а наши  действия,  утверждая,  что они  опорочили цель, ради  которой
американцы  вступили в войну.  Государственный департамент,  возглавлявшийся
Стеттиниусом,  выступил с подчеркнуто критическим  заявлением.  Англия  была
охвачена волнением. "Тайме" и  "Манчестер гардиан" заявили, что они осуждают
нашу   политику,   которую   они   назвали   реакционной.   Сталин,  однако,
неукоснительно  и  лояльно придерживался нашего  соглашения,  достигнутого в
октябре,  и в  течение всех этих долгих недель боев с коммунистами на улицах
Афин от "Правды" и "Известий" не было слышно ни слова упрека.
     Английские войска все еще продолжали упорно сражаться в центре Афин, но
превосходящий по численности противник теснил их. Мы вели бои за каждый дом,
сражаясь с противником, который не менее чем на четыре пятых состоял из лиц,
одетых в гражданскую одежду.
     В разгар  всех  этих волнений  в Афины прибыли фельдмаршал Александер и
Макмиллан.  11 декабря мы  получили  первое  сообщение  об их  миссии.  Наше
положение  было хуже, чем мы  ожидали. "Английские войска, -- телеграфировал
Александер,  --  по  существу  находятся  в  осаде в центре города". Путь  к
аэродрому был  ненадежным. Гавань Пирей не находилась под нашим контролем, и
разгрузка  судов  там  была  невозможна.  У  войск,  сражавшихся  в  городе,
оставался  лишь  шестидневный   запас  продовольствия  и  трехдневный  запас
боеприпасов.  Александер предложил тотчас же очистить порт и путь к  Афинам,
немедленно  доставить подкрепления из  Италии,  создать склады  и,  "надежно
соединив оба конца гантелей,  предпринять требуемые операции по очистке Афин
и Пирея".
     12  декабря  военный  кабинет  предоставил  Александеру полную  свободу
действий в отношении всех необходимых военных мероприятий.
     Я получил от  греческой  3-й  горной бригады, которая лояльно сражалась
вместе с нами, благодарственное послание за каши попытки защитить их страну;
в  послании также  выражалось  сожаление  по  поводу  того,  что  англичанам
приходится  проливать  свою  кровь.  Они  просили  меня  стать  их  почетным
командиром.
     Однако от Гарри Гопкинса поступило предупреждение:
     Гарри Гопкинс -- премьер-министру 16 декабря 1944 года
     "Настроение общественности  здесь  быстро ухудшается  из-за  ситуации в
Греции,
     Признаюсь, что в условиях одновременного ведения боев в Европе и  Азии,
когда  от  всех  требуется  максимальная  энергия  для  нанесения  поражения
противнику, я  весьма обеспокоен поворотом дипломатических событий,  которые
привлекают внимание общественности к некоторым нашим трудностям.
     Я не знаю,  что  могут сказать публично президент  или  Стеттиниус,  но
вполне возможно, что один из них или оба они  должны  будут прямо заявить  о
нашем  твердом  намерении  сделать  все,  что  мы   можем,  для  обеспечения
свободного и надежного мира".
     Мы все были согласны с этой целью, но вопрос заключался в том, можно ли
добиться этого, разрешив коммунистам захватить  всю  власть в Афинах. Именно
об этом и шла речь.
     В Канаде Маккензи Кинг также испытал  на себе неблагоприятную реакцию в
связи с нашей политикой  в Греции, реакцию, получившую  широкое  выражение в
США.
     Я послал  Маккензи Кингу телеграммы, которыми я обменялся с президентом
в августе, и обратил его внимание на Казертинское соглашение, которое к тому
времени  было  опубликовано. Я сказал ему,  что  я  получил устное  согласие
Сталина на наше вступление в Грецию и освобождение Афин. "Хотя, -- писал я в
заключение, -- все  это  дело  устроено  коммунистами, Сталин  до сих пор не
выступил с каким-либо официальным заявлением по поводу наших действий".
     Из  уважения ко всем этим  фактам,  доводам и  призывам  Маккензи  Кинг
воздержался  от того,  чтобы  отмежеваться  от наших  действий  в  публичном
заявлении.
