теперь он далеко не  был
уверен, какое из этих чувств сильнее.
   - Я сам переговорю со своей матерью. Доктор Бреннан, вы можете быть в
этом уверены.
   - А я и уверен.
   Бросив взгляд на Кэйси, дедушка встал.
   - Пойду поливать огород. Он ушел,  и  в  кухне  воцарилось  молчание.
Кэйси глубоко вздохнула. Все высказано, все ясно. И говорить больше не о
чем.
   - Надо приготовить чай. - Она встала и включила чайник.
   - Кэйси, у меня нет слов, я не знаю, как искупить все, что было.
   - Но ты не виноват, Джордан. И Кэйси открыла дверцы буфета.
   - Чай будет травяной. Дед не позволяет мне ничего возбуждающего.
   - Кэйси, пожалуйста, помолчи немного. Она  остановилась  и  взглянула
ему прямо в лицо. Джордан понял,  что  должен  высказать  ей  все  очень
быстро и убраться восвояси, пока еще держится на ногах.
   - Во-первых, я тебе обещаю, что моя мать никогда и на шаг не подойдет
к нашему, извини, твоему ребенку.
   У него сжалось сердце, потому что,  говоря  это,  он  отказывался  от
своих отцовских прав.
   - Я сам никогда не стану предъявлять никаких требований.  Я  обеспечу
тебе финансовую поддержку, если ты ее примешь. И я пойму тебя и не  буду
настаивать, если ты от нее откажешься.
   - Джордан...
   - Нет, помолчи пока, я еще не все сказал. Быстрее, быстрее,  пока  он
еще в силах, в темпе и толково. И бежать!
   - Ребенок твой, твой совершенно. Я даю тебе слово, что никогда ничего
не потребую. Я знаю, как много для тебя значит Эдисон, и я оставлю ее  у
тебя на те несколько дней,  что  буду  отсутствовать,  улаживая  дела  с
матерью.
   - Но это не имеет никакого значения, Джордан.
   - Это имеет значение для меня! - Он поднял руку, словно  предупреждал
себя, что нельзя терять самообладания. - Когда мы с Элисон устроимся  на
новом месте, я сообщу твоему дедушке наш  адрес.  Единственное,  я  хочу
знать, когда родится ребенок и что с вами все в порядке.
   Эти его слова меняли все просто на глазах. То, что  было  важным  час
назад, теперь казалось полнейшей бессмыслицей. Люди, любящие друг друга,
должны быть вместе.
   - Джордан, - начала  она  и  внезапно  вскрикнула,  приложив  руку  к
животу.
   - Что такое? - Он в панике схватил ее за плечи. - У  тебя  боли?  Это
ребенок? О господи, мне вообще не надо было приезжать. Я не  должен  был
тебя волновать. Я позову дедушку.
   - Это необязательно, - улыбнулась Кэйси. - Просто ребенок  брыкается,
вот и все. Такой подвижный.
   Джордан взглянул вниз и медленно приложил ладонь к ее животу. Под ней
неторопливо шевелилась новая жизнь. И он поразился этому простому  чуду.
Там росла часть его плоти, часть плоти Кэйси. Они вдвоем  создали  новое
человеческое существо. И  он  почти  ощущал  контуры  крошечной  ступни,
которая толкалась в его ладонь.
   Он поднял глаза. Они были полны  слез  и  просветленной  почтительной
радости. Она положила свою ладонь на его.
   - Тебе не дано знать,  какой  он  прыткий.  Он  сжался  от  мгновенно
пронзившей его боли и сильно побледнел. Это первая и последняя встреча с
его собственным ребенком. Больше он никогда  не  сможет  прикоснуться  к
любимой женщине. Кэйси успела уловить перемену в его настроении. Джордан
отвернулся и направился к двери.
