остойным ее любви.
   За ним надо было ухаживать. Вот этим и  следует  заняться,  решила  Энни,
засучивая рукава. Надо  привести  его  в  чувство.  В  конце  концов  друзья
познаются в беде.
   Когда Эндрю вернулся,  по  кухне  плыли  умопомрачительные  ароматы.  Душ
помог, таблетки притупили самые тяжелые последствия безудержного  возлияния.
Голова, правда, все равно гудела, в желудке было паршиво,  но  сейчас  Эндрю
уже верил, что сможет выкарабкаться.
   Он кашлянул и виновато улыбнулся:
   - Вкусно пахнет.
   - Садись, - не оборачиваясь, приказала она.
   - Ага. Извини, Энни.
   - У меня нечего просить прошения. Ты перед собой извиняйся. Вредишь-то ты
только самому себе.
   - Все равно прости. - Он опустил глаза на поставленную перед ним тарелку.
- Овсянка?
   - Она защитит твой желудок.
   - Миссис Пэтч всегда кормила меня  овсянкой,  -  сказал  Эндрю,  вспомнив
строгую неулыбчивую кухарку, служившую в их доме, когда он был мальчиком.  -
Каждый день на завтрак была овсянка - осенью, зимой и весной.
   - Миссис Пэтч знала, что это полезно.
   - Она обычно поливала кашу кленовым сиропом. Помимо  ее  воли  губы  Энни
расползлись в улыбке. Она открыла шкафчик и достала  сироп.  Эту  кухню  она
знала, как свою собственную. Рядом с сиропом поставила тарелку с поджаренным
хлебом.
   - Ешь.
   - Да, мэм. - Эндрю осторожно положил в  рот  первую  ложку  каши,  словно
боясь, что его сейчас вывернет наружу. - Вкусно. Спасибо.
   Наконец его щеки слегка порозовели. Энни  села  за  стол  напротив  него.
Друзья познаются в беде, подбодрила она себя. И  они  должны  быть  честными
друг с другом.
   - Эндрю, тебе пора остановиться.
   - Знаю. Мне не следует так много пить. Она подалась вперед, взяла его  за
руку:
   - Если ты выпиваешь первую рюмку, то следом выпиваешь вторую, а  потом  -
третью. Эндрю раздраженно пожал плечами:
   - Нет ничего ужасного, если человек выпивает  время  от  времени.  И  нет
ничего ужасного, если он время от времени напивается.
   - Да, но только в том случае, если этот человек алкоголик.
   - Я не алкоголик. Она выпрямилась:
   - Я работаю в баре, и я была замужем за пьяницей. Я  знаю  все  симптомы.
Существует большая разница между теми, кто знает свою норму, и теми, кто  не
может остановиться.
   - Я могу остановиться. - Он поднес к губам чашку с кофе-- Вот ведь сейчас
я не пью, верно? Я не пью в институте. А то, что я изредка выпиваю, на  моей
работе никак не сказывается. И потом, я же не напиваюсь каждый вечер.
   - Но ты каждый вечер пьешь.
   - Так же, как половина человечества. Ну какая разница: выпить два  бокала
вина за ужином или пропустить два стаканчика перед сном?
   - Ты сам все прекрасно понимаешь. Так же, как и я. Мы с  тобой  оба  были
пьяны в ту ночь... - Она не могла дальше  говорить.  Ей  казалось,  что  она
сможет, но у нее не получилось.
   - Господи, Энни-- Он взъерошил руками волосы. Воспоминание заставило  его
вспыхнуть от стыда-- Мы же были совсем детьми.
   - Мы были достаточно  взрослыми,  чтобы  сделать  себе  ребенка.  Правда,
ненадолго. - Энни стиснула губы. Во что бы  то  ни  стало,  она  должна  это
проговорить.  -   Хотя   бы   частично--   Мы   были   глупыми,   невинными,
безответственными. Я понимаю. - Как будто такое можно понять, подумала  она.
- Но после той истории я  крепко  усвоила  урок:  нельзя  терять  над  собой
контроль, иначе попадешь в беду. А ты, Эндрю, контроль над собой утратил.
