отовить такого рода план или
взять на себя ответственность за его выполнение. Общее желание и добрая воля
не могут преодолеть грубых фактов.
     Итак, резюмирую: я всегда  повторял идею, изложенную в моем меморандуме
президенту в декабре 1941 года, а именно:
     Английская  и  американская  освободительные армии должны высадиться  в
Европе в 1943  году. А  как  иначе  могли бы они высадиться крупными силами,
если не  из  Южной Англии? Не  должно предприниматься  ничего,  что могло бы
помешать этому, и нужно делать все, что способствует этому.
     Тем временем, когда  русские ведут гигантские бои изо дня в день против
главных ударных сил германской армии, мы не можем оставаться в  бездействии.
Мы должны вступить в бой с врагом. Этой решимостью были  полны также помыслы
президента. А  если так,  то что же нужно сделать  за  год  или 15  месяцев,
которые  должны  пройти  прежде,  чем  будет  возможно  осуществить  крупное
наступление  через Ла-Манш? Ясно, что оккупация Французской Северной  Африки
была сама по  себе возможной и  разумной, и она хорошо укладывалась в  общий
стратегический план.  Хотя я  надеялся и на "Торч",  и  на  "Юпитер", тем не
менее я никогда не намеревался допустить, чтобы "Юпитер" стал поперек дороги
операции  "Торч".  Трудности  сосредоточения и  сочетания в одном  неистовом
порыве всех усилий двух  могущественных стран были  таковы, что нельзя  было
допускать, чтобы какая-нибудь двусмысленность омрачала суждение.
     Следовательно,  единственным  способом  заполнить  разрыв  во  времени,
которое должно было пройти прежде, чем массы английских и американских войск
можно было бы ввести  в соприкосновение с немцами в Европе в 1943 году, была
англо-американская  оккупация  Французской  Северной  Африки  в  сочетании с
наступлением англичан на запад через Пустыню на Триполи и Тунис.

        "Глава девятнадцатая"
        "визит молотова"
     Когда  в  декабре  1941  года Иден  посетил  Москву,  он  столкнулся  с
конкретными требованиями русского правительства о признании советских границ
на Западе и в том виде, в каком они существовали в  то время. Русские хотели
добиться  в рамках  любого общего договора о  союзе определенного  признания
оккупации  ими  Прибалтийских  государств  и их  новой границы  с Финляндией
1. Иден отказался взять на себя какие-либо обязательства по этому
поводу,  подчеркнув,  между  прочим,  что  мы  дали  обещание  правительству
Соединенных Штатов  не вступать в ходе войны ни  в какие тайные соглашения о
пересмотре территориальных границ.
     1  Трудно  согласиться  с  тезисом  автора  об   "оккупации"
Советским Союзом  Прибалтийских государств. Известно,  что  советские войска
вступили на территорию Эстонии, Латвии и Литвы в соответствии с  договорами,
заключенными СССР с каждой из этих  стран  в сентябре -- октябре 1939 г. Эти
договоры  соответствовали  нормам  международного  права  тех лет,  являлись
правомерными и  действительными,  были  признаны  всеми  другими (кроме США)
государствами,  имевшими  дипломатические отношения  со странами Прибалтики.
Договоры  СССР с  Эстонией,  Латвией,  Литвой  определяли  статус  советских
войсковых контингентов на территории этих государств, в частности  их полное
невмешательство во внутренние дела и строгое соблюдение установленных правил
поведения при выходе (выезде) за пределы отведенных им  мест дислокации. Все
это не имело ничего общего с оккупацией.
     Что касается вступления Литвы, Латвии и  Эстонии в состав СССР, то  оно
явилось    результатом   отношений   Советского   Союза   с   Прибалтийскими
республиками,  сложившихся  летом  1940  г.,  внутренних  процессов  в  этих
государствах   в   конце  30-х   годов,  международной  ситуации  в   целом,
обусловленной ходом второй мировой войны.
     Черчилль,  как  видно   из   дальнейшего  текста,   стремился   сделать
Прибалтийские   государства   предметом  политического  торга,  опираясь  на
концепцию "оккупации" и "поглощения" Прибалтики Советским Союзом.

