уре
обмена.
   Слегка сбитый с толку, Эндрю кивнул.
   - Давай, почему нет.  Потом  поговорим.  Новая  экспозиция  действительно
поможет нам оправиться от всех этих неприятностей.
   Спускаясь по лестнице, он посмотрел на часы. Надо же, всего десять часов.
А такое чувство, что весь кошмар продолжается целую вечность.
   На первом этаже кишмя кишели полицейские -  в  форме  и  в  штатском.  На
витрине виднелся белый порошок -  наверное,  они  пытаются  найти  отпечатки
пальцев. Стеклянный круг исчез; видимо,  забрали  в  качестве  вещественного
доказательства.
   Эндрю спросил у  полицейского,  где  найти  детектива  Кука.  Полицейский
направил его к южному входу.
   Идя по коридору, Эндрю пришел к выводу, что вор шел этим же путем. Одетый
в черное, с грубым лицом. Наверное, шрам на лице. Нес ли  он  пистолет?  Или
нож? Да, скорее нож, решил Эндрю. Чтобы в случае необходимости убить  быстро
и бесшумно.
   Господи, а ведь Миранда  часто  работает  в  лаборатории  или  у  себя  в
кабинете допоздна. Эндрю яростно выругался.
   Кипя от бешенства, он вышел в холл и увидел детектива Кука возле автомата
с едой.
   - Так вот как вы ищете этого сукина сына? -  раздраженно  поинтересовался
Эндрю. - Грызете томатные чипсы?
   - Вообще-то я не собирался брать чипсы. Ограничиваю калории. - Кук  нажал
на кнопку, и на металлический поднос шлепнулся пакетик. Кук  открыл  дверцу,
достал его.
   - Превосходно. Полицейский, следящий за своим здоровьем.
   - Здоровье - главное, - провозгласил Кук и надорвал пакетик. - Если у вас
есть здоровье - за остальным дело не станет.
   - Я хотел бы знать, что вы делаете  для  того,  чтобы  отыскать  негодяя,
проникшего в здание института.
   - Делаю свою работу, доктор Джонс. Посидите со мной? - Он указал на  один
из столиков. - У вас такой вид, будто вы хотите выпить. Я имею в виду кофе.
   Глаза Эндрю блеснули холодным голубоватым блеском, отчего лицо его  сразу
стало жестким и  решительным.  Столь  разительная  перемена  заставила  Кука
изменить первоначальное мнение о докторе Джонсе.
   - Я не хочу сидеть, - процедил Эндрю, - и я не хочу никакого кофе.  -  Он
готов был убить этого полицейского. - Моя сестра  часто  работает  допоздна,
детектив. И, соответственно, остается одна в пустом здании.  Если  бы  вчера
вечером она не почувствовала себя плохо, она могла бы быть  здесь  во  время
взлома. И я мог бы потерять кое-что поценнее бронзовой статуэтки.
   - Я понимаю вашу тревогу.
   - Боюсь, что не вполне.
   - У меня самого есть  семья.  -  Несмотря  на  отказ,  Кук  повернулся  к
автомату с напитками. - Вы какой пьете?
   - Я.., черный, - буркнул Эндрю. - Просто черный.
   - Раньше я тоже пил черный кофе.  Мне  его  недостает,  -  вздохнул  Кук,
глядя, как кофе льется в пластиковый  стаканчик.  -  Позвольте  вас  немного
успокоить, доктор Джонс. Обычно взломщик - особенно умный - не  нападает  на
случайных свидетелей. Понимаете, он лучше  вообще  откажется  от  дела,  чем
влипнет в такую историю. Он даже оружие с собой не носит, потому  что,  если
его сцапают, это автоматически увеличит срок на несколько лет.
   Кук поставил кофе на столик, сел и выжидательно  посмотрел  на  Эндрю.  И
Эндрю сдался. Он сел, глаза потухли, лицо смягчилось.
   - Может, этот тип не типичный вор.
   - Да, возможно, но если он  так  умен,  как  я  думаю,  то  соблюдал  все
правила. Никакого оружия, никаких контактов. Туда и обратно.  Если  бы  ваша
сестра оказалась в институте, он постарался бы с ней не столкнуться.
   - Вы не знаете мою сестру. - Кофе подействовал на него умиротворяюще.
   - Сильная женщина ваша сестра?
   - Дело не в этом. На нее недавно  напали,  прямо  перед  нашим  домом.  У
грабителя был нож, а она безумно этого боится. Ее буквально парализовало  от
страха.
   - Когда это произошло? - быстро взглянул на него Кук.
