ся
волосам. - Вот что я тебе скажу. Это, как ни странно, оказалось  гораздо
важнее  для  Лоры,  чем  для  меня.  Она  даже  перестала  смотреть  тем
затравленным взглядом, который у нее бывает, когда она  думает,  что  ее
никто не видит.
   Джош помрачнел, и Марго пожалела, что заговорила об этом.
   - Я тоже ее очень  люблю,  -  сказала  она,  накрыв  его  руку  своей
ладонью.
   -  Мало  досталось  этому  сукиному  сыну!  Подумаешь  -  всего  лишь
уволили...
   - Ты сломал ему нос, - заметила Марго.
   - Единственное утешение. Но  я  не  хочу,  чтобы  она  страдала!  Нет
человека, который заслуживал бы этого меньше, чем Лора!
   - Но она отлично справляется. - Марго легонько  пожала  ему  руку.  -
Видел бы ты ее сегодня! Она так смеялась... Мы и девочек в это  втянули.
Нам было всем так весело!
   Джош снова взглянул на монету.
   - Так когда же вы снова отправляетесь на поиски?
   - Мы решили заниматься этим каждое воскресенье. Впрочем, кажется, это
больше похоже на грязевую ванну, - сказала  она,  взглянув  на  воду.  -
Умираю с голоду! Может, поужинаем здесь? Мне надо еще голову помыть.
   Она встала под душ, и вода заструилась по ее ослепительному телу.
   - Как ты думаешь, а  можно  ужинать  обнаженными?  -  поинтересовался
Джош.
   - Надо подумать, - рассмеялась она. - По-моему, это зависит от  того,
что в меню...

***

   Утром Марго сидела в машине, прижавшись к Джошу.
   - Тебе совсем не обязательно было меня завозить, - сказала она, -  но
спасибо большое.
   - Мне все равно надо было заехать на курорт, кое-что проверить.
   Она взглянула в окно на поток утренних машин.
   - Когда ты найдешь Питеру замену,  то,  наверное,  уедешь  обратно  в
Европу?
   - Пока что я и отсюда отлично со всем справляюсь.
   - Ты что, собираешься остаться здесь? - спросила  Марго  безразличным
тоном.
   - А почему ты спрашиваешь? - осторожно поинтересовался он.
   - Ты раньше никогда подолгу не задерживался на одном месте.
   - Не было причины.
   - Очень мило, - усмехнулась она. - Но  я  вовсе  не  хочу,  чтобы  ты
чувствовал себя связанным! Мы оба должны понимать, что у каждого из  нас
есть свои дела. Если  с  "Претензией"  все  будет  нормально,  мне  тоже
придется много ездить в поисках товара.
   Джош уже думал об этом и даже кое-что придумал.
   - И куда же ты собираешься ездить?
   - Еще не знаю. Местные распродажи  вряд  ли  подойдут.  Что  касается
одежды, то я хочу использовать свои старые связи, так что сначала  лучше
действовать самой. Естественно, Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Чикаго.  А  если
будет получаться - то и Милан, Лондон, Париж...
   - Ты снова хочешь путешествовать?
   - Я хочу, чтобы магазин процветал! Хотя, признаться, иногда я  скучаю
по Милану, по его безумному ритму, по празднику...  -  Она  вздохнула  -
Трудно отвыкать. Знаешь, думаю, если я буду летать туда  по  делам  раза
два в год, мне этого будет достаточно. А ты разве не скучаешь здесь?  По
новым людям, новым впечатлениям?
   - Немного. - Джош в последнее время был так занят обустройством своей
и ее жизни, что просто не думал  об  этом.  -  Но  мы  вполне  могли  бы
планировать так, чтобы мои дела совпадали с твоими.
   - Прекрасно! - Джош остановил машину у "Претензии", и она  поцеловала
его. - Хорошо, правда? Очень хорошо!
