днями, когда
испанская  Армада приближалась к Ла-Маншу,  или  же  с  тем  временем, когда
Нельсон стоял между нами и великой  армией Наполеона в Булони. Мы читали  об
этом  в  исторических книгах;  однако масштабы нынешних  событий значительно
шире,  и они будут иметь гораздо более важные последствия  для жизни и судеб
всего мира и его цивилизации, чем те славные былые времена".

     * * *
     В боях, происходивших с 24 августа по 6 сентября, дело обернулось плохо
для  нашей  истребительной  авиации. В  те критические дни  немцы  постоянно
бросали  крупные силы против аэродромов в Южной и Юго-Восточной  Англии. Они
задались целью расстроить дневную оборону нашей столицы силами истребителей.
Немцы торопились  обрушиться на  Лондон.  А  для  нас  гораздо  важнее  было
обеспечить функционирование аэродромов и действовавших с них эскадрилий, чем
защитить Лондон от ужасных бомбардировок. Это была решающая фаза в борьбе не
на  жизнь,  а на  смерть между  английской и германской авиацией.  Мы всегда
рассматривали эту  борьбу не с точки зрения защиты  Лондона или  какого-либо
другого  пункта,  а   лишь  с   точки  зрения  победы  в  воздухе.  В  штабе
истребительной  авиации  в  Станморе  и особенно  в  штабе  11-й  авиагруппы
истребителей  в   Аксбридже  испытывали  большую   тревогу.  Пяти  передовым
аэродромам  этой  авиагруппы  и шести секторным станциям был нанесен большой
ущерб. Я посетил некоторые из этих станций, в частности Мэнстон (28 августа)
и  Биггин  Хилл, находившийся  совсем близко от моего дома. Они  были сильно
разрушены,  их  взлетные дорожки  покрыты  воронками.  Поэтому  командование
истребительной  авиации  испытало большое облегчение, когда  почувствовало 7
сентября, что немцы обернулись против Лондона, и  сделало отсюда вывод,  что
противник изменил  свой  план. Герингу, несомненно, следовало  бы продолжать
налеты на аэродромы, от организации  и взаимодействия которых зависела в  то
время вся боевая мощь нашей авиации. Отойдя от классических принципов войны,
равно  как и  от общепринятых  требований гуманности, он совершил  серьезную
ошибку.
     В тот же  период  (с  24  августа по 6  сентября)  наша  истребительная
авиация  в целом была серьезно  ослаблена.  За  две недели  она потеряла 103
летчика убитыми  и  128  тяжело раненными,  а  466  самолетов  "спитфайр"  и
"харрикейн"  были  уничтожены  или  серьезно  повреждены.  Из  общего  числа
летчиков,  составлявшего  около 1000  человек, мы  потеряли почти  четвертую
часть.  Их можно  было  заменить  лишь  260 новыми  пылкими,  но  неопытными
летчиками, взятыми  из учебных  частей во многих  случаях до окончания курса
обучения.
     Ночные  налеты на Лондон  в течение  десяти дней после  7 сентября были
направлены  против лондонских доков и железнодорожных центров; во время этих
налетов было убито и ранено много гражданского населения, но фактически  эти
налеты дали нам передышку, в которой мы крайне нуждались.
     В  тот  период мне обычно удавалось дважды в  неделю во второй половине
дня ездить в подвергавшиеся налетам  районы в Кенте и Сассексе, чтобы самому
видеть, что там происходит.

