ложение вызывало у нас
сильнейшее  беспокойство.  Но поскольку  мы  были заняты  другими делами,  о
военной акции  не могло быть  и  речи,  и  нам  приходилось  выпутываться из
положения в  меру  своих сил. В  марте 1941 года положение ухудшилось. Рашид
Али, сотрудничавший с немцами, стал премьер-министром и начал вместе с тремя
видными  иракскими офицерами  подготавливать заговор.  Эту четверку прозвали
"золотым   квадратом".   В   конце   марта   регент  Эмир   Абдулла   Иллах,
сочувствовавший англичанам, бежал из Багдада.
     В  этот  момент  было особенно  важно  обеспечить  безопасность  Басры,
главного порта Ирака на  Персидском заливе, и  я  написал  министру по делам
Индии.
     Премьер-министр -- министру по делам Индии 8 апреля 1941 года
     "Положение  в  Ираке обострилось.  Мы  должны  обеспечить  безопасность
Басры, так как  американцы все энергичнее настаивают на создании там большой
авиасборочной  базы,  куда  они  могли бы  непосредственно  доставлять  свои
самолеты. Этот план представляется весьма важным, поскольку центр войны явно
перемещается на Восток".
     Главнокомандующий   войсками  на   Среднем  Востоке   генерал   Окинлек
немедленно  предложил  направить  в Басру пехотную  бригаду  и полк  полевой
артиллерии,  большая   часть  которого  уже   находилась   на  борту  судна,
направлявшегося в Малайю. Другие войска должны были последовать за  ними как
можно  скорее.  18  апреля  бригада,  не  встретив  никакого  сопротивления,
высадилась  в Басре под прикрытием  английского батальона,  который накануне
был  доставлен в Шуайбу  на самолетах.  К правительству  Индии  обратились с
просьбой  как можно скорее послать еще две бригады, также  предназначавшиеся
для Малайи.
     Премьер-министр -- министру иностранных дел 20 апреля 1941 года
     "Сэру  Кинэхэну  Корнуоллису 1  следует  разъяснить, что  мы
посылаем войска в Ирак главным образом для того, чтобы обеспечить  прикрытие
и создание в  Басре большой сборочной базы, и что все  происходящее в других
районах  страны,   кроме  Хаббании,  имеет   в  настоящий  момент  абсолютно
второстепенное  значение.   Мы  воспользовались   правами,  предоставляемыми
договором,  чтобы обосновать эту  высадку  и  избежать кровопролития,  но  в
случае  необходимости  для обеспечения высадки  была  бы  использована сила.
Поэтому наше положение в Басре опирается не  только  на договор, но также на
новые события, являющиеся следствием войны".
     1 Английский посол в Багдаде. -- Прим. авт.

     Когда в  соответствии  с  этим наш посол уведомил Рашида  Али,  что  30
апреля в Басру прибудут новые транспорты, тот сказал, что не может разрешить
никаких новых высадок, пока  войска, уже находящиеся в  Басре, не проследуют
через порт. Генералу Окинлеку было сказано, что  высадка должна тем не менее
продолжаться, и Рашид Али, который рассчитывал  на помощь германской авиации
и даже германских авиадесантных войск, был вынужден действовать.
     Его первый враждебный шаг был направлен против Хаббании, нашей  учебной
авиабазы в Иракской  пустыне. 29  апреля 230 английских женщин  и детей были
переброшены  на  самолетах  из  Багдада в Хаббанию. Всего в  полевом  лагере
находилось  несколько  больше 2200 военных и не менее  9 тысяч штатских лиц.
Таким  образом,  летное училище  стало весьма  важным объектом.  Вице-маршал
авиации Смарт,  командовавший этими  частями, принял смелые  и своевременные
меры  предосторожности, чтобы справиться с нарастающими осложнениями. Прежде
летное  училище  имело в  своем  распоряжении  самолеты лишь  устарелых  или
учебных   типов,   но  теперь  из  Египта  прибыло  несколько   истребителей
"глэдиэйтер", и 82 самолета всех типов были разбиты на четыре эскадрильи. 29
апреля  из Индии прибыл на самолетах английский батальон. Сухопутная оборона
7-мильного  плацдарма, обнесенного  лишь  одной  проволочной изгородью, была
весьма  недостаточной.  30 апреля иракские  войска из Багдада  появились  на
плато,  с  которого  просматривались и  аэродром,  и  лагерь  на  расстоянии
какой-нибудь мили.  Вскоре они получили подкрепления  из Багдада, так что их
численность составила  около  9 тысяч человек.  Они располагали 50 орудиями.
