преля в 8  часов 30
минут вечера, а позже, в 10 часов, из  Росайта вышла 2-я эскадра крейсеров в
составе двух крейсеров и пятнадцати эсминцев. 1-я эскадра крейсеров, которая
производила  погрузку  войск   в  Росайте  на  случай   возможной  оккупации
норвежских  портов,  получила  приказ  высадить  солдат  на  берег  даже без
снаряжения и как  можно  скорее  присоединиться  к  флоту  в  море. Крейсеру
"Орора"  и шести  эсминцам, производившим погрузку войск в устье реки Клайд,
приказали  направиться   в  Скапа-Флоу.  Все  эти  важные  мероприятия  были
согласованы с  главнокомандующим флотом. Одновременно  продолжалась операция
по расстановке мин  в фиордах  в  районе Нарвика. Эту  операцию осуществляли
четыре   эсминца  под  прикрытием   линейного  крейсера  "Ринаун",  крейсера
"Бирмингем" и восьми эсминцев. Немцы знали, что наш флот в море, так как  мы
подслушали,  как  одна  немецкая  подводная  лодка,  находившаяся  в  районе
Оркнейских островов, передавала  длинное сообщение,  когда  наш флот покидал
Скапа-Флоу.  Между тем 2-я  эскадра крейсеров,  находившаяся  у  Абердина  и
державшая  курс  на север,  сообщила, что ее выслеживает вражеский самолет и
что, вероятно, около полудня ее  атакуют. Военно-морской  флот и королевские
воздушные  силы принимали все меры, чтобы иметь в этом районе истребители. В
нашем распоряжении не было авианосцев, но у нас были летающие лодки. Местами
стоял  густой  туман,  но мы полагали, что на севере  видимость лучше и  что
погода улучшится.
     Военный кабинет учел мое  заявление и предложил мне передать норвежским
военно-морским властям полученные нами  сведения о  передвижении  германских
военных кораблей. Общее мнение было, что цель Гитлера -- захват Нарвика.
     9  апреля Чемберлен  вызвал нас в  8 часов 30 минут  утра на  заседание
военного кабинета для обсуждения германского вторжения в  Норвегию и Данию в
той мере, в какой факты нам были тогда известны. Военный кабинет  решил, что
я  должен  уполномочить  главнокомандующего флотом  метрополии  принять  все
возможные  меры,  чтобы очистить Берген и  Тронхейм  от вражеских сил, и что
начальники  штабов должны осуществить  подготовку к отправке  экспедиционных
войск, чтобы захватить эти два порта и оккупировать Нарвик. Однако войска не
подлежали отправке, пока не выяснится ситуация на море. Во вторник 9  апреля
шторм,  сильный ветер и снежная  буря  на  море высоко  вздымали  волны.  На
рассвете "Ринаун" заметил в море примерно в пятидесяти милях  от Вест-фиорда
два  корабля, шедших без огней.  Это были "Шарнхорст" и "Гнейзенау", которые
только что выполнили свою задачу конвоирования десантных войск, доставленных
в Нарвик. "Ринаун" открыл огонь сперва на дистанции восемнадцать тысяч ярдов
и  скоро   попал  в   "Гнейзенау",   выведя  из  строя   приборы  управления
артиллерийским  огнем  орудий  главного калибра и  вынудив его на  некоторое
время  прекратить  огонь.  Второй  германский корабль  прикрыл  его  дымовой
завесой,  и оба они  повернули затем  на  север.  Хотя "Ринаун" напрягал все
силы,  пытаясь догнать германские корабли,  они в  конце  концов скрылись из
виду в северном направлении.
     9 апреля утром адмирал Форбс с главным флотом вышел на траверз Бергена.
В 6 часов 20 минут утра он запросил у  военно-морского министерства сведения
о численности германских  сил  в этом порту,  поскольку намеревался  послать
туда  соединение  крейсеров  и  эсминцев   под  командованием  вице-адмирала
Лейтона,   чтобы  атаковать  любые  германские  корабли,  какие   там  будут
обнаружены.
     Вечером  того  же  дня  флот и  главным образом  корабли  вице-адмирала
Лейтона подверглись мощным налетам авиации.  Эсминец "Гурка" был потоплен, а
крейсера "Саутгемптон"  и "Глазго" повреждены бомбами, упавшими  неподалеку.
Кроме того, прямое попадание получил  и флагманский корабль "Родней", но его
мощная броневая палуба предотвратила серьезные повреждения.