     * * *
     15  сентября  следует  считать  кульминационным моментом.  В  этот день
германские   военно-воздушные   силы  после   двух   ожесточенных   налетов,
проведенных 14 сентября, совершили крупнейший массированный дневной налет на
Лондон.
     Это  была  одна  из решающих  битв  всей  войны, и, подобно  битве  при
Ватерлоо, она произошла в воскресенье.  Я находился в Чекерсе. Уже несколько
раз  я  посещал штаб 11-й истребительной авиагруппы, чтобы понаблюдать,  как
ведется воздушный бой, однако тогда ничего особенно не происходило. Но в тот
день  погода,  казалось,  благоприятствовала противнику, и  я отправился  на
машине  в Аксбридж и прибыл в штаб  авиагруппы. В 11-ю авиагруппу входило не
менее 25 эскадрилий, прикрывавших всю территорию  Эссекса, Кента, Сассекса и
Гемпшира, а  также все  подступы от них к  Лондону.  В течение шести месяцев
этой авиагруппой,  от которой  в значительной степени  зависела наша судьба,
командовал вице-маршал авиации Парк.
     С начала событий в Дюнкерке  он осуществлял руководство всеми  дневными
операциями на  юге Англии, и вся его организация и аппарат были доведены  до
высшей  степени совершенства.  Нас с  женой проводили  в оперативный  центр,
расположенный в  бомбоубежище  на  глубине 50  футов  под землей.  Вся  мощь
самолетов  "харрикейн"  и "спитфайр"  была бы бесполезной, если  бы  не  эта
система  подземных  командных  центров  и  телефонных  сетей,  которая  была
разработана и создана до войны министерством авиации  по совету и настояниям
Даудинга. Все, кто принимал в этом участие, заслуживают большой похвалы.

     * * *
     Хотя полученные после войны  данные показали, что  потери  противника в
этот  день составили  всего  56  самолетов,  15 сентября явилось  переломным
моментом  в  битве за Англию.  Той  же ночью  наша бомбардировочная  авиация
совершила массированный налет на суда в портах  между Булонью и Антверпеном.
Особенно тяжелый ущерб  был нанесен противнику  в  Антверпене. Как мы теперь
знаем, 17  сентября  фюрер  решил  отложить на неопределенный срок  операцию
"Морской  лев".  Лишь  12  октября  вторжение  было  официально  отложено до
следующей весны. В июле 1941 года оно снова  было отложено Гитлером до весны
1942 года -- "когда будет завершена русская кампания".  Это было тщетное, но
существенное самообольщение. 13 февраля  1942 года адмирал Редер в последний
раз  беседовал с  Гитлером об  операции  "Морской  лев"  и  убедил  его дать
согласие  на  прекращение  какой-либо  подготовки  в  этом направлении.  Так
погибла  операция  "Морской  лев",  и  датой ее  кончины  можно  считать  15
сентября.

     * * *
     Германский  военно-морской штаб приветствовал все  отсрочки; фактически
он  был их  инициатором.  Руководители  армии не  жаловались.  17 сентября я
заявил в парламенте:
     "Процесс ожидания  изо  дня  в  день в состоянии величайшего напряжения
может  со временем утратить остроту  новизны. Воскресная операция была самой
блестящей  и  успешной  из  всех  проводившихся  до  сих  пор  истребителями
английской  авиации...  Мы  можем  ожидать исхода  этой длительной  битвы  в
воздухе с чувством трезвой, но растущей уверенности".
     Беспристрастный   наблюдатель,   помощник   начальника    американского
управления   военного  планирования,  глава   американской   военной  миссии
бригадный  генерал  Стронг, который был послан  в  Лондон  для наблюдения за
результатами налетов немецкой  авиации,  вернулся  в Нью-Йорк 19 сентября  и
сообщил, что  немецкая авиация "не нанесла серьезного ущерба мощи английской
авиации, что военный урон от воздушных бомбардировок сравнительно  невелик и
что оценка англичанами потерь немецких самолетов "носит умеренный характер".
     Однако еще предстояло довести до конца битву  за Лондон. Хотя вторжение
было отменено, все же Геринг лишь 27  сентября отказался от надежды добиться
победы  своим методом  ведения  войны.  Несмотря на то что в течение октября
Лондон получал сполна всю причитавшуюся ему долю, усилия немцев дробились на
частые дневные и ночные налеты, предпринимавшиеся в небольших масштабах и во
многих  местах.  Сосредоточение сил уступило место  их распылению;  началась
битва на истощение. Но о чьем же истощении шла речь?