Следующие  два  дня  прошли в бесплодных  переговорах, а на  рассвете 2  мая
началось сражение.

     * * *
     С момента возникновения этой новой  опасности генерал Уэйвелл  проявлял
крайнее нежелание брать на себя  добавочное бремя. Он  заявил, что  проведет
подготовку и сделает все возможное,  чтобы  создать  впечатление,  будто  из
Палестины готовятся выступить крупные  силы,  что могло бы оказать некоторое
влияние   на  иракское  правительство.  По  его  мнению,  силы,  которые  он
действительно  мог  бы  выделить,  были  недостаточны и  прибыли бы  слишком
поздно. Они не могли бы выступить раньше,  чем через неделю.  Их уход опасно
ослабил  бы  Палестину,  где   уже   делались  попытки  разжечь   мятеж.  "Я
неоднократно  предупреждал   Вас,  --  писал  он,   --  что   при   нынешних
обстоятельствах  Ираку нельзя оказать  никакой помощи из Палестины, и всегда
рекомендовал  избегать действий  в  Ираке... Мои  силы повсюду  напряжены до
предела,  и  я  просто не  могу позволить  себе  рисковать  частью  их  ради
предприятия, которое ничего не может дать".

     * * *
     При  поддержке начальников штабов я  поставил этот  вопрос на заседании
комитета  обороны, собравшегося  в  полдень.  Члены комитета  были настроены
решительно. По их указанию были разосланы следующие приказы:
     Начальники штабов -- генералу Уэйвеллу и другим заинтересованным лицам
     6 мая 1941 года
     "Комитет обороны  предлагает  поставить вице-маршала  авиации  Смарта в
известность  о  том,  что помощь ему будет оказана,  а пока что его долг  --
защищать Хаббанию до последнего".

     * * *
     В   это   время   в   Хаббании  эскадрильи  летной   школы   вместе   с
бомбардировщиками  "веллингтон"  из Шуайбы  на  Персидском заливе  атаковали
иракские войска  на плато. Те ответили  обстрелом лагеря и налетами авиации,
сбросившей бомбы и обстрелявшей лагерь из пулеметов. В этот день мы потеряли
убитыми и ранеными свыше 40 солдат. 22 самолета было уничтожено или выведено
из  строя. Несмотря на трудность взлета  под  артиллерийским огнем с ближней
дистанции,  наши  летчики  продолжали свои  атаки.  Противник  не  развернул
наступления  пехоты,   и  постепенно  его  батареи   были   подавлены.  Было
обнаружено, что вражеские артиллеристы не оставались у своих орудий во время
воздушного налета или даже при появлении наших самолетов над их головой.  Мы
полностью воспользовались их нервозностью и  на второй день  сумели выделить
часть авиации  для ударов по иракским  военно-воздушным  силам  и  их базам.
Ночью 3  и 4 мая  подразделения наземных  войск из Хаббании  нанесли удар по
противнику,  а  к  5  мая, после  четырехдневных  атак  английской  авиации,
противник не выдержал. В эту ночь он отступил с плато. Его преследовали, и в
результате весьма успешного  боя было захвачено  400 пленных, 12 орудий,  60
пулеметов и  10  бронеавтомобилей. Неприятельская  колонна,  двигавшаяся  на
помощь  из Эль-Фаллуджи,  была перехвачена  в  пути и уничтожена  40  нашими
самолетами,  посланными с  этой целью  из Хаббании. Таким  образом,  к 7 мая
осада  Хаббании  была  снята.  Защитники получили в  помощь  истребители  из
Египта; английские  женщины  и  дети были вывезены  на  самолетах  в  Басру.
Иракская   авиация,  насчитывавшая  около  60  самолетов,  была   фактически
уничтожена. Эти хорошие известия к нам поступали отрывочно и с опозданием.
