенный бумажник.
   - Знаешь, - сказал он сыну, - нас сейчас просто-напросто ограбили.

***

   Чудесно. Она сейчас зайдет в магазин, заставит Тори  пораскинуть  умом  и
выбрать что-нибудь стоящее. А от магазина до приемной Уэйда два шага. И  она
по дороге успеет решить, стоит ли его наказывать за то, что она  вообразила,
будто он представлял, какова Шерри Беллоуз в постели.
   Она вынула из машины Королеву, нежно приговаривая:
   - Ты будешь вести себя как хорошая девочка, чтобы злая тетя Тори не могла
жаловаться. Будешь сидеть тихонечко, а я дам тебе за это  хорошую  косточку.
Вот умница, мамина дочка.
   - Ты опять с собакой? Нельзя! - И Тори в одно мгновение  выскочила  из-за
прилавка.
   - Ну не будь такой злючкой. Она будет смирно вести себя, как куколка.
   - Черт побери, Фэйф.
   - Да она настоящее золотко. Погляди. Для страховки Фэйф сначала вынула из
сумки косточку и затем посадила Королеву на пол.
   - А кроме того, ты плохо встречаешь гостей,  которым  дано  поручение,  а
также деньги. - И Фэйф помахала пачкой банкнот.
   - Если эта псина напустит лужу на пол...
   - У нее слишком  развито  чувство  собственного  достоинства.  А  я  хочу
сделать Дуайту маленькое одолжение. Лисси плохо себя чувствует, и  он  хочет
порадовать ее каким-нибудь приятным подарочком.
   Тори тяжело вздохнула, но, прикинув на глаз  количество  банкнот  в  руке
Фэйф, сдалась.
   - Что-нибудь для дома или украшение?
   - Украшение.
   - Что ж, давай посмотрим.
   - Дуайту повезло, что он на меня наткнулся. Ну-ка, давай покажи  вот  это
ожерелье с розовыми топазами и лунным камнем.
   - Тебя не обманешь.
   - Да уж, можешь прозакладывать голову. Женщина должна хорошо  разбираться
в камнях, чтобы поймать мужчину за руку, когда он зеленый перидот выдаст  за
изумруд. Да, красивое ожерелье. - И Фэйф  подняла  его,  чтобы  полюбоваться
игрой света в камнях. -  Но  здесь  слишком  много  металла.  Лисси  это  не
подойдет. Скорее это мой стиль.
   - Вот, значит, как ты выполняешь свою миссию?
   - Давай его отложим, я еще подумаю. Фэйф прошлась по магазину:
   - Ты хорошо себя чувствуешь?
   - Да.
   - Если не хочешь разговаривать, не надо. Тори открыла рот, опять  закрыла
и наконец выдавила из себя:
   - Все в порядке, только внутри какая-то дрожь осталась. А ты как?
   - Я ничего. Собирала слухи и сплетни. И не гляди  так  высокомерно.  Тебе
тоже интересно узнать, что говорят люди.
   - Я уже слышала, что они говорят. Здесь у меня много  народу  перебывало.
Люди заглядывают в магазин, любуются вещами  и,  конечно,  разговаривают.  У
тебя это все  по-другому,  Фэйф.  Ты  одна  из  них.  А  я  нет  и  вряд  ли
когда-нибудь стану.
   - Не понимаю, почему тебе хочется быть  такой  же,  но  если  тебе  этого
хочется, то надо просто постараться.
   Люди к тебе привыкнут. Они привыкнут даже  к  хромому  карлику,  если  он
здесь появится.
   - Утешительная мысль.
   - Давай-ка посмотрим вот этот браслет. А Кейд, по-видимому, уже здорово к
тебе привык.
   - Розовые и голубые топазы в серебре.
   - Очень красивый и как раз во вкусе Лисси. И к нему серьги.
   - Странно, что ты выбираешь для нее подарок, - заметила Тори. - Ты  вроде
не слишком ей симпатизируешь.
   - Слишком она глупа, по-моему, чтобы тратить на нее свои чувства. Дуайт с
ней счастлив, а он мне нравится.  Заверни  серьги  и  положи  в  хорошенькую
коробочку. Дуайт будет мне здорово обязан. А это ожерелье я возьму для себя.
Для поднятия настроения.
   - Ты становишься моим лучшим покупателем, - и Тори понесла  украшения  на
прилавок. - Вот не думала.
   - Но у тебя есть восхитительные вещи. Королева  заснула  с  косточкой  во
рту. Фэйф остановилась, чтобы полюбоваться ею.
   - К тому же ты делаешь Кейда счастливым, а он мне  нравится  еще  больше,
чем Дуайт... Между прочим, ты спишь с  моим  родным  братом,  а  я  с  твоим
двоюродным.
   - Что ж! Можно сказать, что между нами любовная связь.
