яснять?
   Он с трудом подавил усмешку:
   - Ты не меняешься.
   - Как мама? Я надеюсь, ты ей не сказал, что следил за мной?
   - С ней все в порядке. Она думает, что я в Риме. Если бы я сказал ей, что
бегаю за своей единственной дочерью по всему Мадагаскару, она не  смогла  бы
спокойно играть в бридж.
   - Ты такой умный! - Уитни крепко поцеловала отца. - Как ты догадался, что
за мной надо бегать по всему Мадагаскару?
   - Мне кажется, ты знакома с генералом Беннетом?
   Уитни обернулась и оказалась перед высоким, стройным мужчиной с колючими,
неулыбающимися глазами. Она протянула ему руку церемонным жестом, как  будто
они находились на коктейле:
   - Последний раз мы виделись  у  Стивенсонов  год  назад.  Как  поживаете,
генерал? О, вы не знакомы с Дугласом. Дуг! - Уитни махнула  ему  рукой.  Дуг
стоял  на  другом  конце  комнаты,  давая  путаные  объяснения   одному   из
малагасийских полицейских. Благодарный за избавление, он поспешил подойти  к
ней. - Папа, генерал  Беннет,  это  Дуглас  Лорд.  Тот,  кто  украл  бумаги,
генерал.
   Улыбка на лице Дуга стала несколько кислой.
   - Рад с вами познакомиться.
   - Вы в некотором долгу перед Дугом, - сказала  генералу  Уитни,  доставая
сигарету из кармана отцовского пиджака.
   - В долгу? - взорвался генерал. - Да этот вор...
   - Спас бумаги, не  дав  им  попасть  в  руки  Димитри.  Рискуя  при  этом
собственной жизнью, - добавила она, дожидаясь, что ей дадут  прикурить.  Дуг
не стал вмешиваться в разговор, решив,  что  отложит  объяснения  на  потом.
Выдохнув дым, Уитни подмигнула ему. - Видите ли, все началось, когда Димитри
нанял Дуга украсть бумаги. Конечно, Дуг сразу понял, что они бесценны и  что
их  нельзя  отдавать  нечестным  людям.  -  Она  затянулась  и  выразительно
взмахнула сигаретой. - Сколько раз он говорил мне, что, если мы  найдем  эти
бесценные сокровища, они станут достоянием общества. Разве это не так. Дуг?
   - Ну, я...
   - Он такой скромный! Дорогой, не следует избегать похвал тогда, когда они
заслужены. В конце концов, сохранив сокровища для фонда генерала Беннета, ты
чуть не расстался с жизнью.
   - Это пустяки, - пробормотал Дуг. Радуга начала меркнуть.
   - Пустяки? - Уитни покачала головой.  -  Генерал,  как  человек  дела  вы
можете оценить то, через что пришлось пройти Дугу,  чтобы  не  дать  Димитри
украсть сокровища. Украсть! - повторила она. - Он намеревался хранить  их  у
себя. Чтобы одному наслаждаться ими. В то время как мы все согласны, что они
принадлежат обществу, - добавила Уитни, бросив взгляд на Дуга.
   - Да, но...
   - Прежде чем вы выразите свою  благодарность,  генерал,  -  прервала  его
Уитни, - мне бы хотелось, чтобы вы объяснили, почему вы прибыли именно сюда,
на Мадагаскар. Мы обязаны вам своими жизнями.
   Польщенный и смущенный, генерал пустился в объяснения.
   Племянник  Уитакера,  напуганный  судьбой  дяди,  пришел  к  генералу   и
рассказал все, что знал. А  знал  он  немало.  Бдительный  генерал  не  стал
колебаться. Еще до того, как Уитни с Дугом вышли из самолета в Антананариву,
власти уже шли по следам Димитри.
   След Димитри привел к Дугу, а от него благодаря их эскападам в  Нью-Йорке
и Вашингтоне - к Уитни. Она должна быть благодарна пронырливым репортерам за
несколько снимков, которые обнаружил в газетах секретарь ее отца.
