. Я тебя догоню.
     Повернувшись, Нат увидел мать, но его мочевой пузырь уже был напряжен до предела.
     - Привет. Я хочу писать.
     - Привет. Заходи, гостем будешь.
     Нат ускакал, прижимая руку к промежности.
     - Интересная беседа, - выдавила из себя Роксана, услышав, как хлопнула дверь туалета.
     - Мужской разговор, - Люк распрямился сидя и ухмыльнулся. - Он такой... - он оборвал фразу, - увидев, как Роксана прижала ладонь ко рту. Что случилось? - забеспокоившись, он встал. Подходя к ней, он наступил на игрушечный грузовик.
     - Ничего, - на сей раз она не могла сдержаться. Да и не хотела. - Ничего, - повернувшись, она побежала вверх по лестнице.
     Она могла бы запереться у себя в комнате, но прежде, чем она успела в нее войти, Лок был уже рядом. Разозлившись на себя, она повернулась и распахнула дверь на террасу.
     - Что с тобой происходит? - спросил он.
     - Ничего со мной не происходит, - боль была такой сильной, такой всепоглощающей, что преодолеть ее можно было только с помощью резких слов.
     - Уходи! Я устала. Хочу побыть одна.
     - Это что, Рокс, один из твоих припадков? - Он сам был на грани срыва, когда повернул ее к себе. Со стороны квартала доносилась музыка, быстрый ритмичный джаз. Казалось, она звучит кстати.
     - Ты недовольна, что увидела меня с Натом? О, Боже! О, Боже! Она проигрывает. Чем ближе она была к грани срыва, тем спокойнее становился Люк.
     - Я буду видеться с ним, Роксана. Я стану частью его жизни. Я должен это сделать и, Бог тому свидетель, имею на это право.
     - Не надо говорить мне о правах, - отпарировала она, потеряв на мгновение голос.
     - Он ведь и мой сын тоже. Как бы тебе ни хотелось об этом забыть, факт остается фактом. Я все пытаюсь понять, почему ты не скажешь ему, что я его отец. Я пытаюсь с этим смириться, но я не собираюсь расставаться с ним оттого, что ты хочешь сохранить его только для себя.
     - Да нет же! Нет! - она застучала кулаком по его груди. - Ты не представляешь, что я испытываю, когда вижу вас вместе, когда вижу, как ты на него смотришь. На глазах выступили слезы, но рыдания ей все-таки удалось сдержать.
     - Мне жаль, что тебе от этого так больно - жестким голосом произнес Люк. - Может быть, я не вправе винить тебя за то, что ты хочешь наказать меня лишением отцовства.
     - Я не хочу тебя наказывать, - неистово желая все высказать, она сжала губы. - Может, вообще-то и хочу, не знаю, и это труднее всего. Я считала, что знаю, что надо делать, что правильно, что лучше всего, а потом увидела тебя с ним и поняла, что потеряно столько времени. Да, мне больно видеть тебя вместе с ним, но не в том смысле, в каком ты имеешь в виду. Больно так же, как когда я смотрю на рассвет или слушаю музыку. Он держит голову так же, как ты, - она раздраженно отгоняла прочь слезы. - Он всегда ее так держал и это разбивало мое сердце. У него твоя улыбка, твои глаза, твои руки. Они намного меньше, но они твои. Я обычно смотрела на них, когда он спал, считала его пальцы и смотрела на его руки. И тосковала по тебе.
     - Рокс, - он думал, он надеялся, что после того вечера, когда он все рассказал ей, худшее осталось позади. - Мне жаль, - он потянулся к ней, но она отвернулась.
     - Я никогда не плакала по тебе. Ни разу за пять лет я не позволила себе пролить слезу из-за тебя. Это была гордость, - прижав ко рту тыльную сторону ладони, она закачалась. - Она помогла мне выстоять в худшие времена. Я не плакала и когда ты вернулся. А когда ты рассказал мне о том, что с тобой произошло, мне стало больно за тебя. и я попыталась понять твои чувства. Но, черт возьми, черт возьми, ты был не прав! Она повернулась, схватилась рукой за живот, чтобы сдержать напряжение. - Тебе надо было тогда прийти домой, прийти ко мне и все рассказать. Я пошла бы с тобой. Я пошла бы с тобой хоть на край света.
