аэропорта до побережья двадцать минут езды на машине.
   - Нина великолепна, не правда ли? - заметила впорхнувшая в зал Ева.  -  Я
бы без нее пропала.
   - Только потому, что ты притворяешься, будто не умеешь справляться  сама.
- Нина снова воткнула карандаш за ухо. - Автомобиль ждет перед домом.
   - Я уже иду. Фриц, моя единственная любовь, я так счастлива,  что  ты  не
потерял квалификацию. - Ева  так  смачно  поцеловала  его  в  губы,  что  он
покраснел.
   - Я провожу вас, - сказала  Джулия,  на  мгновение  опередив  Нину.  Нина
поколебалась, но отступила очень изящно.
   - Мне еще надо сделать полмиллиона телефонных звонков. Ева, ты  вернешься
к семи?
   - Если на то будет божья воля.
   - Простите, - начала Джулия, когда они вышли во внутренний  дворик.  -  Я
знаю, что вела себя не очень тактично, но мне необходимо поговорить  с  вами
наедине.
   - Нина не обидчива. Так о чем же вы не могли говорить при ней или  Фрице?
- Ева остановилась на минуту, восхищенная  распускающимися  огненно-красными
пионами.
   - О слишком многом для короткой прогулки к  автомобилю,  но,  думаю,  для
начала вы должны знать об  этом.  Конверт  оставили  для  меня  у  портье  в
Лондоне.
   Ева посмотрела на сложенный листок, который Джулия вынула из сумки. Ей не
надо было ни раскрывать его, ни читать. Она уже поняла.
   - Господи.
   - Похоже, кто-то не поленился полететь за мной в Лондон.  Когда  принесли
конверт, Пол был со мной. Он теперь знает и об остальных посланиях.
   - Понимаю.
   - Простите, может, вы не хотели, но...
   - Нет, нет. - Ева взмахнула рукой и тут же машинально  потерла  висок.  -
Нет, может, так даже лучше. Я все еще  думаю,  что  это  всего  лишь  чья-то
глупая шутка.
   Джулия убрала листок и, хотя понимала, что момент  не  очень  подходящий,
сказала:
   - Я знаю о Дельрико, Дамиане Присте и Хэнке Фримонте.
   Руки Евы сжались в кулаки, разжались. Единственный признак ее напряжения.
   - Значит, мне не придется вспоминать весь тот кошмар.
   - Я хотела бы услышать вашу точку зрения.
   - Услышите. Только сначала нам нужно обсудить кое-что еще. - Ева обогнула
фонтан, клумбы с ранними розами и азалиями, вошла  в  дом  и  направилась  к
главному входу. - Приходите поужинать  со  мной  сегодня.  В  восемь  часов.
Надеюсь, вы придете с открытым сердцем, Джулия.
   - Конечно.
   Ева замешкалась у парадных дверей, затем снова вышла на солнечный свет.
   - Я совершала  ошибки,  но  сожалею  лишь  об  очень  немногих.  Я  легко
уживалась с ложью.
   Джулия подбирала слова очень осторожно:
   - За последние недели я поняла, что хотела бы  так  же  хорошо  принимать
собственные ошибки, мириться с собственной ложью. В мои обязанности  никогда
не входило судить вас, Ева, а теперь, когда я вас узнала, я просто  не  могу
вас судить.
   - Надеюсь, после сегодняшнего вечера вы будете чувствовать то же самое. -
Ева положила ладонь на щеку Джулии. - Вы именно то, что мне необходимо.
   Ева отвернулась и быстро подошла к машине, кивнула шоферу,  распахнувшему
дверцу... И все встало на место.
   - Я надеялся, что ты не будешь возражать, - сказал Виктор. - Я  чертовски
скучал по тебе, Ева. Она молча скользнула в его объятия.

***

   После телефонного разговора Джулия представляла Кеннета Стокли  худощавым
седеющим джентльменом, немного чопорным и консервативным, даже старомодным.
