прошу от тебя, так  это
одолжить на один вечер твой автомобиль. Но нет, ты чересчур  эгоистичен  для
этого.
   Он надел рубашку и начал ее застегивать с невозмутимым видом.
   - И что же дальше?
   - Я ненавижу тебя! - И Фэйф швырнула в него подушкой, однако та пролетела
мимо на целых полтора фута. Ей никогда не удавалось попасть в цель.
   - Надеюсь, ты разобьешь свою проклятую машину и заживо сгоришь.
   Следующая подушка пролетела у него над головой, но он даже не позаботился
наклониться.
   - Надеюсь, разбитое стекло попадет тебе в глаза, и ты ослепнешь, а я  над
тобой посмеюсь, когда ты вернешься домой.
   Кейд отвернулся от нее, что уже было намеренным оскорблением.
   - Что ж, если я разобьюсь, завтра вечером тебе  не  захочется  одалживать
то, что останется от машины.
   - Мне она нужна сегодня и сейчас!
   - Фэйф, золотко мое... - И он, заправив  рубашку  в  брюки,  потянулся  к
комоду за часами. - ..Ты всегда все хочешь немедленно, - и,  не  совладав  с
желанием подразнить  ее,  позвенел  ключами,  -  но  сегодня  ты  машину  не
получишь.
   Она издала  пронзительный  боевой  клич  и  соскочила  с  кровати.  Кейд,
конечно, мог бы отстраниться, но  предпочел  крепко  схватить  ее  за  руки,
помешав пустить в ход острые ноготки, нацеленные ему прямо в лицо.  А  кроме
того, если бы он посторонился, сестра с размаху  врезалась  бы,  ослепленная
яростью, в его комод.
   - Ты ушибешься, - предупредил он, вытанцовывая с ней на месте и держа  ее
руки над головой.
   - Нет, я тебя убью. Я вырву твои глаза!
   - Ты сегодня просто зациклилась на желании меня ослепить.  Но  если  тебе
это удастся, то как тогда я буду любоваться твоей красотой?
   - Отпусти меня, ублюдок. И дерись, как мужчина.
   - Если бы я как мужчина подрался с тобой, то выбил бы твои мозги, и  дело
с концом.
   Чтобы еще сильнее ее позлить, он наклонился и молниеносно ее поцеловал.
   Фэйф поникла, из глаз брызнули слезы поражения.
   - Ладно, отстань. Не хочу и смотреть на твою старую безобразную машину.
   - Слезы не помогут. Да и слишком легко они тебе даются. - С этими словами
он поцеловал ее в щеку. - Завтра я тебе дам автомобиль, катайся  хоть  целый
день и полночи, если захочешь.
   Кейд нежно пожал ее руки и стал было отступать к двери,  но  тут  у  него
посыпались звезды из глаз, так сильно она пнула его в щиколотку.
   - Черт побери! - И он захромал, стараясь превозмочь боль. - Хитрая дрянь.
   - Радуйся, что я колено в ход не пустила. Кейд нагнулся, чтобы  растереть
связки, и Фэйф мгновенно прыгнула, нацелившись на ключи, которые он все  еще
держал в руке, и  вырвала  бы  их,  но  он  вовремя  увернулся,  и  она,  не
удержавшись, с грохотом растянулась на полу.
   - Кинкейд! Фэйф, Эллен! - Голос прозвучал так, словно по  шелку  стегнули
плетью. Бледная, оцепеневшая, на пороге стояла Маргарет.
   - Мама... - начал было Кейд, но она прервала его:
   - На лестнице слышно, как  вы  кричите  и  ругаетесь.  И  судья  Перселл,
который у меня сегодня в гостях, тоже все слышал. И Лайла  тоже,  и  дневная
горничная, и молодой человек, который пришел, чтобы проводить ее домой.
   Она демонстративно сделала паузу, давая детям  как  следует  проникнуться
сознанием недопустимости такого поведения.