   - Пару недель назад. - Эндрю запустил руку в свою шевелюру.  -  Грабитель
швырнул ее на землю, забрал бумажник, сумочку. - Он отхлебнул кофе. - На нее
это сильно подействовало, да и на меня тоже. И при одной мысли  о  том,  что
она могла оказаться здесь, когда вор...
   - Этот тип воров не бьет женщин и не ворует кошельков.
   - Может быть. Но того грабителя так и не поймали. Он напугал  ее,  забрал
ее вещи и спокойно скрылся. Слишком уж много на Миранду свалилось - и это, и
Флоренция... - Эндрю осекся, поняв, что расслабился и выболтал то,  чего  не
следовало. - Но вы хотели со мной о чем-то поговорить.
   - Нам полезна любая информация, доктор Джонс. - Кук сопоставил: нападение
и грабеж менее месяца назад, и жертва та же... -  Вы  сказали,  ваша  сестра
вчера вечером себя неважно чувствовала. Что с ней случилось?
   - У нее был трудный разговор с Флоренцией, -  коротко  пояснил  Эндрю.  -
Конфликт с нашей матерью. Сестру это здорово расстроило.
   - Ваша мать в Италии?
   - Она  живет  и  работает  там.  Возглавляет  "Станджо".  Лабораторию  по
тестированию и исследованию произведений искусства. Это  одно  из  отделений
нашего института.
   - Вы и ваша сестра не очень-то ладите со своей матерью?
   Эндрю выпил  кофе,  выпрямился  и  взглянул  на  Кука.  Глаза  его  вновь
посуровели.
   - Наши семейные отношения полиции не касаются.
   - Да это я так, для полноты картины.  Кроме  того,  институт  -  это  ваш
семейный бизнес. Знаете, а следов взлома нет.
   У Эндрю дернулась рука, и он пролил кофе на столик.
   - Простите?
   - Следов взлома ни на одной из дверей  нет.  -  Кук  показал  пальцем  на
наружную и внутреннюю двери. - Обе были заперты. Чтобы войти, нужен  ключ  и
код, верно?
   - Да. Этим входом пользуются только начальники отделов. У  нас  отдельные
входы для руководства и для рядовых сотрудников.
   - Мне нужен список начальников отделов.
   - Да, конечно. Вы думаете, это кто-то из работающих здесь?
   - Я ничего не думаю. Чем больше думаешь,  тем  больше  ошибаешься.  -  Он
добродушно улыбнулся. - Просто обычная процедура.

***

   Кража в институте была  главной  новостью  в  одиннадцатичасовом  выпуске
местных  "Новостей".  В  Нью-Йорке  ей  уделили  тридцать  секунд  в   конце
получасового выпуска. Растянувшись на диване  в  своей  квартире  с  окнами,
выходящими на Центральный парк, Райан потягивал коньяк, наслаждался ароматом
толстой кубинской сигары и внимательно слушал сводку, отмечая детали.
   Их было немного. В Нью-Йорке полно своих преступлений и  скандалов.  Если
бы Джонсы не были таким известным семейством,  а  институт  не  славился  бы
далеко за пределами Новой Англии, нью-йоркское  телевидение  о  краже  и  не
упомянуло бы.
   Полиция ведет расследование. Райан хмыкнул, вспомнив о Куке.  Райан  знал
такой тип полицейских. Потрепанный, въедливый, всегда стремится во что бы то
ни стало закрыть дело. Приятно, что именно такой детектив будет расследовать
его последнее дело. Достойное завершение карьеры.
   Следствие  разрабатывает  несколько  версий.  Это  означало,  что  версий
никаких нет, просто полиции неохота терять лицо.
   На экране возник кадр: из здания института выходит Миранда. Райан сел. Ее
волосы были собраны в тугой узел на затылке. Это она специально для  камеры,
подумал он, вспомнив, какой она выглядела потерянной и несчастной, когда  он
поцеловал ее на  прощание.  Лицо  Миранды  на  экране  было  спокойным,  она
держалась с достоинством. Холодная как лед. Так и подмывает  растопить  этот
лед. Он бы это сделал, будь у него побольше времени.
   Ему нравилось, что она стойко переносит  неприятности.  Миранда  сильная.
При всей своей застенчивости  и  склонности  к  унынию  она  справится.  Еще
денек-другой - и ее жизнь вернется в обычную  колею.  Потрясение  сгладится,
страховку выплатят, полицейские закроют дело и забудут о нем.
   "А у меня, -  размышлял  Райан,  пуская  колечки  дыма  в  потолок,  -  в
результате  довольный  клиент,  прекрасное  завершение   карьеры   и   масса
свободного времени впереди".
