руппа "Хард Крэш". Все балдели. Точно, Легконогий был здесь в пятницу с однокурсниками из Джульярда. Помнишь, Стиви? Черт побери, когда он заводится, то танцует без передышки. Ты весь вечер смешивал им безалкогольных "Чародеев".
     - Да. Да, верно. - Стив посмотрел на фотографию и постучал пальцем по ее краешку. - Точно, "Чародеев". Я вспомнил.
     - Ну, мне пора. - Ширли встала и открыла дверь.
     - Мне тоже. - Стив поднял глаза на Еву. - Мы помогли вам?
     - Возможно. Спасибо. Пойдем, Пибоди.
     - Но мне только что принесли "хворост"!
     - Жизнь полна неприятных сюрпризов.
     Пибоди решительно ссыпала "хворост" в салфетку, утешая себя тем, что еда на ходу калорий не прибавляет.
     Когда они вышли, Ева протянула руку, схватила кусочек "хвороста" и сунула в рот.
     - Без соли? - Она поморщилась. - Как ты можешь есть это без соли?
     - На соль мне не хватило времени... Жизнь полна неприятных сюрпризов, - мрачно добавила Пибоди.
     - Ладно, хватит. Давай займемся списком работавших в "Портографии".

***

     Опрашивая подозреваемых, Ева накапливала данные о Хастингсе. Дирк был маньяком, гением, невозможным человеком, безумным, но неотразимым - в зависимости от того, с кем она говорила.
     Одну из бывших помощниц Хастингса они застали на съемках в Гринпис-парке. Модели - мужчина и женщина - были облачены в то, что называлось "одеждой для активного спорта". Еве показалось, что они собрались путешествовать автостопом по пустыне: узенькие топы и шортики желто-коричневого цвета, ботинки с подковами и шапочки с длинными козырьками.
     Еву интересовала Эльза Рамирес - маленькая смуглая женщина с короткими темными кудряшками. Она сновала по площадке, строя мизансцены, подавая сигналы другим членам съемочной группы, раздавая бутылки с водой и выполняя все, что выпадало на ее долю.
     Поняв, что конца этому не предвидится, Ева шагнула вперед и положила руку на плечо фотографа.
     Плотная блондинка не была Хастингсом, но рычала не хуже.
     - Сделайте перерыв, - посоветовала Ева и предъявила значок.
     - У нас есть разрешение! Эльза!
     - Рада за вас. Но я не по поводу разрешения. Сделайте перерыв и посидите где-нибудь в тени, иначе потеряете времени вдвое больше. Эльза! - Ева поманила ее пальцем. - Пойдемте со мной.
     - Мы сняли площадку на час. - Эльза уже вынула из рюкзака документ. - Тут все правильно.
     - Это тут ни при чем. Расскажите мне о Дирке Хастингсе.
     Потное лицо Эльзы стало каменным.
     - Я не собираюсь платить за стекло. Он сам бросил в меня бутылку. Чокнутый сукин сын! Он может подать на меня в суд, вы можете посадить меня, но за разбитое стекло я платить не буду!
     - Вы работали у него в феврале... - Ева перелистала свои записи, - с четвертого по восемнадцатое.
     - Да, и должна была бы получить дополнительную плату, как за участие в военных действиях. - Она достала из чехла на бедре бутылку и сделала глоток. - Я не возражаю против тяжелой работы, наоборот, люблю ее. Не возражаю против небольших стычек, потому что сама человек вспыльчивый. Но жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на общение с психами.
     - Вы узнаете этого человека? - Ева протянула ей портрет Сулу.
     - Нет. Потрясающее лицо. Хороший снимок. Очень хороший. А что?
     - Во время работы у Хастингса вы имели доступ к его файлам?
     - Конечно. Ввод снимков в память компьютера и поиск фотографий, которые он хотел улучшить, были частью моей работы. А что? Он говорит, что я что-то украла? Украла его работу? Это чушь! Проклятие, я знала, что он чокнутый, но не думала, что он еще и подлец.
     - Нет, он не говорил, что вы что-то взяли. Это я вас спрашиваю.
     - Я чужого не беру. И ни за что не поставила бы свое имя под работой другого человека. Черт возьми, даже если бы я в самом деле была воровкой, то никогда не смогла бы воспользоваться украденным. У этого ублюдка есть свой почерк, свой стиль, и его портреты узнает каждый, у кого есть глаза.
     - Это его работа?
     Эльза снова посмотрела на фотографию.
     - Нет. Это хорошо, очень хорошо, но... не гениально. Видите ее? - Эльза показала пальцем через плечо на женщину-фотографа. - Она знает свое дело. Умеет фотографировать, умеет печатать. Настоящий профессионал. Но она никогда не достигнет его уровня. Хастингс может делать такие вещи с завязанными глазами. Может быть, для этого нужно быть чокнутым... Во всяком случае, он мастер.
     - Хастингс напал на вас?
     Эльза вздохнула и переступила с ноги на ногу.
     - Ну, не совсем... Я слишком медленно поворачивалась, когда он снимал. Чего-то не успела... Он стал кричать на меня, а я ответила. У меня тоже есть нервы! Он бросил бутылку, но не в меня. Просто швырнул ее в окно. А потом заявил, что я должна буду заплатить за стекло, и начал осыпать меня оскорблениями. Я ушла и не вернулась. Люсия прислала мне деньги за отработанное время, причем полностью. Она поддерживает там порядок. Насколько это возможно.