   - Ага. - Он притянул ее к себе. - Очень хорошо.
   "Требуется только одно, - подумала  Марго,  -  продолжать  в  том  же
духе!"
   - Назад я возьму такси. - Она снова его поцеловала, чтобы он не успел
возразить. - Правда,  возьму.  Вернусь  часам  к  семи,  и  ты  тоже  не
задерживайся. Давай устроим сногсшибательный ужин! С шампанским.
   - Думаю, это можно устроить.
   - У тебя получится что угодно!
   Она вышла из машины, но он успел ухватить ее за руку.
   - Я действительно люблю тебя, Марго.
   - Знаю. - И она ослепительно улыбнулась ему.

20

   Как приятно провести день в собственном магазине,  среди  собственных
вещей, к тому же пожиная плоды первого успешного  приема,  ею  же  самой
устроенного! Об этом сообщила Марго  матери,  когда  Энн  заехала  днем,
привезя с собой коробку ее любимого шоколадного печенья.
   - Просто не верится, что все это получилось! - воскликнула  Марго,  с
удовольствием откусывая печенье. - Весь день идут покупатели. Это у меня
первая передышка с самого утра.  Знаешь,  мам,  теперь  я  действительно
поверила, что у меня свое дело! То есть поверить в это  мне  хотелось  с
самого  начала,  и,  когда  первый  день  прошел  так  удачно,  я  почти
поверила... - Она прикрыла глаза и запихнула в рот остаток печенья. -  А
в субботу вечером поверила окончательно!
   - Ты хорошо поработала. - Энн отхлебнула чай, который вскипятила себе
в кухоньке наверху. И хотя ее удивило то, что Марго предпочла шампанское
- шампанское днем! - она не стала делать дочери  замечание.  -  Все  эти
годы...
   - Все эти годы я пускала по ветру свою жизнь, силы и деньги! - пожала
плечами Марго. - Опять история про стрекозу и муравья, да, мама?
   Энн невольно улыбнулась.
   - Ты никогда к этой басне не прислушивалась  и  запасов  на  зиму  не
делала. По крайней мере, мне так казалось.  -  Она  подошла  к  двери  и
заглянула в изысканно обставленную спальню. - Но,  похоже,  ты  все-таки
стала делать запасы.
   - Нет, это совсем другое. Необходимость - мать изобретений. А  может,
мною двигало отчаяние? -  Марго  подумала,  что  если  она  решила  быть
честной во всем, то почему бы не начать прямо сейчас? - Признаться, я не
рассчитывала, что все так получится. Наверное, и не хотела...
   Энн обернулась и посмотрела на дочь, сидевшую в белоснежном кресле  с
алыми подушками. "Взгляд у нее стал мягче, -  подумала  она.  -  И  лицо
спокойнее. Как странно, что сама Марго, которая  всегда  так  пристально
изучала собственную внешность, этого, кажется, не замечает!"
   - Значит, не хотела... - сказала наконец Энн. - А что теперь?
   - Теперь я хочу, чтобы все было именно так. Нет, не правильно! -  Она
взяла  еще  одно  печенье.  -  Я  хочу,  чтобы  было  еще  лучше!  Чтобы
"Претензия" стала расширяться. Через год-два я собираюсь открыть  филиал
в Кармеле. А потом - кто знает? - элегантный магазинчик в Сан-Франциско,
сувенирная лавочка в Лос-Анджелесе.
   - Ты неисправимая мечтательница, Марго!
   - Наверное. И меня все время тянет на новые  места.  -  Она  откинула
волосы со лба и улыбнулась чуть грустно. - Боюсь, что я осталась прежней
Марго.
   - Нет, ты уже не прежняя Марго. - Энн подошла к дочери и обняла ее. -
Но все-таки, конечно, что-то есть от той маленькой девочки,  которой  ты
была когда-то. И откуда это в тебе? - пробормотала она. - Твой дед ловил
рыбу. Твоя бабка мыла полы и стирала белье. - Энн  взяла  руку  Марго  в
свою - узкая ладонь, тонкие пальцы,  унизанные  кольцами.  -  Рука  моей
матери была в два раза больше твоей. Большая, сильная, умелая. Как моя.
