нее по спине пробежали мурашки. - Ты ведь проиграешь. Силы не в твою пользу.
     Он был прав. Ярость толкала ее броситься на него, искусать, исцарапать, но все кончилось бы тем, что она опять приземлилась бы на задницу. Ладно, в ее арсенале еще оставалось другое оружие. И она собиралась использовать все, лишь бы заставить его отплатить за то, что он когда-то бросил ее на столько долгих лет.
     - Я не стану тратить на тебя шампанское, - его пальцы расслабились, и она опять поднесла бокал к губам. - и уж тем более - свое время. У меня назначена встреча, Люк. Так что тебе придется меся извинить.
     - У тебя нет никаких встреч вплоть до завтрашней пресс-конференции, - он отсалютовал ей своим стаканом. - Я уже спросил это у Мышки. Почему бы нам не поужинать вместе? И все прояснить.
     Роксана едва сдерживалась, чтобы не взорваться от гнева. Но спокойно повернулась к гримировочному столику и села.
     - Нет. Спасибо, но нет, - отставив бокал в сторону, она принялась снимать кремом грим. - Я скорее отужинаю с бешеной крысой.
     - Тогда мы поговорим здесь.
     - Люк, время идет, - она бросила в сторону использованные салфетки. Теперь, без красок, которыми Роксана разрисовала себя для выступления, он увидел, что она стала еще красивее. Ни один из ее образов, которые он ухитрился сохранить в течение всех этих долгих лет, даже и близко не был похож на Роксану во плоти. Ни одно из желаний, мучавших Люка все это время, не могло сравниться с тем, что пронзило его сейчас.
     - А когда время проходит, - продолжала она, накладывая на лицо увлажняющий крем, - то какие-то события кажутся нам крупными, а какие-то - мелкими, незначительными. Ты можешь считать, что то, что когда-то было между нами, стало маленьким-маленьким, почти неразличимым. Так что, давай не будем ничего выяснять, ладно?
     - Я знаю, что обидел тебя... - но все, что собирался ей сказать, застряло у него в горле, когда он заметил в зеркале отражение ее глаз. Они казались дымчато-зелеными, и в них бушевала такая мешанина чувств, что больно было смотреть.
     - Ты даже представить себе не можешь, что со мной сделал, - от этих слов, произнесенных шепотом, он почувствовал себя словно раздавленным. - Представить не можешь, - повторила она. - Я любила тебя всем сердцем, всем, чем была или могла быть, а ты разбил это чувство вдребезги. Ты уничтожил меня. Нет, не надо, - она сделала глубокий вдох, замерев, как изваяние, когда его рука потянулась к ее волосам. - Не прикасайся больше ко мне.
     Его рука остановилась, а потом безвольно упала вниз.
     - Ты имеешь право меня ненавидеть. Я только прошу разрешения все объяснить...
     - Тогда ты просишь слишком многого. Неужели ты и в самом деле думаешь, что сейчас что-нибудь мне расскажешь, и все наладится? - она повернулась на стуле и встала. Люк помнил: она всегда была сильной. Но теперь она стала еще сильнее и казалась ему далекой, как луна. - Что сможешь найти такое удивительное объяснение, что прошлое сразу вернется, и я встречу тебя распростертыми объятиями и разобранной постелью?
     Роксана остановилась, понимая, что еще немного, и не сможет удержаться от крика, потеряв последние капли самообладания и достоинства.
     - Я действительно имею право тебя ненавидеть, - наконец продолжила она, немного успокоившись. - Я могла бы сказать, что ты разбил мое сердце на кусочки, и мне стоило немало пота и силы, чтобы опять склеить его. Это была бы правда. Но я могу предложить тебе и более подходящую правду. Когда речь идет о тебе, то у меня просто нет больше сердца. Ты - только дым и зеркала, Люк, а кто может знать лучше меня, как они обманчивы?
     Он помолчал, пока не уверился, что его голос прозвучит так же спокойно и ровно, как и ее.
     - Ты хочешь, чтобы я подумал, что ты ничего не чувствуешь?
     - Для меня важно только то, что думаю я. Он отвернулся, потрясенный: так долго мечтал быть рядом с ней, а теперь ему так отчаянно хотелось уйти. Она права, время проходит. Неважно, какой магической силой он обладал, все равно не смог бы стереть прошедшие годы.
