могли быстро все
восстановить,   как   только  отошли   наши   войска   прикрытия.   Японская
императорская гвардия продвинулась  по  дамбе  этой  ночью и приблизилась  к
деревне Ни  Сун. На следующий день, 12-го, 3-й корпус  получил приказ отойти
до линии, идущей от дороги на Букит-Тиму до двух  водохранилищ, удерживаемых
53-й  дивизией, а оттуда до  деревень Пая-Лебар  и Калланг. Части  гарнизона
крепости на мысе  Чанги  были  переброшены за  эту линию. К югу от дороги на
Букит-Тиму жестокие  бои шли весь день 12-го. Австралийская 22-я бригада все
еще удерживала свои позиции к югу от деревни Букит-Тима, откуда противник не
мог вытеснить ее  в  течение  48  часов. Теперь  она  была изолирована  и по
приказу  отведена  к  Танглину, где индийская 44-я и  малайская 1-я  бригады
обороняли эту линию на юге.
     В  течение  13  февраля  японцы  мало  продвинулись.   Малайский  полк,
удерживавший горный кряж Пасир-Панджанг,  упорно отбивал атаки японской 18-й
дивизии,   которая  перешла   в   наступление   после  сильной   двухчасовой
артиллерийской подготовки.

     * * *
     14 февраля основные бои происходили в южном  секторе, по обеим сторонам
дороги  на Букит-Тиму, где  наши  войска  вынуждены  были  отойти на  линию,
оказавшуюся для них последней. К этому времени в Сингапуре создались ужасные
условия.  Гражданские  рабочие  сильно   ослабели,  нехватка  воды  казалась
неминуемой,  а  запасы продовольствия  и  боеприпасов для войск  значительно
уменьшились  в  результате  потери  складов,  находившихся  теперь  в  руках
противника. В это время приступили к осуществлению программы организованного
разрушения. Орудия постоянных оборонительных сооружений и почти все  полевые
и  зенитные  орудия  были  уничтожены  вместе   с  секретным  снаряжением  и
документами.  Весь авиационный  бензин и авиационные бомбы  были сожжены или
взорваны.  Некоторое  замешательство  возникло  в  связи  с  разрушениями на
военно-морской базе. Были  отданы соответствующие приказы, плавучий док  был
потоплен,  а  кессон и  насосные  механизмы сухого дока разрушены, но многое
другое, предусмотренное общим планом, осталось невыполненным.
     В  этот  день  губернатор Стрейтс-Сеттльмента  доложил  в  министерство
колоний:
     14 февраля 1942 года
     "Командующий сообщил  мне, что город  Сингапур теперь осажден  со  всех
сторон. Миллион  человек  находится теперь на территории радиусом три  мили.
Система водоснабжения сильно повреждена и вряд  ли сможет действовать больше
24  часов.  На  улицах   валяется  множество  трупов,   и  хоронить  их  нет
возможности. Мы  под  угрозой  полностью  лишиться  воды,  что,  несомненно,
приведет  к  возникновению  чумы.  Считаю  своим  долгом  сообщить  об  этом
командующему".
     Теперь  Уэйвелл  прислал  мне  телеграмму, которая,  по-видимому,  была
решающей.
     Генерал Уэйвелл -- премьер-министру 14 февраля 1942 года
     "Получил  телеграмму  от  Персиваля,  который указывает,  что противник
подошел  к  самому  городу  и что  его  войска  не  способны  на  дальнейшие
контратаки. Приказал ему продолжать причинять противнику максимальный ущерб,
ведя  в  случае  необходимости  бои  за  каждый дом.  Опасаюсь, однако,  что
сопротивление вряд ли будет особенно продолжительным".
     Теперь, когда стало ясно, что  в  Сингапуре все потеряно, я  счел,  что
было  бы неправильно  настаивать  на  продолжении  бесполезной бойни  и  при
отсутствии  надежд  на  победу  заставить  этот  колоссальный  город  с  его
огромным, беспомощным и объятым теперь паникой населением пережить все ужасы
уличных боев. Я  высказал свое мнение  генералу Бруку, и оказалось,  что  он
также считал, что на генерала Уэйвелла не  следует больше оказывать давление
из Англии и что ему надо разрешить принять неизбежное решение, за которое мы
разделяем ответственность, следующей телеграммой:
     Премьер-министр -- генералу Уэйвеллу 14 февраля 1942 года
     "Конечно, только  Вы можете судить, что наступил  такой момент, когда в
Сингапуре уже нельзя больше добиться  никаких результатов, и Вы  должны дать
соответствующее указание Персивалю. Начальник  имперского генерального штаба
согласен".