   - Разве то, что произошло пятнадцать лет назад, имеет какое-то  отношение
ко мне сегодняшнему? - воскликнул он и тут же пожалел о сказанном,  но  было
поздно - Энни оттолкнулась, как от удара. - Нет, я не в том смысле. Я просто
хотел сказать - - Лучше помолчи-- Голос ее  был  холодным,  отстраненным.  -
Давай лучше делать вид, что между нами ничего не было. Я бы не заговорила  о
той истории, если б ты не оказался в такой ситуации. Еще тогда, в семнадцать
лет, ты увлекался выпивкой. А я не пью и никогда не  пила.  До  сих  пор  ты
более или менее держался, но теперь пересек черту. Не ты пьешь  спиртное,  а
оно высасывает из тебя душу. Нужно вернуть контроль над  положением.  Говорю
тебе это как твой друг. - Она встала, погладила его по лицу. - И не  приходи
больше ко мне в бар. Я тебя обслуживать не стану.
   - Да брось ты, Энни...
   - Захочешь поговорить - приходи, а выпивки не получишь.
   Она взяла пальто и быстро вышла.

Глава 7

   Райан осматривал Южную галерею  и  восхищался  распределением  источников
света, умелым использованием  пространства.  Да,  Джонсы  свое  дело  знают.
Экспозиции были устроены просто замечательно, с обязательными пояснительными
текстами - ненавязчивыми, но информационно насыщенными.
   Вполуха он слушал, как голубоволосая экскурсоводша рассказывала небольшой
группе посетителей о великолепных мадоннах Рафаэля.
   Рядом шумная толпа школьников слушала  хорошенькую  брюнетку.  Вскоре,  к
большому облегчению Райана, их увели к импрессионистам.
   Не то чтобы он не любил детей. Он безбожно баловал  своих  многочисленных
племянников и племянниц,  обожал  с  ними  возиться.  Но  работе  дети,  как
правило, мешают. А Райан очень ответственно относился к своей работе.
   Охранники не мозолили глаза, но их было достаточно. Он замечал,  где  они
стоят; а по осторожному взгляду, который один из охранников бросил на  часы,
он понял, что скоро будет смена.
   Со стороны казалось, что Райан бесцельно бродил, останавливаясь перед тем
или иным экспонатом. На самом деле он считал шаги.  От  двери  до  камеры  в
южном углу, от камеры до арки, от арки до  следующей  камеры,  оттуда  -  до
цели.
   Перед бронзовой статуэткой пятнадцатого века он постоял ничуть не дольше,
чем перед любой другой  картиной  или  скульптурой.  Бронзовый  "Давид"  был
истинным  шедевром:  юный,   дерзкий,   стройный,   праща   готова   сделать
исторический бросок.
   Художник был неизвестен, но стиль -  явно  школы  Леонардо.  Как  гласила
табличка, работа принадлежала одному из его учеников.
   Один из клиентов Райана был одержим  Леонардо.  Месяцев  шесть  назад  он
увидел в институте Джонсов эту статуэтку и заказал ее Райану.
   Клиент будет счастлив, и довольно скоро. Надо поторопиться. Сделать  дело
и смыться, пока он всерьез не связался  с  Мирандой.  Райан  уже  чувствовал
некоторую  неловкость  от  того,   что   придется   доставить   ей   столько
неприятностей.
   Но ведь статуэтка застрахована. Да и  вряд  ли  этот  "Давид"  -  главное
сокровище Новоанглийского института искусств.
   Если бы Райан выбирал для  себя,  он  предпочел  бы  взять  Челлини.  Или
тициановский портрет женщины, напоминавшей ему  Миранду.  Но  клиенту  нужна
статуэтка, которая легко помещается в кармане. Так  что  с  ней  будет  куда
проще, чем с Челлини или Тицианом.
   После внезапной вспышки страсти, удивившей его самого, он  отвез  Миранду
домой, а потом, сменив вечерний костюм на более  подходящую  одежду,  провел
два продуктивных часа в огромном  институтском  подвале.  Там,  как  он  уже
выяснил, проходила Проводка сигнализационной системы - всех пультов,  камер,
датчиков.
   Райан немного поколдовал  над  проводкой,  кое-что  чуть-чуть  подправил.
Основная работа займет не меньше нескольких часов, но  кое-какие  осторожные
изменения значительно облегчат ее.
   Сейчас он, следуя своему плану, делал  замеры,  проводил  предварительную
проверку. Райан улыбнулся голубоволосой женщине, проводившей мимо него  свою
группу. Держа руки  в  карманах,  он  задумчиво  изучал  висящую  перед  ним
картину. Нажал кнопочку крошечного аппарата, спрятанного в руке, и  отключил
ту видеокамеру, что находилась справа.
   Райан, рассеянно улыбаясь, разглядывал картину, но краем  глаза  заметил,
как мигнул красный огонек.
   Господи, какая замечательная штука - технический прогресс!
   Рукой в другом кармане он нажал на секундомер. И стал ждать.