     Но все же он не допустит, чтобы прошлое и дальше управляло его будущим. И еще - он хотел ощутить этот холодный, сочный вкус отмщения. Для этого ему нужна была Роксана.
     - Если то, что ты говоришь о своих чувствах, правда, то тогда нам будет нетрудно работать вместе.
     - У меня и так есть работа.
     - И ты отлично с ней справляешься, - изменив тактику, он достал сигару и сел. - Как я уже говорил раньше, у меня есть к тебе предложение. Деловое предложение, которое, как мне кажется, должно тебя сильно заинтересовать.
     Она пожала плечами и сняла с мочек ушей серебряные звезды.
     - Сомневаюсь.
     - Философский камень, - вот и все, что он произнес в ответ. Клипсы звякнули о гримировочный столик.
     - Ты нажал не на ту кнопку, Каллахан.
     - Я знаю, у кого он. Знаю, где он, и у меня есть некоторые соображения о том, как его можно заполучить, - он улыбнулся. - Эти кнопки тебя устраивают?
     - Откуда ты знаешь?
     Возможно, это был только отблеск от его зажигалки когда он прикуривал сигару, но Роксане показалось, что в его глазах вспыхнул горячий и зловещий огонек.
     - Давай скажем так: я позаботился о том, чтобы это знать. Ну, тебе интересно?
     Она пожала плечами, взяла расческу и принялась медленно расчесывать волосы.
     - Может быть. И как ты думаешь, где он? Он не мог произнести ни слова. Не теперь, когда воспоминания и чувства переполняли его. Роксана расчесывает золотисто-розовые волосы и смеется через плечо. Такая тоненькая, такая красивая...
     Их глаза опять встретились в зеркале. От общих воспоминаний воздух в комнате дрогнул, как от удара молнии. Нетвердой рукой она положила расческу в сторону.
     - Я спросила: где, ты думаешь, этот камень?
     - Я сказал, что знаю, - он глубоко и спокойно вздохнул. - В сейфе, в библиотеке одного дома в Мэриленде. Он принадлежит нашему старому другу, - Люк втянул дым и выдохнул его прозрачным голубым облачком. - Сэму Уайатту.
     Роксана прищурилась. Люк узнал этот взгляд и понял, что она у него в руках.
     - Ты говоришь, что философский камень - у Сэма? Тот камень, на поиски которого Макс потратил столько лет?
     - Именно. Похоже, что он настоящий. Во всяком случае, Сэм в этом уверен.
     - Зачем он ему?
     - Затем, что о нем мечтал Макс, - просто ответил Люк. - Затем, что Сэм убежден, будто этот камень является символом власти. Сомневаюсь, что речь идет о магии, - Люк пожал плечами и вытянул ноги. - Скорее, это символ победы, достижения поставленной цели. Макс хотел его иметь, а он - у Сэма. Уже шесть месяцев.
     Кажется, ей надо было опять сесть и все обдумать. По сути дела, она никогда не верила в существование философского камня. Сколько раз она проклинала даже саму эту легенду, уводившую ее отца все дальше и дальше от сужавшейся полосы реального мира. Но, если он действительно существует...
     - Откуда ты знаешь про камень и про Сэма? Он мог бы ей рассказать. Сколько всего он мог бы ей рассказать о том, что произошло на том краю пропасти шириной в пять лет! Но сказать что-то - значило сказать все. У него тоже была гордость.
     - Теперь это только мое дело. Я спрашиваю, хочешь ли ты получить камень.
     - Если бы я хотела, ничто не помешало бы мне самой его взять.
     - Я помешал бы, - он даже не шелохнулся, все так же расслабленно сидя в кресле, но она почувствовала вызов и преграду. - Я потратил много сил и времени на то, чтобы обнаружить этот камень, Роксана. Не позволю тебе увести его у меня из-под носа. Но... - он повернул сигару и посмотрел на тлевший конец, - я предлагаю тебе нечто вроде партнерства.
     - Почему? Почему ты предлагаешь, почему я должна соглашаться?
     - Ради Макса, - он перевел взгляд на нее. - Что бы там ни было между нами, но я тоже люблю его.
     Это было больно. Но она стерпела и, сжав руки, опустила их на колени.
     - Да, за последние пять лет ты доказал свою привязанность к нему, правда?
     - Я предлагал все объяснить, - он пожал плечами и протянул руку к бокалу с шампанским. - Теперь тебе придется подождать. Можешь выбирать: или ты работаешь со мной и получаешь камень, или я добуду его один.