     Теперь,  несколько  лет  спустя,  вспоминая об  этих событиях,  кажется
удивительным, насколько  ход событий полностью оправдал политику, за которую
я и мои коллеги так упорно боролись. У меня  самого она  никогда не вызывала
никаких сомнений, так как  я совершенно ясно видел, что  коммунизм будет той
опасностью,  с  которой  цивилизации придется  столкнуться  после  поражения
нацизма и фашизма. Нам не было суждено завершить  задачу в  Греции. Однако в
конце  1944 года мне  и в голову не приходило, что немногим больше чем через
два  года  государственный  департамент  при  поддержке   подавляющей  части
американского общественного мнения  не  только воспримет  и будет продолжать
начатую нами политику, но и пойдет на  дорогостоящие и решительные действия,
даже  военного  характера,  чтобы  довести  эту  политику  до  ее  успешного
завершения. Как  сообщают, 21 марта 1947 года государственный секретарь  США
Дин Ачесон,  давая показания в комиссии палаты представителей по иностранным
делам,   заявил:   "Наличие   в    Греции   правительства,   контролируемого
коммунистами,  рассматривалось бы  как  угроза для безопасности  Соединенных
Штатов".

        "Глава девятнадцатая"
        "РОЖДЕСТВО В АФИНАХ"
     Уличные бои  в  Афинах усиливались. 15 декабря  фельдмаршал  Александер
предупредил  меня,  что крайне важно  быстро добиться урегулирования  и  что
лучше всего сделать это через архиепископа Дамаскиноса. "В противном случае,
--  телеграфировал  он,  --  я опасаюсь,  что, если сопротивление повстанцев
будет продолжаться с таким же упорством, как в настоящее время, мне придется
послать  новые крупные  подкрепления с итальянского фронта, чтобы обеспечить
захват  всего района  Пирей, Афины площадью 50 квадратных миль, застроенного
домами".
     Премьер-министр --  фельдмаршалу  Александеру, Италия  17 декабря  1944
года
     "1. Продвижение ЭЛАС к центру Афин  кажется мне весьма серьезным делом,
и я  хотел  бы  получить  ваше  мнение о том,  сможем  ли  мы  теперь, когда
поступают подкрепления, удержаться  в центре города и разгромить противника.
Имеете  ли  вы  в  виду какие-либо иные подкрепления,  помимо  4-й  дивизии,
бронетанкового  полка и  двух  оставшихся бригад 46-й дивизии? Существует ли
сейчас   какая-либо   опасность  массовой   капитуляции   английских  войск,
окруженных   в   городе   Афины,  за  которой  последовало  бы   истребление
поддерживающих  нас греков. Военный кабинет желает получить  от вас доклад о
боевой обстановке в этом отношении.
     У нас нет ни  малейшего намерения  подчинить себе Грецию или
оккупировать  ее.  Наша  цель  заключается  в  том,  чтобы   обеспечить
основу,       на       которой       широко
представленное   правительство   Греции   сможет
действовать и  создать национальные  вооруженные силы,
чтобы  обеспечить свое положение  в Аттике. После этого мы уйдем, так  как у
нас нет никаких иных интересов в Греции, кроме сочувствия и чувства долга.
     Греческий  король  в пространном,  наполненном вескими  доводами письме
категорически  отказался  назначить регента и  в особенности архиепископа, к
которому  он  лично  питает недоверие. Я  получил  различные
сведения  об   архиепископе,  который,  как
говорят,  поддерживает  тесную связь  с  ЭАМ  и  сам  является  весьма
честолюбивым  человеком.  Мы  еще  не  решили,  следует  ли  нам  преодолеть
сопротивление  короля и  каким образом сделать это.  В  противном
случае не будет никакой конституционной основы и останется только прибегнуть
к насилию,  соучастниками  которого нам придется стать. Проблема  еще больше
усложнится,   если  окажется,   как   это   утверждает   король,   что   его
премьер-министр и правительство рекомендуют ему не назначать регента. В этом
случае  может  получиться  так,  что мы  наказываем  короля  за  то,  что он
выполняет свою конституционную присягу, и что  мы
сами    назначаем    диктатора.     Поэтому
кабинет    решил    выждать     дальнейшего
развития  военных  событий,  прежде чем  принять
окончательные и важные решения.