   "Не дай ему уйти! - забило молотом сердце  в  ее  груди.  -  Не  будь
дурочкой". "Ты рискуешь", -  предупредил  рассудок.  "Ну  и  рискни",  -
возразило  сердце.  Боже,  вечные  споры  сердца  и  разума,  недолго  и
свихнуться. Пора прекратить это раз и навсегда.
   - Джордан! - окликнула она, прежде чем он коснулся дверной  ручки.  -
Не уходи!
   А когда он повернулся, она была уже на середине кухни.
   - - Ты нам нужен. - И она обняла его за шею. - Ты нужен мне.
   Ему очень хотелось броситься к ней, но он сдержался.
   - Кэйси, ты мне ничего не должна. И я не хочу...
   - Заткнись и поцелуй меня. Слишком много слов. Ты так давно  меня  не
целовал.
   Она прильнула к его губам, и он застонал от счастья и облегчения.
   - Я тебя люблю. - Он осыпал ее лицо градом поцелуев. - Я каждый  день
буду это повторять. Слышишь? Я тебя люблю.
   - Да ты как следует целуй, покрепче, - прошептала она. - Нашим  детям
ты не повредишь.
   Он прижал ее к себе,  упиваясь  ее  ароматом,  ее  теплом.  Она  его!
Наконец-то она целиком принадлежит ему!
   - Детям? - внезапно встрепенулся он, слегка отпрянув. - Детям?
   - А разве я не сказала, что это двойня? Джордан негромко и  удивленно
рассмеялся.
   - Нет, не сказала.
   Он прижал ее к себе изо  всей  силы.  Ему  казалось,  что  теперь  он
ощущает биение двух жизней внутри ее.
   - Да нет, ты ничего не сказала. Ну как же я мог жить без  тебя  целых
полгода? Да разве это была  жизнь!  -  ответил  он  сам  на  собственный
вопрос. - Я только сейчас и начинаю жить.
   И он  поцеловал  ее  с  такой  страстью,  словно  пытался  наверстать
упущенное за полгода этим одним поцелуем.
   Он опять слегка отодвинул ее от себя и взглянул на нее пронзительно и
нежно.
   - Я неразрывно связан с тобой, и теперь я хочу этого, Кэйси.
   - Мы связаны навсегда, и это прекрасно!  -  Она  растворилась  в  его
объятиях, о которых тосковала все это время.

Эпилог

   От огня, пылающего в камине, в гостиной было уютно и  тепло.  Снаружи
белели сугробы в два фута  высотой,  и  снег  все  падал.  Кэйси  сунула
последний подарок под елку и постояла немного в восхищении.  С  верхушки
до  крестовины  елка  была  густо  увешана  бусами  из  попкорна.  Кэйси
усмехнулась, вспомнив, какой беспорядок царил  в  кухне,  когда  они  их
низали. Ей по-прежнему очень нравился беспорядок.
   Нагнувшись, она взяла из-под елки коробку со своим именем на крышке и
стала вертеть ее в руках, пытаясь определить содержимое.
   - Мошенничаешь,  да?  -  спросил  Джордан  с  порога,  и  она  быстро
выпрямилась.
   - Ничего подобного. - Она ждала, когда он подойдет и  обнимет  ее.  -
Только пробую угадать. А  это  не  считается.  Так  всегда  делается  на
Рождество.
   - Это ваш научно обоснованный тезис, доктор Тейлор?
   И он ткнулся губами в ее шею, отыскивая любимое местечко.
   - Очень даже обоснованный. Как подвигается книга?
   - Прекрасно. У меня замечательная героиня.
   Он отодвинулся, чтобы получше ее  видеть.  Кэйси  сияла  от  радости.
Может быть, причиной был канун Рождества?
   - Я люблю тебя, Кэйси. - Джордан нежно ее поцеловал. -  И  я  горжусь
тобой.
   - С чего бы это? - Она сомкнула руки у него на шее. -  Мне  требуются
очень конкретные комплименты. Итак?