***

     Ева вернулась в "Портографию", чтобы понять, что представляет собой Люсия.
     - Я не скажу о Хастингсе ни одного худого слова. В отличие от подавляющего большинства. Если бы он послушался меня, то нанял бы адвоката и привлек вас к суду за незаконный арест.
     - Его никто не арестовывал.
     - Все равно. - Она фыркнула и села за письменный стол. - Этот человек - гений, а гении не обязаны придерживаться тех же правил, что и все остальные.
     - В том числе и запрета на убийство?
     - Обвинять Хастингса в убийстве настолько абсурдно, что я даже отвечать не буду.
     - Он затолкал одного из своих помощников в лифт. Бросил в другую бутылку. Угрожал выкинуть в окно третьего. Перечень можно продолжить.
     Губы Люсии искривились.
     - У него были на это причины. Художники - истинные художники - всегда темпераментны.
     - О'кей. Ненадолго оставим в покое темперамент истинного художника Хастингса. Насколько защищены его файлы, записи и дискеты с фотографиями?
     Люсия покачала головой и взбила светлую челку.
     - Совершенно не защищены. Тут уж он не слушает никого, в том числе и меня. Он не в состоянии запомнить все эти пароли, команды и ужасно злится, если не может быстро добраться до нужного снимка.
     - Значит, доступ к ним мог иметь кто угодно?
     - Ну, сначала этот человек должен был получить доступ в студию.
     - Это сужает список до натурщиков, клиентов, то и дело меняющихся помощников, постоянных и временных служащих...
     - Уборщиков.
     - И уборщиков.
     - Ремонтников. - Люсия пожала плечами. - Только им разрешается входить в студию, когда он отсутствует. Они выводят его из себя. Иногда он пускает студентов. Они должны платить и соблюдать тишину.
     Ева подавила вздох.
     - У вас есть список уборщиков, ремонтников и студентов?
     - Конечно. У меня есть списки всех.