   - Возможно, вы считаете, что так вести себя позволительно, но я этого  не
считаю и не хочу, чтобы гости, слуги и  посторонние  люди  решили,  будто  я
воспитала двух гиен.
   -  Заставь  его  извиниться  передо  мной,  -  хмуро  потребовала   Фэйф,
потиравшая ушибленный локоть. - Он меня толкнул.
   - Вовсе нет. Ты сама споткнулась.
   - Он был груб и неуступчив.
   В запасе у Фэйф оставалась лишь одна стрела, и она пустила ее в ход:
   - Я его только попросила, и попросила вежливо, одолжить мне на вечер  его
автомобиль, а он начал меня обзывать и толкать.  -  Она  заморгала  и  опять
потерла локоть. - У меня теперь будут синяки.
   - Подозреваю, что Фэйф что-то недоговаривает, но  непростительно  пускать
руки в ход, говоря с сестрой.
   - Да, мэм. - Кейд  слегка  наклонил  голову,  жалея,  что  глупый  эпизод
воспринимается матерью с  такой  холодной,  неумолимой  серьезностью.  -  Ты
права. Прошу извинить меня.
   - Очень хорошо. - И  Маргарет  перевела  взгляд  на  Фэйф.  -  Автомобиль
принадлежит Кейду,  и  его  воля  -  самому  его  использовать  или  кому-то
одалживать. И на этом разговор окончен.
   - Я просто хотела вырваться из  этого  дома  на  несколько  часов,  -  со
злостью возразила Фэйф. - Он вполне может обойтись  своим  грузовичком.  Ему
ведь надо только заехать куда-нибудь в темное тихое место  и  пощупать  Тори
Боден.
   - Ну ты и выражаешься, Фэйф, - пробормотал Кейд. - Нечего сказать,  очень
красиво.
   - Но это правда. Все в городе знают, что вы друг с дружкой якшаетесь.
   Маргарет непроизвольно сделала два шага вперед, прежде  чем  снова  взяла
себя в руки.
   - Ты... Ты намерен встретиться с Викторией Беден?
   - Да.
   - Ты разве не знаешь о моем к ней отношении?
   - Я знаю, мама.
   - Очевидно, мои чувства ничего для тебя не  значат.  Тот  факт,  что  она
сыграла роль в гибели твоей сестры, и то, что ее присутствие  в  городе  все
время напоминает об этой утрате, для тебя ничего не значит.
   - Она не виновна в смерти Хоуп. Мне жаль, что ты ее в этом винишь, и  еще
больше жаль, что моя дружба с ней тебя огорчает и уязвляет.
   - Оставь при себе свои сожаления, - холодно парировала  Маргарет.  -  Они
просто предлог для твоего возмутительного поведения. Ты, если хочешь, можешь
пустить эту женщину в свою жизнь, но меня уволь от ее присутствия. Тебе  все
понятно?
   - Да, мэм, - ответил Кейд с той же ледяной интонацией. - Я это  прекрасно
понял.
   Молча Маргарет повернулась и ушла походкой размеренной и неторопливой.
   Кейд проводил ее взглядом. Он не мог не заметить в ее взгляде мимолетного
проблеска боли и чувствовал себя виноватым.
   Он сердито взглянул на сестру:
   - Хороших дел ты натворила. Ну, желаю тебе приятно провести вечерок.
   Она зажмурилась, а он вышел из комнаты. В груди у нее жгло от бесплодного
сожаления. Фэйф бросилась в качалку, разок качнулась, вскочила и побежала  к
лестнице. В эту минуту хлопнула входная дверь. Кейд ушел.
   - Прости, - пробормотала она и опустилась на ступеньку. - Я не  подумала.
Я не хотела. Не надо меня ненавидеть. - И она уронила голову на колени. -  Я
сама себя уже ненавижу.

***

   - Надеюсь, вы простите поведение моих детей, Джеральд. - И Маргарет снова
вплыла в большую гостиную, где ожидал ее прихода старый друг.
