ерх.
   - Понятливая какая. Ценю. - Лайам стоял за стулом, на  котором  сидел
связанный Соммерсет, и улыбался. - Знаешь, что это такое? - спросил  он,
проведя каким-то тонким блестящим инструментом в миллиметре  от  правого
глаза Соммерсета.
   - Нет, но выглядит впечатляюще.
   - Лазерный скальпель. Одна из самых современных  моделей.  Достаточно
включить - и глаза нет. Можно и до мозга дойти.
   -  Знаете,  Лайам,  мозг  у  него  такой  маленький,  что  вы  можете
промахнуться.
   - Неужели он даже вам не нравится? -  Лайам  заметил,  что  Соммерсет
прикрыл глаза, и ухмылка его стала еще шире. На мгновение  он  показался
Еве просто милым юношей с горящими глазами и очаровательной  улыбкой.  -
Как странно! Ведь вы из кожи вон лезли, чтобы спасти этого  придурка,  а
на самом деле ненавидите его не меньше моего?
   - Да нет. У меня более сложные чувства. Вы  поосторожнее  с  лазером.
Мало ли какая неприятность случится.
   - Лейтенант, будьте добры, возьмите  свое  оружие  двумя  пальчиками,
большим и указательным, осторожненько положите его на пол и  подтолкните
в мою сторону. Вы в  нерешительности?  Должен  вам  сказать,  что  лазер
настроен и, более того, действует на большом расстоянии. -  Он  направил
лазер на Еву. - Если что, пострадает прежде всего ваш мозг.
   - Ненавижу врачей!
   Ева вытащила оружие, но, сделав вид, что собирается  бросить  его  на
пол, перехватила в другую руку. Луч лазера  тут  же  пронзил  ей  плечо,
пальцы разжались, и пистолет упал.
   - Должен признаться, что именно этого  я  и  ожидал.  Я  вас  неплохо
изучил. - Лайам не спеша подошел к пистолету и поднял его. Ева с  трудом
приходила в себя - боль была нестерпимой. - Мне говорили, что это  очень
болезненно. Лечение лазером рекомендуется применять под анестезией. - Он
расхохотался и отступил назад. - Но вы  выживете.  Наверное,  это  лучше
перевязать: кровь на пол льется.  -  Он  услужливо  наклонился,  отодрал
рукав от ее рубашки и протянул ей. - Вот, попробуйте этим.
   Ева решила, что лучше последовать его  совету.  Лайам  наблюдал,  как
она, тяжело дыша, бинтует рану, как завязывает узел, держа лоскут  рукой
и зубами.
   - Вы упорный противник, лейтенант. И в уме вам  не  откажешь.  Но  вы
проиграли. Впрочем, вы были обречены на поражение, ибо сказано:  "Только
праведники возвеселятся".
   - Увольте меня от вашей религиозной белиберды, Лайам. За всеми вашими
благочестивыми рассуждениями стоит одно - вы страстный игрок.
   - Наслаждение плодами рук господних - это признание силы  его,  а  не
грех.
   - А для вас это было наслаждением?
   - Огромным! Каждый ваш шаг, каждый  ход  вел  вас  сюда.  Мы  сошлись
сегодня вечером, как то и было суждено волей господней.
   - Ваш господь - кретин!
   Лайам ударил ее наотмашь по щеке, и Ева упала на пол.
   -  Не  смей  богохульствовать,  сука!  Не  порочь  имя  его  в   моем