     Воскресенье  15  февраля  стало  днем  капитуляции.  Армейских  запасов
продовольствия было  лишь  на  несколько  дней,  артиллерийских  боеприпасов
осталось  крайне  мало,  а  бензина  для  машин  практически не было.  Самым
страшным было  то,  что воды,  очевидно, могло  хватить только  на  24 часа.
Старшие командиры заявили генералу  Персивалю, что из двух возможных выходов
--  контратака или  капитуляция  --  первая  была  не  под  силу  совершенно
измотанным  войскам.  Он  решил  капитулировать  и  послал  свою  последнюю,
трагическую телеграмму генералу Уэйвеллу:
     15 февраля 1942 года
     "Вследствие  потерь, причиненных  действиями  противника, вода, бензин,
продовольствие и  боеприпасы  практически пришли  к концу. Поэтому  не  могу
больше продолжать  борьбу. Все люди сделали  все, что  было  в  их силах,  и
благодарны Вам за Вашу помощь".
     Японцы  потребовали  и  добились  безоговорочной  капитуляции.  Военные
действия прекратились в 8 часов 30 минут вечера.

        "Глава седьмая"
        "рай для подводных лодок"
     С чувством облегчения, испытывая подъем боевого духа, мы приветствовали
вступление  Соединенных Штатов в  войну.  Отныне мы  разделим наше  бремя  с
партнером,   обладающим   почти  неограниченными  ресурсами,   и  мы  сможем
надеяться, что в войне на море мы  скоро справимся с  подводными  лодками. К
концу 1941  года число  подводных лодок достигло почти 250, и  адмирал Дениц
мог  сообщить,  что  около  100  из  них  участвовало  в  операциях,  причем
ежемесячно   флот  пополнялся  еще  15  подводными  лодками.   Вначале  наша
совместная оборона, хотя она и была значительно сильнее, чем тогда, когда мы
действовали  в одиночку, оказалась недостаточной  для отражения новых  атак,
которые предпринимались теперь против  значительно большего  числа объектов.
На  протяжении  шести  или   семи  месяцев  подводные  лодки  действовали  в
американских  водах  почти  безнаказанно, и мы  фактически  оказались  перед
угрозой  затяжки войны  на  неопределенное время. Если  бы мы были вынуждены
приостановить или хотя бы серьезно  ограничить на  некоторое время  движение
судов в Атлантике, все наши совместные планы оказались бы сорванными.
     12 декабря на совещании  у фюрера было решено начать  подводную войну в
американских береговых водах. Поскольку большое число подводных лодок  и ряд
лучших  германских  командиров были  переброшены в Средиземное  море,  а  по
приказу Гитлера Дениц вынужден был также держать большие силы в норвежских и
арктических  водах, вначале в американские воды было отправлено только шесть
крупных подводных лодок  водоизмещением по  740  тонн.  Эти  лодки вышли  из
портов  Бискайского залива  между 18 и 30  декабря  с приказом  проникнуть в
акваторию  южнее  Ньюфаундленда,  поближе  к портам, где собирались  конвои,
отправлявшиеся в Англию. Немцы достигли немедленного успеха. К концу  января
31 судно общим тоннажем около 200 тысяч тонн было потоплено вблизи побережья
Соединенных   Штатов  и  Канады.  Вскоре  атаки  распространились  на  юг  к
Хэмптон-Родс  и  мысу Гаттерас,  а  оттуда к берегам  Флориды. Этот  великий
водный  путь кишел беззащитными американскими судами и  судами союзников. По
этому пути  непрерывной цепочкой растянулся драгоценный нефтеналивной  флот,
шедший  в  нефтяные порты  Венесуэлы и Мексики и обратно.  Прекращение этого
движения  отразилось бы  на всей нашей  военной экономике  и на всех военных
планах.