     * * *
     В  настоящее время в  свете тех данных, которые нам теперь известны, мы
можем вполне хладнокровно изучить фактические потери английских и германских
военно-воздушных  сил  в ходе  битвы,  которая может  быть  названа одной из
решающих  мировых  битв.   Нижеприводимая  таблица  наглядно  отражает  наши
надежды, опасения и реальное положение дел.
     Несомненно,  мы  всегда  проявляли  чрезмерный  оптимизм  при  подсчете
добытых  нами  неприятельских скальпов.  В конечном счете оказалось,  что мы
сбивали по два германских  самолета на каждый  потерянный нами самолет, а не
три,  как  мы  считали и  заявляли. Но  и  этого было достаточно. Английские
военно-воздушные силы не  только не были уничтожены, но одержали решительную
победу.  Было обеспечено  непрерывное  пополнение  свежими кадрами летчиков.
Авиационные заводы,  от  которых  зависело  не только  удовлетворение  наших
непосредственных нужд, но и наша способность вести  длительную войну, сильно
пострадали,  но  не  были  парализованы.  Рабочие   --  квалифицированные  и
неквалифицированные, мужчины и женщины  -- стояли у своих станков и работали
в цехах  под обстрелом, как если бы эти  цеха были батареями в бою, -- а так
оно в  действительности  и  было. В  министерстве снабжения Герберт Моррисон
всех  подстегивал в своей обширной области. "Действуйте",  -- заклинал он. И
они действовали.  Искусную и неизменную поддержку в воздушных боях оказывали
зенитчики под командованием генерала  Пайла. Свою основную роль они  сыграли
позже.  Корпус наблюдателей, преданных  и  неутомимых,  всегда  был  начеку.
Тщательно  разработанная организация истребительной авиации, без которой все
могло бы  оказаться  напрасным,  выдержала  месяцы  сильнейшего  напряжения.
Каждый сыграл свою роль.
     Потери самолетов

        "Потери английских истребителей (сбитых или пропавших без вести)"
        "Потери самолетов противника по германским данным"
        "Потери самолетов противника по нашим данным"
        "Данные за неделю"
     10--13 июля
     15
     45
     63
     13--20 июля
     22
     31
     49
     21--27 июля
     14
     51
     58
     22 июля -- 3 августа
     8
     56
     39
     4--10 августа
     25
     44
     64
     10--17 августа
     134
     261
     496
     18--24 августа
     59
     145
     251
     25--31 августа
     141
     193
     316
     1--7 сентября
     144
     187
     375
     8--14 сентября
     67
     102
     182
     15--21 сентября
     52
     120
     268
     22--28 сентября
     72
     118
     230
     29 сентября -- 5 октября
     44
     112
     100
     6--12 октября
     47
     73
     66
     13--19 октября
     29
     67
     38
     20--26 октября
     21
     72
     43
     27--31 октября
     21
     56
     60
        "Данные за месяц"
     Июль (с 10 июля)
     58
     164
     203
     Август
     360
     662
     1133
     Сентябрь
     361
     582
     1108
     Октябрь
     136
     325
     254
     Всего
     915
     1733
     2698

     В  разгар  событий  наши  стойкие и доблестные  летчики-истребители  не
дрогнули и выдержали все испытания. Англия была спасена. С полным основанием
я мог заявить в палате общин: "Никогда еще в истории человеческих конфликтов
не было случая, когда столь многие были бы так обязаны столь немногим".