   А может быть, он нарушит  свои  правила  и  возьмет  Миранду  с  собой  в
Вест-Индию на пару недель. Солнце, песок и секс. Ей это, несомненно,  пойдет
на пользу.
   Да и ему будет невредно.

***

   Вся квартира Энни Маклин могла поместиться в гостиной Райана Болдари,  но
из ее окна тоже был виден парк. Если выглянуть из спальни, повернуть  голову
и хорошенько всмотреться в даль. Однако Энни и этого было довольно.
   Мебель, может и старая,  зато  цвета  все  еще  яркие.  Ковер  куплен  на
распродаже, но Энни вычистила его как следует шампунем - выглядел как новый.
И эти огромные розы по краям ковра ей очень нравились.
   Полки она сама сколотила, покрасила их темно-зеленой краской и расставила
книги, купленные, когда библиотека распродавала свое  имущество,  перед  тем
как закрыться.
   По большей части здесь стояли классические произведения. Книжки,  которые
она не удосужилась прочесть в школе, зато  с  удовольствием  читала  сейчас.
Энни  всегда  выкраивала   часок-друтой   для   чтения.   Устраивалась   под
сине-зеленьм полосатым пледом, связанным матерью, и погружалась с головой  в
мир Хемингуэя, Стейнбека или Фицджеральда.
   Два  года  назад  она  решила  себя  побаловать  и  на  Рождество  купила
проигрыватель. С тех пор у нее набралась обширная коллекция дисков.
   В молодости она слишком много работала, так что времени на книги и музыку
вечно не хватало. Неудачная беременность, разбитое сердце ожесточили ее: она
дала себе твердое обещание добиться чего-то в этой жизни.
   Но в один несчастливый день она поддалась  чарам  Бастера.  Этого  сукина
сына с хорошо подвешенным языком и замашками прожигателя жизни.
   Желание завести свою семью, свой дом настолько застили ей глаза, что  она
очертя голову выскочила за механика,  постоянно  сидевшего  без  работы,  но
имевшего дорогие привычки и неуемный интерес к блондинкам.
   Ей хотелось ребенка. Она надеялась, что господь даст ей  другого,  взамен
того, что она потеряла.
   Век живи, век учись, часто повторяла Энни.  Она  и  училась.  Сейчас  она
независимая женщина с собственным крепким делом; и у нее достаточно  времени
и желания, чтобы развивать свои мозги.
   Энни любила слушать разговоры  посетителей,  их  мнения  и  суждения  она
сравнивала со своими собственными. Она была уверена, что за шесть лет в баре
"У Энни" узнала куда больше о политике, религии, сексе и экономике, чем если
бы проучилась в колледже.
   Ну а если и бывали ночи, когда ей  отчаянно  хотелось,  чтобы  ее  кто-то
выслушал, обнял, прижал к себе, посмеялся ее шуткам, - что ж,  такова  плата
за независимость. Ничего не поделаешь.
   По собственному опыту она  знала,  что  мужчины  не  любят  слушать,  они
предпочитают сами чесать языком да бездельничать. Или трахаться.
   Уж лучше жить одной.
   Однажды, мечтала Энни, она купит себе дом, может быть, даже  с  садом.  И
еще она не прочь завести собаку. Работать  станет  меньше,  наймет  бармена,
даже отдыхать поедет. Сначала, разумеется, в  Ирландию.  Ей  очень  хотелось
посмотреть на горы - ну и на пабы, конечно.
   Она достаточно настрадалась от унижения, когда  ей  отказывались  дать  в
долг и говорили, что она затеяла слишком уж рискованное дело.
   Нет, такое с ней больше не повторится.
   Всю прибыль Энни вкладывала в дело, кое-что вкладывала в надежные  акции.
Богатства ей не нужно, но и нищей она больше не будет.
   Родители Энни всю жизнь балансировали на грани бедности.  Они  старались,
как могли, но у ее отца - благослови его  господь  -  деньги  утекали  между
пальцев как вода.
   Когда  три  года  назад  родители  переезжали  во  Флориду,  Энни  крепко
поцеловала  их,  немного  поплакала  и  потихоньку  сунула  матери   пятьсот
долларов. Эти деньги достались ей нелегко,  но  зато  матери  хватит,  чтобы
залатать дыры на первых порах.
   Энни звонила им раз в неделю, по воскресеньям, когда включался пониженный
тариф, а  каждые  три  месяца  посылала  чек.  Она  постоянно  обещала  себе
навестить их, но за все время удалось выбраться только два  раза,  да  и  то
ненадолго.