***

     Вернувшись в управление, Ева закрылась у себя в кабинете. Она достала чертежную доску, прикрепила к ней фотографии жертв, тексты, полученные Надин, списки опрошенных и тех, кого еще предстояло опросить. Потом села, разложила свои записи и дала волю мыслям.
     Она заново опросила Джексона Хупера и Диего Фелисиано; на этот раз их показания были практически одинаковыми. Кенби Суду они не знали, не опознали на фотографиях, и в роковую ночь каждый из них был дома один.
     Возможна ли связь между Хупером и Фелисиано?
     Ева покачала головой. "Я перегибаю палку, - подумала она. - Пора взять себя в руки".
     Убийца чего-то хотел от жертв. В посланиях к Надин он написал, что ему нужен их свет. Предположим, но какова была его цель?
     Слава. Он хотел славы, признания, одобрения. Но не только.
     Жертвы были выбраны сознательно. Юность, жизненная сила, невинность. Оба были умны, сообразительны, одухотворены и красивы.
     Яркий свет...
     Для отправки данных убийца использовал компьютерный клуб. Следовательно, он часто бывал там. Знал тамошние правила, знал, что клуб привлекает к себе множество студентов.
     Был ли он сам студентом или только хотел им стать?
     Может быть, он не мог себе это позволить? Или был исключен? А может, еще учился, хотя считал себя сложившимся художником?.. Как бы то ни было, он знал фотодело и достиг в этом искусстве немалых высот.
     Ева вновь подумала о Лиэнн Браунинг. У той было алиби, но алиби можно подделать. В любом случае нужно учитывать возможную связь между Браунинг и Хастингсом.
     Решив, что в ближайшее время займется этим, Ева приказала компьютеру вывести на экран карту города и высветить нужные районы. Два места преступления, два высших учебных заведения, "Портография", автостоянка, квартира Диего, клуб, дома обеих жертв и места обнаружения трупов.
     Обе жертвы были брошены возле места их службы. Почему?
     Где служит он сам? Где он делает свое дело - очень важное для него дело? Неподалеку от клуба? Конечно, он человек активный, но зачем ловить рыбку далеко от дома? Зачем наблюдать, охотиться, а затем сообщать об этом средствам массовой информации?
     Обе жертвы знали своего убийцу. Ева была уверена в этом. Случайный знакомый, добрый приятель, соученик, преподаватель. Кто-то, кого они уже не раз видели.
     Но Рэйчел и Кенби вращались в разных кругах и не имели общих знакомых.
     Кроме Хастингса и клуба "Устрой сцену"...
     Ева провела поиск фотостудий в радиусе пяти кварталов от компьютерного клуба, попыталась сопоставить список их владельцев со списком, полученным от Люсии, и осталась с носом. Она рассеянно потерла виски и позвонила Пибоди:
     - Принеси мне что-нибудь из буфета, ладно? Кредиток при мне нет, а эти чертовы автоматы больше не принимают мой код.
     - Потому что вы их пинаете.
     - Черт побери, возьми мне какой-нибудь сандвич!
     - Даллас, ваша смена кончилась пять минут назад.
     - Если я выйду из кабинета, ты пожалеешь, - пригрозила Ева и дала отбой.
     За открытой дверью слышался шум - шла пересменка. Ева поела за письменным столом, запивая паршивый сандвич отличным кофе, и ввела в файл последний отчет. Потом поторопила экспертов, отправила два коротких послания Морсу и снова посмотрела на свою доску.
     Убийца уже наверняка выбрал следующую жертву, и пока она будет искать связь, погаснет еще один яркий свет...
     Ева собрала вещи и приготовилась завершить хотя бы одно дело из запланированных - вернуться домой и пнуть Рорка в зад. Перспектива была не из приятных, но она и так потратила впустую слишком много времени.

