ы бы все равно остановился, где бы это ни  случилось.  Может,  потому,
что ты вспомнил бы, что это я, но сейчас мне гораздо больнее думать, что  ты
меня не хочешь. И если  ты  действительно  меня  не  хочешь,  тебе  придется
сказать это прямо, чтобы мы вернулись к нашим прежним отношениям.
   - Между нами ничего не изменилось.
   - Этан, это не ответ. Мне не хотелось бы давить на тебя,  но  думаю,  что
заслуживаю честного ответа. - Как унизительно просить, но после этой вспышки
страсти, потрясшей ее, она должна была знать. - Если ты не думаешь  обо  мне
как о женщине, если тобой двигали лишь ярость и желание преподать мне  урок,
тогда так и скажи.
   - Я был взбешен  и  хотел  преподать  тебе  урок.  Она  кивнула,  пытаясь
справиться с новым ударом.
   - Ну, что же. Ты добился своей цели.
   - И это не оправдывает меня. Я чуть не сделал то, что пытался сделать тот
ублюдок в баре.
   - Я не хотела, чтобы  он  касался  меня.  Грейс  сделала  глубокий  вдох,
задержала дыхание и медленно выдохнула. Этан не отреагировал на ее слова, не
заговорил, как она надеялась. Он словно отдалился от  нее  на  тысячу  миль,
хотя даже не шевельнулся. И ее сердце чуть  не  разорвалось  от  мучительной
боли.
   - Ты оказался рядом в трудную минуту, и я тебе благодарна. - Грейс начала
подниматься, но Этан вскочил на ноги, опередив  ее,  и  протянул  руку.  Она
приняла его помощь, решив не усугублять взаимную  неловкость.  -  Я  была  в
панике. Я не знаю, смогла ли бы справиться сама. Ты - хороший друг, Этан,  и
я очень признательна тебе.
   Этан отступил и для собственного спокойствия сунул руки в карманы.
   - Я поговорил с Дэйвом. У него есть на примете пара приличных подержанных
автомобилей.
   Грейс хотелось наброситься на него, заорать, но поскольку  она  понимала,
что криком ничего не добьется, то даже заставила себя рассмеяться.
   - Ты не теряешь времени зря. Хорошо, я завтра поговорю с  Дэйвом.  -  Она
оглянулась на дом, на крохотную веранду, освещенную  фонарем.  -  Не  хочешь
зайти? Я могла бы приложить лед к твоим пальцам.
   - Не стоит. С моей рукой все в порядке, я даже не ободрал суставы. У него
челюсть мягкая, как подушка. Тебе пора в постель.
   - Да, - согласилась она и мысленно добавила: "В  одиночестве.  Беспокойно
метаться полночи, разрываясь от несбыточных желаний". -  Я  приду  к  вам  в
субботу на пару часов. Навести порядок перед приездом Кэма и Анны.
   - Чудесно. Мы будем тебе благодарны.
   - Ну, спокойной ночи. Грейс  отвернулась  и  пошла  к  дому.  Этан  ждал.
Говорил себе, что просто хочет увидеть, как она окажется в  безопасности  за
запертой дверью. Только он знал,  что  лжет  самому  себе,  что  это  просто
трусость. Он не ответил честно на ее вопрос и не сможет  ответить  на  него,
пока она не окажется на приличном расстоянии.
   - Грейс, - тихо позвал он.
   Она на мгновение закрыла глаза. У нее больше не было  сил.  Единственное,
чего она сейчас хотела, - это поскорее  забраться  в  постель  и  хорошенько
выплакаться. Она так давно не позволяла себе от души поплакать. Взяв себя  в
руки, она медленно повернулась, выдавила улыбку.
   - Да?
   - Я думаю о тебе как о женщине. - Даже на таком расстоянии  Этан  увидел,
как расширились и потемнели ее глаза,  как  соскользнула  с  губ  вымученная
улыбка. - Я не хочу, я запрещаю себе так  думать,  но  все  равно  думаю.  А
теперь уходи.