   Она заметила, как удивилась Марго, и поняла,  что  впервые  мать  так
легко заговорила о людях, о которых обычно не  упоминала.  "Наверное,  я
была эгоисткой, -  подумала  Энн.  -  Не  вспоминала  о  них,  чтобы  не
тосковать".
   Сколько же она наделала ошибок! А ведь это  ее  единственное  дитя...
Как это ни трудно, но ошибки рано или поздно надо исправлять.
   - Мою мать звали  Маргарет.  -  Она  откашлялась.  -  Кажется,  я  не
говорила тебе об этом. Она умерла через несколько  месяцев  после  моего
отъезда из Ирландии. И я чувствовала себя виноватой, потому что меня  не
оказалось рядом с ней, когда ей было плохо. Я  даже  не  могла  приехать
попрощаться с ней! Наверное, поэтому я не рассказывала о ней ни тебе, ни
кому-нибудь другому... Но, думаю, ей было бы грустно об этом узнать.
   - Мне очень жаль, мам, - больше Марго  ничего  не  могла  сказать.  -
Очень.
   - Мне тоже. Ведь она так любила тебя маленькую!
   - А  какая...  -  Марго  запнулась:  она  боялась  задавать  вопросы,
боялась, что снова не получит на них ответа.
   - Какая она была? - Энн тихо улыбнулась. - Когда ты  была  маленькая,
ты  спрашивала  меня  о  таких  вещах  постоянно.  А   потом   перестала
спрашивать, потому что я на эти  вопросы  не  отвечала...  А  надо  было
отвечать!
   Она отвернулась к окну, выходившему на запруженную  машинами  улочку.
Грех ее был в трусости и в чрезмерной заботе о себе! И если искупить его
можно, только вытерпев боль воспоминаний, что ж, это не так уж и много.
   - Я не делала этого раньше, потому что  запретила  себе  оглядываться
назад. - Энн обернулась и подошла к дочери. - Потому  что  считала,  что
главное - воспитать тебя, а не рассказывать тебе о людях, которых больше
нет. А ведь, наверное, воспитание в том и состоит...
   Марго мягко коснулась ее руки.
   - Так какая же она была?
   - Она была хорошей женщиной,  Марго.  Трудолюбивой,  но  не  трудной.
Любила петь и всегда напевала за работой. Она любила цветы и  выращивала
их. Еще она научила нас любить свой дом и  гордиться  им.  Она  с  таким
выражением лица ждала отца с моря... Только став взрослой, я поняла, что
оно означает.
   - А дед? Он каким был?
   - Большой, с громким голосом. Обожал ругаться, и мама всегда  ему  за
это выговаривала. - Энн улыбнулась своим воспоминаниям. - Он возвращался
домой, пропахший рыбой,  морем  и  табаком,  и  рассказывал  нам  всякие
истории. Он был замечательным рассказчиком!
   Энн смахнула со стола крошки.
   - Ты была названа в честь моей матери. Отец тоже  иногда  называл  ее
Марго - когда хотел поддразнить. Но ты на нее не очень похожа.  Впрочем,
как и на меня. Только глаза... Не цвет их, а  разрез.  И  взгляд  бывает
порой совсем как у нее - упрямый, пристальный. Но цвет - как у  отца.  В
его глазах можно было утонуть. И как они сияли! Ослепительно!
   - Ты никогда мне о нем не говорила...
   - Потому что это тоже было больно вспоминать. - Энн устало опустилась
на стул. - Наверное, я не должна была лишать тебя хотя бы  воспоминаний.
Но я хранила его для себя! - Голос ее задрожал. -  Только  для  себя!  И
забрала у тебя твоего отца...