   После короткого совещания  с  дядюшкой  Максом  в  Вашингтоне  генерал  и
Макаллистер наняли частного детектива. Человек в панаме шел по их  следу  не
хуже Димитри. Когда они спрыгнули с поезда, идущего в  Таматаве,  генерал  и
Макаллистер уже летели на Мадагаскар. Местные власти с  большим  энтузиазмом
стали сотрудничать с ними в поимке международного преступника.
   - Замечательно! - сказала Уитни, поняв, что  генеральский  монолог  может
продлиться до рассвета. - Просто замечательно. Теперь мне понятно, почему вы
дослужились до пяти звезд. - Взяв его под руку, она улыбнулась. - Вы  спасли
мою жизнь, генерал. Я хочу показать вам сокровища. Надеюсь, вы доставите мне
это удовольствие.
   Оглянувшись, Уитни дерзко улыбнулась, уводя генерала.
   Макаллистер достал портсигар и щелкнул крышкой, предлагая сигарету Дугу.
   - Никто не может вешать лапшу на уши лучше Уитни, - весело сказал он. - Я
думаю, вы не встречались с Брикманом. -  Он  жестом  указал  на  человека  в
панаме. - Он уже работал на меня и раньше. Это один из лучших детективов,  и
то же самое он сказал про вас.
   Дуг посмотрел на человека в панаме. Каждый  из  них  понимал,  что  собой
представляет другой.
   - Вы были на канале, чуть позади  Ремо?  Брикман  вспомнил  крокодилов  и
улыбнулся:
   - Очень рад, что оказался там вовремя.
   - А теперь... - Макаллистер переводил взгляд с одного на другого.  Он  не
добился бы успехов в бизнесе, если бы не  понимал,  что  происходит  в  умах
людей. - Может быть, мы выпьем и вы расскажете мне, что  в  действительности
произошло?
   Дуг щелкнул зажигалкой и, прикуривая, разглядывал лицо Макаллистера.  Оно
было загорелым и гладким; как у всех богатых людей, подумал  Дуг.  В  голосе
Макаллистера звучала властность. Глаза были цвета виски и такие же  веселые,
как у Уитни. Губы Дуга дрогнули.
   - Димитри, конечно, свинья, но у него хороший бар. Шотландского?

***

   Уже почти наступил рассвет, когда Дуг посмотрел  на  Уитни.  Она  лежала,
свернувшись под тонкой простыней. На ее  губах  играла  легкая  улыбка,  как
будто она переживает во сне то, как они  занимаются  любовью,  вернувшись  в
отель. Но ее дыхание было спокойным  и  ровным  -  дыхание  очень  уставшего
человека.
   Дуг хотел дотронуться до нее, но не стал этого делать. Он подумал о  том,
чтобы оставить ей записку. Но не стал делать и этого.
   Он такой, какой есть. Вор, кочевник, одиночка.
   Второй раз в жизни мир был у его ног, и второй  раз  все  исчезло.  Через
какое-то время он, вероятно, сумеет убедить себя, что  у  него  вновь  будет
такая возможность. Конец радуги. Точно так же, но, наверное, очень не  скоро
он сумеет убедить себя, что они  с  Уитни  просто  весело  проводили  время.
Ничего серьезного - игры и забавы. Он должен убедить себя в этом, потому что
проклятые путы уже стянули его очень плотно. Нужно порвать  их  или  сейчас,
или никогда.
   У чего все еще был билет в Париж и чек на пять  тысяч  долларов,  который
выписал  ему  генерал  после  того,  как  Уитни  наговорила   благодарностей
отставному солдату.
   Но увидел, как смотрят на него полицейские и частный детектив, которые  с
первого взгляда узнают вора и жулика. Он  заработал  передышку,  однако  она
заканчивалась, и следующий темный переулок был за ближайшим углом.