   "В моем доме таких выходок со стороны  детей  быть  просто  не  могло,  -
подумал он. - Но  ведь  мои  дочери  умеют  вести  себя  как  леди  в  любых
обстоятельствах". Все же он улыбнулся тепло и понимающе.
   - Ну что вы, Маргарет, не надо просить прощения. Они просто погорячились.
   Джеральд взял бокал шерри, который она не успела  пригубить,  прежде  чем
подняться наверх, и опять предложил ей.
   Звучала тихая музыка Баха. Они оба  любили  эту  вещь.  Он,  как  всегда,
принес Маргарет розы, и Лайла уже поставила их в хрустальной вазе на  рояль.
Комната  с  темно-синими  диванами  и  старой  полированной   мебелью   была
совершенством вкуса и средоточием спокойствия - все,  как  любила  Маргарет.
Все детали убранства были тщательно подобраны так, чтобы унаследованные вещи
гармонично сочетались с приобретенными ею лично. В этой комнате  мужчина  не
смел бы положить ноги на стол, а ребенок - разбросать на ковре игрушки.
   - Погорячились? - повторила Маргарет. - Вы снисходительны, что  называете
это так.
   Она подошла к окну в  тот  момент,  когда  автомобиль  Кейда  взревел  на
подъездной аллее.
   - Наши дети выросли, Маргарет.
   - Некоторые - да.
   Он промолчал. Он знал, что ей всегда тяжело говорить о Хоуп. А так как он
избегал тягостных тем, то предпочел замолчать одну из них.
   Он  знал  Маргарет  тридцать  пять  лет  и  некогда,  недолго,   был   ее
поклонником. Она выбрала  Джаспера  Лэвелла,  который  был  богаче  и  более
голубых кровей, чем он. Но его, Джеральда, это почти не огорчило, во  всяком
случае, он так предпочитал думать.
   Джеральд удачно  женился,  воспитал  двоих  детей  и  уже  пять  лет  как
благополучно вдовел. Как и его старый друг Маргарет, он предпочитал вдовство
узам брака. Меньшая трата времени и сил.
   Он был высок и приближался к шестидесятилетнему рубежу. Невероятно густые
черные брови, похожие на  взъерошенные  перья,  придавали  его  в  остальном
почтенному лицу несколько драматическое выражение. Он блестяще овладел всеми
ходами и выходами юриспруденции, составил себе на  этом  состояние  и  занял
уважаемое положение в округе. Он любил общество Маргарет,  их  дискуссии  на
тему искусства и литературы и, как правило, сопровождал ее на все  приемы  и
вечера, но при встрече они обменивались холодным, общепринятым  в  их  круге
поцелуем.  Свои  плотские  потребности  Джеральд  удовлетворял  с   молодыми
проститутками, которым он платил за  свои  сексуальные  фантазии  наличными.
Свои сексуальные развлечения он считал своего рода  "хобби".  Ведь  надо  же
чем-то заниматься, раз он не играет в гольф.
   - Не думаю, что сегодня я приятная собеседница, Джеральд.
   Он любил все привычное.  Это  был  вечер  их,  вошедшего  в  обыкновение,
спокойного обеда вдвоем в "Прекрасных грезах", а после обеда всегда подавали
кофе, и потом около получаса они прогуливались по саду.
   - Я слишком старый ваш друг, чтобы меня это обескуражило.
   - Да, добрый  друг  мне  сейчас  нужен.  Я  расстроена,  Джеральд.  Из-за
Виктории Боден. Я надеялась, что смогу примириться с ее приездом в Прогресс,
но сегодня узнала, что Кейд с нею встречается.
   - Он взрослый мужчина, Маргарет.
   - Но он мой сын. - Она повернулась к нему с каменным выражением лица. - И
я этого не потерплю. Джеральд подавил вздох:
   - Мне кажется, если вы будете чересчур нажимать, то придадите всему этому
слишком важное значение в его глазах.