присутствии!  -  Он  взял  бокал  с  вином,  сделал  глоток  и   немного
успокоился. - Иисус пил вино, сидя в  окружении  врагов.  Когда  приедет
Рорк,  круг  замкнется.  В  моих  руках  -  власть   господня!   -   Он,
усмехнувшись, взглянул на свое оружие. - И новейшая технология.
   - Он не придет. - Голос Соммерсета был  глух  от  лекарств,  которыми
Лайам его накачал. - Я же говорил, он не придет.
   - Обязательно придет! Он не бросит свою блудницу.
   Ева, стараясь не думать о боли, попыталась встать на колени. Взглянув
Лайаму в лицо, она поняла, что ему уже ничем не помочь. Безумие, которым
заразила его мать, пустило корни и расцвело пышным цветом.
   - Соммерсет, зачем,  черт  подери,  вы  впустили  этого  напичканного
библейской чушью идиота в дом?
   - Хочешь, чтобы я снова тебя ударил? - прорычал Лайам.  -  Тебе  мало
боли?
   - Я не с тобой говорю.
   - Я решил, что это -  полиция,  -  устало  ответил  Соммерсет.  -  Он
приехал в полицейской машине, в форме. Сказал, что его прислали вы.
   - Что, Лайам, не справился с охранной системой? Не по зубам?
   - У меня просто не  было  времени.  -  Он  насупился,  как  капризный
ребенок, которому не дали сладкого. - Нет  такого,  чего  бы  я  не  мог
сделать! Но я устал ждать.
   - А ведь последние два раза были осечки. - Ева заставила себя  встать
и тут же стиснула зубы, потому что боль пронзала насквозь. - До  Брайана
не добрался, Пата Мюррея не прикончил.  Он  скоро  выздоровеет  и  будет
давать показания в суде.
   - Эти двое были проверкой моего  упорства.  Господь  всегда  проверял
своих апостолов. - Лайам задумчиво потер  рукой  лоб.  -  Конец  близок.
Наступил последний раунд. Ты проиграла. - Глаза  его  снова  засияли.  -
Может, присядете, лейтенант? Вы потеряли много крови, вы бледны.
   - Постою. Может,  расскажешь  мне  свой  план?  Ты  ведь  так  обычно
делаешь? Тебе же надо сначала похвастаться.
   - Я это хвастовством не считаю. Я действую во имя своего отца, я  мщу
за его гибель. Шаг за шагом. Закончив дела здесь, я достану и  Келли,  и
Мюррея, и еще одного. Удушить, утопить, отравить! Шестеро  грешников  за
шестерых мучеников - и еще трое, чтоб  получилась  новена.  После  этого
душа его обретет покой.
   Он отложил лазер и провел пальцем по  складкам  плаща  Девы  Марии  -
статуэтка уже стояла на столе.
   - Порядок пришлось изменить, но господь  поймет  меня.  Сегодня  Рорк
войдет в свою нечестивую обитель -  и  увидит  своего  старинного  друга
мертвым. И свою сучку легавую увидит мертвой. Все будет  выглядеть  так,
будто они друг друга прикончили. Страшная битва здесь,  в  его  доме,  -
битва не на жизнь, а на смерть! На  миг,  на  один-единственный  миг  он
поверит в это, а потом появлюсь я - и Рорк узнает правду. Боль его будет
ужасной, непередаваемой. Он поймет, что  такое  проигрывать,  что  такое