   Дуг посмотрел на рюкзак и вспомнил о ее записной книжке. Он знал, что его
счет превысил те пять тысяч долларов,  которые  были  у  него.  Он  принялся
рыться в рюкзаке, пока не нашел записную книжку и ручку.
   Ниже итоговой цифры,  которая  заставила  его  удивиться.  Дуг  нацарапал
короткое послание:
   Я тебе должен, милочка.
   Сунув записную книжку и ручку в рюкзак, он  бросил  последний  взгляд  на
спящую Уитни и выскользнул из комнаты, как вор, которым он и был, - быстро и
бесшумно.
   Когда Уитни проснулась, она уже знала, что он ушел. То, что кровать рядом
с ней была пуста, не имело значения. Другая женщина могла бы решить, что  он
вышел выпить кофе  или  прогуляться.  Другая  женщина  стала  бы  звать  его
хриплым, сонным голосом.
   Но она знала, что он ушел.
   Свойством ее натуры было смело смотреть в  лицо  фактам,  когда  не  было
другого выбора. Уитни встала, раздвинула шторы  и  начала  укладывать  вещи.
Поскольку молчание было невыносимо, она включила  радио,  не  утруждая  себя
настройкой.
   На полу лежали коробки. Решив занять себя каким-нибудь делом,  она  стала
их открывать одну за другой.
   Пальцы Уитни скользнули по тонкому белью, которое  выбрал  для  нее  Дуг.
Увидев счет с данными своей кредитной карточки, она криво улыбнулась. Решив,
что цинизм будет для нее лучшей защитой, Уитни надела голубое белье. В конце
концов, она за него заплатила.
   Отодвинув эту коробку в сторону,  она  открыла  следующую.  Здесь  лежало
платье густо-синего цвета - цвета бабочек, которыми она восхищалась.
   Цинизм и все остальные линии обороны оказались прорванными. Глотая слезы,
Уитни убрала платье  в  коробку.  В  нем  не  очень  хорошо  путешествовать,
уговаривала она себя, и вытащила из рюкзака мятые брюки.
   Через несколько часов она снова будет в Нью-Йорке, в своем  кругу,  среди
своих друзей. Дуг Лорд останется смутным, но дорогим воспоминанием.  И  все.
Одетая, с упакованными  вещами,  и  совершенно  спокойная,  Уитни  вышла  из
номера.
   Отец уже ожидал в холле, нервно расхаживая взад-вперед.  Дела  поджимали.
Бизнес - это драка.
   - А где твой приятель? - спросил Макаллистер.
   - Папа, ну что  ты  в  самом  деле!  -  Уитни  совершенно  твердой  рукой
подписала счет. - У женщины не бывает приятелей. У нее есть любовники. - Она
улыбнулась посыльному и пошла к автомобилю, который ждал ее и отца.
   - Ну и  где  же  он?  -  спросил  Макаллистер,  не  вполне  довольный  ее
терминологией.
   - Дуг? - Забираясь на заднее сиденье  лимузина,  Уитни  бросила  на  отца
беззаботный взгляд. - Откуда я знаю! Возможно, в Париже. У него был билет.
   Нахмурившись, Макаллистер сел на сиденье рядом:
   - Что, черт возьми, происходит, Уитни?
   - Когда мы вернемся, я  думаю,  мне  стоит  провести  несколько  дней  на
Лонг-Айленде. Должна тебе сказать, что эти путешествия очень утомляют.
   - Уитни! - Он взял ее за руку,  говоря  тем  строгим  тоном,  к  которому
нередко прибегал с тех пор, как Уитни  исполнилось  два  года,  правда,  без
особого успеха. - Почему он уехал?
   Уитни вытащила из кармана отца портсигар и достала сигарету.
   - Потому что это его стиль. Беззвучно выскальзывать среди ночи, не говоря
ни слова. Ты же знаешь, он вор.