     Атака  крейсеров  на Берген  была отменена. Адмирал  Форбс предложил  с
наступлением  сумерек  10  апреля  бросить  в  атаку  самолеты-торпедоносцы,
базирующиеся на авианосец "Фьюри". Военно-морское министерство согласилось с
этим планом и распорядилось также, чтобы вечером 9 апреля предприняли налеты
бомбардировщики  королевских воздушных  сил, а  утром 10 апреля --  самолеты
морской  авиации, базирующиеся  в  Хатстоне (Оркнейские  острова). Между тем
наши крейсера и эсминцы  продолжали блокировать подходы к Бергену. Воздушные
налеты оказались успешными, и тремя бомбами, сброшенными с самолетов морской
авиации,  был  потоплен крейсер "Кенигсберг". "Фьюри" был  затем направлен в
Тронхейм.
     Тем временем в проливах Скагеррак и Каттегат действовали наши подводные
лодки. 8 апреля ночью они заметили  и  атаковали,  но безуспешно,  вражеские
суда, направлявшиеся из Балтийского моря на север. Однако 9 апреля подводная
лодка "Труант" потопила в районе Кристиансана германский крейсер "Карлсруэ",
а на следующую ночь подводная лодка "Спирфиш" торпедировала карманный линкор
"Лютцов", возвращавшийся  из  Осло.  Кроме того, подводные лодки потопили  в
течение  первой недели  данной кампании по  меньшей  мере  девять  вражеских
транспортов с войсками  или  боевым снаряжением,  нанеся противнику  большие
потери  в  живой  силе. Наши потери тоже  были велики;  в  апреле на  хорошо
защищенных  подступах  в  Балтийское  море  немцы  потопили  три  английские
подводные лодки.
     9 апреля утром  положение в  Нарвике было неясным. Надеясь предупредить
захват  немцами  этого  порта, главнокомандующий  флотом  приказал  капитану
Уорбэртон-Ли,  командовавшему нашими эсминцами,  войти  в  фиорд  и помешать
любой высадке.
     В соответствии с этим капитан  Уорбэртон-Ли с пятью  эсминцами из своей
флотилии,  "Харди",  "Хантер",  "Хэвок",  "Хотспер"  и  "Хостайл",  вошел  в
Вест-фиорд.
     10  апреля, в туман и снежную бурю, пять английских эсминцев прошли  по
фиорду  и на рассвете  стали  напротив  Нарвика.  В  порту  находилось  пять
вражеских  эсминцев. В  первой  же атаке "Харди"  торпедировал  корабль,  на
котором развевался  вымпел  германского  командира, причем сам командир  был
убит.  Другой  эсминец   был  потоплен  двумя  торпедами,  а  остальные  три
подверглись  такому  сильному  орудийному  обстрелу,  что не  могли  оказать
эффективного сопротивления.
     Возвращаясь после  третьей атаки, капитан Уорбэртон-Ли  заметил, что из
Херьянгс-фиорда приближаются три корабля. Это были немецкие эсминцы, которые
раньше стояли на якоре в Балланген-фиорде.  Вскоре заговорили тяжелые орудия
на  германских  кораблях.  Мостик  на  "Харди"  был  разрушен,  Уорбэртон-Ли
смертельно ранен.
     Между  тем  "Хантер" был потоплен, а "Хотспер" и  "Хостайл", получившие
повреждения,  направились  вместе  с  "Хэвоком"  в открытое море. Противник,
который преграждал  им  путь,  к  этому  времени  уже  не  был  в  состоянии
остановить их.
     9 апреля Рейно и Даладье вместе с адмиралом Дарланом вылетели в Лондон,
и  во  второй  половине дня  состоялось  заседание союзнического  верховного
военного  совета,  чтобы  обсудить  то,  что  министры  назвали  "действиями
Германии,  явившимися  следствием установки мин в норвежских территориальных
водах". Чемберлен сразу же указал, что действия противника, несомненно, были
запланированы   заранее,  совершенно  независимо  от   осуществляемых   нами
мероприятий. Это было очевидно даже в то время. Рейно информировал  нас, что
французский   военный  комитет  под  председательством  президента  утром  в
принципе  решил ввести  войска  в Бельгию, если  немцы  совершат  нападение.