   Первым  намеком  на  то,  что  она  ошиблась,  стал  его  плавучий   дом,
очаровательный и романтичный, с  белыми  ставнями,  ослепительными  на  фоне
выцветших голубых стен, и кроваво-красной геранью в  белоснежных  ящиках  на
подоконниках. Изумленно уставившись на причудливую крышу из цветного стекла,
Джулия различила обнаженную и призывно улыбающуюся русалку.
   Ее изумление и восхищение несколько померкли,  когда  она  увидела  узкий
шаткий мостик, соединяющий дом с пристанью. Пришлось снять туфли. Когда  она
была на середине мостика, послышались чувственные звуки  "Кармен".  Подпевая
под нос, Джулия изо  всех  сил  старалась  ступать  в  ритме  с  колебаниями
мостика.
   Она была на середине опасного пути, когда  дверь  распахнулась.  Мужчина,
появившийся в проеме, мог бы сойти за постаревшего Кэри Гранта.  Подтянутый,
с густыми седыми волосами,  очень  загорелый  и  невероятно  сексапильный  в
мешковатых белых брюках и свободном небесно-синем пуловере. Именно от  таких
мужчин у любой женщины немедленно начинают течь слюнки.
   Джулия чуть не потеряла равновесие и свои туфли.
   - Я должен был предупредить вас, - сказал Кеннет, выходя ей навстречу. Он
забрал у нее портфель и изящно попятился, держа ее за руку.  -  Неудобно,  я
понимаю, зато отваживает всех, кроме самых неустрашимых продавцов пылесосов.
   - Очаровательно. - Ступив на более надежную палубу,  Джулия  вздохнула  с
облегчением. - Я первый раз в плавучем доме.
   - Он довольно крепок, - уверил Кеннет, внимательно разглядывая  ее.  -  И
дает возможность уплыть вслед за  заходящим  солнцем,  если  появится  такое
желание. Входите, дорогая.
   Джулия  ожидала  увидеть  якоря  и  рыболовные  снасти,  но  оказалась  в
элегантной, обитой панелями из древесины тика гостиной  с  низкими  диванами
цвета  персика  и  мяты,  уютной  мебелью  вишневого  дерева   и   старинным
французским ковром. Одна стена была целиком занята  полками  разной  ширины,
забитыми книгами.  Винтовая  лестница  круто  уходила  вверх  к  нависающему
балкону. Солнечные лучи пронзали русалку и рассыпались радугами  по  светлым
стенам.
   - Прелестно, - произнесла Джулия,  и  Кеннет  улыбнулся  ее  изумлению  и
восторгу.
   - Благодарю вас.  В  конце  концов,  комфорт  прежде  всего.  Пожалуйста,
присаживайтесь, мисс Саммерс. Я принесу чай со льдом.
   - Чудесно, спасибо. - Джулия не ожидала, что будет чувствовать  себя  так
непринужденно, но, сидя на мягком диване в окружении книг и звуков "Кармен",
просто невозможно было чувствовать себя иначе. Только когда  Кеннет  ушел  в
соседнюю кухоньку, она поняла, что так и не надела туфли.
   - Я очень сожалею о том, что пропустил очередную  феерию  Евы.  -  Кеннет
повысил  голос,  перекрывая  музыку.  -  Плавал  на  Косумель   понырять   с
аквалангом. - Он принес поднос с  двумя  зеленоватыми  стаканами  и  пузатым
кувшином. В золотистом чае плавали ломтики лимона  и  кусочки  льда.  -  Ева
устраивает необычные приемы.
   Не мисс Бенедикт и даже не мисс Би, заметила Джулия.
   - Вы поддерживаете связь с Евой?
   Кеннет поставил поднос, вручил Джулии стакан и сел напротив.
   - То есть вы вежливо спрашиваете, разговариваем ли мы?  В  конце  концов,
она меня уволила.