   - Потому что ты защитила  диссертацию  и  получила  степень  доктора,
потому что держишь на своих плечах семью и создаешь замечательный уют  в
доме.
   - И, разумеется, все это одна, без посторонней помощи.
   Она обхватила ладонями его лицо.
   - Джордан, ты ужасно милый. Я без ума от тебя. - Она  прижала  его  к
себе, и их губы  встретились.  Уже  через  мгновение  оба  горели  почти
нестерпимым желанием. Радость и страсть смешались воедино.
   - Снег идет, - проговорил Джордан.
   - Я заметила. - Кэйси тихо вздохнула, когда его губы скользнули по ее
шее.
   - У нас много дров.
   - Ты так прекрасно их колешь. На меня это всегда  производит  большое
впечатление.
   И она опять его поцеловала.
   - А в погребке есть вино.
   Желание   бушевало   и   рвалось    наружу,    требуя    немедленного
удовлетворения. Его страсть к ней не ослабевала с течением времени. И он
сунул руку ей под рубашку.
   - А ты помнишь, о чем мы мечтали под Рождество два года назад  и  что
казалось нам фантазией?
   - М-м-м. - Кэйси прижалась к нему теснее. - Чтобы нас занесло  снегом
в доме, где есть дрова, вино и мы с тобой.
   Переваливаясь, в комнату вбежал коккер-спаниель, а за ним топали  два
малыша, едва начавшие ходить.
   "Спасайся, кто может", - подумала, улыбаясь, Кэйси и положила  голову
Джордану на плечо.
   - Брайен, Пол! Идите обратно! - Элисон вбежала в  комнату  следом  за
ними. - Не дразните Масквела, хорошие мальчики так себя не ведут.
   Но близнецы уже копошились на полу, зажав между собой собаку.  Элисон
оставалось только вздыхать и укоризненно покачивать головой.
   Джордан   наблюдал,   как   его   дети   выражают    свое    обожание
многострадальному коккеру. Он обнял Кэйси за плечи.
   - Нет, они просто великолепны, - сказал  он  вполголоса,  -  и  я  не
перестаю удивляться тому, какие же они замечательные.
   - И такие воспитанные, - заметила Кэйси, когда  Брайен  пихнул  Пола,
чтобы поудобнее схватить собаку за шею. А Эдисон,  воркуя,  вмешалась  в
схватку в роли рефери.
   Джордан засмеялся и снова взглянул Кэйси в глаза.
   - Между прочим, о той старой фантазии...
   - Я жду тебя в полночь, - прошептала она, - именно здесь.
   - И ты принесешь вино, а я дрова.
   - Заметано.
   Дети  расшумелись.  "Любой  разговор  скоро  станет  невозможен",   -
подумала  Кэйси.  А  кроме  того,  ей  самой  хотелось   опуститься   на
четвереньки и принять участие в игре.
   - И еще одно, - сказала она и одарила его бесхитростной улыбкой.
   Он удивленно на нее посмотрел, а она придвинула к нему свои губы.
   - У нас будет еще ребенок, а то  и  два,  -  успела  она  произнести,
прежде чем он крепко ее поцеловал.



   Нора РОБЕРТС
   ТАНГО НАД ПРОПАСТЬЮ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Красавица Марго Салливан никогда не забывала, что она всего лишь дочь
экономки. Она мечтала о славе и хотела видеть  весь  мир  у  своих  ног.
Казалось, ее мечты сбылись, она добилась ошеломляющего успеха  -  и  все
потеряла в один миг!
   Марго не намерена сдаваться. Но, только вернувшись в родной дом,  она
наконец понимает, что за счастьем не надо было ходить так далеко.

   Посвящается старым друзьям

Пролог
Калифорния, 1840 год

   Он никогда не вернется. Война отняла его. Фелипе  больше  нет.  Когда
Серафина узнала, что он умер, в сердце ее осталась только  пустота.  Его
убили американцы, а может, он погиб,  потому  что  должен  был  проявить
себя, доказать, что он чего-то стоит.