   - Этан...
   - Уходи. Уже поздно.
   Она медленно повернула дверную ручку, вошла, закрыла за собой дверь и туг
же, словно очнувшись, бросилась к окну и еще долго смотрела ему вслед, после
того как он сел б свой грузовик и уехал.
   "Поздно, - думала она, чувствуя, как в ней  зарождается  надежда.  -  Но,
может, еще есть какой-то шанс".

Глава 7

   - Мама, спасибо, что забираешь Обри. Я так тебе благодарна за помощь.
   - Помощь? - Кэрол Монро опустилась на колени, чтобы  завязать  шнурки  на
розовых  кроссовках  Обри.  -  День  в  обществе  этой  конфетки  -   чистое
удовольствие. - Она легко ущипнула Обри за подбородок. - Мы чудесно проведем
время. Правда, моя прелесть?
   Обри, прекрасно сознающая свою власть, улыбнулась во весь рот:
   - Игрушки! У бабушки игрушки! Куколки.
   - Конечно, мы поиграем в куклы. Я приготовила тебе сюрприз.
   Глаза Обри стали огромными и засверкали. Она  затаила  дыхание,  затем  с
восторженным  визгом  спрыгнула  со  стула  и  закружилась  по   комнате   в
собственной версии победного танца.
   - О, мама! Неужели еще одна кукла? Ты ее избалуешь.
   - Это невозможно, - решительно заявила Кэрол, поднимаясь  с  колен.  -  В
любом случае, как бабушка, я имею на это право.
   Поскольку Обри продолжала с восторженным визгом бегать по комнате,  Кэрол
получила возможность повнимательнее рассмотреть  дочь.  Девочка  мало  спит,
решила она, замечая синяки под глазами Грейс. И ест как птичка. Чтобы как-то
исправить ситуацию, Кэрол принесла дочке домашние булочки с ореховым маслом.
   Совсем молодая женщина, которой еще не  исполнилось  двадцати  трех  лет,
должна  хоть  немного  уделять  внимание   своей   внешности:   пользоваться
косметикой, завивать волосы и в выходные веселиться с друзьями. Танцевать до
упаду, а не преждевременно вгонять себя в могилу непосильным трудом.
   Кэрол вздохнула. Она повторяла это десятки раз, и столько  же  раз  Грейс
отмахивалась от ее слов. Может, изменить тактику?
   - Грейси, ты должна бросить ночную работу.
   - Нормальная работа.
   - Нет ничего зазорного в том, чтобы зарабатывать на жизнь честным трудом,
но человек не должен лишать себя удовольствий.
   "Старая песня, правда, иногда в ней появляются новые нотки",  -  подумала
Грейс, отвернувшись и начиная яростно тереть уже безупречно  чистый  рабочий
стол.
   - Мне нравится работать в баре. Это дает мне шанс видеть людей,  общаться
с ними. - Даже если все общение сводится к вопросу,  не  хотят  ли  они  еще
выпить... - И деньги хорошие.
   - Если у тебя трудности с деньгами...
   - Все в порядке. - Грейс стирнула зубы. Даже под самыми страшными пытками
она не призналась бы, что ее бюджет - из-за сломавшейся машины -  трещит  по
швам. Следующие  несколько  месяцев  будет  очень  трудно  сводить  концы  с
концами. - Лишние деньги никогда не помешают, и  я,  поверь,  очень  хорошая
официантка.
   - Не сомневаюсь в этом, но ты могла бы работать  днем  в  нашем  кафе,  -
возразила Кэрол.
   Грейс прополоскала тряпку и повесила ее сушиться на раковину.
   - Мама, ты прекрасно знаешь, что это невозможно. Папа не хочет,  чтобы  я
работала на него.
   - Он никогда не говорил ничего подобного.  И  потом,  ты  ведь  помогаешь
разделывать крабов, когда нам не хватает рабочих рук.