     Лично   я   считаю,  что   нам   необходимо   бесспорно
обеспечить      военное      превосходство,     прежде
чем   пойти  на  соглашение,  но
во   всяком  случае  я  хотел  бы  договариваться,  исходя  скорее  из
позиции   силы,   чем    из    позиции
слабости. Конечно, если вы  скажете мне, что  мы
не сможем установить контроль над Аттикой в сравнительно короткий
срок   без  трудностей,   то  они  не   таковы,  чтобы
обескуражить    нас     после     всех
тех   трудностей,  которые   мы   уже
преодолели".
     Ответ  Александера, который к этому времени сменил генерала Вильсона на
посту верховного главнокомандующего, был составлен в мрачных тонах.
     Фельдмаршал Александер -- премьер-министру 21 декабря 1944 года
     "Исходя  из  предположения,  что  ЭЛАС  будет продолжать  сражаться,  я
считаю, что можно будет очистить район Афины, Пирей и прочно удерживать его,
но  тем   самым  мы  еще  не  нанесем  поражения  ЭЛАС  и   не  заставим  ее
капитулировать.  Мы  недостаточно   сильны,  чтобы  пойти  дальше   этого  и
предпринять операции в континентальной Греции. В период германской оккупации
немцы держали  в континентальной  части  страны шесть-семь дивизий и,  кроме
того, войска на греческих  островах, равноценные четырем дивизиям.  При всем
этом они не могли постоянно обеспечивать  себе бесперебойные коммуникации, а
я сомневаюсь  в том, что  нам  будут противостоять меньшие  силы  и  меньшая
решимость, чем немцам.
     Нужно  тщательно следить за  намерениями немцев на итальянском  фронте.
Недавние  события на Западе, а также "пропажа" 16-й дивизии СС и наступившая
тишина на участке этой дивизии, которая противостоит американской 5-й армии,
служат  признаком  того,  что  готовятся какие-то  неожиданные  действия,  в
отношении  которых нам следует быть настороже. Я упоминаю об  этих факторах,
чтобы разъяснить  вам  военную ситуацию и подчеркнуть, что, по моему мнению,
греческая  проблема не  может быть разрешена  с помощью  военных  мер. Ответ
следует искать в политической области".
     Я ответил: Премьер-министр -- фельдмаршалу Александеру, Италия
     22 декабря 1944 года
     "1. Не может быть и речи о том, чтобы мы предприняли какие-либо военные
операции за пределами  района Афины,  Пирей.  Однако у  нас должна  быть там
военная основа, на которой могло  бы  функционировать то или иное  греческое
правительство. Я  надеюсь, что мы  установим свой  контроль  над  Аттикой  и
очистим Афины.
     2.  После этого  мы  не  собираемся  оставаться  в  Греции  дольше того
времени, которое может  понадобиться,  чтобы позволить новому правительству,
каково бы оно ни было, создать национальную армию или милицию в надежде, что
они смогут обеспечить проведение выборов, плебисцитов  и т. д.  Мы  не можем
обеспечить  политического  решения проблемы, если  будем  вести  переговоры,
пребывая в состоянии слабости и уныния. При нынешней ситуации в политическую
область можно вступить только через ворота успеха".
     Я решил  выехать,  чтобы  увидеть  все  самому  на  месте.  Я  испортил
рождество также и Идену,  предложив ему поехать  вместе  со мной, на  что он
сразу же  согласился.  Мы  крепко  проспали часов до восьми  рождественского
утра, когда мы совершили посадку в Неаполе для заправки горючим.
     Примерно в  полдень  мы  приземлились  на греческом аэродроме Каламаки,
который находился под охраной около двух тысяч хорошо вооруженных английских
летчиков.  Здесь  были  фельдмаршал  Александер,   Липер  и  Макмиллан.  Они
поднялись  в самолет, и мы почти три  часа обсуждали  военную и политическую
обстановку.   В   конце  концов  мы  достигли   полного   взаимопонимания  и
договорились о необходимых срочных мерах.
     Вместе с сопровождавшими меня  лицами я отправился  на ночь на  крейсер
"Аякс", стоявший на якоре в  Пирее. Нам сообщили, что  путь  свободен,  и  в
сопровождении  бронемашин мы покрыли расстояние в несколько миль  без всяких
приключений. На  "Аякс" мы поднялись еще до наступления темноты, и я впервые
подумал о том, что  уже рождество. В это  время в сопровождении своей  свиты
прибыл  архиепископ  --  колоссальная  фигура  в  одеянии  и  высокой  митре
сановного лица греческой церкви.