        "Глава вторая"
        "Блиц"
     История германского  воздушного наступления  на Англию  --  это история
разногласий,  противоречивых намерений и никогда  до конца не осуществленных
планов.  Три   или   четыре  раза  за  эти  месяцы   противник   менял  свою
наступательную  тактику,  причинявшую  нам  большой   ущерб,  и  прибегал  к
какой-либо новой тактике. Однако все эти этапы перекрывали друг друга,  и их
нельзя  разделить точно по  датам: один  этап  переходил в  другой. В ранних
операциях противник стремился вовлечь наши военно-воздушные  силы в сражение
над  Ла-Маншем  и  южным побережьем; затем  борьба  продолжалась  над нашими
южными графствами,  главным образом над Кентом и Сассексом, когда  противник
ставил  своей целью  дезорганизовать  наши  военно-воздушные  силы; затем --
ближе к Лондону  и над Лондоном; затем Лондон стал главной целью; и наконец,
когда Лондон восторжествовал, борьба вновь была перенесена на провинциальные
города и на единственную линию снабжения -- по Мерсею и Клайду.
     Тяжелый  урон  противник причинил нам начетами  на  аэродромы  на южном
побережье в последнюю неделю августа и первую неделю сентября. Но 7 сентября
Геринг публично объявил, что берет на себя командование воздушным сражением,
и перешел от дневных налетов к  ночным  и  от налетов на базы истребителей в
Кенте  и Сассексе к налетам на  обширные, тесно застроенные районы  Лондона.
Часто  совершались  и   небольшие  дневные  налеты,  в  сущности,   они   не
прекращались,  и  еще  предстоял один  крупный дневной  налет, но в основном
характер германского  наступления  полностью изменился.  В течение 57  ночей
бомбардировки  Лондона не  прекращались.  Крупнейшему  городу  мира пришлось
перенести тяжелое испытание,  результаты  которого  никто не  мог определить
заранее. Никогда ранее столь  обширные пространства, застроенные  домами, не
подвергались такой бомбардировке, и никогда  еще такому  множеству  семей не
приходилось сталкиваться со всеми возникающими в результате нее проблемами и
переживать все ее ужасы.
     На  спорадические  налеты, совершавшиеся на Лондон  в конце августа, мы
немедленно ответили  репрессивными налетами  на Берлин. Но из-за расстояния,
которое  нам  приходилось   преодолевать,  эти   налеты   отличались  весьма
небольшими масштабами по сравнению с налетами  на  Лондон, совершавшимися  с
близлежащих французских и бельгийских аэродромов.
     Первой  целью  немцев  было  уничтожение  нашей военно-воздушной  мощи;
вторая цель состояла в том, чтобы сломить дух лондонцев или по  крайней мере
превратить  в необитаемый  самый большой город  в мире.  Противник не  сумел
добиться этой  новой цели. В результате искусства и смелости наших летчиков,
отличных   качеств  наших  самолетов  и  прекрасной  организации  английские
военно-воздушные силы одержали победу.

     * * *
     С 7  сентября  по 3 ноября  каждую  ночь на Лондон  совершали  налет  в
среднем  200  германских бомбардировщиков. Различного  рода  предварительные
налеты, совершавшиеся на наши провинциальные города в предыдущие три недели,
привели  к значительному рассредоточению нашей зенитной  артиллерии, и когда
Лондон стал главным объектом атак, в  городе было всего 92  орудия. Считали,
что лучше предоставить свободу действий в воздухе нашим ночным истребителям,
входившим в состав 11-й авиагруппы. Это были шесть эскадрилий "бленхеймов" и
самолетов   типа  "Дифайент".  Тактика   ночных   истребителей  еще  была  в
младенческом состоянии, и противнику  наносился самый  незначительный  урон.
Поэтому наши батареи  молчали в течение трех  ночей подряд.  Методы зенитной
артиллерии  тоже были в это  время  прискорбно  несовершенными. Тем не менее
ввиду слабости  наших ночных истребителей и неразрешенных проблем их тактики
было  решено  предоставить зенитчикам полную свободу  стрелять по  невидимым
целям,  пользуясь любыми  методами управления  огнем, которые  они сочли  бы
уместными.   В  течение   48  часов  генерал   Пайл,   командующий  зенитной
артиллерией,  более чем удвоил  число  орудий в  столице, перебросив  их  из
провинциальных городов. Наша авиация была  устранена,  и зенитчики  получили
возможность проявить себя.
     В течение  трех  ночей лондонцы сидели по  своим  домам и несовершенным
убежищам,  переживая налеты,  которым, казалось, совершенно  не  оказывалось
сопротивления.  Внезапно  10  сентября   был  открыт  заградительный  огонь,
сопровождавшийся  заревом прожекторов. Оглушительная канонада  не  причиняла
большого ущерба противнику, но давала колоссальное удовлетворение населению.
Все приободрились от одного сознания, что мы наносим ответные  удары. С этих
пор батареи стреляли регулярно,  и,  конечно, опыт, находчивость  и насущная
необходимость  привели  к лучшим  результатам.  Потери  германских самолетов
постепенно увеличивались.  В отдельных случаях батареи  молчали, а в воздухе
появлялись ночные  истребители, тактика  которых  также  улучшалась.  Ночные
налеты  сопровождались  более или  менее продолжительными  дневными налетами
небольших групп или даже  отдельных  вражеских самолетов,  и завывание сирен
часто  было слышно  через  короткие  промежутки  на  протяжении суток.  Семь
миллионов жителей Лондона привыкли к такому необычному образу жизни.