   - Как я поняла, у вас возникли разногласия. Кеннет улыбнулся:
   - С Евой вся жизнь полна разногласий. На самом  деле  мне  гораздо  проще
общаться с ней теперь, когда я на нее не работаю.
   - Вы не возражаете против записи?
   -  Нет,  конечно,  нет.  -  Кеннет  подождал,  пока  Джулия  доставала  и
устраивала на столике диктофон. - Я удивился, когда услышал об  этой  книге.
Долгие годы ее раздражали биографии, появлявшиеся без ее ведома.
   - Вот и ваш  ответ.  Такая  женщина,  как  Ева,  безусловно,  хочет  сама
рассказать большую часть истории своей жизни.
   - И контролировать остальное?
   - Да, - согласилась Джулия. - Расскажите, как вы стали работать с ней.
   - Предложение Евы поступило как раз  в  тот  момент,  когда  я  подумывал
сменить работу.  Она  увела  меня  у  мисс  Миллер.  Их  вечная  конкуренция
заставила  Еву  предложить  мне  больше  денег..,  намного  больше.  И,  как
дополнительный стимул, собственное жилье. Я, конечно, не думал,  что  работа
будет утомительной, однако меня смущала репутация Евы.  Возможно,  это  было
вульгарно, но я сказал ей о своих колебаниях и в качестве  главного  условия
выдвинул чисто деловые отношения. - Кеннет  снова  улыбнулся,  как  мужчина,
лелеющий свои воспоминания. - Помню, как сейчас:  мы  стояли  в  кухне  мисс
Миллер, Ева держала бокал с шампанским. Она расхохоталась, взяла со  столика
другой бокал, вручила мне и под звон хрусталя сказала: "Знаешь,  Кеннет,  ты
не лезь в мою постель, а я не буду лезть в  твою".  -  Кеннет  поднял  руки,
словно сдаваясь. - Как я мог сопротивляться?
   - И вы заключили договор.
   - Да. Я полюбил ее, мисс Саммерс, но никогда не терял головы. Между  нами
возникла дружба, не осложненная сексом. Мы не нарушили договор.
   - Вы начали работать с Евой примерно в то время, когда она вышла замуж за
Рори Уинтропа.
   - Правильно. Жаль, что тот брак распался. С дружбой  им  повезло  больше,
чем с любовью. И мальчик. Ева сразу же полюбила его. И она  была  прекрасной
матерью. Я сам очень привязался к Полу. С  удовольствием  наблюдал,  как  он
взрослел.
   - Правда? И каким он был... - Джулия осеклась. - Я имела в виду, какие  у
них были отношения?
   Однако Кеннет не пропустил ни ее первый вопрос, ни выражение ее глаз.
   - Как я понимаю, вы знакомы с Полом?
   - Да. Я встречалась со многими людьми, в разное время близкими к Еве.
   Когда человек провел большую часть своей жизни, обслуживая других  людей,
получение информации из жестов, слов, тона становится его второй натурой.
   - Понимаю. Пол добился успеха. У меня есть все его книги. Я помню, как он
царапал на листочках свои первые рассказы и читал их Еве. Они ее  восхищали.
Все в Поле ее восхищало, и в ответ он любил ее безоговорочно. Они  заполнили
пустоту в жизни друг друга. Даже когда Ева развелась с его отцом и  в  конце
концов снова вышла замуж, они остались близки.
   - Дамиан Прист. - Джулия поставила стакан на поднос. - Пол не любил его.
   - Никто из тех, кто любил Еву, не  мог  хорошо  относиться  к  Присту,  -
просто сказал Кеннет. - Ева думала, что Пол ревновал, но даже в том возрасте
Пол видел людей насквозь. Он  с  первого  взгляда  возненавидел  Дельрико  и
презирал Приста.
   - А вы?
   - Я всегда считал себя знатоком человеческой натуры. Не возражаете,  если
мы поднимемся на палубу? Я приготовил легкий ленч.