     Я сообщил военному кабинету о наших переговорах.
     Премьер-министр, Афины -- заместителю премьер-министра и другим
     26 декабря 1944 года
     "1.  По  прибытии  в  афинский  аэропорт министр  иностранных дел  и  я
совещались с фельдмаршалом Александером, Макмилланом и Липером.
     2.  Фельдмаршал Александер  дал ободряющую  оценку  военного положения,
которое  две  недели назад было мрачным, но теперь  значительно  улучшилось.
Однако  у  фельдмаршала  сложилось  определенное  мнение,  что  отряды  ЭЛАС
опираются  на   твердое   ядро  Сопротивления,  коммунистическое  по  своему
характеру, которое является более сильным,  чем  мы думали,  и  сломить  его
будет очень трудно. Если нам удастся отбросить силы ЭЛАС за пределы Афин, то
перед  нами  все  еще  будет  стоять сложная  задача,  когда  мы  попытаемся
полностью уничтожить эти силы.
     3.  Макмиллан и Липер  уведомили  нас,  что они  рассматривали вопрос о
созыве  совещания  всех политических руководителей с участием представителей
ЭЛАС.  Мы  считаем, что  созыв  подобного  совещания,  провозглашенная  цель
которого  заключалась бы  в  прекращении  братоубийственной  междоусобицы  в
Греции, позволил бы разъяснить всему миру наши намерения, даже  если бы ЭЛАС
отказалась  в нем участвовать.  Мы  также  согласились  с  тем,  что было бы
неплохо,  если бы  на  совещании  председательствовал  архиепископ. На нашем
совещании в  самолете  мы подготовили  текст  публичного заявления,  которое
Макмиллан   и   Липер   должны   показать   греческому  премьер-министру   и
архиепископу. Этот текст уже передан вам по телеграфу.
     4. Мы  высказали  пожелание,  чтобы  это  совещание  как можно  быстрее
превратилось в  совещание греков, хотя мы готовы оставаться на нем, пока это
будет приносить пользу. Когда пришло время изложить все это архиепископу, мы
уже  имели  уведомление,  что  он согласится  выполнить  свою роль. Когда он
явился, чтобы  увидеться  с  нами  на  борту "Аякса", он с  большой  горечью
говорил  о  зверствах ЭЛАС  и  о  тех  мрачных  и темных  силах,  на которые
опирается ЭАМ. Слушая его, невозможно было сомневаться в том, что  он сильно
опасается коммунистической, или, как он назвал ее, троцкистской,  комбинации
в  греческих  делах. Он  сказал  нам,  что  опубликовал  сегодня  энциклику,
осуждающую ЭЛАС за захват восьми тысяч заложников  из  представителей мелкой
буржуазии, в том числе многих  египтян,  которых  расстреливают по нескольку
человек в день. Он предупредил, что если женщины не будут освобождены, то он
сообщит  об  этом печати  всего  мира.  После некоторых  пререканий  у  него
сложилось впечатление,  что женщины будут освобождены. Вообще  он  вызвал  у
меня  большое доверие. Это  блестящая личность, и  он  сразу  же  согласился
председательствовать  на  совещании.  Мы  просим  американских  и  советских
представителей в Афинах присутствовать  в  качестве наблюдателей.  Совещание
назначено на 26 декабря, в 4 часа дня.
     5.  По моей  просьбе архиепископ пошлет  мне  предложения  относительно
повестки  дня  совещания. Я  не могу  заранее сказать, что выйдет  из  всего
этого. Конечно, может быть, представители ЭЛАС отклонят приглашение. В таком
случае они покажут  всему миру,  что безудержно стремятся  к власти. Если же
они согласятся, то  я  не думаю,  что существуют  большие шансы  на создание
объединенного правительства. На меня произвела большое  впечатление глубокая
ненависть к  коммунистам в стране, особенно если судить по тому, что говорил
архиепископ. Мы не  сомневались  в этом  и до  того,  как  прибыли сюда. Это
положение подтверждается всем тем,  что мы  слыхали  до настоящего  времени.