   Серафина стояла на скале над бушующим океаном и  думала  о  том,  что
потеряла его навеки. Дул  страшный  ветер,  но  она  даже  не  запахнула
накидку.  Холод  пронизывал  ее  изнутри,  и  от  него  невозможно  было
избавиться.
   Она потеряла свою любовь! Не помогли ее молитвы, не помогли бессонные
ночи, проведенные на коленях. Она просила Пресвятую Богородицу только об
одном: защитить Фелипе, который отправился  воевать  с  американцами,  и
зачем только им понадобилась Калифорния?!
   Он погиб в Санта-Фе. Ее отцу сообщили о том, что Фелипе  пал  в  бою,
защищая город от американцев.  Там  он  и  похоронен.  Никогда,  никогда
больше не увидит она его лица, не услышит его голоса.
   А ведь она не исполнила  его  последнюю  просьбу!  Фелипе  просил  ее
уехать в Испанию и переждать там до тех пор, пока в Калифорнии снова  не
станет безопасно жить. Может, все случилось из-за того, что  она  думала
только о себе? Она решила остаться  в  Монтерее,  не  хотела,  чтобы  их
разделял океан. А когда пришли американцы, она спрятала свое приданое  -
золото, которое помогло бы им с Фелипе начать новую жизнь, о которой они
так часто мечтали, сидя на этой скале. Фелипе вернулся бы героем,  и  ее
отец не стал бы возражать против их женитьбы. Так сказал  Фелипе,  целуя
ее на прощание.  Они  собирались  построить  новый  дом,  посадить  сад,
растить детей... Он обещал ей, что все это будет, когда он вернется.
   А теперь его нет.
   У нее отняли самое главное. Серафина горевала и  думала,  что  Фелипе
погиб за ее грехи. Ведь она  обманывала  отца,  чтобы  урвать  мгновения
свиданий. Она отдалась мужчине до того, как их брак был освящен Господом
и церковью. И хуже всего то, что она не  раскаивалась  в  своих  грехах,
отказывалась раскаяться!
   Но теперь ей нечего больше ждать. Нет  надежды.  Нет  любви.  Господь
забрал у нее Фелипе. И, отринув то, во что она  верила  все  шестнадцать
лет своей короткой жизни,  Серафина  подняла  лицо  к  небу  и  прокляла
Господа.
   А потом прыгнула вниз.

***

   Сто тридцать лет спустя лучи летнего солнца освещали те же скалы. Над
океаном носились чайки, ныряли в синие волны, взмывали вверх с победными
криками. Сквозь каменистую почву  кое-где  пробивались  редкие  цветы  и
тянулись к солнцу. Веял нежный, как пальцы возлюбленного, ветерок.  Небо
над головой было бездонно-голубым.
   Три девочки сидели на скале, глядя на море и думая об  этой  легенде,
которую  все  трое  знали  наизусть,  но  каждая  из  них  оценивала  ее
по-своему.
   Лора Темплтон представляла себе, как Серафина, одинокая и безутешная,
с залитым слезами лицом, падает вниз, прижимая к груди  полевой  цветок.
Лора всей душой жалела несчастную девушку и часто спрашивала себя, глядя
на море, как поступила бы она сама. Для Лоры эта история была  настоящей
трагедией любви.
   Кейт Пауэлл сидела,  щурясь  на  солнце,  и  перебирала  рукой  сухие
травинки. Она, конечно, тоже жалела Серафину,  но  считала  ее  поступок
бесполезным и ошибочным. Зачем так глупо  и  непоправимо  все  обрывать?
Ведь жизнь полна неожиданностей!