     Роксана колебалась. В уме она уже обдумывала и взвешивала все возможности. Найти дом Сэма в Мэриленде будет несложно - особенно сейчас, когда он лидирует в предвыборной гонке в Сенат. По этой же самой причине с системой сигнализации придется повозиться. Трудно, но не невозможно.
     - Мне надо все обдумать.
     Но он слишком хорошо ее знал.
     - Да или нет, Рокс. Сейчас. У тебя уйдут месяцы на то, чтобы собрать нужную информацию. У меня уже все это есть. Пока ты закончишь подготовку, камень уже будет у меня.
     - Тогда зачем тебе я?
     - До этого мы еще доберемся. Да или нет? Она смотрела на него. Такое знакомое лицо. Было время, когда она только по выражению глаз поняла бы, что он думал, и уж конечно, что чувствовал. Но годы сделали из него незнакомца.
     Это к лучшему, решила Роксана. Если он останется незнакомцем, то она сможет с ним работать.
     - Да.
     Волна облегчения - как дуновение свежего ветра. Он опять мог дышать. Но внешне Люк лишь слегка улыбнулся и кивнул.
     - Хорошо. Но есть еще несколько условий. Она посмотрела на него ледяным взглядом.
     - Конечно, есть.
     - Думаю, ты сможешь с ними смириться. Этой осенью в Вашингтоне состоится аукцион.
     - Клаидебург, знаю.
     - Тогда ты должна знать и то, что одни только ювелирные изделия оцениваются приблизительно более, чем в шесть миллионов.
     - Шесть восемьсот, по самым скромным подсчетам.
     - По самым скромным, - согласился он и допил шампанское. - Я хочу их взять.
     В первое мгновение она вообще ничего не могла сказать.
     - Ты сошел с ума, - но возбуждение в глазах выдавало ее. - С таким же успехом можешь войти в Смитсоновский и попробовать сцапать алмаз "Хоуп".
     - Ерунда, - да, он видел, что она у него в руках! Встав, Люк взял бутылку и налил им обоим еще шампанского. - Я уже достаточно много всего узнал. Там есть несколько хитрых устройств, но с ними можно будет справиться.
     - Могу себе представить. Да они, наверное, размером с атом.
     - Работа есть работа, - процитировал он Макса. - Чем она сложнее, тем больше иллюзия.
     - Аукцион будет в октябре. У нас не так много времени.
     - Достаточно. Особенно, если ты объявишь на завтрашней пресс-конференции, что опять будешь работать с партнером.
     - Какого черта? Зачем мне это надо?
     - Потому что мы будем работать вместе, Рокси, на сцене и в жизни, - он взял ее руку и, не обращая внимания на сопротивление, поднял молодую женщину на ноги. - Это нужно исключительно для дела, малышка. Я - вернувшаяся назад загадка. Прибавь к этому программу, которую мы сможем сделать вместе, и ты поймешь: это будет сенсация! И отвлекающий маневр в октябре - мы будем выступать в концерте перед аукционом.
     - Ты что, уже записал нас на это выступление?
     Он ничего не имел против сарказма, особенно, когда выигрывал.
     - Это можешь предоставить мне. Вот и вся ловушка, Рокс: выступления, аукцион, камень. Когда все закончится, у нас обоих будет то, что мы хотим.
     - Я знаю, чего хочу, - он все еще держал ее руку. Она могла бы поклясться, что чувствовала силу, стекавшую с его пальцев. Это ощущение и пугало, и возбуждало. - Но вот насчет тебя я не уверена.
     - Должна быть уверена, - он смотрел ей прямо в глаза. - Ведь ты всегда была. Я хочу вернуть тебя, Роксана, - он поднес ее оцепеневшие пальцы к губам. - Я долго думал, как получить обратно то, что хочу. Если ты боишься этого, откажись прямо сейчас.
     - Я ничего не боюсь, - она выдернула руку и высоко подняла подбородок. - Я в деле, Каллахан. Но когда оно закончится, я щелкну пальцами - вот так! - она щелкнула пальцами перед самым его носом, - и ты исчезнешь. Вот чего я хочу.
     Он только засмеялся и, схватив Роксану за плечи, резко привлек к себе для быстрого, но крепкого поцелуя.