Добавление к этим войскам, заявил он,  восемнадцати  -- двадцати бельгийских
дивизий  плюс  укорачивание  линии фронта фактически ликвидирует перевес сил
немцев на Западе. Франция будет готова  связать эту операцию со сбрасыванием
речных мин в Рейн.  Рейно  добавил, что полученные им  сведения из Бельгии и
Голландии  свидетельствуют  об  угрозе  нападения  Германии  на эти  страны,
которое, по  одним сообщениям,  должно  произойти через несколько дней, а по
другим -- через несколько часов.
     Английский  военный  министр, касаясь  вопроса  об  отправке в Норвегию
экспедиционных  войск,  напомнил   совету,  что   две   английские  дивизии,
первоначально  укомплектованные  для  помощи  финнам, были  затем посланы во
Францию.  В  Соединенном  Королевстве  сейчас  имеется   только  одиннадцать
батальонов.  Два  батальона отплывают в  тот же день  вечером.  Остальные по
различным причинам не будут готовы к отплытию еще три-четыре дня.
     Совет решил, что в порты на норвежском побережье,  где только возможно,
должны  быть  посланы  крупные  контингенты  войск и разработаны  совместные
планы. Французской альпийской дивизии приказали погрузиться на корабли через
два-три дня. Мы заявили, что сможем отправить в этот же вечер два английских
батальона, еще пять батальонов -- в ближайшие три дня и еще четыре батальона
-через  две  недели,  всего  одиннадцать  батальонов.  Любые  дополнительные
английские войска для Скандинавии пришлось бы брать из  Франции. Должны быть
приняты  соответствующие меры для оккупации  Фарерских  островов, и Исландии
будут даны заверения, что ей  окажут защиту. Были  согласованы  мероприятия,
касающиеся  действий  военно-морских  флотов  на  Средиземном  море в случае
вмешательства  Италии.  Было  решено также, что  бельгийскому  правительству
должны  быть  срочно  сделаны  представления,  предлагающие  ему  пригласить
союзные войска на территорию  Бельгии. Наконец, было подтверждено, что, если
Германия  начнет  наступление  на  западе  или  вступит  в   Бельгию,  будет
осуществлена операция "Ройал Мэрин".
     Я отнюдь не был  удовлетворен тем, что до сих пор произошло в Норвегии.
Я писал адмиралу Паунду:
     10 апреля 1940 года
     "Немцам  удалось  занять  все  порты  на  норвежском  побережье,  кроме
Нарвика, и, чтобы изгнать их из  любого из этих портов, потребуются операции
крупного масштаба. Нейтралитет Норвегии и наше уважение к этому нейтралитету
помешали нам воспрепятствовать этому жестокому нападению.  Теперь необходимо
занять иную  позицию.  Нам придется мириться с тем, что  наши  северные базы
будут  подвергаться  налетам  с более  близких  дистанций. Мы  должны  будем
запереть вход  в Берген с помощью наблюдаемых  минных  полей и сосредоточить
усилия на захвате Нарвика, что потребует длительной и суровой борьбы.
     Мы должны немедленно обеспечить себе на норвежском  побережье  одну или
две  базы для заправки горючим. За Нарвик надо  бороться. Хотя нас полностью
перехитрили, нет никаких  оснований  полагать, что  длительная  и  серьезная
борьба в  этом  районе  не истощит силы  противника в  большей степени,  чем
наши".
     В  течение трех  дней  нашу  страну  наводняли  сообщения  и  слухи  из
нейтральных государств. К  ним  прибавились торжествующие заявления немцев о
потерях,  которые  они причинили английскому военно-морскому флоту, и об  их
мастерски  осуществленной  операции   по  захвату   Норвегии,   несмотря  на
превосходящую  мощь английского  флота.  Было очевидно,  что  Великобританию
опередили,  застигли  врасплох  и,  как  я писал начальнику  военно-морского
штаба, перехитрили.  Страну охватило возмущение, и  весь  гнев обрушился  на
военно-морское  министерство.   В  четверг   11  апреля  я   предстал  перед
взволнованной и возмущенной палатой общин. Я прибег к методу, который всегда
находил  наиболее действенным в подобных  случаях: спокойно, не  торопясь  я
изложил события в их последовательности, подчеркнув все неприятные истины. Я
впервые  публично объяснил,  в  каком невыгодном положении  мы  оказались  с
самого начала войны вследствие того, что Германия злоупотребляла  норвежским
коридором, иначе говоря "безопасным путем", и как мы наконец преодолели нашу
щепетильность, которая, "делая нам честь, в то же время причиняла вред".