   Прошло почти две минуты,  прежде  чем  запищало  переговорное  устройство
ближайшего охранника. Райан  снова  нажал  на  секундомер,  а  другой  рукой
отключил блокировку камеры.
   Более чем  удовлетворительный  результат,  подумал  Райан.  Он  вышел  из
галереи и достал мобильный телефон.
   - Кабинет доктора Джонс. Могу я вам помочь?
   - Надеюсь. - Звонкий голосок секретарши  развеселил  его.  -  Могу  ли  я
поговорить с доктором Джонс? Мое имя Райан Болдари.
   - Одну минуту, мистер Болдари.
   Ожидая  ответа,  Райан  подошел  к  окну.  Красивый   город.   Интересная
архитектура, красивые здания из кирпича и гранита. Прогуливаясь  сегодня  по
улицам, он набрел на памятник Лонгфелло и решил, что этот и другие памятники
придают городу особое очарование.
   Нью-Йорк, с его напором и ритмом, был, конечно, ближе Райану. Но он бы не
возражал пожить некоторое время в этом  городишке.  Не  сейчас,  разумеется.
После завершения работы лучше не застревать на месте.
   - Райан? - Она слегка задыхалась. - Извини, что заставила тебя ждать.
   - Ничего. У меня выдалось свободное время, и я прошелся по вашей галерее.
Пусть знает. Все равно они потом будут пленку крутить.
   - О-о. Надо было сказать мне. Я бы тебя сама поводила.
   - Не хотел отрывать тебя от работы. Но должен сказать, что у моих  Вазари
будет чудесное временное обиталище.  А  тебе  надо  приехать  в  Нью-Йорк  и
увидеть, где будет помещен твой Челлини.
   А вот этого не следовало говорить. Черт! Он  переложил  трубку  в  другую
руку. Надо какое-то время подержать дистанцию.
   -  С  удовольствием.  Хочешь  подняться?  Я   распоряжусь,   чтобы   тебя
пропустили.
   - Очень бы хотелось, но у меня назначено несколько встреч, которые нельзя
пропустить. Я думал, мы с  тобой  пообедаем  вместе,  но  не  знаю,  сколько
времени у меня займут эти разговоры. Так  что  сегодня  вряд  ли  что-нибудь
получится. А если мы пообедаем вместе завтра?
   - Годится. Когда тебе удобно?
   - Чем раньше, тем лучше. Я хочу видеть тебя, Миранда--  Он  очень  хорошо
представлял себе, что она сейчас делает: сидит за столом, наверное, в  белом
халате, надетом на какой-нибудь мешковатый свитер. Да, он хотел  ее  видеть,
очень даже хотел. - Скажем, часов в двенадцать?
   Он услышал шорох переворачиваемых страниц.  Листает  ежедневник,  подумал
Райан, и почему-то ему это показалось восхитительным.
   - В двенадцать нормально. Да, документы на Вазари уже на моем  столе.  Ты
быстро работаешь.
   - Красивую женщину нельзя заставлять ждать. До завтра. Я  буду  думать  о
тебе ночью.
   Он отключился и испытал вдруг  странное,  редкое  для  него  чувство.  Он
понял, что это чувство вины,  только  потому,  что  прежде  никогда  его  не
испытывал - разумеется, когда дело касалось женщин или его работы.
   - Ничего не поделаешь, - тихо сказал себе Райан и сунул в карман телефон.
Щелкнув секундомером, он направился на  автомобильную  стоянку.  Сто  десять
секунд.
   Достаточно. Более чем достаточно.
   Он посмотрел на окно на  третьем  этаже,  где,  как  он  знал,  находился
кабинет Миранды. Для этого тоже время найдется. Потом. Прежде всего дело. Он
был уверен, что такая практичная женщина, как Миранда, согласилась бы с этим
утверждением.

***

   Райан уже несколько часов сидел, запершись в своем гостиничном номере. Он
заказал  обед  в  номер,  нашел  на  стереоприемнике   станцию,   передающую
классическую музыку, и достал свои записи.
   Большой план-чертеж он разложил  на  столе,  прижав  по  углам  солонкой,
перечницей и бутылочками с горчицей и кетчупом, которые ему принесли  вместе
с обедом.
   Схема  сигнализационной  системы  была  выведена  на  экран  портативного
компьютера. Райан ел жареную картошку, пил воду "Эвиан" и работал.
   План-чертеж он добыл легко. Деньги и связи делают чудеса.  С  компьютером
Райан обращался очень ловко, это он освоил в колледже.