   Марго Салливан видела все в драматическом  свете.  Она,  как  всегда,
представляла себе грозовую  ночь,  озаряемую  вспышками  молний,  порывы
ветра, потоки дождя. И одинокую  фигурку  Серафины  на  скале.  Лицо  ее
обращено к небу, с уст срываются проклятья...
   - Глупо так поступать из-за парня! - заявила Кейт; ее  черные  волосы
были завязаны  сзади  в  аккуратный  хвостик,  открывая  тонкое  лицо  с
огромными миндалевидными глазами.
   - Но она любила его, - тихо и задумчиво сказала Лора.  -  Он  был  ее
единственной любовью!
   - Не понимаю, почему обязательно единственной, - Марго вытянула  ноги
поудобнее. - Я, например, не собираюсь останавливаться на ком-то  одном,
- заявила она уверенно. - У меня их будет целая куча!
   Марго и Лоре было по двенадцать лет, Кейт на год  меньше.  Но  фигура
Марго уже стала превращаться из детской  в  девичью,  у  нее  наметилась
грудь, чем она очень гордилась.
   Кейт презрительно фыркнула. Она была  тощей  и  плоскогрудой,  но  ни
капли по  этому  поводу  не  переживала.  Есть  вещи  поинтереснее,  чем
мальчишки! Школа, бейсбол, музыка.
   - После того как Билли Лири с  тобой  поцеловался,  ты  стала  совсем
психованная.
   Марго лукаво улыбнулась и провела  рукой  по  своим  длинным  светлым
волосам. Они были цвета спелой пшеницы  и  доходили  ей  до  пояса.  Как
только девочка скрывалась с материнских глаз, она тут же снимала  ленту,
которой Энн заставляла ее стягивать волосы.
   - Ничего подобного! Просто мне нравятся мальчики. И я им нравлюсь,  -
добавила она, убежденная, что это гораздо важнее. И приятнее. - Но  будь
я проклята, если бы из-за одного из них решила расстаться с жизнью!
   Лора машинально оглянулась - не слышал ли кто этих страшных слов.  Но
никого, к счастью, рядом не было. Они были одни, и день был упоительный.
Какое волшебное лето! Лора бросила взгляд на дом, возвышавшийся на горе.
Ее крепость, ее  родовое  гнездо!  Причудливые  башенки,  высокие  окна,
красная черепичная крыша - все это сияло в лучах калифорнийского солнца.
   Иногда  дом  представлялся  ей  замком,  и  она,   разумеется,   была
принцессой. А недавно Лора стала мечтать и о принце,  который  прискачет
однажды на белом коне, увезет ее с собой,  и  они  будут  жить  долго  и
счастливо.
   -  А  я  понимаю  Серафину,   -   прошептала   она.   -   Мне   нужен
один-единственный. И если с ним что-нибудь случится,  сердце  мое  будет
разбито навеки!
   - Только со скалы не надо прыгать, - практичная натура Кейт просто не
могла такого принять. Можно переживать из-за проваленного  экзамена,  но
из-за парня?! Смешно! - Надо подождать и посмотреть, что будет дальше.

1

   Кейт тоже взглянула на Темплтон-хаус,  который  несколько  лет  назад
стал и ее домом. Из всех троих  она  одна  знала,  что  значит  испытать
настоящее горе. В восемь лет Кейт осиротела, и мир, в котором она  жила,
рухнул.   Темплтоны   приходились   Пауэллам   всего    лишь    дальними
родственниками, но они взяли девочку к себе, любили ее и смогли заменить
Кейт семью. С тех пор она была уверена, что никогда  не  следует  терять
надежду.
   - Я знаю, как бы я поступила, - заявила  Марго.  -  Я  бы,  наверное,
прокляла все на свете, а потом взяла бы приданое и уплыла путешествовать
по миру. - Она вытянула руки к солнцу. -  Я  бы  все  узнала,  везде  бы
побывала!