***

     По дороге к лифту Ева заметила спешившую навстречу доктора Миру.
     - Я надеялась застать вас.
     - Так и вышло. Может быть, вернемся в мой кабинет?
     - Нет-нет. Езжайте домой. Я с удовольствием сделаю то же самое. Может быть, поговорим по дороге.
     - Прекрасно. Я вас подвезу.
     Пока они ехали в лифте, Ева не переставала удивляться, как Мира умудряется выглядеть свежей, как утро, даже после долгого трудового дня. На ее кремовом костюме не было ни единого пятнышка. По мнению Евы, столь светлый наряд должен был посереть максимум через час пребывания в центре Нью-Йорка, особенно поблизости от управления. Лицо Миры обрамляли пышные темные волосы, в ушах сверкали жемчуга.
     - Вы закончили анализ Хастингса? - спросила Ева, когда они сели в машину.
     - Да. Очаровательный человек, - улыбнулась Мира. - Раздражительный, вздорный, вспыльчивый, смешной. И исключительно честный.
     - Значит, он чист?
     - По моему мнению, да. И я уверена, что вы пришли к тому же выводу раньше меня.
     - Я думаю, Хастингс мог бы сбросить кого-нибудь с крыши в припадке ярости, но он не тот человек, который будет сидеть и хладнокровно составлять план убийства, а потом выполнять его.
     - Нет, не тот. Его можно было бы лечить от приступов гнева, но, скорее всего, бесполезно. Так или иначе, он мне нравится.
     - Мне тоже.
     - Ваш убийца не уступает Хастингсу в дерзости и, возможно, в мастерстве, но ему не хватает уверенности и непосредственности последнего. Кроме того, Хастингс - принципиальный затворник, а убийца от одиночества страдает. Он воспринимает свой фотографии не только как произведения искусства, но и как средство общения.
     - Иными словами, запечатленные на них люди становятся его друзьями?
     - В каком-то смысле. Но скорее донорами. Он всасывает их юность и энергию, забирает их жизненную силу.
     - Но он не применяет насилия, - заметила Ева. - Действует очень тонко и аккуратно. Тут нет гнева. Потому что они - это он, или скоро станут им.
     - Очень хорошо.
     - Он сохраняет образы жертв, причем показывает их с лучшей стороны. Гримирует перед съемкой, придает привлекательную позу. Да, верно, частично это диктуется честолюбием - мол, убедитесь, на что я способен, посмотрите, какой я талантливый. Но еще и тщеславием: мы теперь одно, и я хочу выглядеть красивым.
     - Интересно... Да, очень возможно. Это сложная личность. Он искренне верит, что имеет право делать то, что делает. Возможно, даже считает, что выполняет свой долг. Но не бескорыстно. Это не священная миссия. Он хочет признания. Может быть, когда-то он получил тяжелый удар по профессиональному самолюбию и считает, что его талант недооценили. В частности, Хастингс, и те, кто предпочел ему Хастингса. Поэтому вполне логично предположить, что он брал первоначальные снимки жертв из файлов Хастингса. Один из возможных мотивов - желание превзойти конкурента.
     - Или учителя?
     Мира подняла брови:
     - Не могу представить себе Хастингса в роли учителя.
     - Я тоже, но убийца может думать по-другому.
     - Если хотите, я подумаю над этим еще. Но мне понадобятся ваши последние отчеты.
     - Да, конечно. Вы их получите. Спасибо. - Они уже подъехали к дому Миры, когда Ева вдруг спросила:
     - Доктор Мира, вы уже давно замужем?..
     "Большой шаг вперед, - подумала Мира. - Наконец-то ты заговорила о чем-то личном по собственной инициативе".
     - Да. Через месяц будет тридцать два.
     - Тридцать два? Года?!
     Мира засмеялась:
     - Дольше, чем вы живете на свете.
     - Наверное, у вашего брака были взлеты и падения...
     - Да, конечно. Супружеская жизнь - не для слабых и ленивых. Это труд, но так и должно быть. Иначе в ней не было бы смысла.
     - Я говорю не о труде! - "А о чем же тогда?" - подумала Ева, сунув руки в карманы, и тяжело вздохнула. - Люди иногда пресыщаются друг другом, верно? Но ведь это не всегда означает, что их чувства... изменились?
     Мира внимательно посмотрела на нее.
     - Иногда нам просто нужно побыть наедине с собой или что-то сделать в одиночку. В любом партнерстве человеку требуется личное пространство и время.
     - Да. Наверно.
     - Ева, у вас нелады с Рорком?
     - Не знаю... Наверное, я дура, и сделала из мухи слона, но вчера вечером он был совершенно не похож на себя. Я ведь знаю, как он смотрит на меня, знаю его тон и жесты. А тут все полетело к черту! Абсолютно все! Очевидно, у него был трудный день. Господи, почему я не оставила его в покое?!
     - Потому что вы любите мужа и переживаете за него.
     - Вечером мы так и не смогли найти общего языка, а потом... Он не пришел в спальню. Сегодня меня рано вызвали на работу, и я оставила ему сообщение. Но он не позвонил. Вчера буквально выставил меня из своего кабинета, а сегодня ни разу не дал о себе знать! Это так не похоже на Рорка...
     - А вы ему тоже не звонили?
     - Нет. Черт побери, теперь его очередь!
     - Согласна, - с теплой улыбкой сказала Мира. - Значит, вы дали ему личное пространство и время. - Она наклонилась и удивила Еву, неожиданно поцеловав ее в щеку. - А сейчас езжайте домой и расспросите его хорошенько. Вам обоим станет легче.
     - О'кей. Верно. Спасибо. Я чувствую себя последней дурой...
     - Нет, милая. Вы чувствуете себя замужней женщиной.