     18   мая  в  Хаббанию   прибыл   авангард   хаббанийского   отряда   --
моторизованной  бригадной   группы  из  Палестины,   --   чтобы  возобновить
наступление  на противника, удерживавшего  теперь в Эль-Фаллудже  мост через
Евфрат. К этому времени иракцы не были единственным нашим врагом. 13  мая на
Мосульском аэродроме приземлились первые германские самолеты, и  с этих  пор
главной задачей нашей  авиации  было атаковать  их и  мешать их снабжению по
железной   дороге   из   Сирии.  Наступление   на   Эль-Фаллуджу   авангарда
"хаббанийского отряда"  и сухопутных частей гарнизона Хаббании произошло  19
мая.
     Наводнение закрыло прямой подступ с запада, и поэтому небольшие колонны
переправились через реку  выше города на  пароме,  чтобы отрезать защитникам
путь отступления. Другой  отряд высадил  авиадесант, чтобы перерезать дорогу
на Багдад. Ожидалось,  что это  наряду с воздушной  бомбардировкой  заставит
противника, силы  которого  составляли примерно  одну бригаду,  сдаться  или
разбежаться.  Но в конце  концов понадобилось предпринять сухопутную  атаку.
Расположившийся на западном берегу небольшой  отряд, задачей  которого  было
помешать ружейным огнем разрушению важного моста, получил приказ взять мост.
Он  проделал это  успешно и без потерь.  Противник отступил. Было  взято 300
пленных. Предпринятая через три дня контратака противника была отбита.
     Несколько  дней  ушло  на  подготовку к окончательному  наступлению  на
Багдад, в ходе которой наши самолеты, действуя против германской авиации  на
северных  аэродромах  Ирака,   окончательно  подавили  ее.  Позже  появилась
эскадрилья  итальянских истребителей,  но она ничего не добилась. Германский
офицер, которому было поручено координировать действия эскадрилий держав оси
с действиями иракских войск, сын фельдмаршала  Бломберга, из-за ошибки своих
же  союзников  приземлился в Багдаде с пулей в голове. Его преемник  генерал
Фельми,  хотя и  сел более  удачно, ничего не  мог сделать. Полученные им от
Гитлера строжайшие инструкции были датированы 23 мая, а к  этому времени все
шансы на успешное вмешательство держав оси были уже упущены.
     Наступление на  Багдад, начавшееся ночью  27 мая, развивалось  медленно
из-за сильных разливов и взорванных мостов через многочисленные оросительные
каналы.  Однако  30 мая наши передовые  части достигли окраины Багдада. Хотя
они были малочисленны,  а в городе находилась иракская дивизия, появление их
настолько напугало  Рашида Али и его  компаньонов, что  они в  тот  же  день
бежали  в  Персию   в  сопровождении  других  смутьянов   --  германского  и
итальянского посланников и бывшего иерусалимского муфтия. На следующий день,
31  мая, было  подписано перемирие, регент Ирака  был восстановлен на  своем
посту и к  власти пришло  новое  правительство.  Вскоре  наши  сухопутные  и
воздушные силы заняли все важные пункты в стране.
     Так в  самый  последний  момент  был  расстроен  план Германии  поднять
восстание в Ираке и без большого труда овладеть этим обширным районом.

        "Глава пятнадцатая"
        "Крит. Прибытие"
     Стратегическое значение Крита во всех наших средиземноморских делах уже
было   доказано  и  доводами,  и  событиями.  Английские   военные  корабли,
базирующиеся  на залив  Суда или  имеющие  возможность  пополнять там  запас
топлива, могли бы  хорошо защищать Мальту, что имело бы исключительно важное
значение.  Будь  наша  база  на Крите  хорошо защищена от воздушных налетов,
сразу  сказалось  бы  все  наше превосходство на  море, которое позволило бы
отразить любое нападение с моря. Но всего в 100 милях находилась итальянская
крепость Родос с ее обширными аэродромами и прекрасными сооружениями. Захват
и оккупация Родоса были  нашей целью с начала года, и из Англии для операций
против  Родоса или в заливе Суда --  в зависимости от обстоятельств  -- была
послана   передвижная   военно-морская   база,   замечательное    соединение
численностью  в 5300 человек, прекрасно обученных и подобранных. Кроме того,
в этот район, обогнув мыс  Доброй  Надежды,  прибыл  во  главе с полковником
Лейкоком  отряд  "коммандос"  численностью  более 2  тысяч человек,  который
вместе  с  формировавшейся в  Египте  английской 6-й дивизией  мог составить
ударную силу, способную захватить Родос. События  вынудили  нас отложить эту
операцию, а пока что появление на Родосе германской авиации сделало бы  Крит
весьма  уязвимым. Передвижная военно-морская база вместо того, чтобы  помочь
захватить и  удерживать Родос или строить  и укомплектовывать оборонительные
сооружения в заливе Суда, находилась на всякий случай в Александрии.