   Марго, конечно,  любила  Темплтон-хаус:  это  был  единственный  дом,
который она помнила. Мать привезла ее  из  Ирландии,  когда  Марго  едва
исполнилось четыре года. Но, хотя к  девочке  всегда  относились  как  к
члену семьи, она не забывала о том,  что  она  -  дочь  служанки.  А  ее
честолюбие требовало большего.
   Она знала, чего желает ей мать: хорошего образования, хорошей работы,
хорошего мужа... Ну что может быть скучнее?! И не  хочет  она  повторять
жизнь матери!
   "Мама такая молодая и красивая, - думала Марго. - Но она ни с кем  не
встречается, никуда не ходит. И еще - она такая строгая!" Не делай того,
Марго, не делай этого. Ты еще слишком маленькая, чтобы красить  глаза  и
губы... Она вечно беспокоится из-за того, что Марго такая  неуправляемая
и упрямая, что ее не устраивает то положение, которое  она  занимает.  А
кого же может устроить такое положение?!
   Марго всегда очень хотелось  знать,  каким  был  ее  отец.  Наверное,
сильным и красивым... И почему мама вышла за него замуж? Ясно, что не по
любви: если бы она его любила, то вспоминала бы о нем. Но  мама  никогда
не рассказывает о человеке, который был  ее  мужем  и  утонул  во  время
шторма.
   Марго смотрела на море и думала о  матери.  Да,  Энн  Салливан  -  не
Серафина. Очевидно, в свое время она решила,  что  незачем  тосковать  и
отчаиваться, надо просто перевернуть страницу и начать жить заново.
   Может, это и правильно. Если ты не позволишь мужчине занять  в  твоей
жизни чересчур большое место, то и не будешь слишком уж  переживать  его
утрату. Главное - надо помнить, что жизнь на этом не кончается!
   Марго любила мечтать о том, как будет когда-нибудь путешествовать,  с
какими людьми  познакомится.  Живя  в  Темплтон-хаусе,  она  привыкла  к
роскоши того мира, к которому принадлежали Темплтоны. А эти великолепные
отели, которыми они владели по всему  свету...  Когда-нибудь  она  будет
останавливаться  только  в  таких  отелях!  Марго  однажды  побывала   в
монтереевском  "Темплтоне"  и  прекрасно  помнила   двухэтажный   номер,
обставленный  старинной  мебелью,  с  кроватями,  застланными  атласными
покрывалами.
   Заметив ее восхищение,  мистер  Темплтон  рассмеялся  и  разрешил  ей
попрыгать на такой кровати. Никогда она  не  забудет,  как  валялась  на
мягких шелковых подушках, пахнущих чем-то изумительным! Миссис  Темплтон
сказала, что эта кровать из Испании и что ей двести лет.
   Когда-нибудь и у нее будет такая же красивая и солидная мебель.
   - Вот найдем приданое Серафины и разбогатеем, -  мечтательно  сказала
Марго, и Кейт снова фыркнула.
   - Лора уже богатая, - заметила она рассудительно. - Ну а нам с  тобой
придется положить деньги в банк и дождаться совершеннолетия.
   - Ничего. Не так уж долго ждать. Зато тогда уж я куплю себе все,  что
захочу! - Марго уселась поудобнее и обхватила руками колени.  -  Одежду,
драгоценности, машину...
   - Ну а я свои деньги вложу во что-нибудь,  -  заявила  Кейт.  -  Дядя
Томми говорит, что деньги делают деньги.
   - Какая ты зануда, Кейт! - возмутилась Марго. - Это же так скучно!  Я
знаю, что мы сделаем. Мы втроем отправимся в  кругосветное  путешествие.
Поедем  в  Лондон,  Париж,  Рим...  И  будем  останавливаться  только  в
"Темплтонах", потому что это лучшие в мире отели!
   - Волшебный сон! - вздохнула Лора. Она уже побывала в Лондоне, Париже
и Риме, и ей там очень понравилось. Но она  твердо  знала,  что  нет  на
з