***

   Легкий ленч  оказался  маленьким  пиршеством:  сочный  салат  из  омаров,
молодые овощи, хлеб с хрустящей корочкой и охлажденное "Шардонэ". Перед ними
сверкал залив, усеянный лодками. Паруса раздувались на ветру.  Джулия  снова
включила диктофон, лишь когда они перешли к фруктам и сыру.
   - Насколько я знаю, брак Евы с Дамианом Пристом закончился внезапно. Меня
также просветили насчет деталей ее отношений с Майклом Дельрико.
   - Но вы хотите услышать мою точку зрения?
   - Да, хотелось бы. Кеннет помолчал с минуту.
   - Вы верите  во  Зло,  мисс  Саммерс?  В  ярком  солнечном  свете  вопрос
показался странным.
   - Да, наверное, верю.
   - Дельрико - Зло. - Кеннет перевел взгляд  с  ярко-красного  треугольного
паруса на Джулию. - Зло в его крови, в его сердце. Убить, разрушить надежду,
сломить волю - для него всего лишь бизнес. Он влюбился в Еву. Даже Зло может
влюбиться. Страсть  к  ней  поглотила  его,  и,  не  стыжусь  признаться,  я
испугался. Видите ли, Ева думала, что сможет контролировать ситуацию, как со
многими другими мужчинами, но никто не может контролировать Зло.
   - И что делала Ева?
   - Очень долго она просто забавлялась. Вышла замуж за Приста. Это  льстило
ее самолюбию. Удрала с ним  в  Лас-Вегас,  повинуясь  минутному  порыву,  но
отчасти чтобы поставить буфер между собой  и  Дельрико,  который  становился
слишком требовательным. И опасным. Был  один  случай.  Пол  вошел  в  дом  и
наткнулся на страшную сцену. Дельрико угрожал Еве физической расправой.  Пол
попытался вмешаться.., необдуманно, должен сказать.., телохранители Дельрико
схватили его. Один бог знает, что они сделали бы с  мальчиком,  если  бы  не
Ева.
   Джулия изумленно смотрела на Кеннета.
   - Вы хотите сказать, что были там? Вы видели это?  Вы  видели,  что  Пола
могли искалечить, даже хуже.., и ничего не делали?
   - Ева прекрасно справилась, уверяю вас. - Кеннет промокнул  губы  льняной
салфеткой. - Я был лишним, но на всякий случай стоял на верхней площадке  со
снятым с предохранителя пистолетом. - Он засмеялся, подливая вино в  бокалы.
- И поверьте, так было лучше для самолюбия мальчика.
   - И вы бы воспользовались пистолетом?
   - Без секундного колебания или сожаления. Вскоре после  этого  Ева  вышла
замуж за Приста. Сменила Зло  на  Честолюбие.  Не  знаю,  что  случилось  на
Уимблдоне, Ева никогда это не обсуждала, но Прист выиграл турнир  и  потерял
жену. Она вычеркнула его из своей жизни.
   - Так вас уволили не из-за Приста?
   - Гмм. Может, отчасти. Ева не смогла смириться с тем, что я был  прав,  а
она ошиблась. Но был еще один мужчина..,  который  значил  для  нее  гораздо
больше и который косвенно стал причиной разрыва наших деловых отношений.
   - Виктор Флэнниган.
   На этот раз Кеннет не потрудился скрыть свое удивление.
   - Ева говорила вам и о нем?
   - Да, она хочет честную книгу.
   - Я не подозревал, как далеко она собирается зайти, - тихо сказал Кеннет.
- Виктор знает?..
   - Да.
   - Ну, Ева всегда любила фейерверки. Тридцать лет для нее существовал лишь
один мужчина. Любила она только Виктора. Его брак, его внутренняя  борьба  с
религиозными убеждениями, чувство вины перед женой сделали  невозможными  их
открытые отношения. Ева в основном мирилась с этим. Но  иногда...  Как-то  я
застал ее сидящей в темноте. "Кеннет, - произнесла она, - тот,  кто  сказал,
что полбуханки хлеба лучше, чем ничего, был не очень голоден". В этих словах
все ее отношение к Виктору. Иногда этот голод толкал ее на поиски замены.
