указал, что  греческое
правительство, находящееся  за  границей, уйдет в  отставку по возвращении в
Афины, чтобы можно было создать правительство, опирающееся на  широкую базу.
Однако  общественное мнение в  самой Греции  стремилось к действиям  в более
близком будущем. Вскоре после  этого в  малочисленных греческих  вооруженных
силах, которые были сконцентрированы  нами на  Среднем Востоке  и  в которых
действовали пропагандисты ЭАМ, вспыхнул небольшой мятеж. В августе делегация
в   составе   шести  лидеров,   представлявших   главные   группы   движения
Сопротивления в Греции, была  доставлена  в  Каир; они  также  настаивали на
проведении плебисцита до возвращения короля и на предоставлении  трех мест в
эмигрантском  правительстве  политическим   деятелям,  находящимся  в  самой
Греции. Ни король, ни его премьер-министр на это не соглашались.
     Когда я был в Квебеке, я получил от короля Георга II следующее послание
по поводу этих событий:
     Король Греции, Каир -- премьер-министру и президенту Рузвельту
     19 августа 1943 года
     "4  июля  я  объявил моему народу, что после  освобождения его призовут
определить, при посредстве свободных выборов, форму правления в стране.
     Сейчас я внезапно  столкнулся с весьма любопытным  положением, когда из
Греции   прибыли   некоторые   личности,   якобы   представляющие  различные
партизанские   отряды;  кроме   того,   приехал  представитель  ряда  старых
политических партий, настаивающих, чтобы я объявил о том, что вернусь только
после  плебисцита,   который  определит  форму  будущего  режима...  В  этих
обстоятельствах я был  бы весьма благодарен вам за совет по поводу политики,
которая является  в данный  момент  наилучшей с  точки зрения дела Греции  и
Объединенных Наций.
     Я лично  в настоящий момент  склонен  продолжать политику, о которой мы
договорились перед моим отъездом из Англии. Я вполне определенно считаю, что
мне  следует вернуться в  Грецию вместе  с  моими войсками  -- хотя я и  был
вынужден покинуть мою страну после кратковременного в ней пребывания, -- для
того чтобы трудиться во имя ее национальных интересов среди наших союзников,
если  в  свете  дальнейшего  развития событий  такой  образ  действий с моей
стороны будет целесообразным".
     Получив это письмо, я написал:
     Премьер-министр -- министру иностранных дел, Англия
     19 августа 1943 года
     "Если  значительные  английские  силы  примут  участие  в  освобождении
Греции,  король должен  вернуться  вместе  с  англо-греческой  армией.  Это,
пожалуй,  наиболее вероятная возможность. Если  же, однако,  греки  окажутся
достаточно  сильны,   чтобы  самостоятельно  выгнать  немцев,  у  нас  будет
значительно  меньше права голоса  в этом вопросе. Отсюда следует, что король
должен    требовать   для   монархистов    равного    представительства    с
республиканцами,  как  это  сейчас  предполагается.  Во  всяком  случае,  он
совершил бы большую ошибку, если бы каким-либо образом выразил свое согласие
остаться за  пределами Греции,  пока продолжаются бои за освобождение и пока
условия исключают возможность проведения плебисцита в мирной обстановке".