   - Он мне  кое-что  порассказывал  прошлой  ночью,  покаты  пудрила  мозги
Беннету. Черт побери, Уитни, к тому времени, когда он закончил,  я  чуть  не
поседел. Это похлеще, чем отчет детектива. Вас обоих могли убить  полдесятка
раз.
   - В свое время это нас тоже немного беспокило, - пробормотала Уитни.
   - Моей язве очень пошло бы на пользу, если бы ты  вышла  замуж  за  этого
пустоголового Карлайза.
   - Прости, но тогда бы язва была у меня. Макаллистер  внимательно  смотрел
на сигарету, которую Уитни крутила в пальцах.
   - У меня было впечатление, что ты.., привязана  к  этому  молодому  вору,
которого подобрала.
   - Привязана! - Сигарета  разломилась  пополам.  -  Нет,  это  был  только
бизнес. - Слезы капали у нее из глаз, но голос был по-прежнему спокойным.  -
Я скучала, и он меня развлек.
   - Развлек?
   - Это было дорогостоящее развлечение, - добавила Уитни. -  Подонок  ушел,
задолжав мне двенадцать тысяч триста пятьдесят восемь долларов и сорок  пять
центов.
   Макаллистер достал носовой платок и вытер ей щеки.
   - Из-за нескольких тысяч не стоит открывать краны, - пробормотал он. - Со
мной такое часто случается.
   - Он даже не простился,  -  прошептала  Уитни.  Прижавшись  к  отцу,  она
плакала, потому что больше ничего не могла сделать.

***

   Нью-Йорк в августе бывает ужасен. Жара висит, давит, угнетает. А когда  в
это время бастуют мусорщики, люди становятся  не  в  меру  раздражительными.
Даже  те  счастливцы,  кто  может,  щелкнув  пальцами,  вызвать  лимузин   с
кондиционером, после  двух  недель  тридцатиградусной  жары  превращаются  в
угрюмых скептиков. В это время все, у кого есть возможность, покидают город,
выезжая на острова, в деревню, в Европу - подальше от адского пекла.
   Уитни обнаружила, что сыта по горло путешествиями.
   В эту жару она  осталась  в  Нью-Йорке,  хотя  большинство  ее  друзей  и
знакомых отправились в Европу. Уитни отвергла предложения совершить круиз по
Эгейскому морю, провести неделю в итальянской  Ривьере  или  месяц  в  любой
стране по ее выбору.
   Уитни работала, потому что это был самый  эффектный  способ  не  замечать
жару. Он играла, потому что  это  было  лучше,  чем  тосковать.  Она  решила
побывать на Востоке, но отправиться туда - просто из упрямства - в сентябре,
когда все остальные, наоборот, прибывают в Нью-Йорк.
   Вернувшись с Мадагаскара, Уитни с головой окунулась в привычную жизнь. Ей
не хватало времени распаковать то, что она купила, и половина коробок так  и
осталась нераспакованной. Две недели  она  каждый  вечер  бывала  в  клубах,
переходя из одного в другой и добираясь до постели уже на рассвете.
   Потеряв всякий интерес к этому сорту развлечений, Уитни с  таким  рвением
взялась за работу, что ее друзья просто недоумевали.
   Одно дело - изнурять себя на вечеринках, и  совсем  другое  -  заниматься
этим на работе. Но Уитни делала то, что считала нужным, и ее  совершенно  не
интересовало чье-либо мнение.
   - Тэд, не валяй дурака. Я уже не могу выносить этих разговоров.  -  Голос
ее  звучал  спокойно,  но  в  нем  чувствовалось  скорее   сочувствие,   чем
раздражение. Последние недели Тэд пытался убедить ее в том, что  она  значит
для него почти столько же, сколько его коллекция шелковых галстуков.
   - Уитни... - Элегантный  и  слегка  пьяный  блондин  стоял  в  дверях  ее
квартиры, пытаясь найти дорогу  внутрь.  Уитни  остановила  его  без  всяких
усилий. - Из нас получится хорошая команда.  Это  не  важно,  что  моя  мать
считает тебя капризной.