   - Но я не собираюсь нажимать на него. Маргарет знала, что надо делать,  и
не собиралась откладывать это в долгий ящик.
   - Он должен бы жениться на вашей Дебре, Джеральд.
   - Тогда у нас были бы общие внуки, - улыбнулся он.
   - О чем это вы, -  пробормотала  Маргарет  и  решила,  что  вполне  может
позволить себе второй бокал шерри.

***

   Тори ждала его приезда. Она уже  все  продумала  и  поняла.  Кейд  с  ней
маневрировал. Очень спокойно, искусно, но все это были маневры.  Однако  она
уже  слишком  давно  распоряжалась  собственной  жизнью,   чтобы   позволить
кому-нибудь порулить ею. Он приятный человек, она не могла отрицать, что его
общество  ей  приятно.  Но  она  слишком  занята  своим  новым  бизнесом   и
самоутверждением в городе, чтобы тратить время и энергию на отношения с  ним
или с кем-нибудь еще. Да, ей, естественно, льстит интерес к  ней,  но  будет
разумнее отступить назад. Она надеется, что они останутся друзьями, но это и
все. И теперь, и вообще.
   Тори осталась  довольна  заготовленной  речью,  но  вдруг  снова  ощутила
прикосновение его губ. Ей вспомнился сладкий привкус груш со старого дерева.
Пчелы, опьяненные густым нектаром,  тучей  носились  над  палыми  плодами  и
лениво жужжали. Почему-то этот привкус  ей  почудился  снова.  Когда  он  ее
поцеловал, ей показалось, что жизнь ее наконец заполнилась,  словно  в  игре
"паззл" был наконец найден  недостающий  кусочек.  "Незачем  романтизировать
происшедшее", - одернула она себя. Обыкновенный  поцелуй,  но  глупо  делать
вид, будто ничего не случилось.
   Возможно, он просто сделал это нарочно, чтобы заинтриговать ее. Умно.  Он
умный человек. Однако с ней это не пройдет. Она готова  к  встрече.  Приняла
решение. Для нее все ясно, и  она  спокойна.  Она  встретит  его,  когда  он
подъедет, и таким образом помешает ему войти в дом и  не  даст  нарушить  ее
план.  Она  произнесет  свою  речь,  пожелает  ему  всего  хорошего,   потом
повернется, уйдет и закроет за собой дверь.
   И останется внутри, в тишине и безопасности.
   Удачный план снова вернул ей самообладание и  снял  напряжение,  поэтому,
когда  Тори  услышала  шум  подъезжающего  автомобиля,  она  с   облегчением
вздохнула. Скоро все будет в порядке.
   Она вышла на крыльцо и увидела  его.  Кейд  сидел  в  красивой  машине  с
опускающимся верхом. Его волосы растрепал ветер. Он беззаботно улыбнулся, но
за  улыбкой  скрывались  гнев  и  напряжение.   Более   того.   Тори   сразу
почувствовала, что он сейчас несчастлив,  и  никакое  маневрирование  с  его
стороны или хитроумно рассчитанный план не могли бы совладать с ней так, как
это его настроение.
   - Мне очень нравится эта черта в тебе, Тори, ты быстро все  понимаешь.  -
Он вышел из машины, поднял верх и открыл дверцу для пассажира.
   - Расскажи, что стряслось.
   - Стряслось? - Кейд опустил взгляд, хотел было отшутиться, но промолчал и
обошел автомобиль, чтобы сесть за руль. Тори скользнула в машину. - Ты  что,
разрубила мне череп и заглянула внутрь?
   Она вздрогнула и положила руки себе на колени.
   - Нет, это было бы грубо.
   Он рассмеялся и устроился поудобнее.
   - Понимаю. Ясновидение имеет свой этикет.