Можно не сомневаться в том,  как стал бы голосовать народ  в Афинах, если бы
он получил такую  возможность, и мы должны постоянно помнить о необходимости
предоставить ему такую возможность.  Мы  пошлем вам  дальнейшие отчеты после
завтрашней встречи с представителями ЭЛАС, если они прибудут".
     Я, конечно, держал президента в курсе событий.
     На  другое утро, 26 декабря, в святки, я отправился  в посольство.  Бои
шли  на  расстоянии  мили  от  нас,  и я  помню,  что, когда  мы  собирались
спуститься на берег,  слева, довольно  близко  от "Аякса", раздалось три или
четыре  взрыва  и  поднялись  столбы воды.  На  берегу нас ожидала машина  и
воинский  отряд. Мы  загромыхали  по  дороге  в  посольство  без  каких-либо
приключений. Там  я снова встретил архиепископа,  на которого  мы собирались
поставить такую большую ставку. Он  согласился на все,  что было предложено.
Мы разработали процедуру  совещания, которое должно было состояться  днем. Я
уже пришел к убеждению, что ему отведена видная роль во всей этой сумятице в
Греции.
     Совещание началось в греческом министерстве иностранных дел 26 декабря,
примерно в 6  часов вечера. После наступления темноты мы заняли наши места в
большой мрачной комнате.  Зима в  Афинах холодная, но никакого отопления  не
было, и несколько керосиновых ламп тускло освещали помещение. Я сидел справа
от  архиепископа  вместе с  Иденом,  а фельдмаршал находился  слева от него.
Американский  посол Маквиг,  французский посланник Белен и советский военный
представитель  приняли  наше  приглашение.   Трое  коммунистических  лидеров
опоздали, и я уже выступал, когда они вошли в комнату.  В своем  выступлении
я, в частности, заявил:
     "Когда мы прибыли сюда вчера, мы подумали, что было бы неплохо устроить
совещание  за круглым столом. Лучше попытаться приложить все  усилия,  чтобы
вновь превратить Грецию  в  один из факторов  победы, и это следует  сделать
сейчас. Поэтому  у нас была беседа с премьер-министром г-ном Папандреу... Мы
предложили  ему провести совещание, подобное  этому.  Несмотря на то  что  в
Бельгии  и на германской границе развернулись большие сражения, г-н Иден и я
прибыли сюда, чтобы спасти Грецию  от жалкой судьбы и обеспечить ей  большую
славу и хорошую репутацию. Г-н Папандреу тотчас же сообщил нам, что он будет
приветствовать проведение подобного совещания, и теперь  мы  все встретились
здесь, в этом  городе,  где  с минуты  на  минуту  можно услышать поблизости
стрельбу.   Следующий  шаг  англичан  заключался  в  том,  чтобы  пригласить
архиепископа  председательствовать  на  этом  греческом  совещании.   Мы  не
намереваемся мешать вашим переговорам. Мы, англичане, и другие представители
великих  объединенных   победоносных   держав,   предоставим  вам,   грекам,
возможность  самим  вести  переговоры под  руководством этого  выдающегося и
почтеннейшего гражданина и  не  станем беспокоить  вас,  если  вы  снова  не
пошлете за  нами.  Мы можем немного подождать, но  у нас много других дел  в
этом мире,  охваченном  страшной  бурей. Я  надеюсь,  однако, что совещание,
которое начинается сегодня здесь, в Афинах,  снова вернет Греции ее  славу и
влияние среди союзников и  миролюбивых  людей  всего мира,  обеспечит охрану
границ  Греции  от  какой-либо опасности  с севера и  позволит каждому греку
наилучшим образом  показать  себя  и  свою страну  в  глазах всего  мира.  В
настоящий  момент  все  взоры  обращены  к  этому  столу,  и мы,  англичане,
надеемся, что независимо от того, что происходило  в пылу борьбы и каковы бы
ни были  возможные недоразумения, мы сохраним между Грецией и Англией старую
дружбу, сыгравшую столь заметную роль в обеспечении независимости Греции".
     Генерал Александер резко добавил, что героические войска Должны были бы
сражаться в Италии, а не против английских войск в Греции.
     Как  только  нам  удалось  сломать  лед  и  греки, причинившие  столько
страшных  обид  друг  другу,  приступили  к  переговорам  вокруг  стола  под
председательством  архиепископа и как только  были  произнесены  официальные
речи, пре