     В  Карибском   море,  где  было  множество  объектов,  подводные  лодки
предпочитали   охотиться   главным   образом   за   танкерами.  Всевозможные
нейтральные суда  подвергались  нападениям  наравне с  судами  союзников.  С
каждой  неделей это  истребление  судов  принимало все  большие  размеры.  В
феврале в  результате действий подводных лодок в Атлантическом океане потери
составили  71  судно  общим  тоннажем  384 тысячи  тонн, из  которых все, за
исключением двух, были потоплены в  американской зоне. Это были максимальные
потери из  всех, которые мы понесли до сих пор в течение войны. Но в  скором
времени и они были превзойдены.

     * * *
     Вышеуказанные потери  судов, которые значительно превышали  все потери,
известные до сих пор в этой  войне,  хотя они и не достигли катастрофических
размеров  худшего  периода  1917 года,  были причинены  не более чем  12--15
подводными  лодками, действовавшими  одновременно  в  этом  районе.  Защита,
оказываемая американским военно-морским флотом в течение нескольких месяцев,
была  совершенно  недостаточной.  Действительно, приходится удивляться тому,
что в течение двух  лет, когда  тотальная война приближалась к Американскому
континенту,  не было предпринято  более широких мер против этой смертоносной
опасности. Многое было сделано для нас в соответствии с политикой президента
-- "любая помощь Англии, за исключением вступления в войну". Мы приобрели 50
старых эсминцев и  10  американских сторожевых таможенных судов. В обмен  мы
предоставили бесценные базы в Вест-Индии. Но сейчас наш союзник остро ощущал
нехватку  судов.  После событий в  Перл-Харборе Тихий  океан явился  тяжелым
бременем  для  американского военно-морского флота. Все же удивительно, что,
хотя  они  и  располагали  всей   информацией  о   мерах   предосторожности,
предпринятых нами  как  до, так  и  во время разгоревшейся борьбы,  у них не
существовало никаких планов в отношении береговых конвоев и увеличения числа
мелких судов.
     Не была  подготовлена и  береговая противовоздушная оборона.  Воздушные
силы американской армии, под контролем которых находилась почти  вся военная
авиация,   базирующаяся  на  берегу,   не   проводили   учений   в   области
противолодочной  войны,  в  то  время  как военно-морской  флот,  оснащенный
гидросамолетами  и  самолетами-амфибиями,  не располагал  возможностями  для
проведения таких учений. Поэтому случилось так, что в эти критические месяцы
создание  эффективной  американской системы  обороны сопровождалось большими
трудностями  и  перерывами.  Тем  временем США и  все  союзные страны  несли
тяжелые  потери в судах,  грузах и  человеческих жизнях. Эти  потери были бы
значительно большими, если  бы немцы послали для операций  в Атлантику  свои
тяжелые  надводные  корабли.   Однако  Гитлер  был  одержим  идеей,  что  мы
намереваемся  в скором времени вторгнуться в Северную Норвегию. Из-за своего
крайне   одностороннего   образа   мышления   он    пожертвовал   блестящими
возможностями в Атлантике и сконцентрировал в норвежских водах все имевшиеся
надводные  корабли и много  ценных подводных лодок. "Норвегия, -- заявил он,
-- это зона, где решится судьба нынешней  войны". Как известно читателю, эта
зона действительно являлась важнейшей, и в то время возможности для активных
действий немцев имелись именно  в  Атлантике.  Адмиралы тщетно настаивали на
военно-морском  наступлении. Их  фюрер оставался  непреклонным,  и  нехватка
горючего только укрепила его в принятом им стратегическом решении.
     Уже в январе он послал в Тронхейм свой единственный,  но самый мощный в
мире линкор "Тирпиц".
     Премьер-министр -- генералу Исмею для комитета начальников штабов
     25 января 1942 года
     "Известно, что "Тирпиц" уже три  дня находится в Тронхейме. В настоящее
время величайшим событием на  море будет уничтожение или хотя бы повреждение
этого корабля. Никакой другой объект нельзя сравнить с ним".

     * * *
     В порядке осуществления своей политики  обороны Гитлер решил отозвать в
отечественные  порты линейные крейсера  "Шарнхорст" и "Гнейзенау", которые в
течение  почти  года  подвергались  блокаде  в  Бресте   и  в  то  же  время
представляли собой серьезную угрозу для наших океанских конвоев.