   - Но я не читаю мысли других. - И  Тори  сжала  пальцы  -  они  были  как
натянутая проволока, а суставы побелели. -  Скорее,  это  умение  читать  не
мысли, а чувства. Я научилась распознавать их, хотя это  не  очень  приятное
занятие, потому что чужие чувства начинают обуревать тебя самое.  Извини  за
то, что я вторглась в область твоих чувств.
   С минуту он молчал, откинув голову и закрыв глаза.
   - Нет, это ты извини. Мне надо было выплеснуть мои эмоции, и я  выплеснул
на тебя.
   - Я понимаю, что неприятно в таком состоянии  быть  в  обществе  кого-то,
кому не можешь доверять. Этот человек, зная твои чувства, может использовать
их против тебя, получить над тобой власть.  Пойми,  что  я  не  подхожу  для
близких отношений, и поэтому ни с кем не  хочу  сходиться.  Я  такая,  какая
есть, и не могу этого изменить. Я с этим смирилась и знаю, как с  этим  жить
дальше. Я не жду, что кто-нибудь поймет меня и разделит мое одиночество. Мне
никто не нужен. Я научилась принимать то, что со мной происходит, и мне дела
нет, если тебе или еще кому-нибудь это не понравится.
   Она умолкла. Все было сказано.
   - Спустись на землю, Тори, ты уж  слишком  высоко  вознеслась  над  всеми
прочими.
   А когда она взялась за ручку дверцы, он бросил:
   - Трусиха.
   Ее пальцы напряглись и разжались.
   - А ты мерзавец.
   - Это точно. Я срываю на тебе свое дурное  настроение.  Мне  сегодня  уже
сказали, что извинения хороший прием, чтобы и далее вести себя дурно, но все
же извини.  Когда  возникает  важная  проблема,  я  люблю  все  как  следует
обдумать. А ты одна из таких проблем.
   Кейд наклонился к ней, и она инстинктивно вжалась в сиденье.
   - Вот это меня и раздражает больше всего. -  Он  накинул  на  нее  ремень
безопасности и застегнул его. - В то же время это  вызов.  Я  просто  должен
добиться того, чтобы, когда я к тебе прикасаюсь, ты не отстранялась.
   Он включил мотор и положил руку на спинку ее сиденья и не сводил  с  Тори
взгляда, пока выруливал с подъездной дорожки.
   - Ты можешь приписать это желание моим уязвленным гордости  и  "это",  но
мне плевать. Он выехал на шоссе и прибавил скорость.
   - Если бы я тебя боялась, меня сейчас здесь не было бы. - Ветер  развевал
ее волосы, освежал разгоряченное  лицо.  Тори  глубоко  вздохнула.  -  Я  не
собиралась выезжать с тобой сегодня. Но вот я здесь.
   - Ты меня пожалела. И это была твоя первая ошибка.
   Она коротко рассмеялась:
   - Наверное. А куда мы едем?
   - Да в общем-то никуда.
   - Хорошо. - И она удобнее устроилась  на  сиденье,  удивленная  тем,  как
легко себя чувствует с ним. - Окрестности просто чудесны.
   Кейд заехал дальше,  чем  предполагал,  произвольно  выбирая  проселочные
дороги, но неизменно держа курс на восток, к реке. За  их  спиной  все  ниже
склонялось к горизонту  солнце,  окрашивая  небо  в  красный  цвет,  который
затоплял поля, деревья, воды. Он  позволил  ей  выбрать  музыку,  и  мелодия
Моцарта вполне гармонировала с опускающимися сумерками.
   Он остановился у  маленького  ресторана.  Было  достаточно  тепло,  чтобы
сидеть снаружи за столиком, на котором горела квадратная свеча в  стеклянном
кубке, и говор окружающих заглушался немолчным шумом прибоя.
   На берегу дети охотились за пучеглазыми крабами и  бросали  крошки  хлеба
пронзительно кричащим чайкам. Стайка юнцов бросалась в волны  прибоя,  визжа
от восторга. В темно-синем  небе  зажглась  первая  звезда,  сверкавшая  как
бриллиант. И Тори почувствовала, как тают тревоги дня. Ни о чем не  хотелось
думать.