   Капризной! Услышав это, Уитни в удивлении вытаращила глаза.
   - Слушайся матери, Тэд. Из меня получится совершенно отвратительная жена.
А теперь иди, и пусть твой водитель отвезет тебя домой. Ты ведь знаешь,  что
когда выпьешь больше двух рюмок мартини, то теряешь над собой контроль.
   - Уитни! - Он схватил ее и страстно поцеловал.  -  Может,  мне  отправить
Чарльза домой. Я хочу провести ночь с тобой.
   -  Тогда  твоя  мать  пришлет  Национальную  гвардию,  -  сказала  Уитни,
выскальзывая из его объятий. - А теперь иди домой и выспись.  И  не  вздумай
выпить по пути еще одну рюмку. Завтра ты будешь самим собой.
   - Ты не принимаешь меня всерьез.
   - Я и себя не принимаю всерьез, - поправила  Уитни  и  похлопала  его  по
щеке. - А теперь иди домой и слушайся маму. - Она закрыла  дверь  перед  его
носом. - Старый боевой товарищ.
   Глубоко вздохнув, Уитни подошла к  бару.  После  вечера,  проведенного  с
Тэдом, она заслужила рюмочку коньяка на ночь. Если  бы  она  не  была  такой
беспокойной, такой... Он бы никогда не сумел убедить ее в том, что ей  нужно
побывать в опере в подходящей компании. Опера  никогда  не  стояла  особенно
высоко в списке ее приоритетов, а Тэд не был самым подходящим компаньоном.
   Уитни плеснула в рюмку приличную дозу коньяка.
   - Налей еще одну, милая?
   Ее пальцы крепко сжали стакан, а сердце подпрыгнуло к  самому  горлу.  Но
она не вздрогнула, не обернулась, а спокойно взяла вторую рюмку и  наполнила
ее.
   - Все еще пролезаешь в замочные скважины, Дуглас?
   На Уитни было платье, которое он купил ей в Диего-Суаресе. Он  сотни  раз
представлял себе ее в этом платье. Дуг не догадывался, что Уитни надела  его
в первый раз и сделала это в знак пренебрежения. Он не  знал  и  того,  что,
несмотря на это, она весь вечер думала о нем.
   - Довольно поздно возвращаешься,  Уитни?  Уитни  сказала  себе,  что  она
достаточно сильна, чтобы справиться со своим настроением. В конце  концов  у
нее  было  несколько  недель,  чтобы  покончить  с  этой  историей.   Придав
преувеличенно удивленное выражение своему лицу, она  наконец  повернулась  к
нему.
   Дуг был одет в черное. Простая черная майка,  облегающие  черные  джинсы.
Это ему шло и соответствовало его профессии,  размышляла  Уитни,  протягивая
коньяк. Она заметила, что его лицо похудело, взгляд стал более  напряженным,
и решила не думать о нем вообще.
   - Как Париж?
   - Отлично. - Он взял рюмку, еле сдерживая желание коснуться ее руки. -  А
как ты живешь?
   - Как я выгляжу? - Это был прямой вызов. Посмотри на меня, требовала она.
Посмотри внимательнее. И он посмотрел.
   Ее волосы спадали на одно плечо, удерживаемые  бриллиантовой  заколкой  в
форме полумесяца. А  лицо  было  таким,  каким  он  его  запомнил:  бледным,
холодным, элегантным. Глаза высокомерно смотрели поверх стакана.
   - Ты выглядишь великолепно, - пробормотал он.
   - Спасибо. Итак, чему я обязана твоим неожиданным посещением?
   За последнюю неделю Дуг уже раз двадцать репетировал, что он скажет и как
скажет. Уже пару недель он был в Нью-Йорке, не решаясь отправиться к ней.
   - Просто захотел  посмотреть,  как  ты  тут  живешь,  -  пробормотал  он,
обращаясь к рюмке.