     * * *
     Ночью  11  февраля  два линейных крейсера  вместе  с  крейсером  "Принц
Евгений" выскользнули из Бреста,
     Утро  12  февраля   было  туманным,  и,  когда  были  замечены  корабли
противника, радар на  наших  патрулирующих  самолетах отказал. Наш береговой
радар  также  не  обнаружил  их.  В  то  время мы  считали  это  злополучной
случайностью.  После  окончания  войны мы узнали,  что  начальник германской
радарной службы генерал Мартини располагал тщательно разработанным планом. С
помощью  дополнительного нового оборудования  Германия усилила искусственные
помехи в  эфире, которые  раньше  были довольно неэффективными. Но для  того
чтобы не  вызвать  подозрений  в  знаменательный  день,  новые  установки по
созданию помех  в эфире  начинали работать постепенно, так что с каждым днем
помехи становились лишь немного сильнее.  Поэтому  у наших техников не  было
оснований для особых жалоб, и  никто  не подозревал,  что  происходит  нечто
неожиданное.  Однако к 12  февраля  помехи  стали такими  сильными, что  наш
радар,   использовавшийся  для   наблюдения   за  морем,   стал   фактически
бесполезным.  Морское министерство получило известие только  в  11 часов  25
минут утра.
     К  тому  времени  ускользавшие  крейсера  и  сопровождавшие  их  мощные
воздушные силы и эсминцы находились на  расстоянии 20 миль от Булони. Вскоре
после полудня  тяжелые  орудия  дуврских  батарей  открыли  огонь, и  в море
немедленно вышел первый  боевой  отряд  в составе  пяти  торпедных  катеров,
который  предпринял атаку. Шесть самолетов-торпедоносцев "суордфиш" вылетели
из Мэнстона  (графство Кент)  под  командованием капитан-лейтенанта Эсмонда.
Самолеты  "суордфиш",  которые  подверглись  яростному  нападению  вражеских
истребителей,  сбросили свои торпеды на  противника, но это дорого  обошлось
им. Ни один из  них не вернулся, и было спасено только пять человек.  Эсмонд
был посмертно награжден орденом Крест Виктории.
     Бомбардировщики   и   бомбардировщики-торпедоносцы    последовательными
волнами  атаковали   противника  до   наступления  вечера.   С   германскими
истребителями завязывались многочисленные ожесточенные и беспорядочные  бои,
в ходе  которых  мы  несли более тяжелые  потери, чем противник,  обладавший
численным  превосходством. Когда примерно  в 3 часа 30  минут дня германские
крейсера  находились вблизи голландского  побережья, пять эсминцев, вышедших
из Гарвича,  предприняли  атаку  и, действуя  под  мощным  огнем неприятеля,
выпустили свои торпеды на расстоянии приблизительно трех тысяч ярдов. Тем не
менее германская эскадра, которая не понесла ущерба  ни от Дуврских батарей,
ни  от  торпедных атак,  продолжала следовать по  своему курсу, и  к утру 13
февраля все германские  корабли прибыли к отечественным берегам. Известие об
этом  поразило английскую общественность, которая  не могла  понять то, что,
естественно, казалось ей доказательством германского господства  в Ла-Манше.
Вскоре,  однако,  мы  обнаружили   при  помощи   нашей  разведки,   что  как
"Шарнхорст",  так  и "Гнейзенау" оказались жертвами наших мин, установленных
самолетами. "Шарнхорст" смог  вступить в строй только через шесть месяцев, а
"Гнейзенау" так и не появлялся до конца войны.
     Тем временем на Атлантическом побережье  Соединенных Штатов продолжался
разгром. Командир  одной германской  подводной  лодки сообщил  Деницу, что в
десять раз большее число подводных лодок могло бы найти достаточно объектов.
Подводные лодки днем лежали на дне, а ночью развивали свою высокую надводную
скорость и выбирали наиболее выгодную добычу. Они заявляли, что почти каждая
их  торпеда  поражала  свою жертву, а когда запас  торпед иссякал, орудийный
огонь был почти столь же эффективным. В города Атлантического побережья, где
в течение некоторого времени  линия берега была полностью освещена, по ночам
доносились  звуки  боя,  происходившего  вблизи  побережья; было  видно, как
невдалеке от берега  горели и  тонули суда  и  принимались меры  по спасению
оставшихся в живых и раненых.