лишиться всего. Он поймет, что  своим  собственным  злом  навлек  Ангела
Отмщения на свой дом. Меч карающий!
   - Ангела Отмщения? - Ева решила, что пора рискнуть. - Так вот  откуда
эти инициалы А.О. Мы знаем про тебя все, Лайам. Знаем, |как ты внедрился
в "Рорк Индастриз", как работал на оборудовании  Рорка,  как  воровал  у
него. - Она шагнула поближе, не сводя с него глаз. -  Мы  знаем,  откуда
ты. Мы нашли твое логово. Сейчас в новостях показывают твою  фотографию.
И фотографию твоей матери.
   - Лжешь! Лжешь, сука!
   - Тогда откуда я знаю,  кто  ты?  Откуда  я  знаю  про  А.О.?  И  про
комнатенку в квартире твоей матери, где  ты  держал  аппаратуру.  И  про
другое место, в центре - "Оно наверняка в центре", - сказала она себе. -
Про "жучков", которых  твоя  мать  сунула  в  квартиру  Соммерсета.  Как
видишь, мы сыграли в твою игру, Лайам, и мы тебя победили. А то, что  не
выяснили сами, узнали от Одри. Она рассказала  все  перед  тем,  как  ее
отправили в камеру.
   - Ты лжешь! - заорал он и кинулся на Еву.
   Ева была готова к нападению. Она  здоровой  рукой  заблокировала  его
руку, локтем заехала ему под дых, поставила Лайаму  подножку  и  рухнула
вместе с ним на пол. Он упал на ее  раненую  руку,  но  Ева  постаралась
забыть о боли и кулаком врезала ему по челюсти.
   Однако она не рассчитала того, сколько силы придаст ему ярость.
   Лайам впился пальцами в ее рану, и у нее потемнело в глазах. А  потом
она почувствовала, что он приставил пистолет ей к горлу.
   - Ты, лживая сука! Я вырву тебе язык!
   - Включи телевизор. - Ей хотелось лезть  на  стену  от  боли.  -  Сам
увидишь. Давай, Лайам! "Канал 75".
   Он выпустил наконец ее руку, и она, едва сдерживаясь, подавила  стон.
А Лайам метнулся к экрану.
   - Она врет, врет. Она ничего не знает, - бормотал он  себе  под  нос,
включая телевизор. - Пресвятая Богородица, спаси нас! Она умрет. Они все
умрут. Господь уничтожит их всех, уничтожит моими руками. Это - мое!
   Ева подползла к Соммерсету, пытавшемуся освободить руки.
   - Уходите, - прошептала  она.  -  Этот  человек  безумен.  Вы  можете
выбраться, пока он смотрит телевизор. Он сейчас даже  не  понимает,  где
находится. Уходите, иначе он вас убьет.
   - А как же вы?
   - Я не доберусь до двери. - Рана снова кровоточила;  лоскут,  которым
она перевязала себя, промок насквозь. - Пусть он сосредоточится на мне и
забудет про вас. Надо попытаться его отвлечь,  тогда,  возможно,  он  не
услышит, как войдет Рорк. - Она с трудом встала на колени. - Если он  не
услышит Рорка, у него будет шанс.
   - Одри - его мать?
   - Да. - Еве наконец удалось подняться. - Все  происходящее  -  на  ее
совести.  -  Она  оглянулась  на  Лайама,  который,  что-то  выкрикивая,
смотрел, не отрываясь, на экран. - Лайам, я отвезу тебя  к  ней.  Ты  же
хочешь увидеть мать? Она просила о свидании с тобой. Хочешь ее  увидеть,