   - Я помогаю тебе, -  уточнила  Грейс,  поворачиваясь  к  матери.  -  И  с
удовольствием это делаю, но мы обе знаем, что я не могу работать в кафе.
   "Дочка упряма, как два мула, которые тянут в разные стороны,  -  подумала
Кэрол. - Вся в отца".
   - Ты могла бы смягчить его, если бы захотела.
   - Папа не скрывает своих чувств ко мне, и я не собираюсь его  "смягчать".
- Кэрол открыла рот, чтобы возразить, но Грейс опередила ее:
   - Оставим это, мама. Я не хочу с тобой спорить. И не хочу, чтобы ты снова
пыталась нас примирить. Это ни к чему не приведет.
   Кэрол всплеснула руками. Она любила их обоих - мужа и дочь, но никогда не
понимала их, как ни старалась.
   - Невозможно разговаривать ни с тобой, ни с твоим отцом, когда у вас  это
чертово выражение лица. Не знаю, зачем я сотрясаю воздух.
   Грейс улыбнулась.
   - Я тоже не знаю. - Она подошла к матери, наклонилась  -  Кэрол  была  на
шесть дюймов ниже ее собственных пяти футов восьми дюймов - и  поцеловала  в
щеку. - Спасибо, мама.
   Кэрол растаяла, как всегда в таких случаях, задумчиво  провела  рукой  по
своим коротким кудрявым волосам. Когда-то они  были  белокурыми,  как  у  ее
дочери и внучки, но теперь приходилось поддерживать природный цвет с помощью
краски.
   Правда, лицо сохранило свежесть и осталось удивительно гладким,  несмотря
на ее любовь к солнцу, но не следует забывать, что она никогда  не  ложилась
спать, не увлажнив его кремом.
   Кэрол Монро считала, что долг настоящей женщины - заботиться не только  о
семье, но  и  о  своей  внешности.  И  она  гордилась  тем,  что  на  пороге
сорокапятилетия вес еще была похожа на фарфоровую  статуэтку,  как  когда-то
называл ее муж.
   О господи! Пит тогда ухаживал за ней и даже старался быть романтичным.  С
годами он все реже и реже вспоминал о  романтике.  Однако,  романтичный  или
нет, Пит - хороший человек, думала Кэрол. Преданный муж, честный  человек  и
удачливый  бизнесмен.  Всегда  прекрасно  обеспечивал  семью.  Пожалуй,  его
главная проблема - он  слишком  обидчив  и  злопамятен.  Грейс  уязвила  его
гордость, не оправдав его надежд, не став той идеальной дочерью, о какой  он
мечтал.
   С этими мыслями Кэрол помогала Грейс собирать вещи Обри, необходимые" для
дневного визита. Похоже, теперь детям требуется гораздо больше, чем  раньше.
Бывало, она подхватывала Грейс на бедро, кидала в сумку пару подгузников,  и
они были готовы отправляться куда угодно.
   Теперь ее дочурка выросла, у нее собственный ребенок.  Кэрол  улыбнулась,
прислушиваясь к разговору Грейс и  Обри,  решавших,  кто  из  мягких  зверей
удостоится чести погостить у бабушки. Надо признать,  что  Грейс  не  просто
хорошая мать, она справляется  со  своими  обязанностями  гораздо  лучше  ее
самой. Грейс внимательно слушает и с уважением относится  к  доводам  дочки.
Сама Кэрол просто принимала решение и требовала его выполнения.  Грейс  была
таким послушным ребенком, никогда не спорила, и Кэрол не  задумывалась,  что
же происходит в душе ее девочки.
   И теперь винила себя за это. Она ведь знала, что  Грейс  мечтает  учиться
танцам, но не восприняла  ее  мечту  всерьез,  просто  отмахнулась,  как  от
детского каприза. Она не помогла своему ребенку, не поддержала, не поверила.