     - Боже, как же хорошо вернуться! Сбей их с ног на пресс-конференции, Рокси. Скажи, что работаешь над чем-то новеньким. Возбуди их аппетит. А потом я приду к тебе в номер. Мы сможем обсудить детали.
     - Нет, - чтобы оттолкнуть его, она уперлась ему в грудь руками. - Я разберусь с прессой, потом приду к тебе. Так что, постарайся, чтобы мой интерес не пропал.
     - Это я могу тебе обещать. Я остановился в той же гостинице, что и ты, только этажом ниже. Краска отхлынула от ее щек.
     - И давно ты там?
     - Приехал за час до твоего представления, - заинтересовавшись ее реакцией, он наклонил голову:
     - Что тебя так обеспокоило?
     - Значит, мне придется повнимательней запирать замки.
     Улыбка в его глазах умерла.
     - Ни один замок меня не удержит, если я захочу войти, Рокс. Но твое "нет" удержит. Жду тебя примерно в полдень, - и он направился к двери. - Я закажу тебе обед.
     - Люк, - не двигаясь, окликнула она его. Об этом она не могла не спросить:
     - Ты уже видел Лили? - но он только покачал головой, и баррикады, которые она воздвигла между ним и своим сердцем, пошатнулись. - Я позову ее для тебя, если хочешь.
     - Не могу, - за всю свою жизнь он любил только двух женщин. Встретиться с обеими в один и тот же вечер было больше, чем он мог выдержать. - Я поговорю с ней завтра.
     И он быстро ушел, не сказав больше ни слова. Роксана не знала, сколько она просидела, глядя на закрывшуюся за ним дверь. Она не могла разобраться в собственных чувствах. Ее жизнь перевернулась с ног на голову, когда он ее бросил. Она не думала, что теперь, после его возвращения, что-нибудь наладится. Но в любом случае, все изменится, повернется иначе. Только теперь она будет решать, под каким углом и на сколько градусов.
     Она устала. Устала до полусмерти. Даже переодеться из сценического костюма в обычную одежду сейчас казалось ей выше ее сил. Ее пальцы замерли на молнии джинсов, когда послышался стук в дверь.
     Если бы он вернулся, то она... Но нет, фыркнув, подумала Роксана, - Люк не стал бы опускаться до стука в дверь.
     - Да, кто там?
     - Это я, солнышко, - блестя глазами Лили просунула голову в дверь. Но возбуждение уменьшилось, когда она оглядела комнату и не обнаружила в ней никого, кроме Роксаны. - Мышка сказал мне... Я ждала так долго, сколько смогла, - она вошла и заметила на полу лужу и разбросанные розы. - Он здесь! - на ее лице вновь сияла улыбка. - Я с трудом могу в это поверить. Где он был? С ним все в порядке? Где он сейчас?
     - Не знаю, где он был, - Роксана схватила сумочку и стала перебирать ее содержимое, чтобы чем-нибудь занять руки. - Кажется, у него все в порядке, и я даже не представляю, где он сейчас.
     - Но... но... он не уехал опять?
     - Нет, не уехал. Он в городе и остановился в той же гостинице, что и мы. Может быть, мы обсудим с ним одно общее дело.
     - Дело? - Лили со смехом обняла Роксану и прижала к себе. - Думаю, что как раз о делах вам надо говорить в последнюю очередь. Не могу дождаться, чтобы его увидеть. Это как чудо!
     - Скорее, как стихийное бедствие, - пробормотала Роксана.
     - Теперь, Рокси, я уверена, что он должен все объяснить.
     - Я отказалась его выслушать, - она отошла, стараясь не обижаться на Лили за ее готовность так легко простить Люка. - Мне все равно, почему он уехал, или где он был. Эта часть моей жизни закончилась.
     - Рокси...
     - Я серьезно, Лили. Если хочешь заколоть откормленного барашка и устроить пир по поводу его возвращения - пожалуйста, ты можешь это сделать. Только не думай, что я буду на этом празднике, - она присела, чтобы собрать раздавленные розы и выбросить их в корзинку для мусора. - Возможно, мы временно поработаем вместе. Но это все. Между нами больше нет и не будет ничего личного. Так я хочу.
     - Точнее, ты говоришь, что так хочешь, - спокойно отозвалась Лили. - Может быть, сейчас ты и в самом деле так думаешь. Но ведь все совсем не так, и никогда не будет, - Лили наклонилась и положила руку Роксане на плечо. - Ты не сказала ему про Натаниеля?