     К концу  этого  совещания  было  решено, что  Иден  передаст  советские
требования  как  английскому кабинету,  так и Соединенным  Штатам и что  они
должны быть рассмотрены в ходе будущих переговоров о заключении официального
англо-советского договора.  Правительство  Соединенных Штатов было полностью
информировано  о  том,  что  произошло.  Его  позиция  в  отношении  русских
предложений  была  резкой  и  отрицательной. С  американской  точки  зрения,
принятие  такого  рода  требований   было  бы  прямым  нарушением  принципов
Атлантической хартии.
     Когда вскоре после  вступления Америки  в войну  я прибыл в Вашингтон и
Иден сообщил мне о желании Советского правительства проглотить Прибалтийские
государства,  моя  реакция  на это  была  отрицательной.  Но  теперь,  тремя
месяцами позже, под давлением событий, я не думал, что эту моральную позицию
физически возможно  сохранить. В борьбе не на жизнь, а на смерть неправильно
брать на  себя большее бремя,  чем  в состоянии нести  те, кто  сражается за
великое  дело.  Мои взгляды в  вопросе  о  Прибалтийских государствах были и
остаются неизменными,  но  я  считал,  что  в  то время  я  не  мог  на  них
настаивать.
     Бывший военный моряк -- президенту Рузвельту 7 марта 1942 года
     "Возрастающая  серьезность войны  заставила  меня прийти  к выводу, что
принципы  Атлантической хартии не следует истолковывать  таким образом,  что
они  лишают  Россию  границ,  которые  она  занимала,  когда  на  нее напала
Германия. Это  было основой, на  которой Россия присоединилась к хартии, и я
полагаю, что русские, заняв эти  районы  в  начале  войны,  провели  суровый
процесс ликвидации враждебных элементов в Прибалтийских государствах и т. п.
Поэтому  надеюсь, Вы  сможете предоставить  нам свободу  рук для  подписания
договора,   которого  Сталин  желает  как   можно  скорее.  Все   предвещает
возобновление весной в громадных масштабах германского вторжения в Россию, и
мы   мало  что  можем  сделать,  чтобы  помочь  этой  единственной   стране,
ожесточенно сражающейся с германскими армиями".
     Президент  и государственный департамент, однако, оставались  при своем
мнении,  и,  как будет  видно  ниже,  мы в конечном счете  пришли к  лучшему
выводу.

     * * *
     Премьер-министр -- премьеру Сталину 9 марта 1942 года
     "1.  Я отправил  Президенту  Рузвельту  послание,  убеждая его одобрить
подписание  между  нами  соглашения относительно границ России по  окончании
войны.
     Я дал  специальные указания о том, чтобы обещанные нами поставки никоим
образом не прерывались и не поступали с опозданием.
     Теперь, когда погода улучшается, мы возобновляем как в дневное, так и в
ночное время свое мощное наступление на Германию с  воздуха.  Мы  продолжаем
изучать  другие меры для  того, чтобы  снять с Вашей  страны некоторую часть
бремени.
     Продолжающееся  продвижение  русских армий и  ужасные потери  врага,  о
которых известно, естественно, являются источником величайшего ободрения для
нас в период испытаний".

     Премьер Сталин -- премьер-министру 15 марта 1942 года
     "Очень  благодарен  Вам за  Ваше послание,  переданное  в  Куйбышеве 12
марта.
     Приношу  Вам признательность  Советского  Правительства  за сообщение о
принятых  Вами  мерах  по  обеспечению  поставок  для  СССР  и  по  усилению
воздушного наступления на Германию.
     Выражаю твердую уверенность в  том, что совместные усилия  наших войск,
несмотря на  отдельные неудачи, в  конечном счете сломят силы нашего  общего
врага и что  1942 год  будет решающим в повороте событий  на фронте борьбы с
гитлеризмом.
     Что касается  первого пункта  Вашего послания --  о границах СССР, то я
думаю,  что  придется еще  обменяться  мнениями  о  тексте  соответствующего
договора в случае, если он будет принят обеими сторонами для подписания".
     Президент  в то  время также  был  в хороших отношениях с Советами, и в
предыдущей главе мы видели его упоминание о визите Молотова в Вашингтон.  Он
предпочел бы, чтобы  уполномоченный прибыл сначала в Соединенные  Штаты,  но
Сталин запланировал иначе.