     У  нас в Лондоне эти неудачи вызывали чувство обеспокоенности и горечи.
10  февраля мы по своей инициативе предложили  американскому военно-морскому
флоту 24  наших тральщика, оснащенных  наилучшим образом для действий против
подводных  лодок,  и 10  корветов  с  их обученными  экипажами.  Наш союзник
приветствовал  это  предложение, и первые  суда прибыли  в Нью-Йорк в начале
марта. Их было немного, но это был максимум того, что мы могли уделить.
     В марте наибольшая активность  отмечалась  в районе  между Чарлстоном и
Нью-Йорком, в  то  время  как единичные  подводные лодки рыскали в Карибском
море и Мексиканском заливе  с такой свободой действий  и наглостью, что  это
трудно было  вынести.  В  течение  этого  месяца были потоплены  суда  общим
тоннажем  почти в полмиллиона тонн; три четверти  из  этого количества  были
потоплены  на  расстоянии  300  миль от  американского  побережья,  и  почти
половину из них составили танкеры.
     Премьер-министр -- Гарри Гопкинсу 12 марта 1942 года
     "1.  Меня  чрезвычайно беспокоит  потопление  колоссального  количества
танкеров  западнее  40-го меридиана  и  в  Карибском  море.  В  январе  было
потоплено или повреждено 18 судов общей грузоподъемностью 221 тысяча тонн; в
феврале это число потопленных судов увеличилось до 34  грузоподъемностью 364
941   тонна;  за  первые  11  дней  марта  было  потоплено  7  судов   общей
грузоподъемностью  88 449 тонн. Сообщают, что за  один вчерашний  день  были
потоплены  или  повреждены  суда  грузоподъемностью  30  тысяч  тонн.  Таким
образом, в  одних  этих  водах  в  течение  немногим более двух месяцев было
потоплено или повреждено около 60 танкеров общей грузоподъемностью около 675
тысяч  тонн. Кроме  того, несколько  других танкеров  также  не вернулись  к
назначенному сроку...
     3.  Положение  столь  серьезно,  что   требуются  какие-то  решительные
действия, и мы надеемся,  что Вы сможете обеспечить дополнительные эскортные
силы  для  немедленной организации конвоев в  районе Вест-Индия,  Бермудские
острова, отозвав несколько своих эсминцев из Тихого океана, до тех пор, пока
10 корветов, которые мы передаем Вам, не начнут действовать".

     * * *
     Озабоченный президент после консультаций  со своими адмиралами по этому
вопросу  и  по  общему  положению  на море  дал  пространный  ответ  на  мою
телеграмму. Он приветствовал прибытие  тральщиков  и корветов.  Он предложил
различные методы экономии  трансатлантических эскортов,  включая  сокращение
цикла конвоев до 1 июля: к этому времени должно было полностью  развернуться
все  возрастающее  строительство  небольших  эскортных  судов  и самолетов в
Америке.
     Март закончился для нас блестящим и героическим подвигом в  Сен-Назере.
Это было единственное место на  всем Атлантическом побережье, где можно было
поставить в док  для  ремонта "Тирпиц", если  корабль был поврежден. Если бы
можно  было  уничтожить  этот  один  из  величайших  доков в  мире, то выход
"Тирпица" из Тронхейма  в Атлантику  стал бы значительно  более опасным,  и,
может  быть,  сочли  бы,  что  этого  вообще  не  стоит предпринимать.  Наши
десантные отряды были готовы ринуться  в драку, а здесь предстояло совершать
славный  подвиг,   непосредственно   связанный   с  высшими  стратегическими
соображениями. Днем 26 марта из Фальмута вышла экспедиция в составе эсминцев
и легких  береговых  судов  под  командованием капитана 3  ранга английского
военно-морского флота  Райдера,  в которой принимал участие полковник Ньюмен
из Эссекского полка. На  судах находилось  около  250 человек,  составлявших
десантные отряды. Им  пришлось пройти 400  миль  по водам, находившимся  под
постоянным наблюдением патрулей противника, и 5 миль по устью Луары.
     Цель  заключалась в уничтожении  ворот  большого шлюза.  "Кэмпбелтаун",
один из 50 старых американских эсминцев, в носовой части кото