     - Нет, - она отшвырнула розу и замерла, тупо глядя на пятнышко крови там, где шип вонзился ей в палец. - Когда он сказал про гостиницу, я вначале испугалась, что он уже знает. Но он не знает.
     - Солнышко, ты должна ему сказать.
     - Зачем? - в ее глазах горели жестокость и ярость.
     - Люк имеет право...
     - Его права закончились пять лет назад. Теперь все права имею только я! Натаниель мой. Черт побери, Лили, не смотри на меня так! - она вскочила на ноги, лишь бы не видеть этого мягкого и сочувственного взгляда. - А что я должна была сказать? О, кстати, Каллахан, через несколько месяцев после того, как ты отправился прогуляться, я родила твоего сына. Очень похож на тебя. Просто замечательный ребенок. Может быть, я вас когда-нибудь познакомлю, - она прижала руку ко рту, чтобы удержаться от рыданий.
     - Не надо, Рокси.
     - Я не заплачу, - она покачала головой, а Лили нежно обняла ее обеими руками. - Никогда не плакала из-за него, ни разу. А сейчас - тем более не буду, - но она прижалась к Лили, прислонившись щекой к ее плечу. - А что я скажу Нату, а, Лили? Вот твой папа, о котором я рассказывала, что он уехал. Теперь он вернулся, но не стоит привыкать к нему, потому что он опять может выкинуть тот же фокус. Вот я есть - вот меня нет.
     - Он не отвернулся бы от собственного сына. Не смог им пренебречь.
     - Я не могу этим рисковать, - она сделала глубокий вдох и шагнула назад, уже твердо держась на ногах. - Если я решу рассказать Люку про Натаниеля, то сделаю это сама и тогда, когда захочу. Слышишь, я говорю совершенно серьезно, - она крепко схватила Лили за плечи. - Пообещай, что ты ничего не скажешь!
     - Не скажу, если ты пообещаешь, что сама все сделаешь правильно.
     - Я постараюсь. А теперь пойдем, ладно? Это был такой длинный день.
     Несколько часов спустя Роксана стояла в дверном проеме комнаты, где спал ее сын. Тени начинали бледнеть, становясь жемчужно-прозрачными перед рассветом. Она прислушивалась к дыханию Натаниеля. Ее ребенок, ее чудо, ее самое сильное волшебство. И она думала о человеке, спавшем в комнате этажом ниже, о человеке, который помог ей создать эту жизнь.
     Она вспомнила, как была напугана, когда села рядом со своим отцом и призналась ему, что беременна. Как крепко Макс тогда обнял ее! Постоянная поддержка от него, Мышки и Леклерка. Похожие на смешные варежки, пинетки, которые вязала Лили, обои, которые Мышка купил для детской, молоко, которое Леклерк заставлял ее пить.
     Тот день, когда она впервые почувствовала, как шевелился ее ребенок. Тогда она чуть было не сдалась и не заплакала, но сдержалась. Просторные платья, отекшие лодыжки. Первый сильный толчок, от которого она даже проснулась. Уроки ухода за младенцем. Лили вместо преподавателя. И всегда - это маленькое зернышко надежды, притаившееся где-то глубоко в душе, что Люк вернется до рождения их ребенка.
     Но он не вернулся. Обливаясь потом, она выдержала восемнадцать часов тяжелого труда, впадая то в отчаяние, то в веселье. Она видела, как их сын вышел из ее лона, она слышала его первый возмущенный крик.
     И каждый божий день она смотрела на него, любила его и видела Люка, как в зеркале отраженного в его лице..
     Она смотрела, как сын ее рос, а отца пожирала болезнь, от которой не было лечения. Она была одна. Неважно, сколько любви она чувствовала в своем доме, но ночью ей не к кому было прижаться. Некому было обнять и утешить, когда она плакала, потому что отец больше не узнавал ее.
     Некому было сейчас стать рядом с ней и охранять сон ее сына пока занималась заря.

26

     Лили взбила волосы, проверила макияж, посмотревшись в зеркальце компактной пудры в футляре из горного хрусталя, и зажгла на своем лице яркую, приветливую улыбку. Она выпрямилась, отведя плечи назад, проверила, чтобы живот - который, как не печально было это признавать, понемногу становился еще небольшой, но уже проблемой - был втянут. И только