     Премьер Сталин -- премьер-министру 23 апреля 1942 года
     "... На днях Советское Правительство получило от г. Идена проекты  двух
договоров между СССР и Англией, существенно отличающиеся в некоторых пунктах
от текста договоров,  фигурировавших во  время пребывания г. Идена в Москве.
Ввиду того что это обстоятельство ведет к новым разногласиям, которые трудно
исчерпать  в порядке переписки, Советское  Правительство решило, несмотря на
все трудности, направить в Лондон В. М. Молотова для исчерпания путем личных
переговоров  всех вопросов, тормозящих подписание договоров.  Это тем  более
необходимо, что  вопрос о создании второго фронта в Европе,  поставленный  в
последнем послании Президента США г. Рузвельта на  мое имя с приглашением В.
М.   Молотова   в   Вашингтон   для   обсуждения   этого  вопроса,   требует
предварительного обмена мнений между представителями наших правительств.
     Примите  мой   привет   и   пожелание   успеха  в  борьбе   с   врагами
Великобритании".
     Премьер-министр -- премьеру Сталину 25 апреля 1942 года
     "Весьма  Вам  благодарен  за Ваше послание от 23  апреля. Мы,  конечно,
будем приветствовать визит  г-на  Молотова, с которым,  я  уверен, мы сможем
проделать  много  полезной  работы. Я  очень рад, что  Вы находите возможным
разрешить этот визит, который, я уверен, будет весьма ценным".
     Бывший военный моряк -- президенту Рузвельту 24 апреля 1942 года
     "По  поводу  того,  что  Вы  указываете  в Вашей  телеграмме о поездках
Молотова,  я получил  от  Сталина  послание,  в  котором говорится,  что  он
посылает М. сюда,  чтобы  обсудить  некоторые расхождения в проектах  нашего
соглашения, которые он желает уладить как можно скорее. Возможно, что он уже
в пути.  Как Вы понимаете, теперь я не могу предложить ему изменить  порядок
своих визитов.  Поэтому  в том случае,  если  Молотов  будет  сильно  на нас
нажимать,  я  предполагаю  согласиться на обсуждение наших  проектов и  буду
надеяться, что основные  трудности удастся уладить. Но я предложу ему, чтобы
он  затем  поехал  в  Вашингтон  и повидал Вас, прежде  чем  что-либо  будет
окончательно подписано".

     * * *
     Молотов  приехал только  20  мая,  и  на  следующее  же  утро  началось
официальное обсуждение. В тот день и  на  двух  следующих совещаниях русские
придерживались своей первоначальной позиции и даже подняли  конкретно вопрос
о согласии на  занятие  русскими Восточной Польши.  Это  было отвергнуто как
несовместимое с  англо-польским соглашением  от августа  1939  года. Молотов
поднял также вопрос относительно признания в секретном  соглашении претензий
России   к  Румынии.   Это   также  противоречило   нашей  договоренности  с
Соединенными Штатами. Переговоры в министерстве иностранных дел, которые вел
Иден,  хотя  и происходили  в самой дружественной обстановке,  шли поэтому к
тупику.
     Молотов приехал в Лондон, чтобы кроме решения вопроса о договоре узнать
наши взгляды по поводу  открытия второго  фронта. Ввиду этого утром 22 мая я
имел с ним официальную беседу.
     "Молотов начал с сообщения о том,  что Советское правительство поручило
ему  поехать в Лондон для обсуждения вопроса о создании второго  фронта. Это
не было новой  проблемой.  Впервые она была поставлена около десяти  месяцев
назад, а  затем  сравнительно  недавно  толчок  этому  был  дан  президентом
Рузвельтом,   который  предложил  г-ну  Сталину,  чтобы  он   (г-н  Молотов)
отправился в Соединенные  Штаты обсудить этот вопрос.  Хотя в данном  случае
инициатива  исходила  от  Соединенных Штатов, Советское правительство  сочло
целесообразным, чтобы он поехал в  Соединенные Штаты через Лондон, поскольку
именно  на Великобританию должна  выпасть  первоначально  главная задача  по
организации второго фронта.