да? Я тебя отвезу.
   - Вы ей сделали больно? - Слезы полились у него из глаз.
   - Нет, конечно, нет. - Ева, пошатываясь, шагнула вперед. - С ней  все
в порядке. Она тебя ждет. Она скажет тебе, что теперь делать.  Она  ведь
всегда тебе говорит, правда?
   - Она всегда знает, что нужно делать. Господь говорит  ее  устами.  -
Лайам, словно забыв о Евином  пистолете,  опустил  руку.  -  А  я  -  ее
единственный сын. Я есть свет!
   - Разумеется. И ты ей очень нужен.
   "Еще один шаг, - подумала Ева. - Только один. Выхватить пистолет -  и
все".
   - Она рассказала мне о замысле господнем. - Рука с  пистолетом  снова
взметнулась вверх, и Ева замерла. - Убить тебя! Господь требует  жертвы.
Но сначала я убью его, - сказал он, отвратительно улыбнувшись,  и  навел
оружие на Соммерсета.
   - Погоди! - Ева шагнула между ними, чтобы принять удар на себя.
   Лайам направил на нее луч парализатора, и ее  нервная  система  будто
отключилась. Тело ее забыло, как дышать, глаза - как видеть.  Даже  боль
ушла. Она и не почувствовала, как он кинулся к ней,  сбил  ее  с  ног  и
начал колотить под ребра.
   - Ты все хочешь испортить! Все!  Шлюха!  Распутница!  Грешница!  Даже
оружие у тебя никуда не годное - надо вручную переключать силу луча.  Ну
ничего, помучайся сначала.
   - Ей нужен  врач,  -  сказал  Соммерсет.  Он,  тяжело  дыша,  пытался
высвободить связанные руки. - Ей необходима медицинская помощь.
   - Я мог стать врачом, как хотел мой дядюшка, но у господа был  другой
план. И моя мать это знала. Отец мой любил меня, заботился  обо  мне.  А
потом его от нас  забрали.  "Мне  отмщение,  и  Аз  воздам",  -  говорит
господь. Я есть его отмщение!
   Ева, содрогаясь от боли, перевернулась на бок. Она решила, что скажет
последнее слово, даже если ей суждено умереть.
   - Ты - всего лишь жалкое орудие в руках женщины, которая заботится  о
себе больше, чем о сыне. Остаток жизни вы оба проведете за решеткой.
   - Господь позаботится обо мне. Он направит мои стопы. - Лайам подошел
к ней, выставив вперед парализатор, включенный уже на полную мощность. -
Но сначала я отправлю тебя в ад.
   Ева, глядя прямо на него, собрала все силы и  метнулась  вверх.  Удар
пришелся ему по коленям, и он отшатнулся. Она вскочила,  решив  еще  раз
попытаться выхватить оружие, но тут от двери  раздался  выстрел.  Лайама
отшвырнуло к стене, тело его  затряслось  в  последних  конвульсиях,  он
подергался, как паяц на веревочке, и замер.
   Рорк бросился к ней.
   - Игра закончена, - сказала Ева безо всякого выражения. - Аминь.
   - Боже мой, Ева! Ты только посмотри на себя - ты же вся в крови!
   В глазах у нее рябило, поэтому, когда Рорк нагнулся над ней, она едва
разглядела его лицо.
   - Жаль, что не удалось взять его живым. И все-таки я его достала...
   - Конечно, - согласился Рорк. Он поднял ее на руки -  и  Ева  тут  же
потеряла сознание.