     - Знаю, - он не мог прикоснуться к ней, хотелось ему того или нет. Внезапно она показалась ему такой хрупкой, что он побоялся разбить ее на мелкие кусочки своим прикосновением. Он мог лишь сидеть и ждать, когда буря уляжется в душах их обоих. - Еще тогда я это знал, и чуть было не вернулся. Я мог бы взять тебя с собой, забрать от семьи, от отца. И не важно, что он был болен, что я был ему обязан, обязан всем вам за все хорошее, что у меня есть. Я мог пойти на риск и смириться с тем, что Уайатт в любой момент мог напустить на меня полицию и за мной охотились бы, как за убийцей. Но я не пошел. Не мог
     - Мне не хватало тебя, - слезы ослепили ее, и она закрыла лицо руками, чтобы дать им изливаться сколько угодно. - Мне не хватало тебя.
     Больно, ох, как больно было давать волю слезам. Ничуть не легче, чем сдерживать их. Плач разъедал тело, иссушал горло, разрывал сердце. Она без остатка отдалась горю, забившись в его объятиях, и, ничего не стыдясь, громко зарыдала. Он поднял ее, донес до кровати и стал покачивать.
     Он мог лишь держать ее, пока изливалась наружу эта пятилетняя скорбь, и не находил слов утешения. Он знал ее почти двадцать лет, но мог пересчитать по пальцам случаи, когда она плакала.
     Но так она еще никогда не плакала, подумал он, покачивая ее. Никогда.
     Она не могла остановиться и уже испугалась, что не сможет остановиться вообще. Она не услышала, как открылась дверь, не ощутила, как Люк повернул голову, покачал ею, что-то молчаливо отрицая в тот момент, когда в комнату заглянула Лили.
     Изнуряющие рыдания постепенно сменялись сухими всхлипываниями, а сильный колотун - легкой дрожью. Руки, сжатые в кулаки за его спиной, ослабли.
     - Я хочу побыть одна, - ее шепот прорвался сквозь сухое как пыль горло.
     - Нет! Больше этого не будет! Никогда, Роксана. Она была слишком слаба, чтобы протестовать. После одного дрожащего вздоха она опустила голову.
     - Ненавижу реветь.
     - Знаю, что ненавидишь, - он поцеловал ее в горячий, ноющий висок. - Помнишь, после того, как ты выяснила, что Сэм использовал тебя, ты плакала, и я не знал, как тебя успокоить.
     - Ты обнял меня, - всхлипнула она, - а потом ты расквасил ему нос.
     - Точно. Теперь я сделаю кое-что почище, - его взгляд стал острым, как лезвие бритвы. - Обещаю.
     Она не могла сейчас об этом думать. Она чувствовала себя опустошенной и, как ни странно, свободной.
     - Легче было дать тебе свое тело, чем выдавать такие сцены, - ее опухшие веки закрылись, ей стало легче, когда он начал поглаживать ее волосы. - Я могла убедить себя в том, что это была страсть, и если к ней все еще примешивалась любовь, то я могла бы сдержать себя. Но я боялась опять делать тебя своим другом, - приходя в себя, она протяжно вздохнула. - Пойду, умоюсь. Оставь меня одну ненадолго.
     - Рокс...
     - Прошу тебя, - она отодвинулась, оказав ему больше доверия, чем оказывала когда-либо раньше. Ведь она разрешила ему увидеть то, что слезы сотворили с ее лицом. - Мне кое-что надо сделать. Пойди прогуляйся, Каллахан. Дай мне полчасика.
     Она нежно поцеловала его, прежде чем он успел выдвинуть какой-либо аргумент.
     - Я вернусь.
     - Я на это рассчитываю, - наконец улыбнувшись. произнесла она.

***

     Он принес ей цветы. Он понял, и не без чувства вины, что и в тот, и в другой раз не дал Роксане того, что Лили назвала бы надлежащей обработкой. Первый раз он был слишком ошеломлен ею, второй - слишком напряжен. Возможно, сейчас уже было слишком поздно для подобных ухажерских ритуалов, тем более, что они были любовниками, партнерами по работе и родителями общего ребенка, но, как сказал бы Макс лучше поздно, чем слишком рано.
     Он даже подошел к входной двери вместо того, чтобы войти через черный ход и как ухажер, идущий в гости к своей пассии, он пригладил рукой волосы и нажал кнопку звонка.
     - Каллахан, - Роксана открыла дверь, удивленно засмеявшись. - Что ты здесь делаешь?
     - Приглашаю красивую женщину на ужин, - он вручил ей розы, затем лихо раскланявшись, преподнес букет бумажных цветов, который взялся откуда-то из манжета.