   Марго судорожно вздохнула.  Ей  казалось,  что  грудь  ее  придавлена
чем-то невыносимо тяжелым.
   - Я всегда думала, что ты его не любила...
   - Не любила?! - переспросила Энн изумленно, а потом расхохоталась.  -
Пресвятая Дева, это я-то его не любила? Да во мне  было  столько  любви,
сколько могла вместить душа! Стоило мне  взглянуть  на  него,  и  сердце
готово было выпрыгнуть из груди. А когда он брал меня на  руки,  у  меня
кружилась голова просто от его запаха. Я помню этот запах  до  сих  пор.
Пахло сырой шерстью, рыбой и мужчиной.
   Марго попыталась представить себе мать  молодой,  смеющейся,  безумно
влюбленной в человека, держащего ее в своих объятиях. Но  это  оказалось
довольно трудно.
   - Я думала... мне казалось, что ты вышла за него, потому  что  должна
была это сделать.
   - Конечно, должна была! - начала было Энн и осеклась.  -  А,  ты  про
это... Да мой отец из него бы всю душу вытряс! Не  то  чтобы  Джонни  не
делал попыток... - добавила  она  с  лукавой  улыбкой.  -  Он  ведь  был
мужчиной, а у них свои принципы. Но и у меня были принципы, так  что  на
брачную постель я вошла девственницей, хоть и сгорающей от желания.
   - Так, значит... - Марго взяла бокал с шампанским, сделала глоток.  -
Так вы не из-за меня поженились?
   - Поженились мы из-за меня! - В голосе Энн звучала гордость. -  Боже,
мне до сих пор в голову не приходило, что ты можешь так думать!
   - Ну а потом? Тебе ведь, наверное, было страшно тяжело! Ты  была  так
молода, - попыталась объяснить Марго. - В незнакомой стране, одна, да  к
тому же с маленьким ребенком на руках.
   - Ты никогда не была  для  меня  бременем,  Марго.  Иногда,  конечно,
бывало трудно, - добавила она с легкой усмешкой, -  но  бременем  ты  не
была. И ошибкой юности - тоже. Так что выкинь эти мысли  из  головы.  Мы
должны были пожениться, Марго, потому что любили  друг  друга.  Безумно,
отчаянно любили! И ты - дитя этой любви.
   - Мамочка, прости меня, пожалуйста! Мне очень жаль...
   - Жаль? Да за четыре года я получила столько счастья, сколько  другим
женщинам за всю жизнь не выпадает!
   - Но ты потеряла его...
   - Потеряла. И ты тоже. Ты знала его так недолго, но он  был  отличным
отцом. И, Боже мой, как же он тебя  любил!  Он  часто  смотрел  на  тебя
спящую, а потом осторожно, словно боялся разбить,  проводил  пальцем  по
твоей щеке. И улыбался при этом во весь рот. - Энн прижала руку к губам,
потому что эта картина до сих пор стояла у нее перед глазами. -  Прости,
что я раньше тебе об этом не рассказывала!
   - Ничего. - Дышать стало легче, но ужасно хотелось плакать. - Хорошо,
что ты рассказала мне об этом сейчас, мама.
   Энн прикрыла глаза. Как только сердце может  вмещать  столько  любви,
радости и горя?!
   - Он любил нас обеих, Марго. Он был очень хороший человек и добрый; и
мечтал о том, как мы будем жить  все  вместе,  как  у  нас  будет  много
детей... - Она вытащила из кармана  платок  и  вытерла  слезы.  -  Глупо
плакать об этом через двадцать пять лет.
   - Не глупо! -  Для  Марго  все  это  было  откровением,  удивительным
откровением. Если четверть века спустя есть еще  горе,  значит,  была  и
любовь. Настоящая любовь! - Просто, если тебе тяжело, мы можем  об  этом
больше не говорить.