   Энни думала  о  родителях,  когда,  отложив  книгу,  смотрела  "Последние
новости". И отец, и мать обожали Эндрю. Они, конечно, ничего не знали о  той
ночи на пляже, о зачатом, а потом потерянном ребенке.
   Энни тряхнула головой, отгоняя от себя эти  мысли.  Выключила  телевизор,
взяла чашку с остывшим чаем и пошла в каморку, которую домовладелец  называл
кухней.
   И тут вдруг в дверь постучали. Энни глянула на дробовик,  который  всегда
стоял возле двери; другой, точно такой же, она держала в баре  под  стойкой.
Ей, слава богу, никогда не  приходилось  ими  воспользоваться,  но  так  она
чувствовала себя спокойнее.
   - Кто там?
   - Это Эндрю. Пусти меня скорей. Твой хозяин плохо топит подъезд, я совсем
окоченел.
   Хотя ей совсем не хотелось принимать у себя позднего гостя, Энни  скинула
дверную цепочку, отперла замок и открыла дверь.
   - Уже поздно, Эндрю.
   - Разве? - спросил он, хотя и видел,  что  она  -  в  махровом  халате  и
толстых шерстяных носках. - А я увидел у тебя свет  и  зашел.  Ладно,  Энни,
будь человеком, пусти меня.
   - Пить я тебе не дам.
   - Ничего. - Шагнув в комнату, он вытащил из кармана пальто бутылку.  -  У
меня с собой. Поганый сегодня денек, Энни.  -  Он  смотрел  на  нее  глазами
побитой собаки, и у Энни сжалось сердце. - Мне так не хочется идти домой.
   - Ладно. - Злясь одновременно и на него, и на саму себя,  Энни  пошла  на
кухню и вернулась с широким стаканом. - Ты взрослый человек, хочешь  пить  -
пей.
   - Хочу. - Он налил себе, выпил. - Спасибо. Ты "Новости" смотрела?
   - Да. Сочувствую. - Она села на кушетку и засунула "Моби  Дика"  поглубже
за подушки. Она не могла бы объяснить почему, но ей стало бы стыдно, если бы
он увидел, что она читает.
   - Полицейские считают, что это кто-то из своих. - Он выпил, усмехнулся. -
Дикость какая-то. Одни из главных подозреваемых - мы с Мирандой.
   - Господи, с чего бы это вы стали красть у самих себя?
   - Так бывает. Страховая компания  тоже  ведет  свое  расследование.  Наши
действия тщательно изучаются.
   - Это обычная процедура. -  Встревоженная,  Энни  взяла  его  за  руку  и
усадила рядом с собой.
   - Да. Обычная процедура. Я любил эту бронзовую статуэтку.
   - Какую? Которую украли?
   - Было в ней что-то такое... Юный Давид,  идущий  на  великана  с  камнем
против меча. Мужество. Как раз то, чего мне всегда не хватало.
   - Что ты с собой делаешь? - звенящим от раздражения голосом спросила она.
   - Я никогда не бился с великанами, - задумчиво сказал Эндрю и налил  себе
еще. -  Я  плыл  по  течению  и  выполнял  указания.  Пора  тебе  заведовать
институтом, Эндрю, говорят мои родители. И я спрашиваю: когда  приступать  к
работе?
   - Ты любишь свой институт.
   - Счастливое совпадение. Если бы они велели мне ехать на Борнео и изучать
местные обычаи, я бы поехал.  Нам  пора  пожениться,  говорит  Элайза,  и  я
назначаю число. Я хочу развестись,  говорит  она,  а  я:  да,  дорогая,  мне
заплатить адвокату?
   "Я беременна,  говорю  я,  -  подумала  Энни,  -  и  ты  говоришь:  давай
поженимся".
   Эндрю внимательно изучал содержимое своего стакана.
   - Я никогда не восставал против системы, потому  что  считал:  да  ладно,
какая разница, чего там. Это характеризует Эндрю Джонса далеко не  с  лучшей
стороны.
   - Значит, легче пить, чем пытаться что-то сделать?
   - Может быть. - Но Эндрю отставил стакан, чтобы доказать самому себе, что
может обойтись и без него. - Я не сделал того, что должен был сделать тогда,
много лет назад, Энни, не поддержал тебя. Потому что боялся. Их боялся.
   - Я не хочу об этом говорить.
   - Мы никогда об этом не говорили, потому что я был уверен - ты не хочешь.
Но ты же сама об этом заговорила на днях.
   - Не надо было. - В голосе ее звучала легкая паника. - Дела прошлые.
   - Это наши дела, Энни. -  Он  говорил  мягко,  потому  что  тоже  услышал
панические нотки.
   - Все, хватит.. -  Она  отодвинулась,  крепко  обхватила  себя  за  плечи
руками.