     - Ой, - она была сражена наповал - обаятельная улыбка, изящное приветствие, огромный букет благоухающих роз и нехитрый фокус. Такой резкий поворот событий вызвал подозрение.
     - Чего ты хочешь?
     - Я же сказал. Приглашаю тебя провести со мной время.
     - Ты, - смех как-то неженственно прорвался через ее нос. - Н-да. За двадцать лет ты ни разу никуда меня не пригласил. Чего ты хочешь?
     Нелегко было ухаживать за женщиной, взиравшей на тебя из-под покрасневших и опухших век.
     - Пригласить тебя на ужин, - процедил он сквозь зубы. - Потом можем покататься на машине - найдем где-нибудь укромное местечко на обочине и поцелуемся - пообнимаемся.
     - У тебя что, крыша подала?
     - Черт возьми, Рокс, ну ты пойдешь со мной или нет?
     - Вообще-то не могу. У меня дела, - она наклонила голову, чтобы вдохнуть аромат роз. Прежде, чем она смогла полностью оценить их запах, она вновь отпрянула. - Надеюсь, ты принес их мне не потому, что я плакала?
     Да, крепкий орешек, подумал он.
     - А ты наверное подумала, что я никогда раньше не дарил тебе цветы.
     - Нет, ну как же, дарил, - она сдержала улыбку, хотя вырисовывающаяся картина начинала ей нравиться. - Два раза. Первый раз, когда ты опоздал на два часа на ужин - ужин, который я с таким трудом приготовила сама.
     - И ты бросила их в меня.
     - Конечно. А второй раз-Ах, да, это было, когда ты разбил фарфоровую шкатулку, которую Лили подарила мне на Рождество. Так что же, Каллахан, ты сотворил на сей раз?
     - Ничего, кроме того, что пытался быть любезным с разозленной женщиной.
     - Ну что ж, я ведь не бросаю их тебе назад, - она улыбнулась и взяла его за руку. - Пошли в дом. Поужинаем здесь.
     - Рокс, я хочу побыть с тобой наедине, а не в доме, где полно народу.
     - Дом, полный народу, ушел на целый вечер, так что Бог тебе в помощь, Каллахан, я уже готовлю.
     - О, - значит, глубина его чувств проверена, где только можно. Он изобразил улыбку, - отлично.
     - Я думаю. Пошли в гостиную. У меня там для тебя сюрприз.
     Он едва не спросил ее, не приготовила ли она какую-нибудь отраву, но сдержал себя.
     - Если ты не хочешь возиться с готовкой, крошка, мы можем увалить отсюда, - он проследовал за ней в гостиную, где увидел мальчика, сидевшего на краю дивана.
     - Привет, дружище.
     - Привет, - Нат долго изучал его с пристальностью, которая заставила Люка съежиться. - А почему ты здесь не живешь, если ты мой папа?
     - Я... - потрясенный до глубины души. Люк мог только смотреть.
     - Мама сказала, что тебе нужно было уехать надолго, потому, что тебя преследовал плохой человек. Ты его застрелил?
     - Нет, - он хотел сглотнуть, но не смог. И сын, и любимая женщина терпеливо ждали. - Я решил его проучить. Я не думаю, что мне понравилось бы в кого-нибудь стрелять, - ошарашенный он посмотрел на Роксану. - Рокс. - Хотя его глаза молили о помощи, она покачала головой.
     - Иногда с места в карьер - единственный путь, - прошептала она. - Безо всяких репетиций, Каллахан. Без сценариев и прогонов.
     - Ладно, - неровной походкой он подошел к дивану и сел на корточки перед сыном. На мгновение он почувствовал себя так же, как во время своего первого представления под ярким куполом карнавального шатра. Мурашки побежали по его спине-Прости. что я не был здесь с тобой и твоей матерью, Haт.
     Глаза Ната забегали. В животе у нет урчало с тех пор, как мама усадила его и сообщила, что у него есть папа. Он не знал, к добру урчит живот или нет - так же, как когда Мышка кружил его или когда он объелся конфетами в День Всех Святых.
     - Может быть, ты не мог, - промурлыкал Нат, дергая за нитки, торчащие из дырки на коленке его джинсов.
     - Мог или нет, все равно прости. Я не думаю, что я тебе так уж сильно нужен, ты ведь уже большой. Мы - ax - будем дружить, хорошо?
     - Конечно, - Нат выдвинул нижнюю губу. - Я-то думаю.
     А он еще считал, что Роксана - крепкий орешек.