   Фэйф заморгала, фыркнула и, откинув голову, расхохоталась.
   - Господи, какой ужас! Хватит и того, если  мы  станем  друзьями.  Вчера,
когда мы сидели там, на траве, и чувства, и  мысли  у  нас  были,  наверное,
одинаковые.
   Тори с особой тщательностью завязывала ленточку.
   - С твоей стороны было очень мило остаться со мной. Обычно я  предпочитаю
одиночество, но иногда быть одной очень трудно.
   - А я ненавижу быть одна. Мне очень не нравится мое собственное общество.
Ну, теперь я расплачусь вот этими хорошенькими банкнотами  Дуайта,  а  потом
заплачу за себя.
   Она достала деньги, но слова Тори заставили ее замереть на месте:
   - У меня в жизни не было друга, кроме Хоуп.  Не  знаю,  можно  ли  с  кем
дружить так,  как  дружишь  в  детстве,  но  мне  бы  сейчас  подруга  очень
пригодилась.
   Фэйф в замешательстве уставилась на Тори.
   - Вряд ли из меня получится хороший друг.
   - Давай попробуем. Я, кажется, люблю твоего брата. А если  это  так,  то,
наверное, и мне и тебе будет хорошо, если мы станем друзьями.
   - Я тоже люблю брата, хотя он иногда как репей в  боку.  В  жизни  бывают
ужасно противные ангелы, но они все-таки ангелы.
   Фэйф положила на прилавок деньги Дуайта и вынула свою кредитную карточку.
   - Ты закрываешься в шесть?
   - Да.
   - Почему бы нам не встретиться после работы?
   Посидим, немного выпьем?
   - Хорошо. А где?
   - У мемориала Хоуп подойдет? - Глаза Фэйф блеснули.
   - Где?
   - На болоте. Ну ты знаешь где. Я еще там не бывала. А ты? Пожалуй,  пора.
И там проверим, можем ли мы подружиться.
   - Ну что ж, если ты так хочешь, я согласна.

***

   Фэйф завезла покупки домой и на упреки  Лайлы,  почему  она  так  поздно,
задиристо отвечала:
   - И пожалуйста,  не  жалуйся,  что  помидоры  слишком  мягкие,  а  бананы
чересчур  зеленые.  Иначе  больше  я  никогда  не  буду  твоей  девочкой  на
побегушках.
   - Но ты ведь ешь? Не так ли? И больше ничего по дому не делаешь, так  что
можешь один раз после дождичка в четверг доставить домой еду.
   - Четверги что-то стали повторяться чуть не каждый день.
   Фэйф достала кувшин со льдом и два стакана.
   - Ну рассказывай, о чем болтают в городе? - И Лайла устроилась поудобнее.
   - Слухи ходят самые разные. Говорят, что Шерри убил прежний бойфренд  или
новый любовник, женатый. Я встретила Максин, которая, оказывается, дружила с
Шерри, так вот Максин говорит, что у нее сейчас не было возлюбленного.
   - Но это не значит, что  какой-нибудь  идиот  не  вообразил  себя  им,  -
возразила Лайла и достала из сумочки губную помаду. - Но ведь она  сама  его
впустила, и собака не залаяла.
   - Но впустить мужчину в дом не значит пригласить его изнасиловать тебя.
   - Женщина должна быть осторожнее,  -  глубокомысленно  заметила  Лайла  и
стала красить губы. - Если открываешь дверь мужчине, будь готова,  в  случае
чего, дать ему пинка под зад, - Ах, как  это  романтично,  Лайла,  -  ехидно
сказала Фэйф.
   - Я люблю романтику, мисс Фэйф, но у меня столько же здравого  смысла.  А
вот тебе его как раз не хватает. И той  бедняжке,  по-видимому,  не  хватало
тоже.
   - Ну, у меня хватило здравого смысла, чтобы дать пинка под зад не одному.
   - Но сначала ты вышла за них замуж, да?
   - Я могла бы не два раза выйти замуж, а больше. По  крайней  мере,  я  не
старая дева.
   - Что толку в браке, если он кончается, едва начавшись.
   - Фэйф! - На пороге кухни стояла Маргарет. Лицо у нее было суровое. - Мне
нужно поговорить с тобой. В гостиной.
   - Ладно. - Фэйф раздавила в пепельнице сигарету.  -  Эх,  надо  мне  было
подольше задержаться в городе.
   - Прояви к маме уважение.
   - Ладно, Лайла. Однако меня бы удар хватил, если бы она проявила  ко  мне
уважение тоже.
   И Фэйф с независимым видом не спеша направилась в гостиную.
   Мать сидела в кресле, несгибаемая, как затвердевший алебастр.
   - Я не одобряю твою манеру сплетничать со слугами.
   - Я сплетничала с Лайлой.