   Когда-то его мать настояла, чтобы он научился печатать - ибо  никогда  не
знаешь, что ждет тебя в жизни, - но Райан  умел  проделывать  с  клавиатурой
гораздо более интересные вещи, чем печатание писем.
   Он сам собрал свой "лэптоп", добавив туда  кое-какие  усовершенствования,
не вполне легальные. Но он  ведь,  так  или  иначе,  все  равно  работал  на
незаконной ниве.
   Галереи Болдари являлись  абсолютно  чистым  заведением,  они  сами  себя
окупали и даже приносили некоторый доход. Но созданы  они  были  на  деньги,
скопленные сообразительным мальчиком с ловкими руками.
   Одни рождаются художниками, другие  -  бухгалтерами.  Райан  Болдари  был
прирожденным вором.
   Поначалу он шарил по карманам и таскал побрякушки  из-за  того,  что  ему
вечно не хватало денег. Преподаватели искусствоведения зарабатывают немного,
а в семействе было много ртов.
   Позже он стал лазить по квартирам, в чем весьма преуспел. К тому  же  это
его очень возбуждало. Он до сих пор помнил свою первую  прогулку  по  чужому
спящему дому. Напряжение, лихорадочное волнение от того, что  он  там,  куда
его никто не  звал,  острое  ощущение  опасности  -  Райану  все  это  очень
понравилось.
   Все равно что заниматься сексом в каком-нибудь общественном  месте  среди
бела дня с чужой женой.
   Но у него было строгое  предубеждение  против  адюльтера,  поэтому  Райан
ограничил свои острые ощущения воровством.
   Сейчас, почти двадцать лет спустя, он каждый раз испытывал то  же  самое,
когда вскрывал замок и проникал в чужие владения.
   Он отточил  свое  мастерство  до  виртуозности  и  последние  десять  лет
специализировался в искусстве. Искусство он любил, разбирался в нем и в душе
считал, что оно принадлежит всем людям. Так что если Райан крал  картину  из
Смитсоновского института - а он это проделывал, - он просто оказывал  услугу
некоему представителю народа, который готов был за это заплатить.
   А Райан на эти деньги покупал другие произведения искусства и выставлял в
своих галереях, чтобы публика могла ими насладиться.
   Получалось очень мило.
   А раз у него имелись  способности  к  электронике  и  всяким  техническим
приспособлениям, так почему же  их  не  использовать  во  благо  дарованного
господом таланта воровать?
   Он занес в компьютер данные по Южной галерее и вывел на экран  трехмерный
поэтажный  план.  Камеры  были  помечены  красным.  Несколькими  ударами  по
клавишам  Райан  дал  компьютеру  задание  рассчитать  углы,  расстояния   и
наилучшие подходы.
   Да, думал Райан, он сильно продвинулся с тех пор, как совершал квартирные
кражи. Тогда он выбирал дом, забирался в окно, обшаривал квартиру и  набивал
сумку безделушками. Это занятие для глупого, безрассудного мальчишки. В наши
беспокойные времена многие завели у себя дома оружие и не  раздумывая  палят
из него, если обнаруживают у себя в квартире ночью незнакомца.
   С такими психами лучше не связываться.
   Надо, воспользовавшись достижениями науки и техники, быстро сделать  свое
дело - и прыг-скок дальше.
   По привычке он проверил батарейки своего карманного блокатора.  Это  было
его  собственное   изобретение;   Райан   соорудил   блокатор   из   деталей
телевизионного пульта, мобильного телефона и пейджера.
   Поскольку он изучил сигнализационную систему  -  ее  Райану  гостеприимно
показал Эндрю, - то было  совсем  нетрудно  подогнать  диапазон  и  частоту.
Пришлось немного повозиться с проводкой. Утренняя проверка показала, что все
получилось как надо.
   Попасть внутрь будет посложнее. Если бы имелся партнер,  он  бы  попросту
отключил камеры, сидя в подвале.  Но  Райан  работал  один,  поэтому  ему  и
требовался блокатор для камеры.
   Замки - это просто. Райан неделю назад добыл схему и уже расколол ее.  За
две ночи пребывания на месте он  уже  подготовил  боковой  вход  и  подделал
карточку-ключ.
   Сам секретный  код  ему  опять-таки  любезно  предоставил  Эндрю.  Райана
поражало, как  беспечно  люди  хранят  секретную  информацию  в  собственных
бумажниках.  Последовательность  цифр  была  записана  на   листке   бумаги,
аккуратно сложенном и засунутом под водительские права. Райану потребовалось
несколько секунд, чтобы вынуть бумажник, мгновение -  чтобы  проглядеть  его
содержимое, найти секретный код и запомнить его; а чтобы  положить  бумажник
обратно, всего и нужно-то было дружески хлопнуть Эндрю по спине.