     - Можем быть друзьями, если ты захочешь. Тебе не обязательно считать меня своим отцом.
     Слезы стояли у Ната в глазах, когда он вновь поднял голову. Его губы задрожали, и это ударило Люка в самое сердце.
     - А ты этого не хочешь?
     - Да, - его горло заныло, на сердце стало легче, - да, хочу. Очень. Я что хочу сказать, ты сейчас маленький и неказистый, но у тебя есть потенциал.
     - А что такое потенциал?
     - Возможности, Натаниель, - нежным движением Люк взял в руки лицо сына. - Много-много возможностей.
     - Потенциал, - повторил Нат, и подобно своей матери в детстве, стал смаковать это слово. Он широко и ласково улыбнулся.
     - Отец Бобби построил ему шалаш. Большой-пребольшой.
     - Да ну, - удивленный и обрадованный Люк бросил взгляд на то место, где все еще стояла Роксана с цветами в руке. - Парень-то сразу все сообразил.
     - Это все коварная ирландская кровь. У Нувелей подлизываться не принято, мы гордые.
     - Да какой там подлизываться, просто толковый парень знает, как надо добиваться своего. Правда, Нат?
     - Правда, - он взвизгнул от удовольствия, когда Люк подбросил его вверх.
     Решив взять все, что дарит ему эта ситуация, он шепнул Люку на ухо:
     - Скажешь маме, что я хочу собаку? Бодьшую-преболыпую.
     Люк поддел Ната за подбородок и они улыбнулись одинаковыми улыбками.
     - Я над этим подумаю. А как насчет обнять?
     - 0'кей, - Нат обвил руки вокруг люковой шеи. В животе его все еще урчало и это урчание дошло уже до груди. Но он решил, что оно все-таки хорошее. Вздохнув, он положил голову на плечо отца и подчинился всему

32

     - Пытаюсь сосредоточиться, - Роксана махнула рукой из-за плеча, чтобы Люк отодвинулся. Он дышал ей прямо в затылок.
     - Я хочу назначить тебе свидание.
     - Ты явно зациклился на свиданиях, - она подалась вперед, чтобы поправить светильник на столе отца. Перед ней лежали чертежи музея. Им оставалось решить, откуда они будут входить.
     - Сверху вниз, Каллахан. Весь смысл именно в этом. Выставка на четвертом этаже, так зачем нам входить на первый этаж и пробираться туда?
     - Затем, что мы сможем подняться по лестнице вместо того, чтобы болтаться на пятнадцатифутовой веревке. Она бросила на него взгляд из-за плеча.
     - А ты стареешь.
     - Прошу прощения. Как выясняется, я теперь отец семейства. А стало быть мне надо принимать кое-какие меры предосторожности.
     - А крыша на что, папаша?
     Он знал, что это самый надежный способ, но ему нравилось спорить.
     - Нам придется еще и Джейка туда поднять. А он не выносит высоты.
     - Значит завяжешь ему глаза, - она постучала карандашом по чертежу. - Вот здесь, окно с восточного фасада. Я уже здесь, на складе, коротаю время до крайнего срока. Я иду в наблюдательный пункт ровно в 11.17, то есть у меня остается всего лишь одна минута тридцать секунд на обработку шестой камеры прежде, чем включится тревога.
     - Мне не хотелось бы, чтобы ты работала внутри.
     - Не надо, Люк. Ты прекрасно знаешь, что я лучше тебя разбираюсь в электронике. Потом я меняю местами пленки наблюдения, - зачесав назад волосы, она ухмыльнулась. - Жаль, что я не увижу лицо охранника, когда он увидит работу Мышки.
     - Только дилетанты считают, что им надо увидеть кульминационный момент.
     - Шел бы ты, Каллахан, - мягко произнесла она. - Так вот, как только Джейк с Мышкой приступят к основному делу, я займусь окном изнутри. И тогда входишь ты, мой герой, - она захлопала ресницами.
     - Значит, у нас останутся шесть с половиной минут на то, чтобы открыть стенд, взять добычу и заменить ее нашими подделками.
     - И тогда ты выходишь, быстро-быстро, не оставляя и следа, - она провела языком по верхней губе. - Мы с тобой возвращаемся в гостиницу и трахаемся как кошки.
     - О, Боже, как мне нравится, когда ты так выражаешься, - он уперся подбородком в ее макушку. - Нам все-таки нужно будет отработать время.