***

   Придя  в  себя,  Ева  поняла,  что  лежит  на  диване,  а   Соммерсет
обрабатывает ей рану.
   - Идите к черту!
   - Потерпите, пожалуйста. Рана серьезная, но Рорк считает,  что  здесь
вам будет лучше, чем в больнице.
   - Мне надо заявить о случившемся...
   - Несколько минут роли не играют. Мальчишка и так мертв.
   Ева прикрыла глаза - у нее не было ни сил, ни  желания  спорить.  Бок
горел от боли, и все, что делал Соммерсет, казалось по сравнению с  этим
мелочью.  Еву  удивило,  что  руки  у  него  нежные,   как   у   матери,
перепеленывающей дитя.
   - Вы спасли мне жизнь, - негромко сказал он, -  закрыли  меня  собой.
Зачем?
   - Да ладно, парализатор был включен не на полную. И вообще, работа  у
меня такая. Ох, черт! - пробормотала она сквозь зубы. - Я уже десять лет
служу в полиции и только однажды включала парализатор на максимум.  Боже
мой, действительно болит все тело! Где Рорк?
   - Сейчас придет. - Соммерсет отвел волосы, упавшие ей на глаза. -  Не
дергайтесь - не то будет еще хуже.
   - Хуже не бывает. - Ева снова открыла глаза и взглянула  на  него.  -
Запомните: из  оружия,  которым  был  убит  Лайам  Калхун,  стреляла  я.
Стреляла до того, как появился Рорк. Вам понятно?
   Соммерсет некоторое время молча  смотрел  на  нее.  Она  мучилась  от
нестерпимой, нечеловеческой боли, и все равно думала о Рорке!
   - Да, лейтенант. Понятно.
   Дверь открылась, и в гостиную вошел Рорк,
   - Нет, ты его не убивала, - вмещался он. - Соммерсет, я надеюсь,  что
ты дашь абсолютно правдивые показания. Ева, я не позволю, чтобы ты снова
проходила тестирование. Из-за такого ублюдка - не позволю. Присядь, тебе
надо выпить вот это.
   - У тебя не должно было быть оружия! Это  очень  осложнит...  Кстати,
откуда оно у тебя?
   - Ты дала, - улыбнулся он. - Запасное. Я тебе его так и не вернул.
   - Я забыла...
   - Думаю, по этому поводу у меня особых проблем с властями  не  будет.
Пей.
   - Что это? Мне ничего не надо.
   - Не будь ребенком. Это просто успокоительное, очень  легкое,  можешь
мне поверить. Оно облегчит боль.
   - Нет, я... - Ева закашлялась, потому что Рорк, недолго думая, просто
залил немного жидкости ей в  рот.  -  Перестань!  Мне  надо  сообщить  о
случившемся.
   Рорк вздохнул.
   - Соммерсет, будьте добры, позвоните майору Уитни и расскажите о том,
что произошло.
   - Хорошо. - Он подошел к двери, но, взявшись за ручку, обернулся:
   - Лейтенант, я очень вам обязан. И мне жаль, что вы пострадали  из-за
меня.
   - Пожалуй, надо мне почаще получать ранения, - усмехнулась Ева, когда
Соммерсет вышел. - Он даже не одарил меня  своим  обычным  презрительным
взглядом!
   - Он рассказал мне, как все было. И сказал, что ты -  одна  из  самых
отважных и безрассудных женщин, которых он когда-либо знал. В  настоящий
момент я вынужден с ним согласиться.
   -  Да  ладно,  выжили  же!  Так  и  быть,  пожалуй,  я   допью   твое
успокоительное. Рука уже получше, но бок словно разворотили.
   - Господи, какая же ты упрямая, глупая... и как же я тебя люблю!
   Рорк сел с ней рядом, и Ева взяла его за руку.
   - Знаю... Ему было всего девятнадцать...
   - Зло - не всегда прерогатива взрослых.
   - Да. - Она прикрыла глаза. Боль уходила, и  теперь  ужасно  хотелось
спать. - Я собиралась взять его живым, а ты хотел,  чтобы  он  умер.  Он
решил спор в твою пользу... - Она обернулась к нему.  -  Ведь  ты  бы  в
любом случае его убил.
   - Этого я отрицать не собираюсь. - Рорк коснулся  губами  ее  лба.  -
Справедливость без возмездия - ничто.
   Ева вздохнула, положила голову ему на плечо и снова прикрыла глаза.
   - Интересно, какого черта мы с тобой оказались вместе?
   - Чтобы вести ту жизнь, которая нам нравится. Не знаю, как ты,  но  я
об этом не сожалею ни минуты. - Рорк осторожно поцеловал ее волосы.
   Ева обвела взглядом комнату, посмотрела на мертвого юношу на полу. Он
и в самом деле олицетворял собою зло, которое они победили.
   - Я тоже, - прошептала она.



   Нора РОБЕРТС
   ЖЕНСКАЯ МЕСТЬ

Перевод с английского Л. Желоховцевой. OCR Альдебаран


Анонс

   Принцесса Адриенна, дочь арабского короля и голливудской звезды, вела
роскошную  жизнь  богатой,  избалованной  женщины,  и  только  сотрудник
Интерпола Филипп Чемберлен смог узнать, что эта  красавица  и  есть  тот
самый неуловимый похититель драгоценностей по  прозвищу  Тень,  которого
уже давно ищет полиция.
   Влюбленный в Адриенну, он хочет спасти ее... а в результате  помогает
совершить дерзкую кражу...