     "Совершенно  бесполезно  порицать союзников за  то,  что они  не сумели
оказать  нейтральным странам существенную помощь и защиту,  если нас держали
на почтительном расстоянии до тех пор, пока Германия фактически не напала на
эти  нейтральные  страны в  соответствии  с  научно  подготовленным  планом.
Строгое  соблюдение  Норвегией  нейтралитета  в значительной степени явилось
причиной страданий, на которые она сейчас обречена, и ограниченности помощи,
которую  мы можем ей оказать.  Я надеюсь,  что  над  этим фактом поразмыслят
другие страны, которые, возможно, завтра, или  через неделю, или через месяц
окажутся жертвами  столь же тщательно разработанного германским штабом плана
их разгрома и порабощения".
     Палата слушала  все  с большим  одобрением  мой рассказ  о  событиях, о
которых я только что  получил  известия: о  происшедшем во  вторник сражении
между "Ринауном" и вражескими кораблями, о налете авиации на британский флот
у  Бергена и в особенности  о рейде  капитана Уорбэртон-Ли в порт Нарвик и о
его действиях там.
     Через полтора часа палата, по-видимому, уже была  настроена значительно
менее недоброжелательно. Через некоторое время ей можно  было  бы сообщить о
новых событиях.
     Утром  10  апреля  к флоту,  шедшему  к Нарвику,  присоединился  линкор
"Уорспайт". Узнав об атаке, предпринятой на рассвете капитаном Уорбэртон-Ли,
мы решили снова попытаться проникнуть  в порт. На следующий день (12 апреля)
пикирующие   бомбардировщики  с  авианосца  "Фьюри"   предприняли  налет  на
вражеские корабли  в порту  Нарвик. Налет  совершался при  ужасной погоде  и
плохой видимости. Были отмечены четыре  попадания в эсминцы, мы потеряли два
самолета.  Мы  не  могли  удовлетвориться  этими мерами.  Нарвик  был  очень
необходим нам,  и  мы  решили,  по  крайней  мере,  очистить  этот  порт  от
германских кораблей. Наступил кульминационный момент борьбы.
     Дорогостоящий  "Ринаун" в этом сражении не участвовал.  Адмирал Уитворт
перенес свой  флаг на "Уорспайт",  и в полдень 13 апреля его корабль вошел в
фиорд под  эскортом девяти  эсминцев и пикирующих бомбардировщиков  "фьюри".
Минных полей в фиорде не было, но эсминцы отогнали одну  вражескую подводную
лодку;  вторая  подводная   лодка   была  потоплена   корабельным  самолетом
"суордфиш"  с  "Уорспайта".  Этот  самолет  обнаружил также  один германский
эсминец, который прятался в небольшом фиорде, чтобы из засады выпустить свои
торпеды в линкор.  Этот эсминец быстро потопили. В 1 час 30 минут пополудни,
когда наши корабли прошли через узкую часть залива и находились в двенадцати
милях  от  Нарвика, впереди  в  дымке  показались  пять  вражеских эсминцев.
Немедленно  началось ожесточенное сражение. В этом втором морском сражении у
Нарвика были  потоплены  или сильно  повреждены восемь  вражеских  эсминцев,
которые уцелели после атаки кораблей капитана Уорбэртон-Ли.  Мы  не потеряли
ни  одного корабля.  На следующий день  рано утром "Уорспайт" ушел,  взяв на
борт  раненых с  наших  эсминцев. "У меня сложилось  впечатление, --  заявил
адмирал Уитворт, -- что в  результате сегодняшнего сражения вражеские войска
в Нарвике сильно напуганы. Поэтому я рекомендую незамедлительно занять город
главными десантными войсками". У  входа в порт остались  два  эсминца, чтобы
наблюдать за событиями.

        "Глава тринадцатая"
        "Нарвик"
     На протяжении жизни многих поколений Норвегия  с  ее скромным и суровым
населением,  занятым  торговлей,  судоходством, рыболовством и  земледелием,
стояла в стороне  от треволнений мировой политики. В далекое  прошлое отошли
дни,  когда  викинги  предпринимали  походы  с  целью  покорить  и  разорить
значительную часть  известного тогда мира.  Столетняя война,  Тридцатилетняя
война, войны  Вильгельма III и Мальборо, потрясения времен Наполеона и более
поздние конфликты  оставили Норвегию нетронутой  и невредимой.  Значительная
часть народа  думала  до сих пор о нейтралитете,  и  только  о нейтралитете.