   Райан подсчитал,  что  на  подготовку  ему  потребовалось  приблизительно
семьдесят два  часа.  Плюс  час  на  исполнение.  Минус  кое-какие  расходы.
Ожидаемая прибыль - восемьдесят пять тысяч долларов.
   Неплохо, если все получится, подумал он, стараясь не жалеть  о  том,  что
это его последнее приключение. Он дал слово, а своих обещаний он не нарушал.
А тем более обещаний, данных своей семье.
   Он взглянул на часы: осталось восемь  часов.  Он  провел  их  с  пользой:
уничтожил все записи, сжег в камине  план-чертеж,  сложил  свои  электронные
приспособления  в  водонепроницаемый  чемоданчик,  поставил   дополнительный
пароль на компьютере и убрал его подальше.
   Осталось время на гимнастику, ванну и  сон.  Райан  прекрасно  знал,  что
необходимо быть в форме, когда идешь на дело.

***

   В шесть вечера Миранда все еще  сидела  у  себя  в  кабинете,  -Составляя
письмо, которое она предпочла печатать собственноручно. Хотя официально  они
с Эндрю возглавляли  институт,  существовала  стандартная  процедура,  когда
каждый из их родителей должен был одобрить продажу, покупку того  или  иного
произведения искусства, даже обмен экспонатами.
   Миранда собиралась написать сухое деловое письмо, кислое, как  уксус,  но
вполне профессионально исчерпывающее.
   Мамочке и так придется скоро проглотить пилюлю покислее любого уксуса.
   Миранда составила текст и  приступила  к  его  шлифовке,  когда  зазвенел
телефон.
   - Новоанглийский институт, доктор Джонс.
   - Миранда, слава богу, я тебя поймал!
   - Алло, кто это?
   - Это Джованни.
   - Джованни? - Миранда посмотрела на часы. -  У  вас  же  сейчас  глубокая
ночь. Что-то случилось?
   - Да, случилась катастрофа. Раньше я  не  мог  тебе  позвонить,  но,  мне
кажется, ты должна все узнать до того, как.., до утра.
   У Миранды похолодело внутри.  Она  сдернула  клипсу,  мешавшую  прижимать
трубку к уху.
   - Моя мать? С моей матерью что-то случилось?
   - И да, и нет. Она здорова. Извини. Я ужасно расстроен.
   - Ничего. - Миранда закрыла глаза,  сделала  глубокий  вдох.  -  Расскажи
спокойно, что произошло.
   - Бронза Фиезоле. Она оказалась подделкой.
   - Чушь какая-то. - Миранда выпрямилась, голос ее стал жестким. -  Конечно
же, это не подделка. Кто это сказал?
   -  Сегодня   пришли   результаты   тестов   из   Рима.   Из   лаборатории
"Аркана-Джаспер". Руководил проведением анализа доктор Понти. Ты его знаешь?
   - Конечно. Ужасные новости, Джованни.
   -  Говорю  тебе,  я  видел  результаты   собственными   глазами.   Доктор
Станфорд-Джонс вызвала нас - меня, Ричарда и Элайзу, - поскольку мы работали
вместе. Она даже Винсента не пощадила. Миранда, она была  в  ярости.  А  еще
было видно, как  она  унижена  и  перепугана.  Бронза  -  подделка.  Сделана
несколько месяцев назад. Формула правильная,  патина  безупречная,  так  что
ошибиться было нетрудно.
   - Я не могла так ошибиться, - настаивала Миранда, но по ее спине поползли
ледяные мурашки.
   - Тесты по коррозийным слоям - не  правильные,  все  до  одного.  Ума  не
приложу, как это у нас так получилось.
   -  Но  ты  же  видел  результаты  наших  анализов,   компьютерные   фото,
рентгеновские снимки.
   - Видел. Я так и сказал твоей матери, но...
   - Что "но", Джованни?
   - Она спросила меня, кто делал рентген, кто программировал компьютер, кто
делал анализ на уровни радиации. Прости, дорогая.
   - Да  ничего.  -  Миранда  с  трудом  понимала  смысл  слов.  -  Все  это
действительно делала я: проводила тесты, писала отчет.
   - Если бы не утечка информации, дело удалось бы замять.
   - Понти мог ошибиться. - Миранда потерла занемевшие пальцы. - Он  ошибся.
Я не могла прог