   Она не особенно  проголодалась  и  заказала  только  салат,  а  он  начал
рассказывать о своих трудах.
   - Когда тебе станет скучно, скажи.
   - Ну, мне не так уж легко наскучить. И я  кое-что  знаю  об  экологически
чистом хлопке. Магазин  подарков  в  Чарлстоне,  где  я  работала,  продавал
рубашки, сшитые из  такого  хлопка.  Они  были  дороговаты,  но  раскупались
неплохо.
   - Дай мне адрес этого магазина. На моей фабрике "Лэвелл коттон"  началось
производство таких тканей. Гарантирую, что собью калифорнийские цены.  Тори,
а не стать ли  тебе  распространителем  продукции  из  экологически  чистого
хлопка?
   - Ты хочешь, чтобы я торговала  в  своем  магазине  рубашками  из  твоего
хлопка? - удивилась Тори.
   -  Ну,  не  обязательно  рубашками,  но,  например,  постельным   бельем,
скатертями, салфетками?
   - Почему бы и нет?  Я  только  хотела  бы,  конечно,  сначала  посмотреть
образцы. Правда, я не торгую ширпотребом. - Она отпила  вина  и  задумалась,
потом сказала:
   - Хотя экологически чистое белье, звучит неплохо. Что ж, это  может  быть
очень привлекательно.
   - Ладно. - Кейд поднял бокал и чокнулся с ней. - Мы найдем способ сделать
это дело выгодным для нас обоих.
   Вечер определенно кончался на более сердечной ноте, чем начинался. В небе
над ними плыла полная луна, а мозг окутывали легкие  винные  пары.  Тори  не
собиралась пить, она редко пила, но это было так приятно, сидеть на берегу и
потягивать вино. Так приятно, что вместо одного бокала  она  выпила  два,  и
теперь ее клонило в сон.
   Автомобиль  летел  вперед,  и  встречный  ветер  был  пропитан   ароматом
наступающего лета. Она стала думать о жимолости, о розах в пышном  цвету,  о
запахе плавящегося на солнце асфальта, ленивом жужжании  пчел,  обхаживающих
магнолию, о цветах, растущих на болотах.
   ...Хорошо бы немного стало прохладнее, ведь  солнце  уже  село.  Если  не
будет попутной машины, придется всю дорогу идти пешком до  этого  проклятого
берега. А все Марси виновата, отказалась ехать,  чтобы  переспать  со  своим
дерьмовым Тимом. Ну и черт с ней, с Марси.
   Она сама доедет на попутке и славно повеселится. Только вот  надо,  чтобы
кто-нибудь ее подбросил. А вот и машина...
   Тори вздрогнула и широко раскрыла глаза, прерывисто дыша,  точно  пловец,
выскочивший на поверхность после долгого, разрывающего легкие нырка.
   - Она сейчас сядет в машину!
   - Тори? - Кейд, съехав на  обочину,  встряхнул  ее  за  плечи.  -  Все  в
порядке. Ты просто заснула. Это был сон.
   - Нет!
   Она оттолкнула его. Ее затошнило. Отчаяние сдавило горло. Тори рванула на
себе ремень безопасности. Сердце билось гулко, неровно, словно  его  сжимала
чья-то  жесткая  рука.  Она  распахнула  дверцу,  выскочила  из  машины   и,
спотыкаясь, побежала по дороге.
   - Она хотела "проголосовать", но  он  поймал  ее  где-то  здесь.  Немного
позади.
   - Подожди. Остановись...
   Кейд догнал ее и развернул к себе.
   - Милая, ты вся дрожишь. Что случилось?
   - Он схватил ее...
   Перед глазами бешено завертелись обрывочные  образы,  нахлынули  звуки  и
запахи. В горле саднило, словно у курильщика после множества сигар