   - Вы с ней не соглашались?
   - С ее связями? Я считал, что она растрачивает себя,  часто  безрассудно.
Виктор любит ее так же сильно, как она - его. Может, поэтому  они  причиняют
друг другу столько боли. В последний раз мы говорили о Викторе вскоре  после
того, как она собралась разводиться с Пристом. Они  спорили.  Даже  в  своем
кабинете я слышал их крики. Я тогда работал с Ниной Соломен. Ева взяла ее  в
дом, попросила меня  выучить  ее.  Нина  была  совсем  не  той  уверенной  и
элегантной дамой, какую вы знаете  сейчас,  а  просто  бездомной  несчастной
женщиной, боязливой, как щенок, которого слишком часто пинали сапогом. Крики
расстроили ее. У нее тряслись руки.
   Когда Виктор бросился вон... Ева ворвалась в кабинет. Ее гнев  далеко  не
иссяк. Она выплевывала приказы, пока Нина, бедняжка, не выбежала из  комнаты
вся в слезах. И тут мы с Евой  объяснились  начистоту.  Боюсь,  я  настолько
забыл о своем положении, что обозвал ее  идиоткой  за  то,  что  она  вообще
связалась с Пристом, вместо того чтобы лелеять  свою  любовь.  Я  говорил  и
другие непростительные вещи. О  ее  образе  жизни,  о  ее  характере,  о  ее
недостатке вкуса. Когда мы наорались и успокоились, пути назад уже не  было:
я сказал слишком много, она позволила мне сказать слишком  много.  Я  выбрал
отставку.
   - А Нина заняла ваше место.
   - Полагаю, Ева смягчилась. Она очень сочувствовала бедняжке, а Нина  была
благодарна Еве за предоставленный шанс, который мало кому выпадает. В  итоге
все остались довольны.
   - Ева с нежностью говорит о вас.
   - Ева не из тех, кто затаивает злобу из-за  честных  слов  или  искренних
чувств. Я с гордостью могу сказать, что был ее другом  почти  двадцать  пять
лет.
   - Надеюсь, вы не рассердитесь, но я должна спросить.  Оглядываясь  назад,
вы не сожалеете, что никогда не были ее любовником?
   Кеннет улыбнулся, отпил вина.
   - Я не говорил, что  никогда  не  был  ее  любовником,  мисс  Саммерс.  Я
говорил, что я не был ее любовником, пока работал на нее.
   - О-о... - Джулия засмеялась, заметив веселые искорки  в  его  глазах.  -
Вряд ли вы станете откровенничать.
   - Правильно. Если Ева захочет, это ее дело. Но мои воспоминания останутся
со мной.
   Джулия чуть не заснула в машине, расслабленная вином, хорошей компанией и
удовлетворенная дневными трудами. Во время короткого  ожидания  в  аэропорту
она пометила пленку, вставила в диктофон чистую кассету.
   Немного стыдясь  своей  слабости,  положила  на  язык  две  успокаивающие
таблетки и запила водой из питьевого фонтанчика. Выпрямляясь, она заметила в
противоположном конце вестибюля  мужчину.  Сначала  ей  показалось,  что  он
следит за ней, но тот перевернул страницу журнала, явно поглощенный чтением.
И все же  что-то  мучило  Джулию.  Ей  казалось,  что  она  уже  видела  эту
выгоревшую копну волос, это загорелое лицо. Мужчина был похож  на  служителя
на пляже.., или инструктора по плаванию.
   Когда ее пригласили на посадку, она забыла о нем.
   Устроившись  в  кресле  и  пристегнувшись,  Джулия  собралась  с   духом,
подумала, что, если повезет,  это  ее  последний  полет  перед  возвращением
домой.