     На  самом  Крите  все шло ни  шатко ни валко.  Читатель  видел,  что  я
неоднократно предписывал  укрепить  залив Суда. Я даже употребил в отношении
его выражение "второй  Скапа-Флоу".  Остров находился в нашем владении почти
шесть  месяцев,  но снабдить гавань более  мощными  зенитными орудиями можно
было бы лишь  в  ущерб удовлетворению  других, еще  более  неотложных  нужд.
Командование на  Среднем Востоке  не смогло  также  изыскать  на  месте  или
где-либо еще рабочую силу для расширения аэродромов. Не могло  быть и речи о
том, чтобы послать на Крит крупный гарнизон или разместить на его аэродромах
сильную авиацию, пока Греция еще находилась в руках союзников.
     Однако все должно было  находиться  в состоянии готовности для принятия
подкреплений в  случае, если  бы они оказались в наличии и  если  бы  в этом
возникла необходимость. При этом не существовало какого-либо плана и не было
проявлено  настойчивости.   За   шесть   месяцев  сменилось   подряд   шесть
командующих. Средневосточному командованию следовало  бы  тщательнее изучить
условия,  в  которых Крит  можно было защитить от нападения с воздуха  или с
моря. Не была  предусмотрена необходимость создать на южной стороне острова,
в Сфакионе или Тимбакионе, если не гавань, то по  меньшей мере места высадки
и построить оттуда дорогу  к  заливу  Суда  и аэродромам,  что позволило  бы
посылать на западное побережье Крита подкрепления из Египта. Ответственность
за плохое изучение проблемы и за слабое выполнение данных указаний следует -
разделить между Каиром и Уайтхоллом.
     Только  после катастроф  в Киренаике, на Крите  и в Пустыне я  осознал,
какой перегруженной и непрочной была организация  генерала Уэйвелла. Уэйвелл
старался изо  всех сил, но штабной аппарат, находившийся в его распоряжении,
был слишком слаб, чтобы позволить ему справиться с массой дел, взваленных на
него одновременно четырьмя или пятью кампаниями.
     С завоеванием  немцами Греции Крит  стал  последним оплотом  греческого
короля и правительства и важным пунктом сосредоточения эвакуированных войск.
Мы могли быть уверены,  что взоры немцев обращены  на него.  Нам он  казался
важнейшим  аванпостом  Египта  и  Мальты.  Даже  в этом  водовороте неудач и
крушений, в котором мы сейчас барахтались, между властями  в метрополии и на
месте не  было никаких разногласий относительно необходимости удержать Крит.
"Я полагаю, -- телеграфировал Уэйвелл 16 апреля, -- что Крит будет удержан".
И на следующий день: "Мы готовимся эвакуировать (Грецию) и удержать Крит".

     * * *
     Мы  давно уже знали о стараниях Геринга  создать мощные силы, способные
провести  крупный авиационный десант. Это импонировало горячей  и фанатичной
нацистской молодежи  Германии.  Германская парашютная  дивизия была отборной
частью,  которую мы  учитывали  в  своих  планах  обороны метрополии  против
вторжения.  Однако любые планы вторжения требуют по  меньшей мере временного
господства в воздухе в дневное время. Во  время наступления  на Англию немцы
этого не  добились.  Другое дело было  на Крите.  Большое  и, как  казалось,
прочное превосходство в воздухе на Балканах и над Эгейским морем было теперь
главным оружием противника.
     Никогда  за все  время  войны наша разведка  не была  так верно и точно
осведомлена. Германские  штабы в порыве ликования и сумятицы, охватившей  их
после захвата Афин, не соблюдали обычной секретности, а наши агенты в Греции
действовали  активно  и отважно. В последнюю  неделю апреля  мы получили  из
заслуживающих  доверия  источников  точную  информацию  о  предстоящем ударе
немцев. От  настороженных  ушей  и  глаз  нельзя  было  скрыть  передвижения
германского  11-го  авиакорпуса  и  охватившего  его  возбуждения,  а  также
лихорадочного накапливания в греческих гаванях небольших судов.