     Цель его визита -- выяснить, как рассматривает английское правительство
перспективу отвлечения в 1942 году  по меньшей мере 40 германских дивизий из
СССР,  где   в  данный  момент  перевес  в  вооруженных  силах  принадлежит,
по-видимому, немцам.
     Отвечая Молотову, я  изложил ему  суть наших общих  взглядов  по поводу
будущих операций на континенте.  Во всех  предыдущих войнах контроль на море
давал державе, обладавшей им, великое преимущество -- возможность высадиться
по  желанию  на  неприятельском  побережье,  поскольку  противник был  не  в
состоянии подготовиться  во  всех  пунктах  к  отражению вторжения  с  моря.
Появление авиации изменило все  положение.  Например, во  Франции, Бельгии и
Голландии  противник может  за  несколько  часов  перебросить свою авиацию к
угрожаемым  пунктам в  любой части  побережья,  а  горький опыт показал, что
высадка десанта при наличии сильного неприятельского сопротивления в воздухе
не  является  разумным военным  предприятием.  Неизбежным последствием этого
является то, что  значительные участки  побережья  континента  не могут быть
использованы  нами  в  качестве мест для высадки войск и  судов.  Поэтому мы
вынуждены изучать  свои шансы  на  высадку в тех районах побережья, где наше
превосходство в  истребительной  авиации дало бы нам контроль  в воздухе. По
сути  дела,  наш  выбор  сводится  в  Па-де-Кале,  оконечности   Шербурского
полуострова  и  части  района Бреста. Проблема высадки войск в  этом  году в
одном  или  нескольких  из этих районов изучается,  и подготовка  ведется. В
своих планах мы  исходим  из  предположения,  что  высадка последовательными
эшелонами штурмовых  войск вызовет воздушные бои, которые, в случае если они
продолжатся  неделю или  десять  дней, приведут  к фактическому  уничтожению
неприятельской   авиации  на  континенте.  Когда  это  будет   достигнуто  и
сопротивление в  воздухе ликвидировано, в  других  пунктах побережья  смогут
быть  высажены десанты под прикрытием нашего превосходящего по силе морского
флота.
     Критическим  моментом  в разработке  наших  планов  и в  приготовлениях
является вопрос о специальных десантных судах, необходимых для осуществления
первоначального  десанта   на  весьма  сильно   обороняемом   неприятельском
побережье.  К несчастью, наши ресурсы в отношении  этого  специального  типа
судов  в  данный момент,  строго  ограничены.  Я  сказал, что уже  в августе
прошлого года, во время встречи в Атлантическом океане, я доказал президенту
Рузвельту  неотложную необходимость постройки Соединенными Штатами как можно
большего  числа танкодесантных и других  десантных судов. Позднее, в  январе
этого года,  президент согласился на то, чтобы Соединенные Штаты предприняли
еще большие усилия в деле строительства этих судов. Мы, со своей стороны, на
протяжении  более  чем года выпускаем столько десантных судов,  сколько  это
допускает наша потребность  в  строительстве судов для военного и  торгового
флотов, понесших тяжелые потери.
     Однако следует иметь  в виду два момента. Во-первых, при всем желании и
несмотря на все старания маловероятно, чтобы любой шаг, который мы смогли бы
предпринять  в 1942 году, будь он даже успешным, отвлек с Восточного  фронта
крупные  контингенты  неприятельских  сухопутных  сил.  В  воздухе,  однако,
положение другое:  на различных театрах военных  действий мы  уже  сковываем
около половины  истребительной  и  одну  треть  германской  бомбардировочной
авиации.  Если  наш  план  навязывания  воздушных сражений  над  континентом
окажется  успешным,  немцы,  возможно, столкнутся с необходимостью  выбирать
между  уничтожением  в  боях  всей  их истребительной авиации  на  Западе  и
отвлечением части своих военно-воздушных сил с Востока.
     Второй момент касается предложения г-на Молотова о том, что нашей целью
должно быть отвлечение из России не менее 40 германских дивизий (включая те,
которые  сейчас  находятся на  Западе). Следует  отметить,  что  в настоящий
момент перед нами  в Ливии стоят 11 дивизий оси, из которых 3 -- германские,
в  Норвегии  -- эквивалент 8 германских  дивизий и  во Франции,  Голландии и
Бельгии  -- 25  германских  дивизий.  Это  составляет в общей  сложности  44
дивизии.