   - Это очень мило!
   - Послушай, ты, наверно, думаешь, что я сбежал от тебя...
   - Из-за двенадцати тысяч трехсот пятидесяти восьми долларов и сорока пяти
центов.
   Дуг издал звук, который должен был изображать смех.
   - Ты не изменилась.
   - Может, ты пришел, чтобы заплатить по  долговой  расписке,  которую  мне
оставил?
   - Я пришел, потому что должен был прийти, черт возьми.
   - О! - Уитни залпом выпила коньяк. От охватившего ее отчаяния ей хотелось
швырнуть рюмку об стену.  -  Ты  задумал  какое-то  новое  предприятие,  для
которого нужен капитал?
   - Если хочешь получить пару пуль, давай. - Дуг резко  поставил  рюмку  на
стол.
   Уитни посмотрела на него и покачала головой. Отвернувшись, она  поставила
свою рюмку рядом и положила руки на стол. Впервые Дуг увидел ее такой: плечи
поникли, а голос звучит устало.
   - Нет, я не хочу никаких пуль. Дуг. Я просто немного устала. Ты убедился,
что со мной все в порядке. Почему бы теперь тебе  не  выйти  тем  же  путем,
каким ты вошел?
   - Уитни!
   - Не подходи ко мне! - проговорила Уитни, прежде чем  Дуг  успел  сделать
два шага в ее направлении. Тихий,  ровный  голос  не  мог  полностью  скрыть
прорывающихся ноток отчаяния.
   - Ладно. - Некоторое время Дуг бродил по  комнате,  пытаясь  вернуться  к
своему первоначальному плану. - Знаешь, мне повезло в Париже. Я очистил пять
номеров в "Отель де Крильон".
   - Поздравляю.
   - Я был в  ударе  и,  вероятно,  мог  бы  еще  месяцев  шесть  пощипывать
туристов. - Он засунул большие пальцы рук в карманы.
   - Почему же ты уехал?
   - Просто потому, что это стало мне неинтересно. А когда работа становится
неинтересной, начинаются неприятности.
   Уитни повернулась к нему лицом, говоря себе, что с  ее  стороны  было  бы
трусостью не смотреть ему в глаза.
   - Наверно, да. Ты вернулся в Штаты, чтобы сменить обстановку?
   - Я вернулся потому, что больше не могу без тебя.
   Выражение лица Уитни  не  изменилось,  но  Дуг  заметил,  что  ее  пальцы
сжались, и подумал, что, наверное, это проявление волнения.
   - Да? - просто спросила Уитни. - Очень странно. Я  не  выгоняла  тебя  из
номера отеля в Диего-Суаресе.
   - Нет. - Он долго смотрел на нее, как будто хотел что-то обнаружить. - Ты
меня не выгоняла.
   - Тогда почему же ты ушел?
   - Потому что если бы я остался, то сделал бы то,  что  собираюсь  сделать
сейчас.
   - Украсть бумажник? - спросила Уитни, вызывающе откинув назад голову.
   - Просить выйти за меня замуж.
   В первый и, возможно, в последний раз Дуг увидел,  что  Уитни  не  смогла
справиться со своими чувствами. Она сидела с открытым ртом и выглядела  так,
как будто кто-то наступал ей на ногу. Дуг надеялся  на  более  эмоциональную
реакцию.
   Он снова наполнил рюмку.
   -  Конечно,  это  очень  забавно,  когда  такой  парень,  как  я,  делает
предложение такой женщине, как ты. Я не знаю, может, виноват воздух или  еще
что-нибудь, но в Париже у меня,  появились  смешные  мысли.  Мне  захотелось
осесть, завести домашнее хозяйство. Детей.
   Уитни удалось закрыть рот.
   - Правда? - Как и Дуг, она решила, что надо еще выпить.  -  Ты  имеешь  в
виду: "пока смерть не разлучит нас" и общая налоговая декларация?
   - Да, именно это. Я решил, что я традици