   - Оставь этот тон. Лайла, возможно, не просто прислуга у нас в  доме,  но
тебе не подобает сидеть в кухне и болтать с ней.
   - А тебе подобает подслушивать? Мне двадцать шесть  лет,  мама.  И  давно
прошло время, когда ты могла читать мне нотации.
   - Да, я не сумела научить тебя хорошим манерам. Мне сказали, что ты вчера
много времени провела с Викторией Боден. Вы вместе вызывали полицию.
   - Верно.
   - Плохо уже то, что ты оказалась замешанной в неприглядной  ситуации,  но
совершенно нетерпима твоя связь с этой женщиной. И я не  потерплю  подобного
поведения или...
   - Или что? Мама, я буду ходить куда хочу и  иметь  отношения  с  кем  мне
заблагорассудится. Так было всегда. Тем более напрасно  ты  завела  об  этом
разговор сейчас.
   - Я думала, что из уважения к  памяти  сестры  ты  прервешь  отношения  с
особой, которую я считаю виновной в смерти Хоуп.
   - Но, может быть, именно из  уважения  к  ее  памяти  я  вступила  в  эти
отношения. Ты никогда не могла терпеть Тори. И  ты  бы,  конечно,  запретила
Хоуп дружить с ней, однако ты не решалась запретить Хоуп что бы то ни  было.
А если бы запретила, она сумела бы обойти запрет. В  этом  смысле  она  была
гораздо умнее меня.
   - Не смей говорить в таком тоне о моей дочери!
   - Вот именно. Твоей дочери. Мне вот никак не удавалось стать ею в той  же
степени. Вот об этом ты, наверное, никогда не думала.  Тори  не  виновата  в
том, что случилось с Хоуп,  но  очень  вероятно,  что  в  ее  руках  ключ  к
разгадке, почему Хоуп погибла. Может быть, тебе легче вспоминать о Хоуп  как
о непогрешимом ангеле, чья жизнь была не прожита, но и ничем не замутнена. Я
же хочу знать, почему она умерла. И кто убил ее.
   - Но эта женщина не даст тебе ответа на эти вопросы. Вся ее жизнь -  одна
сплошная ложь.
   - Что ж, - и Фэйф, ослепительно улыбнувшись, встала, - значит,  у  нас  с
Тори гораздо больше общего, чем я думала.
   И она, покачивая бедрами, удалилась.
   Маргарет поспешно прошла в библиотеку  и  сразу  же  позвонила  Джеральду
Перселлу с просьбой приехать как можно скорее.
   Получив заверения, что не пройдет и часа, как он  прибудет,  она  открыла
потайной сейф за картиной с изображением "Прекрасных грез" и  вынула  оттуда
две папки с документами.
   Потом она  приказала  подать  на  террасу  чай  с  булочками  и  любимыми
пирожными Джеральда. Она очень любила ритуал  дневного  чаепития:  тончайшие
фарфоровые  чашки,  серебро,  почти  прозрачные   ломтики   лимона,   кубики
коричневого и белого сахара в сахарнице. Пожалуй, для чая еще жарковато,  но
белый тент давал достаточно тени, а растения  создавали  достойный  антураж:
вьющиеся по кирпичным стенам дома розы и ярко-красный гибискус.
   Она села у стола, сложив руки, и оглядела свои владения. Она  работала  в
этом саду, она его растила, и она все это сумеет защитить.
   Маргарет подняла глаза на входящего Джеральда. "Он изжарится в костюме  и
галстуке", - мелькнула у нее ленивая мысль, и она подала ему руку.
   - Очень благодарна за столь быстрое появление. Хотите чаю?
   - Чудесно бы. Маргарет, у вас был встревоженный голос.
   - И я действительно пребываю в тревоге. Однако рука у нее была тверда как
скала, когда она приподняла чайник веджвудовского фаянса и  стала  разливать
чай.
   - Это касается моих детей и "Прекрасных грез"...
   Вы знаете, что семьдесят  процентов  всего  состояния  перешло  Кинкейду,
двадцатью располагаю я, у Фэйф - десять.
   - Правильно. Проценты и доходы делятся соответственно и ежегодно.
   - Как вы думаете, что, если я изыму свои двадцать процентов с тем,  чтобы
заставить Кейда вернуться к более традиционному ведению хозяйства?
   - Ему это причинило бы значительные неудобства,  но  его  доля  состояния
гораздо больше.
   - А если бы я убедила Фэйф отдать мне свои проценты?
   - Ну это, конечно, усилило бы ваши позиции. Но могу я спросить  вас,  как
друг и ваш адвокат, вы разочарованы тем,  как  Кейд  управляет  "Прекрасными
грезами"?