   Уроки танцев казались Кэрол просто естественным времяпрепровождением  для
девочки. Если бы у нее был сын, она проследила бы, чтобы он играл в  детской
бейсбольной лиге. Это было.., это просто само собой разумелось.  Девочкам  -
балетные пачки, мальчикам - бейсбольные рукавицы. Вот так  просто.  Ей  и  в
голову не приходило что-то менять в устоявшихся традициях.
   Теперь приходится  признать,  что  Грейс  была  индивидуальностью,  а  не
послушной марионеткой в ее руках, но она этого не видела..,  или  не  хотела
видеть.
   Когда  восемнадцатилетняя  Грейс   сказала   ей,   что   сэкономила   все
заработанное за лето и хочет уехать в Нью-Йорк учиться танцам,  и  попросила
помощи, она, ее мать, решительно заявила,  чтобы  дочка  не  дурила  -  юные
девушки, только закончившие школу, не должны удирать в Нью-Йорк - особенно в
Нью-Йорк - и жить там без родительского присмотра... Кэрол искренне  верила,
что дочкины мечты о балете как-нибудь  сами  собой  превратятся  в  мечты  о
свадьбе.
   Только Грейс не хотела отказываться от своей мечты, она пошла  к  отцу  и
попросила, чтобы он дал ей деньги из тех,  что  откладывал  на  ее  учебу  в
колледже.
   Пит, естественно, денег не дал. Может, он отказал  слишком  грубо,  но  у
него были самые лучшие намерения. Он просто проявил  здравый  смысл,  просто
заботился о своей маленькой дочке. И Кэрол была с ним  согласна.  Совершенно
искренне.
   Тогда.
   Через несколько месяцев, видя,  как  неутомимо  работает  Грейс,  экономя
каждый  цент,  явно  надеясь  осуществить  свою  мечту,   Кэрол   попыталась
переубедить мужа. Он не уступил. Не сдалась и Грейс.
   А когда Грейс не было и девятнадцати, появился  этот  сладкоречивый  Джек
Кейси... И здесь она ничего не смогла изменить.
   Кэрол не могла сожалеть о  происшедшем,  особенно  после  рождения  Обри.
Сожалела  только,  что  беременность  Грейс,  поспешный  брак  и  еще  более
поспешный развод лишь сильнее углубили пропасть между отцом и дочерью.
   "И этого уже не изменишь", - вздохнула Кэрол, беря Обри за ручку  и  ведя
се к своей машине.
   - Грейс, ты уверена, что автомобиль, который нашел тебе Дэйв, в порядке?
   - Дэйв говорит, что да.
   "Дэйв - хороший механик", - подумала Кэрол. Она не держала на  него  зла,
хотя именно он нанял себе в помощники Джека Кейси.
   - Ну, он должен знать. А ты могла бы не спешить с покупкой и пользоваться
пока моей машиной.
   - Мама, проблема уже решена. -  Грейс  еще  даже  не  видела  подержанный
седан, выбранный для нее Дэйвом. - В понедельник мы оформим документы,  и  у
меня снова будут собственные колеса.
   Устроив Обри в детском автомобильном кресле, Грейс села  на  пассажирское
сиденье рядом с матерью.
   - Поехали, поехали! Бабушка, гони быстрее, - потребовала Обри.
   Кэрол смутилась, а Грейс удивленно приподняла брови:
   - Ты опять превышала скорость?
   - Я знаю эти дороги как свои пять пальцев и ни разу в  жизни  не  платила
штраф за превышение скорости.
   - Просто потому, что полицейские не могут  тебя  догнать,  -  рассмеялась
Грейс, пристегиваясь ремнем безопасности - Когда возвращаются новобрачные?
   Кэрол не столько проявляла любопытство, сколько хотела перевести разговор
в более безопасное русло и отвлечь  Грейс  от  того,  что  все  называли  ее
"тяжелой ногой". Почему-то, как Кэрол ни рассчитывала,  она  всегда  вжимала
педаль газа в пол до упора.