     Но мы этим не удовлетворяемся,  и если можно будет предпринять какие-то
дальнейшие усилия или  разработать  план  облегчения  в этом  году  бремени,
лежащего  на России, мы  не поколеблемся сделать это  при  условии, что этот
план будет  здравым и разумным. Ясно, что ни делу русских, ни делу союзников
в целом  не  принесло бы  пользы,  если бы, действуя любой ценой только  для
того, чтобы  действовать,  мы  предприняли  операцию,  которая кончилась  бы
катастрофой и дала бы  противнику  повод  для похвальбы, а нас ввергла  бы в
замешательство.
     Молотов сказал, что он не сомневается в том, что Англия искренне желает
успеха Советской Армии в  боях против немцев этим летом. Каковы  же, с точки
зрения английского правительства, перспективы на советский  успех? Каковы бы
ни были его взгляды, он будет  рад услышать откровенное выражение  мнения --
будь то хорошее или плохое.
     Я сказал,  что  без детального знания ресурсов и резервов  обеих сторон
трудно  составить твердое суждение по этому вопросу. В прошлом  году военные
эксперты, включая германских,  думали, что Советскую Армию можно  подавить и
одолеть.  Оказалось, что  они  полностью  ошиблись.  В  конечном  результате
советские силы  нанесли поражение  Гитлеру и чуть  не  привели  его  армию к
катастрофе.  Поэтому союзники России  глубоко  верят  в силу  и  способности
Советской   Армии.   Данные   разведки,   которыми   располагает  английское
правительство, не указывают на то, что немцы сосредоточивают  огромные  силы
на  каком-то  отдельном  участке  Восточного  фронта.   Кроме  того,  сейчас
представляется маловероятным, чтобы широкое наступление, возвещенное на май,
произошло раньше июня. Во всяком случае не  похоже на то, чтобы гитлеровское
наступление в  этом году  могло быть таким сильным  и таким угрожающим,  как
наступление 1941 года.
     Тогда  Молотов спросил,  каково  будет положение  и позиция английского
правительства  в случае,  если Советская  Армия не выдержит  в  течение 1942
года.
     Я сказал,  что, если бы советская военная  мощь серьезно сократилась  в
результате  германского  натиска, Гитлер, по всей вероятности, перебросил бы
как  можно   больше  войск  и  авиации  на   Запад   с  целью  вторжения   в
Великобританию.  Он может также нанести удар  на юг через Баку по  Кавказу и
Персии. Это последнее наступление подвергло бы  нас величайшим опасностям, и
мы  отнюдь не должны  быть уверены,  что  у  нас  достаточно  сил, чтобы его
отразить. Поэтому наша  судьба связана с сопротивлением Советской Армии. Тем
не  менее, если вопреки ожиданиям она будет разбита и  если  наступит  самое
худшее,  мы  будем  продолжать  борьбу  дальше.  В   конечном   счете   силы
Великобритании и  Соединенных Штатов взяли бы верх. Но  какой  трагедией для
человечества  явилось  бы  такое  затягивание войны! Какие серьезные надежды
возлагаются на  русскую  победу и  как  горячо стремление  к тому, чтобы  мы
сыграли свою роль в победе над злобным врагом!
     Под  конец  вашего  разговора  я   попросил  г-на  Молотова  помнить  о
трудностях вторжения через море.  После  того как  Франция выпала из  войны,
Великобритания  осталась почти оголенной, имея  несколько  плохо снаряженных
дивизий, менее сотни танков и менее 20  полевых орудий.  И все  же Гитлер не
попытался  предпринять  вторжение  в  силу  того,  что  он  не мог  добиться
господства в воздухе. Те же трудности стоят перед нами в настоящее время".

     * * *
     23  мая  Иден предложил  заменить территориальное  соглашение  общим  и
открытым  договором  о  союзе  сроком  на  20  лет, не  содержащим  никакого
упоминания о  границах,  К вечеру  того  же  дня русские  проявили  признаки
уступчивост