     Все указывало на предстоящее нападение на Крит с воздуха и с  моря.  Ни
при одной  операции  я не  затрачивал лично столько  труда,  чтобы изучить и
взвесить  факты или чтобы добиться  понимания  главнокомандующими  и местным
командованием размаха предстоящего наступления.
     28  апреля  наше  Объединенное  разведывательное  управление  в Лондоне
представило свою оценку масштаба и характера замыслов врага против  Крита. В
этой оценке управление выразило уверенность, что  в самое ближайшее время на
Крите будут одновременно высажены авиационный и  морской десанты. Управление
полагало, что  противник может  собрать  на  Балканах  для  всех  целей  315
бомбардировщиков  дальнего  действия,   60  двухмоторных  истребителей,  240
пикирующих бомбардировщиков и  270 одномоторных истребителей; что  он  может
сбросить   во   время   первого   вылета   3--4   тысячи   парашютистов  или
авиадесантников  и  что  он  в состоянии производить  2--3 вылета  в день из
Греции  и 3--4  с Родоса, всякий раз в  сопровождении  истребителей. Высадке
авиационного  и  морского  десантов   будут  предшествовать  налеты  тяжелых
бомбардировщиков,  а  в  войсках  или  судах  для морского десанта не  будет
недостатка.
     Об этом было немедленно передано по телеграфу в каирский штаб.
     Я предложил начальнику имперского генерального штаба поставить во главе
командования  войсками  на  Крите  генерала  Фрейберга,  а  начальник  штаба
предложил это Уэйвеллу, который немедленно дал свое согласие.
     Фрейберг и Уэйвелл не питали никаких иллюзий.
     Генерал Фрейберг -- генералу Уэйвеллу 1 мая 1941 года
     "Сил,  находящихся в  моем распоряжении, совершенно недостаточно, чтобы
отразить  предполагаемое  нападение. Если только число истребителей не будет
значительно увеличено и  если  не  будут  выделены  военно-морские силы  для
борьбы с морским десантом, я не  смогу надеяться удержаться с помощью  одних
только сухопутных  войск, которые  в  результате  кампании  в Греции  лишены
сейчас   всякой  артиллерии,  не  имеют  достаточно  шанцевого  инструмента,
располагают   очень    небольшим    количеством   транспортных   средств   и
недостаточными  запасами   военного   снаряжения   и   боеприпасов.  Войска,
находящиеся  здесь, могут и будут сражаться,  но без  всемерной поддержки со
стороны флота и авиации они не могут надеяться отразить вторжение".
     Фрейберг не хотел верить,  что  нападение с воздуха  будет совершено  в
столь   гигантских   масштабах.   Больше   всего   он    опасался   сильного
организованного  вторжения с моря. Мы же надеялись, что флот помешает этому,
невзирая на слабость нашей авиации.
     Генерал Фрейберг -- премьер-министру, Англия 5 мая 1941 года
     "Я  нисколько не  тревожусь  насчет авиадесанта.  Я принял  свои меры и
считаю,  что смогу справиться  с положением  силами, которые имеются  в моем
распоряжении. Совсем другое дело -- сочетание атаки с моря и с воздуха. Если
это  произойдет  прежде,  чем  я  получу  орудия  и  транспортные  средства,
положение будет  трудным. Но я надеюсь, что даже и в этом  случае все  будет
хорошо, если только флот сумеет прийти на помощь.
     Когда  мы получим снаряжение и транспорт и  будем располагать некоторым
дополнительным количеством истребителей,  Крит можно будет удержать. Пока же
в течение некоторого периода мы будем уязвимыми".

     * * *
     Географическое положение Крита осложняло проблему его обороны. Там была
лишь одна дорога, идущая вдоль северного побережья, и на нее были  нанизаны,
как на нитку, все уязвимые пункты острова.
     Каждый   из  этих   пунктов  должен  был  сам  обеспечивать  себя  всем
необходимым.
     Стоило врагу перерезать эту дорогу  и прочно удерживать ее,  как уже не
могло  быть никакого  общего  резерва, который мо