   - Сегодня. Думаю, около восьми вечера. Я просто хотела навести порядок  и
приготовить что-нибудь на ужин Вдруг они приедут голодными.
   - Жена Кэма будет тебе благодарна. Какой же она была  красивой  невестой!
Никогда не видела никого прелестнее. И где  она  раздобыла  такое  свадебное
платье, ума не приложу. Парень почти не оставил ей времени на  подготовку  к
свадьбе.
   - Сет сказал, что Анна специально ездила за платьем в Вашингтон,  а  фата
принадлежала ее бабушке.
   - Я тоже храню свою свадебную фату. Всегда представляла, какой ты  будешь
в ней красивой... - Кэрол осеклась, искренне сожалея, что не прикусила  свой
длинный язык.
   - Мама, тебе не кажется, что фата была бы неуместной в кабинете  мирового
судьи?
   Кэрол со вздохом повернула машину на подъездную аллею Куинов.
   - Ну, наденешь ее в следующий раз.
   - Я никогда больше не выйду замуж. Из меня не получится хорошая  жена.  -
Пока мать, вытаращив глаза, переваривала это заявление, Грейс  выскочила  из
машины, просунула голову в окошко и  чмокнула  Обри.  -  Веди  себя  хорошо,
детка, слышишь? И не выпрашивай у бабушки слишком много конфет.
   - У бабушки много шоколада.
   - Как будто я сомневалась! Пока, малышка. Пока, мама. Спасибо.
   - Грейс... - Но что она  могла  сказать?  -  Обязательно  позвони,  когда
освободишься. Я приеду и заберу тебя.
   - Посмотрим. И не позволяй Обри измываться над собой, -  добавила  Грейс,
взбегая по ступенькам на веранду.
   Этан, Филип  и  Сет  наверняка  сейчас  на  верфи.  Грейс  прекрасно  все
рассчитала. Она очень долго убеждала себя в том, что  не  должна  испытывать
неловкости после событий предыдущей ночи,  но  хотела  немного  успокоиться,
прежде чем встретиться с Этаном лицом к лицу.
   Тепло и уют гостеприимного дома Куинов приносили  Грейс  душевный  покой.
Она всегда с удовольствием наводила здесь порядок, а сегодня ее  подгонял  и
инстинкт самосохранения. Она так хотела быть нужной и  вкладывала  в  работу
всю душу...  Хотя  вряд  ли  для  уборки  дома  нужна  душа,  думала  Грейс,
машинально водя по полу старым  полотером.  Результат  будет  тем  же:  Анна
вернется в безупречно чистый дом, полный ароматов свежих цветов.
   Ни одна женщина не должна возвращаться из свадебного путешествия в хаос и
грязь, а, видит бог, мужчины этого семейства  в  избытке  создают  и  то,  и
другое.
   "Я нужна здесь. Я здесь необходима, черт побери! И я  сделаю  все,  чтобы
доказать это", - пообещала себе Грейс.
   Закончив с полами, она поднялась в спальню Кэма и Анны, доставила в  вазу
Цветы, которые выпросила у Ирэн... Затем раз пять переставила  вазу,  прежде
чем обругала себя за глупость. Анна все равно поставит их там, где  захочет.
И вполне вероятно, изменит все остальное. Скорее всего Анна захочет обновить
всю обстановку,  решила  Грейс,  наглаживая  выстиранные  ею  тонкие  летние
занавески, пока на них не осталось ни единой морщинки.
   Анна - горожанка до мозга костей. Возможно, ей не нравится старая  мебель
и безыскусные деревенские мелочи. Не  успеешь  оглянуться,  весь  дом  будет
сверкать стеклом  и  пахнуть  кожей,  все  чудесные  вещи  профессора  Куина
отправятся на чердак,  а  на  их  местах  появятся  современные  скульптуры,
которые не  способен  понять  ни  один  нормальный  человек.  Полы  застелют
коврами, стены перекрасят в какой-нибудь яркий цвет, режущий глаза.