   - Ладно. - Почему старые раны кровоточат, когда есть совсем свежие? -  Мы
беседовали о жизненном кредо Эндрю Джонса. Так что я сижу и  терпеливо  жду,
когда полицейские скажут: вы свободны, в тюрьму садиться не надо.
   Он потянулся за бутылкой, но на этот раз она вырвала ее, унесла в кухню и
вылила виски в раковину.
   - Черт, Энни!
   - Тебе не нужно виски, чтобы растравлять себе душу, Эндрю. Ты и без  него
прекрасно справляешься. Твои родители тебя не любили. Это, конечно, хреново.
- Накопившееся раздражение наконец вырвалось наружу. - Мои меня любили, но я
все  равно  оплакиваю  по  ночам  свое  разбитое  сердце.  Твоя  жена   тебя
недостаточно любила. Тоже хреново. А мой муж надувался пивом и трахал  меня,
когда вздумается, не спрашивая на то моего согласия.
   - Господи, Энни. - Он  не  знал,  даже  не  представлял  себе,  что  дело
обстояло именно так. - Извини.
   - Нечего извиняться! - взорвалась она. -  Обойдусь.  Я  справилась.  И  с
тобой, и с муженьком, которого выгнала, как  только  поняла,  что  совершила
ошибку, выйдя за него замуж.
   - Не говори так. - Теперь начал злиться Эндрю.  Он  встал,  глаза  гневно
засверкали. - Не надо сравнивать то, что было у нас с тобой, и то, что  было
у тебя с твоим мужем.
   - Тогда и ты не сравнивай то, что было  между  нами,  с  твоим  браком  с
Элайзой.
   - Я и не сравниваю. Это совсем разные вещи.
   - Конечно, черт возьми! Она же такая красивая, такая великолепная! - Энни
ткнула Эндрю пальцем в грудь, так что он отступил на шаг. - И,  может  быть,
ты недостаточно сильно ее любил. Иначе бы ты ее не отпустил. Если ты чего-то
действительно хочешь, ты этого добиваешься. Ты, может,  с  великанами  и  не
сражаешься. Но все, что тебе надо, получаешь.
   - Она хотела уйти! - заорал Эндрю. - Нельзя  заставить  кого-то  насильно
любить тебя!
   Она оперлась руками на стол, закрыла глаза и, к его  великому  удивлению,
начала смеяться.
   - Это уж точно. - Сейчас она сама не знала, плачет или смеется. -  Может,
ты и заработал ученую степень, доктор Джонс, но ты - полный дурак. Ты дурак,
а я устала. Я хочу спать. Уходи.
   Она прошла мимо него, в глубине души надеясь, что он схватит  ее.  Но  он
этого не сделал, и она ушла в спальню одна.  Услышав,  как  хлопнула  дверь,
Энни зарылась головой в подушку и, уже не сдерживаясь, разрыдалась.

Глава 10

   Кука всегда восхищали всякие технические чудеса. Когда двадцать три  года
назад он зеленым юнцом пришел в полицию, он обнаружил, что работа  детектива
- это многочасовое сидение на телефоне, кипы бумажек и хождение от  двери  к
двери. Никаких захватывающих приключений, которые расписывает Голливуд  и  о
которых он - молодой и горячий - мечтал, выбирая себе профессию.
   В выходные Кук собрался порыбачить. Погода была в самый раз. Но по дороге
он вдруг завернул в участок - так, по наитию. Он верил в эти свои  внезапные
интуитивные желания.
   На его столе среди вороха  других  бумаг  лежал  отчет,  напечатанный  на
компьютере симпатичным молодым офицером по имени Мэри Чейни.
   Сам  Кук  относился  к  компьютеру  с  уважительной  осторожностью.   Так
полицейский приближается к наркоману в темном переулке. Ты  выполняешь  свою
работу, делаешь все, как надо, но может случиться все, что угодно,  если  ты
допустишь хоть один неверный шаг.
   Главным сейчас было дело Джонсов, потому что они богатые и у  них  личные
связи в правительстве. Постоянно держа в голове это дело, Кук попросил  Мэри
исследовать сходные преступления и составить по ним отчет.
   Обычным способом он собирал бы эту информацию не один день.  А  компьютер
взял и выдал: раз - и готово. Кук откинулся на спинку стула  и  углубился  в
отчет. О рыбалке он и думать" забыл.
   За последние десять  лет  шесть  аналогичных  случаев,  а  совпадающих  в
некоторых деталях - вдвое больше.
   Нью-Йорк, Чикаго, Сан-Франциско, Бостон, Канзас-Сити