Крохотная армия и  население,  желавшее  лишь одного -- мирно  жить в  своей
гористой  и  полуарктической стране,  стали теперь жертвой  новой германской
агрессии.
     Многие  годы  Германия  выражала  свою  искреннюю симпатию и  дружеские
чувства  к Норвегии.  После предыдущей войны несколько тысяч  немецких детей
нашли пищу и  кров в Норвегии. Теперь, живя в Германии, они стали взрослыми,
и многие из них превратились в ярых нацистов. Был  и майор Квислинг, который
с  горсткой  молодежи скопировал  фашистское  движение  и  воспроизвел его в
незначительных  масштабах   в  Норвегии.   В  последние  годы   в   Германии
устраивались нордические собрания,  на которые приглашалось много норвежцев.
Норвегию  посещали  немецкие  лекторы,  артисты,  певцы  и  ученые  в  целях
содействия  развитию  общей  культуры.  Все   это   было  тесно  сплетено  с
гитлеровским военным планом, и таким образом был создан широко разветвленный
внутренний   прогерманский  заговор.  В  нем   каждый   сотрудник   немецкой
дипломатической  и  консульской  службы,  каждый   немецкий  торговый  агент
выполнял  свою  роль в  соответствии  с  указаниями немецкой дипломатической
миссии в Осло. Совершившееся ныне подлое и преступное  деяние можно сравнить
с Сицилийской вечерней и Варфоломеевской ночью.
     Председатель норвежского парламента Карл Хамбро писал:
     "Нападению на Польшу и позже на Голландию и Бельгию предшествовал обмен
нотами, были предъявлены  ультиматумы. В Норвегии же немцы под маской дружбы
пытались уничтожить государство за одну темную  ночь, молча,  вероломно, без
объявления войны,  без всякого  предупреждения.  Норвежцы были  поражены  не
столько самим актом агрессии, сколько сознанием, что великая держава, многие
годы  твердившая  о своих  дружеских  чувствах, вдруг оказалась  смертельным
врагом, что  мужчины и женщины, с которыми они  когда-то имели дружеские или
деловые  отношения,  которых  они  сердечно  принимали  у  себя  на  родине,
оказались шпионами и вредителями. Народ Норвегии был больше изумлен тем, что
уже много лет их немецкие друзья разрабатывали подробнейшие планы  вторжения
и последующего порабощения  его страны, чем нарушением Германией договоров и
всех международных обязательств".
     Король,  правительство, армия  и  народ,  как только  они осознали, что
происходит,   воспылали   лютой   ненавистью.   Но   было  слишком   поздно.
Проникновение  немцев  и  развернутая  ими  пропаганда  до  сих  пор  мешали
норвежцам  видеть события в истинном свете, а теперь ослабили их способность
к сопротивлению. Майор Квислинг, выступая  по  радио,  находившемуся в руках
немцев, представил себя как прогерманского правителя покоренной страны.
     Почти все  норвежские  должностные лица  отказались служить  ему. Армия
была  мобилизована и под командованием генерала Руге немедленно начала бои с
захватчиками, продвигавшимися из  Осло  на  север.  Патриоты, которые сумели
достать оружие, уходили  в  горы и леса. Король, правительство  и  парламент
выехали  сначала  в  Хамар,  в  ста  милях  от  Осло.  Немецкие  бронемашины
настойчиво преследовали их, и были  предприняты отчаянные попытки уничтожить
их бомбами  и пулеметным огнем с  самолетов. Они,  тем не  менее, продолжали
призывать  страну   к  упорному  сопротивлению.  Остальное  население   было
подавлено  и кровавым  террором  доведено  до угрюмой покорности. Норвежский
полуостров простирается почти на тысячу миль. Плотность населения  низкая, а
шоссейных  и железных  дорог  мало, особенно  на севере. Быстрота, с которой
Гитлер установил господство над Норвегией,  явилась значительным достижением
войны и политики и убедительным примером  немецкой напористости, коварства и
жестокости.
     Норвежское  правительство, до сих пор  холодно относившееся к нам из-за
страха  перед Германией,  теперь  отчаянно взывало о помощи. С самого начала
стало  очевидно,  что  мы не можем  спасти Южную Норвегию.  Почти  все  на