Часть I
ГОРЕЧЬ

   Мужья властвуют над женами потому, что аллах дал  одним  преимущество
перед другими...
   Карай, Сутра 4, Женщины

   Он был ее мужчиной, но причинил ей зло...
   "Фрэнки и Джанни", народная американская песня

1

Нью-Йорк, 1989

   Стюарт  Спенсер  ненавидел   свой   номер   в   отеле.   Единственным
преимуществом пребывания в  Нью-Йорке  было  то,  что  жена  осталась  в
Лондоне и не могла пилить и донимать  его,  требуя,  чтобы  он  соблюдал
диету. Стюарт позвонил в отдел обслуживания,  заказал  в  номер  двойной
сандвич и теперь с удовольствием его ел.
   Выпив полчашки чаю, он, как истинный британец, решил, что  американцы
не умеют заваривать чай, как бы ни старались.
   Ему хотелось принять горячую ванну, выпить чашку хорошего английского
чая и хотя бы часок отдохнуть,  но  он  опасался,  что  из-за  человека,
стоявшего у окна, все это  отложится  на  неопределенный  срок.  Спенсер
некоторое время хмуро наблюдал за Филиппом Чемберленом, потом сказал:
   - Я терпеть не могу пересекать Атлантику в зимнее время. Более  того,
в Лондоне у меня полно дел. Итак, если у тебя есть для меня  информация,
пожалуйста, сообщи ее мне, и поскорее.
   Филипп продолжал смотреть в окно. Он нервничал и уже  начал  злиться,
так как не был уверен в том, что эта неофициальная встреча,  на  которой
он настоял сам, кончится благополучно, однако ничто в его ровной  манере
поведения не выдавало внутреннего напряжения.
   - Право,  Стюарт,  пока  вы  здесь,  мне  следовало  бы  сводить  вас
куда-нибудь в театр. На мюзикл. Вы стареете и становитесь брюзгливым.
   - Выкладывай, что собирался сказать, - резко перебил его Спенсер.
   Филипп задернул на окне занавеску и не  спеша  двинулся  к  человеку,
которому  последние  несколько  лет  подчинялся  и  доставлял  сведения.
Филиппу было тридцать пять лет, но  за  плечами  у  него  четверть  века
успешной деятельности на  весьма  оригинальном  поприще.  Он  родился  в
трущобах  Лондона  и,  еще  будучи  совсем   молодым,   умел   проявлять
достаточную  ловкость  и  хитрость,  которые  давали   ему   возможность
проникать  на  самые  блестящие  светские  рауты.   Это   было   немалым
достижением в дни, когда косное  классовое  сознание  британцев  еще  не
уступило напору современности. Филиппу было знакомо чувство  голода  так
же, как и состояние, когда желудок наполнен изысканной едой  -  икрой  и
белугой. Но поскольку икру он предпочитал голоду, то  так  устроил  свою
жизнь, что этот деликатес всегда был на его столе. Филипп достиг в своем
деле совершенства, но успех пришел к нему не сразу и нелегко.
   - У меня есть к вам гипотетическое предложение, Стюарт,  -  усевшись,
продолжил Филипп и налил себе чаю. - Позвольте вас спросить,  был  ли  я
вам полезен последние несколько лет?
   Спенсер откусил кусок сандвича, мысленно моля бога, чтобы ни еда,  ни
Филипп не вызвали у него несварения желудка.
   - Ты хочешь, чтобы тебе повысили плату за услуги?
   - Это мысль, но я имел в виду нечто совсем другое.
   Когда Филипп считал, что улыбка может возыметь действие и  обеспечить
ему успех, он умел улыбаться особенно  обворожительно.  Сейчас  он  счел
полезным пустить в ход эту свою улыбку.
   - Вопрос заключается в том, стоит ли держать в штате Интерпола вора и
платить ему за труды.
   Спенсер фыркнул, вытащил носовой платок и высморкался.
   - Иногда стоит. Время от времени он бывает полезен.
   Филипп заметил, что перед словом "вор" он не употребил,  как  обычно,
эпитета "бывший". Впрочем, Стюарт его не поправил.
   - Вы что-то не слишком щедры на комплименты.
   - Я здесь не для того, чтобы льстить, Филипп, я хочу  узнать,  какого
черта ты заставил меня лететь из Лондона  в  Нью-Йорк  в  середине  этой
чертовой зимы и о чем таком очень важном собираешься мне сообщить?
   - А что вы думаете