     - У нас есть еще несколько недель, - она вытянула руки вперед, затем подняла их и сомкнула вокруг его шеи. - Только представь себе эти чудесные, чудесные переливы. И все они наши, Каллахан.
     Он поморщился, выдохнул как-то сквозь губы и распрямился. - Это как раз то, о чем я хотел с тобой поговорить, Рокс, - он не мог предсказать ее реакцию и подобно трусу решил заболтать эту тему. - Коньяку хочешь?
     - Естественно, - она вновь растянулась. Был примерно час ночи. В доме царила тишина, в холле за кабинетом было темно, виднелись лишь тени. У нее промелькнула мысль, а не соблазнить ли Люка на мягком кожаном диванчике. Она медленно улыбнулась, когда он протянул ей бокал.
     - А ты уверен, что хочешь поговорить? Он знал этот взгляд, этот тон и почти поддался им в стремлении избежать дискуссии.
     - Нет, но я думаю, что поговорить нам надо. О добыче с аукциона.
     - М-м-м-м.
     - Мы не будем ее хранить.
     Она поперхнулась коньяком. Люк похлопал ее по спине, надеясь на лучшее.
     - Бог ты мой, не шути так жестоко, когда я пью.
     - Я не шучу. Рокс. Мы не будем их хранить. Ей тоже были знакомы этот взгляд и этот тон. Они означали, что Люк решился на какой-то важный шаг и приготовился к бою.
     - Что ты плетешь? Какой смысл тогда брать их, если мы не будем оставлять их у себя?
     - Я говорил тебе, что эта кража делается для отвода глаз от дела Уайатта.
     - Да, но ведь она принесет огромную прибыль, несмотря на немыслимые накладные, расходы.
     - Да, но не в финансовом плане. Нам она ничего не дает.
     Она отпила коньяку, однако это не избавило ее от внезапных мурашек, пробежавших где-то у основания спины.
     - А что же мы будем делать с драгоценностями ценою в два миллиона, тем более, что только на то, чтобы украсть их, ушло около 80 тысяч?
     - Мы их подбросим. Это будет очень важная подпорка для одной проделки, которую я мечтаю совершить уже почти целый год.
     - Проделки, - Роксана встала в надежде походить немного по комнате и тем самым развеять свое возбуждение и подумать. - Сэм. Ты собираешься подбросить их Сэму. Так вот, значит, каков твой суд. - Глаза ее загорелись, она повернулась к нему. - Так значит, ты это все время планировал.
     - Я несколько месяцев прорабатывал все до мельчайших деталей. Все они включены в единую схему.
     - Ты прорабатывал, - прилив недоверия чуть было не захлестнул ее. Она отогнала его, усомнившись при этом, что сможет вновь пережить такую потерю.
     - Так вот почему ты вернулся. Чтобы отомстить Сэму.
     - Я вернулся из-за тебя, - ему не понравился ни холодок в ее тоне, ни беззащитность, которую он в этом тоне ощутил. И ему уж никак, совсем никак не хотелось вновь объясняться. - Я же сказал тебе, Рокс, почему я уехал, но я не могу вернуть назад все эти годы. Но больше с тобой не расстанусь и не стану рисковать семьей. - Он заколебался. Она, казалось, хочет растерзать его на мелкие кусочки, но он должен был рассказать ей все. - Поэтому-то я и заскочил к Уайатту, прежде чем приехать в Новый Орлеан.
     - Ты его видел? - изумленная, она провела рукой по голове. - Ты ходил к нему и при этом не считаешь, что пошел на риск.
     - Я заключил с ним сделку. Я решил подкупить его деньгами. Миллионом долларов через несколько месяцев.
     - Миллион...
     - Но он не согласился, - перебил ее Люк. - Вернее. не согласился действовать в одиночку. Вот мы с ним и заключили сделку. - Взяв бокал, он вертел его в руке, нюхал и отпивал коньяк. Ему нравилось играть эту роль, как нравится мужчине предвкушать долгий, вдохновляющий вечер в обществе прекрасной дамы. - Он согласился дать мне
     Время до начала выборов, если я выдам ему компрометирующие фотографии Кертиса Ганнера. Это, конечно, будет монтаж, так как Ганнер чист как слеза младенца. А еще Уайатту нужны бумаги, уличающие Ганнера в нечестных сделках и незаконных связях. Все, что от меня требуется - сфабриковать все это и подбросить ему непосредственно перед тем, как избиратели пойдут к урнам.
     Протяжно вздохнув, Роксана прислонилась к подлокотнику. Она поняла, что ей сейчас нужна еще одна доза к