   - Я разочарована моим сыном и уверена, что он  должен  использовать  свое
владение в более достойных целях. А, попросту говоря, я желаю, - и  Маргарет
намазала маслом горячую булочку, - чтобы Виктория Боден покинула Прогресс. В
данный  момент  мне  трудно  уладить  необходимые  детали  с  Фэйф,  но  она
образумится. Она всегда повиновалась минутному настроению.  Думаю,  я  сумею
уговорить ее продать мне  ее  акции  недвижимого  имущества.  Тогда  я  буду
осуществлять контроль над третью состояния. Полагаю, что  эта  девица  Боден
заключила годичные арендные соглашения на дом и магазин. И я хочу, чтобы эти
соглашения были расторгнуты.
   - Маргарет, - Джеральд похлопал ее по руке, - оставьте все как есть.
   - Нет, я не потерплю ее связи с моим сыном.  Я  сделаю  все  необходимое,
чтобы положить ей конец. Я  хочу,  чтобы  вы  составили  новое  завещание  и
вычеркнули оттуда и Кейда, и Фэйф.
   - Пожалуйста, Маргарет, не действуйте сгоряча.
   - Я не пущу в ход завещание до тех пор, пока не  лишусь  выбора.  Но  мне
надо доказать Фэйф, что намерения мои серьезны.
   И Маргарет поджала губы.
   - Уверена, что, когда она осознает угрозу потери такой крупной суммы, она
станет сговорчивой. Я желаю, Джеральд, чтобы в  моем  доме  снова  воцарился
порядок.  Вы  сделаете  мне  огромное  одолжение,  если  найдете  способ   в
кратчайшее время расторгнуть и арендные соглашения.
   - Но вы рискуете тем, что ваш сын выступит против вас.
   - Лучше это, чем бездеятельно наблюдать, как он пятнает доброе имя семьи.
Глава 24

   "Я с детства не веду дневника. Свои секреты лучше держать  при  себе.  Но
сейчас я все время думаю о Хоуп. О том месте, где она погибла.
   Папа, наш с ней папа, воздвиг в ее  память  красивую  статую,  окруженную
благоухающими цветами. И это место больше подходит ей, чем могила, в которой
ее погребли в то ужасное влажное серое утро. Я никогда туда  не  ходила.  Не
хотела иметь ничего общего, как при ее жизни не желала делить ее глупые игры
и дружить с ее странной невоспитанной подружкой.
   Нет,  я  так  отчаянно  этого  хотела,  что  отвергала  все   предложения
присоединиться к ним. У меня тяжелый характер. Иногда мне это  нравится.  Во
всяком случае, у меня  натура  такая  -  на  все  возражать,  ни  с  чем  не
соглашаться.
   Мне нравилось сердиться и дуться, особенно когда меня хотели развеселить.
Мне нравилось, когда мне уделяли внимание.
   Я знала уже тогда, что из нас троих я у  родителей  на  последнем  месте.
Кейд был  наследником.  И  я  завидовала  тому,  что  он  мальчик,  пока  не
обнаружила, что принадлежность к женскому полу имеет свои прелести.  Я  рано
познакомилась с сексом и наслаждалась этим открытием без зазрения совести.
   Но в восемь лет половые различия меня волновали мало. Я только знала, что
Кейд станет хозяином "Прекрасных грез", так как он мальчик. Отец  взирал  на
него с такой гордостью. Отец существовал для сына. А я не  могла  стать  еще
одним сыном.
   Не могла я и стать его ангелом, как Хоуп. Он ее обожал. Он и меня  любил,
ведь он был человек справедливый. Но слишком очевидно было, что  его  сердце
отдано Хоуп, как надежды связаны с Кейдом. А я была придатком к его ангелу.
   Для матери Кейд, очевидно, тоже был источником гордости. У Лэвеллов будет
наследник рода, ибо она исполнила свой долг: понесла и родила мальчика.  Она
с радостью уступила его воспитание отцу. Интересно, чувствовал ли Кейд,  как
его искусно и умело отдаляют? Наверное, да, но это не помешало  ему  вырасти
цельным, замечательным человеком. Несмотря на удаленность от матери. А может
быть, благодаря этой удаленности.
   Конечно, мама учила его хорошим манерам, следила за  тем,  чтобы  он  был
всегда чисто вымыт и  одет,  но  его  учеба,  его  досуг,  его  судьба  были
отцовской заботой.
   А Хоуп была наградой маме за хорошо проделанную работу. Она всегда любила
Хоуп за милый характер, за податливость и так и не  распознала,  что  внутри
таится маленькая мятежница. Я уверена, что, если бы Хоуп выжила, она бы тоже
делала что хотела, только бы сумела уверить маму, будто поступает  в  точном
соответствии с ее желаниями.
   Она обвела ее вокруг пальца, сдружившись с Тори. Да, она всегда и во всем
сумела бы поставить на своем.
   Господи, как я по ней скучаю. Мн