   Еле сдерживая поднявшееся в ней негодование, Грейс  развесила  занавески,
затем прошла в ванную комнату, чтобы подрезать стебли роз... Любой,  у  кого
есть хоть капля здравого смысла, понял бы, что этот дом нужно лишь чуть-чуть
освежить. Если бы спросили ее мнение...
   Грейс  уставилась  на  свои  сжатые  кулаки,  затем  перевела  взгляд  на
отражение  в  зеркале  над  раковиной:  пылающие  щеки,  сверкающие   глаза,
стиснутые зубы.
   - Господи, Грейс, что с тобой случилось? - Она покачала головой, не зная,
смеяться или плакать. - Во-первых, тебя никто не спрашивает, а во-вторых, ты
даже не знаешь, собирается ли Анна что-то менять.
   Только если изменить хоть самую малость, все станет не таким, как прежде.
Грейс вздохнула, продолжая разглядывать свое отражение.
   Этан признался, что думает о ней. Что же  именно  он  думает?  Она  -  не
красавица и  слишком  худа,  чтобы  говорить  о  сексуальности.  Иногда  она
чувствует на себе мужские взгляды, но мимолетные.
   Она не остроумна и не так уж умна, она не умеет  ни  поддерживать  легкую
беседу, ни флиртовать.  Джек  как-то  сказал  ей,  что  она  надежна,  и  на
некоторое время  убедил  их  обоих,  будто  именно  это  ему  нужно.  Однако
надежность не относится к тем качествам, которые привлекают мужчин.
   Вот если бы ее скулы были повыше,  или  ямочки  на  щеках  поглубже,  или
ресницы гуще и темнее, если бы волосы хоть немного  вились,  а  не  были  бы
прямыми, как палки... Почему-то  ген,  отвечающий  за  кокетливые  кудряшки,
проскакивает в их семье через поколение.
   Так что же думает Этан, когда смотрит на нее? Дай бог, ей хватит смелости
спросить его!
   Грейс все смотрела и смотрела в зеркало и  видела..,  самую  обыкновенную
женщину.
   Вот когда она  танцевала,  она  не  чувствовала  себя  обыкновенной.  Она
чувствовала себя красивой, и особенной, и заслуживающей своего имени  .
   Грейс присела в изящном реверансе, приподнялась на носки,  чувствуя,  как
тело звенит от удовольствия, и медленно закружилась... И замерла,  мгновенно
побледнев:
   - Этан!
   Он стоял в дверях ванной комнаты и смотрел на нее.
   - Я не хотел пугать тебя, но и прерывать тоже не хотел.
   - Ну.., ладно. - Не зная,  куда  деваться  от  смущения,  Грейс  схватила
тряпку. - Я просто.., я уже заканчивала здесь.
   - Ты с детства чудесно танцевала. -  Расставшись  с  ней  накануне,  Этан
пообещал себе сделать все возможное, чтобы вернуться к  прежним  отношениям,
поэтому дружески улыбнулся. - Ты всегда танцуешь по  ванной  комнате,  когда
заканчиваешь уборку?
   - Разве другие не танцуют? - Она  постаралась  ответить  улыбкой  на  его
улыбку, но от этого усилия кровь снова  прилила  к  ее  щекам.  -  Я  хотела
закончить все до вашего возвращения, но, кажется, слишком увлеклась натиркой
полов.
   - Полы выглядят отлично. Глупыш уже поскользнулся. Удивляюсь, как  ты  не
слышала его визга.
   - Я замечталась. Я думала... - Грейс встряхнула головой,  чтобы  привести
мозги хоть в какое-то подобие порядка, и внимательнее взглянула на Этана. Он
был грязен, ужасно грязен.., пропотел насквозь и покрылся пылью, опилками  и
еще черт знает чем. - Надеюсь, ты не соб