     * * *
     Когда  начались   бомбардировки,  было  решено  относиться   к  ним   с
презрением.   В   Вестэнде  все   продолжали   заниматься   своими   делами,
развлекались, обедали и спали, как обычно. Театры  были полны, а затемненные
улицы запружены машинами. Все это,  пожалуй, было здоровой реакцией  на  тот
страшный крик, который подняли пораженческие элементы в Париже, когда в  мае
на город был совершен первый серьезный налет.
     Бомбы   неоднократно   попадали   в  правительственные  здания   вокруг
Уайтхолла.  Даунинг-стрит  состоит  из домов  250-летней  давности,  ветхих,
кое-как построенных спекулянтом-подрядчиком, имя  которого  носит улица. Еще
во времена  Мюнхена для лиц, которые занимали дома номер 10 и номер 11, были
построены  бомбоубежища, а потолки в помещениях нижнего этажа были укреплены
крепкими деревянными опорами. Предполагалось,  что эти опоры  выдержат, если
здание  будет разрушено или пострадает от взрыва, но ни  эти  помещения,  ни
убежища,  конечно, не могли служить защитой в  случае прямого попадания.  Во
второй  половине сентября  были  проведены  приготовле-\ния к  переводу моей
министерской канцелярии  в  более  современное  и прочное  правительственное
здание,  выходящее  в  Сен-Джеймский  парк  около  Сторис-Гейт.  Это  здание
называлось  "пристройкой".  Под  ним   помещался  военный  зал  и  несколько
бомбоубежищ,  приспособленных  под  спальни.  Бомбы, сбрасывавшиеся  в  этот
период, были, конечно, меньше, чем в последующие этапы войны. И все же жизнь
на  Даунинг-стрит  до того,  как подготовили новое помещение, была  довольно
беспокойной. Это было все равно, что  находиться в штабе батальона  на линии
фронта.

     * * *
     Однажды после  завтрака  ко мне  на  Даунинг-стрит, 10 пришел  по делам
министр финансов  Кингсли Вуд, Мы  услышали сильный взрыв  за рекой в  Южном
Лондоне и отправились  посмотреть, что случилось. Бомба упала в Пекеме.  Это
была  очень  большая  бомба,  вероятно, воздушная  торпеда.  Она  совершенно
уничтожила  или разрушила  20--30 небольших  трехэтажных домов  и опустошила
обширное  пространство  в  этом очень  бедном  районе. Над  развалинами  уже
развевались  небольшие трогательные  национальные флажки. Когда  мою  машину
узнали, со всех сторон к нам бросились люди, и скоро выросла толпа более чем
в тысячу человек. Все эти люди были крайне возбуждены. Они столпились вокруг
нас и всячески проявляли свою симпатию, стремясь хотя бы дотронуться до меня
или погладить  мою  одежду. Можно  было  подумать,  что  я  совершил для них
какое-то великое  благодеяние, которое облегчит их жребий. Я был  совершенно
растроган и плакал. Исмей, который был рядом со  мной,  рассказывает, что он
слышал,  как  одна  пожилая  женщина  сказала: "Вы видите,  он действительно
жалеет нас, он плачет". Но  это  были  не слезы печали, а слезы  удивления и
восхищения. Когда мы сели в  машину,  этой измученной толпой овладело  более
суровое настроение. "Отплатите им! -- кричали они. -- Пусть они  испытают то
же самое!" Тогда я поклялся исполнить их желание и,  действительно, выполнил
свое  обещание. Долг был уплачен  в десятикратном, двадцатикратном размере в
форме страшных  беспрерывных бомбардировок германских городов, сила  которых
увеличивалась по мере развития нашей авиации и по мере того, как калибр бомб
увеличивался,   а  взрывчатые  вещества  становились  все  сильнее.  Да,  мы
отплатили врагу сполна и даже с лихвой. Увы, бедное человечество!

     * * *
     Как-то раз я посетил Маргит. Нас настиг воздушный налет, и меня провели
в  большой  туннель,  где надолго обосновалось  много  народу.  Когда  через
четверть  часа  мы  вышли  оттуда,  то  увидели  перед собой  еще  дымящиеся
развалины. Бомба  попала