   Но Энн покачала головой. Надо рассказать все до конца,  это  ее  долг
перед дочерью.
   - Когда они вернулись той ночью... Боже мой, какой был шторм на море!
И гроза. Молнии словно раскалывали небо надвое! - Она  открыла  глаза  и
взглянула на дочь. - Я сразу все поняла... Не хотела верить, но  поняла,
что его нет, еще до того, как они сказали об этом. Потому  что  внезапно
что-то пропало. Вот тут,  -  Энн  прижала  ладонь  к  сердцу.  -  Просто
пропало. И я знала, что он забрал часть моей души с собой. Я не думала о
том, смогу ли я без него жить. Я просто не хотела жить без него.
   Энн стиснула пальцы. Ей было трудно говорить.
   - Я была тогда на четвертом месяце.
   - Ты...  -  Марго  больше  не  могла  сдерживать  слезы.  -  Ты  была
беременна?!
   - Я очень хотела родить Джонни сына. Он  говорил,  что  это  было  бы
здорово, тем более что лучшая в мире дочь  у  нас  уже  есть.  Утром  он
поцеловал нас на прощание - тебя и меня, - а потом положил мне ладонь на
живот. И улыбнулся. Ох,  Марго,  его  не  нашли,  и  я  даже  не  смогла
взглянуть на него напоследок! Той ночью я потеряла ребенка. И Джонни,  и
ребенка. У меня осталась только ты.
   "Как можно было выдержать такое и жить дальше? И сколько  же  на  это
надо сил!" - думала Марго.
   - Жаль, что я не знала всего этого. - Она взяла руки матери в свои. -
Если бы я знала, мама... Я бы старалась быть лучше!
   -  Что  за  ерунда!  -  Энн  подумала,  что  все-таки  не   так   все
рассказывает. - Я слишком мало сказала о том хорошем, что  было  у  нас.
Ведь я знала не только горе и печаль. Он столько  лет  был  частью  моей
жизни! Увидела я его впервые, когда мне было шесть лет,  а  ему  девять.
Очень красивый  мальчишка,  Джонни  Салливан!  С  дьявольским  смехом  и
ангельскими глазами. И я сразу поняла, что мне нужен только он. Я делала
все, чтобы он меня заметил.
   - Ты?! - изумилась Марго. - Ты с ним кокетничала?
   - Самым бессовестным образом! Когда  мне  исполнилось  семнадцать,  я
сломила его окончательно и прямо-таки вырвала из него предложение руки и
сердца! - Энн усмехнулась, а потом вздохнула. - Пойми меня и поверь мне,
Марго. Я любила его безумно. Когда он погиб и погиб наш ребенок, я  тоже
хотела умереть. Но у меня была ты. Я была нужна тебе, а ты мне.
   - Почему ты уехала из Ирландии? Там же была  твоя  семья.  Они  могли
помочь тебе.
   - Потому что я потеряла то, что надеялась сохранить навсегда. То, что
я любила, то, о чем мечтала всю жизнь... Мне все было без него немило! И
нужно было начинать новую жизнь. Совершенно новую.
   - Ты боялась?
   - Только смерти. - Энн вдруг тоже захотелось шампанского;  она  взяла
бокал Марго и отпила из него. - Но у меня все получилось Так что,  может
быть, ты похожа на меня больше, чем мне казалось. Я всегда была  к  тебе
несправедлива, Марго. И только недавно поняла  это.  Но  я  молилась  за
тебя! Ты была таким красивым ребенком, и ты знала,  чего  хочешь.  Очень
опасное сочетание. Я боялась любить тебя слишком сильно,  потому  что...
потому что не хотела снова искушать Господа. И я скрывала от  тебя  свои
чувства, потому что, если бы я потеряла и тебя, я не  смогла  бы  больше
жить.
   - Мне всегда казалось... - Марго замолчала, покачала головой.
   - Договори. Не держи этого в себе. - Мне казалось, что я недостаточно
хороша для тебя.