ГЛАВА 12

     У парадного стояла зеленая полицейская машина, и Рорк понял, что Ева вернулась раньше его.
     Он еще не был готов к откровенному разговору. Ни с ней, ни с кем-нибудь другим. Но нельзя было забывать о том, что человек, большую часть жизни заменявший ему отца, лежит со сломанной ногой.
     Рорк решил, что зайдет к Соммерсету, потом как следует попотеет в спортзале, поплавает в бассейне. Может быть, напьется до чертиков. Что угодно, лишь бы избавиться от усталости и плохого настроения.
     Совещания ему не помогли. Текущие дела по руководству бизнесом не помогли тоже. Ничто не могло вытравить из его памяти образ рыжеволосой девушки с лицом, обезображенным синяками.
     Нужно было попробовать что-то другое.
     Он вошел в дом и с облегчением убедился, что Евы нет ни в вестибюле, ни в передней гостиной. И тут же ощутил чувство вины за это облегчение. Но у него сейчас просто не было сил для новой ссоры. Он не помнил, когда в последний раз чувствовал себя таким усталым и выбитым из колеи.
     Рорк поставил "дипломат" и посмотрел на широкую лестницу. Должно быть, она поднялась наверх и работает у себя в кабинете. Если ему повезет, она еще долго не отвлечется от своего дела.
     И все же он медлил. Он плохо обошелся с ней. И вообще вел себя не лучшим образом. Но ему требовалось побыть одному. Разве человек не имеет на это права?
     Черт побери, конечно, он имеет право подумать в одиночестве, если его жизнь полетела вверх тормашками!
     Рорк провел рукой по волосам, чертыхнулся и пошел в комнаты Соммерсета.

***

     Издалека услышав музыку, он чуть не повернул обратно. Мэвис! Бог свидетель, Рорк обожал эту женщину, но сейчас ему не хотелось никого видеть. Впрочем, ее присутствие позволяло сократить визит до минимума.
     В другое время он посмеялся бы, увидев своего важного мажордома раздетым до пояса и лежащим в кресле навзничь с лицом, покрытым синей глиной. Трина (одна из немногих людей на свете, способных напугать Еву) занималась своим делом и пританцовывала в такт музыке. Ее черные, как смоль, волосы были острижены так коротко, что сквозь них просвечивала ядовито-розовая бабочка, нарисованная на макушке. Тот же мотив повторяли татуировки (Рорк надеялся, что они временные) у уголков рта, а также на шее и на верхней части внушительной груди.
     Ее соучастница наливала в широкий стакан какую-то розовую пенистую жидкость, предназначенную то ли для наружного, то ли для внутреннего употребления. Мэвис, еще не расставшаяся со своими колокольчиками, была облачена в ярко-желтую распашонку, на спине которой была изображена женщина в черных чулках с поясом и высоких сапогах. Медсестра Спенс сидела в углу с наушниками на голове. На ее лицо была наложена маска, ступни отмокали в пузырящейся голубой жидкости, волосы были покрыты чем-то жирным и зеленым.
     Наполнив стакан, Мэвис обернулась и увидела Рорка.
     - Ты вернулся! Добро пожаловать в салон красоты Соммерсета. Хочешь клубничного коктейля?
     Рорк понял, что она имеет в виду розовую жидкость.
     - Нет, спасибо.
     - Даллас удрала наверх. Притащи ее к нам, ладно? Трина хочет испробовать на ней новое средство для ухода за кожей, и ей нужно...
     Она осеклась, увидев его лицо, бледное и осунувшееся. Под глазами Рорка залегли тени. Мэвис знала его больше года, но таким видела впервые.
     - У тебя все в порядке?
     - Да. - Он подошел к Соммерсету. - А у тебя, старина?
     В испуганных глазах Соммерсета мелькнула искра надежды.
     - Им не следовало возиться со мной. Теперь, когда вы дома, нам нужно кое-что обсудить. Так что...
     - Вообще-то у меня срочная работа.
     - Да, но... - Соммерсет схватил руку Рорка и сжал ее как в тисках. - Я уже сказал всем, что нам нужно изучить отчет Рандейла и многое другое.
     - Разве нельзя оставить в покое старого больного человека? - Трина недовольно посмотрела на Рорка. - Ему нужно расслабиться и пройти недельный курс интенсивного лечения. Лично я могла бы заняться его кожей. Волосы у него неплохие. - Она слегка подергала их, отчего глина на лице потрескалась. - Но с моей помощью станут еще лучше.
     - Не сомневаюсь.
     - Рорк... - прохрипел Соммерсет и откашлялся. - Я прошу уделить мне минуту