   Она, конечно, хотела оказаться дома в привычном распорядке и уединении. И
все же... Как она вернется в свой дом без Пола? Как будет жить без него? Что
случится с их любовью, если она будет на одном побережье, а он - на  другом?
И какие вообще возможны отношения на таком расстоянии?
   Закрыв глаза, Джулия попыталась представить себе остаток жизни без Пола и
не смогла.
   Вздохнув, она прижалась виском к иллюминатору.  Что  же  ей  делать?  Они
говорили о любви, но не о постоянных отношениях.
   Джулия задремала. Проснувшись от толчка, она обругала себя  за  мгновенно
вспыхнувшую панику, но не успела расслабиться, как самолет резко  накренился
влево. Джулия прикусила язык,  почувствовала  вкус  крови  и  гораздо  более
страшный вкус страха.
   - Не вставайте, мисс Саммерс. Мы теряем давление.
   - Теряем... - Джулия с трудом подавила начинающуюся истерику.  Напряжение
в голосе пилота убедило ее в том, что истерика не поможет. - Что это значит?
   - Небольшая проблема. Мы  всего  в  десяти  милях  от  аэропорта.  Просто
оставайтесь на месте и пристегнитесь.
   - Я никуда не собираюсь, - выдавила Джулия и, чтобы успокоить  их  обоих,
опустила голову к коленям.  Головокружение  прекратилось,  почти  развеялась
паника. Когда Джулия заставила себя открыть глаза, самолет нырнул в  пике  и
из-под кресла выскользнул листок бумаги.
   "ДОГОРАЕТ, ДОГОРАЕТ МАЛЕНЬКАЯ СВЕЧКА".
   -  О  боже!  -  Джулия  скомкала  в  руке  листок,  попыталась   подавить
подступившую к горлу тошноту. - Брэндон. О боже, Брэндон!
   Я не умру. Я не могу умереть. Я нужна Брэндону.
   Багажное отделение  над  ее  головой  распахнулось,  посыпались  подушки,
одеяла. Моторы кашляли. Пилот что-то кричал в микрофон.
   Мы падаем. Мы падаем очень быстро.
   Джулия выпрямилась, выхватила из портфеля  блокнот  и  карандаш.  Самолет
задрожал, пронзая тонкий слой облаков.
   Мое время истекает.
   Джулия нацарапала короткую  записку  Полу.  Просила  его  позаботиться  о
Брэндоне и благодарила судьбу за то, что встретила его.
   Ее руки затряслись так, что невозможно  было  удержать  карандаш,  и  она
выругалась.., и вдруг наступила полная тишина.
   До Джулии не сразу дошло, что это значит.
   - О господи.
   - Топливо кончилось, - сквозь зубы процедил пилот. - Двигатели  заглохли,
но ветер попутный. Я хочу посадить эту малышку, как планер. Нас встречают.
   - Хорошо. Как вас зовут?
   - Джек.
   - Хорошо, Джек. - Джулия сделала глубокий вдох. Она  всегда  верила,  что
воля и решимость могут совершить невозможное. - Я - Джулия. Давайте  посадим
эту малышку.
   - А теперь, Джулия, опустите голову к коленям, сцепите  руки  на  шее.  И
повторяйте любую молитву, какую знаете.
   Джулия еще раз вдохнула воздух.
   - Уже повторяю.

Глава 22

   Пол сделал обманное  движение,  но  Брэндон  не  поддался  и  обвел  его,
сосредоточенно колотя по мячу.
   Они оба вспотели, и Пол гораздо больше, чем мальчик. Возраст  -  коварная
штука, подумал Пол, уклоняясь от острого локтя Брэндона.
   Брэндон нырнул под его руку и забил мяч. Отдуваясь, Пол уперся кулаками в
бедра, прищурился.
   - Попал! - вопил Брэндон в победном танце. - Разбит на голову, пижон.
   - Не задавайся. - Пол смахнул пот со