   - И в этом, наверное, моя вина. - Энн уже не могла понять, почему они
говорят по душам впервые за столько лет. - Но  дело  было  в  другом.  Я
просто всегда боялась - тебя и за тебя. И очень огорчалась тому, что  ты
хочешь столь многого. Меня беспокоило то, что ты живешь в доме, где есть
все, и это все принадлежит другим... Может быть, я до сих  пор  тебя  не
понимаю, но я люблю тебя! Наверное, мне надо было чаще говорить тебе  об
этом.
   - Об этом нелегко говорить. Но я всегда знала, что ты меня любишь.
   - Но ты не знала про то, как я горжусь  тобой!  -  вздохнула  Энн.  -
Наверное, об этом я не говорила тебе из гордыни. Мне было  так  приятно,
когда твоя фотография впервые появилась  на  обложке  журнала.  И  потом
тоже... - Она снова отхлебнула шампанского. - Я все их храню.
   - Ты хранишь мои фотографии?! - изумилась Марго.
   - Все до единой! Мастер Джош присылал их мне, и  я  наклеивала  их  в
альбом. Вернее, в  альбомы,  -  поправила  она  себя.  -  Их  так  много
набралось... - Она взглянула на пустой бокал и  странно  усмехнулась.  -
Наверное, я пьяная.
   Марго встала, открыла холодильник, достала  новую  бутылку  и  налила
матери еще.
   - Так ты собирала мои фотографии в альбомы?
   - И статьи тоже. Даже небольшие заметки. Правда, ими я  гордилась  не
всегда. И знаешь, что я скажу? Мне кажется, мальчишка  присылал  мне  не
все! Самое худшее он скрывал от меня.
   Марго поняла, что "мальчишка" - это Джош, и улыбнулась.
   - Наверное, он щадил твои чувства.
   -  Нет,  он  всегда  думал  о  тебе.  Никогда  не  видела   человека,
влюбленного так сильно! Что ты за создание, Марго?!  Неужели  тебе,  как
когда-то твоей матери, удалось заполучить мужчину, от которого  кружится
голова и в постели, и после? - Марго чуть не фыркнула, и Энн решила, что
надо быть посдержаннее. - Это все от вина. Грешно напиваться среди  бела
дня.
   - Выпей еще чуть-чуть и поезжай домой на такси.
   - Может, так и сделаю. Только сначала скажи: ты и дальше  собираешься
водить его за нос или сделаешь все, как положено?
   Водить за нос! Как все казалось легко  и  просто  совсем  недавно.  А
теперь...
   - Я хочу все как следует взвесить, мама. И спасибо тебе за то, что ты
рассказала об отце.
   - Мне следовало бы...
   - Нет, - твердо сказала  Марго  и,  сама  себе  удивившись,  покачала
головой. - Давай не будем думать о том, что нам следовало бы, не  то  до
вечера не разберемся. Давай начнем с того, что есть теперь.
   Энн снова вытерла глаза платком.
   - Оказывается, я, сама того не ожидая, постаралась на славу.  У  меня
отличная дочь!
   Марго растроганно коснулась губами щеки матери.
   - Скажем так: работа еще не закончена. Кстати, о работе,  -  добавила
она, понимая, что еще мгновение - и они снова разрыдаются. - Ты  допивай
шампанское, а мой перерыв закончен, надо идти вниз, открывать магазин.
   - У меня есть фотографии  твоего  отца,  -  сказала  Энн.  -  Я  хочу
показать их тебе как-нибудь.
   - Мне очень хочется их увидеть. -  Марго  остановилась  в  дверях.  -
Мама, я тоже горжусь тобой и тем, как ты распорядилась своей жизнью.

***

   Проходя по восточной террасе к бассейну, Джош услышал девичий смех  и
плеск воды и обрадовался. А увидев, что в бассейне происходит  наст