     * * *
     Капитуляция Италии в сентябре 1943 года отразилась  на всей расстановке
сил в Греции.  ЭЛАС сумела захватить основную часть итальянского снаряжения,
включая  вооружение  целой  дивизии,  и  добиться,  таким образом,  военного
превосходства. Опасность коммунистического переворота в случае ухода немцев,
который теперь стал вполне возможен, требовала неослабного внимания.
     Премьер-министр -- генералу Исмею для комитета начальников штабов
     23 сентября 1943 года
     "Я полностью согласен  с министром  иностранных дел  по этому  вопросу,
который  по природе своей  является политическим. В случае эвакуации немцами
Греции  мы обязательно  должны быть в  состоянии направить  в Афины  5 тысяч
английских  солдат с  бронемашинами  и бреновскими  самоходками; транспорт и
артиллерия не нужны.  Греческие войска  в  Египте будут  их сопровождать. Их
задача  будет  заключаться  в  оказании  в  этом  центре  страны   поддержки
восстановленному  у власти  законному  правительству Греции. Греки не  будут
знать, сколько еще войск  последует за ними. Возможно, что между  греческими
партизанскими отрядами  разгорится кое-какая грызня, однако англичанам будут
выказывать  всяческое уважение, в особенности потому, что спасение страны от
голода зависит целиком от наших усилий  в первые месяцы после  освобождения.
При  формировании  этих  войск  следует исходить из того расчета, что им  не
придется иметь дело с чем-либо более серьезным, чем бунт в столице или набег
на столицу из деревень... Как только будет создано устойчивое правительство,
мы сможем уйти".
     Таково  было первое предположение  о том, что  нам,  возможно, придется
вмешаться во внутренние дела Греции в момент освобождения.
     Развитие событий к  тому времени  ускорилось, так как ЭЛАС  разработала
планы  захвата политической власти сразу же после ухода  немцев и прежде чем
будет  возможно   создать  упорядоченное  конституционное  правительство.  В
течение зимы против противника предпринимались лишь незначительные действия.
В октябре войска  ЭЛАС атаковали ЭДЕС  (Зерваса), и  английский штаб в Каире
прекратил поставки оружия ЭЛАС. Наши миссии, находившиеся на месте в Греции,
прилагали все  усилия  к тому, чтобы ограничить гражданскую войну, которая в
этот  момент вспыхнула в разоренной и оккупированной  стране, и  положить ей
конец.
     Решения  Каирской и  Тегеранской  конференций  косвенно  отразились  на
положении в Греции. Было условлено, что крупный десант союзников там высажен
не  будет,  точно  так  же  представлялось  маловероятным,  что  сюда  после
отступления  немцев  прибудут сколько-нибудь  значительные английские  силы.
Следовательно,  требовалось   обсудить  вопрос  о  мерах  по  предотвращению
анархии. Нам  казалось, что единственной фигурой,  стоявшей над межпартийной
враждой,  был  архиепископ афинский Дамаскинос. Будучи в Каире, Иден пытался
Доказать  королю  преимущество  временного  регентства. В  то  же  время  мы
надеялись,  что, послав греческую бригаду, находившуюся на  Среднем Востоке,
сражаться в Италии, мы поднимем престиж  эмигрантского правительства и будем
иметь под рукой верные  войска, которые можно было бы в случае необходимости
направить в Западную Грецию.
     Король не захотел согласиться  на регентство и возвратился  в Лондон. К
тому времени ЭАМ вместе со своим военным компонентом  ЭЛАС  создал  в  горах
Центральной и Северной Греции государство в государстве. В феврале 1944 года
английским офицерам удалось  добиться неустойчивого  перемирия между ЭЛАС  и
ЭДЕС. Но советские армии  уже находились на границах Румынии. Возросли шансы
на эвакуацию немцами Балкан,  а вместе  с тем и на возможность возвращения в
страну  королевского правительства --  при поддержке англичан.  Предположив,
что оба  эти  события могут произойти в апреле, лидеры  ЭАМ решили перейти к
действиям.
     26  марта  в  горах  был  создан  политический  комитет   национального
освобождения, и известие об этом было передано  по радио всему миру. Это был
прямой  вызов  будущей  власти  правительства Цудероса. Таким  образом, было
создано  второе, контролируемое коммунистами правительство,  которое  должно
было послужить центром сплочения для  всех греков.  Это явилось сигналом для
беспорядка в  греческих вооруженных  силах на Среднем  Востоке  и  в кругах,
близких к греческому правительству за границей.  31  марта  группа  офицеров
армии, флота и авиации  посетила Цудероса  в  Каире  и потребовала, чтобы он
вышел в отставку. Дело  дошло до  кризиса, но греческий король в Лондоне  не
сознавал всей важности положения.
     6  апреля Цудерос подал  в  отставку и  рекомендовал  в качестве своего
преемника военно-морского министра своего правительства Венизелоса. 4 апреля
вспыхнули  беспорядки  в  1-й  бригаде, которая, как  я  надеялся, могла  бы
принять  участие  в  кампании  в  Италии.  5  апреля  канцелярия  начальника
греческой военной полиции в Каире была  захвачена сотней мятежников, которых
английским  войскам  и египетской полиции пришлось окружить, после  чего они
были без осложнений вывезены на грузовиках в лагерь-изолятор.  В Александрии
руководитель  профсоюза  греческих  моряков   вместе   с   тридцатью  своими
приверженцами забаррикадировался у себя дома и отказался подчиниться приказу
полиции.  Экипажи пяти кораблей греческого королевского флота высказались за
республику и потребовали отставки всего тогдашнего правительства. Все  члены
этого правительства подали королю свои прошения об отставке,  но согласились
остаться на посту, пока она не будет принята.

     * * *
     В  то время  ввиду отсутствия Идена я ведал  министерством  иностранных
дел. Таким образом, все нити находились непосредственно в моих руках.
     6 апреля  я телеграфировал Цудеросу: "Для меня было большим потрясением
узнать о  вашей  отставке,  которая, видимо,  оставляет  Грецию  на произвол
судьбы и в одиночестве в момент опасности для ее национальной жизни. Король,
с которым я только что виделся, сказал мне, что он не принял вашей отставки.
На следующей неделе  он выезжает в  Александрию. Вы,  безусловно,  могли  бы
подождать до его приезда".
     К  тому  времени  положение  в греческой  армии  и  на флоте еще больше
ухудшилось, и Венизелос объявил,  что он  уже  не может  согласиться принять
предложенный ему пост. Цудерос  ответил мне 7 апреля:  "Я  остаюсь на  своем
посту,  как повелевают  законы  Греции  и по  вашему желанию,  пока нынешний
кризис  не  разрешится законным  путем. Если король отложит разрешение этого
кризиса до  своего возвращения в Египет, я опасаюсь, что  к тому времени ему
уже не представится возможности его разрешить".
     7 апреля  Липер  1 телеграфировал  английскому  министерству
иностранных дел: "То, что происходит здесь среди греков, -- не что иное, как
революция.
     1 Английский посол при греческом  правительстве  в Каире. --
Прим. ред.

     В    таких    условиях    импровизированное   греческое    эмигрантское
правительство,  страдающее  всеми  вытекающими  отсюда слабостями,  пыталось
справиться с обстановкой.  Оно  потерпело полную неудачу, но  ему мешало то,
что оно не в состоянии осуществить какую бы то ни было законную перемену без
санкции короля, который от него далеко..."
     В этот день в Лондоне греческий король приехал ко мне на завтрак. Я без
всяких комментариев  показал ему телеграмму  нашего  посла.  Он  сказал, что
немедленно поедет в Каир. Я полагал, что он совершенно прав.
     8 апреля один греческий эсминец отказался  подчиниться приказу о выходе
в море впредь  до сформирования правительства с участием представителей ЭАМ.
Взбунтовавшаяся греческая бригада заняла оборонительные рубежи вокруг своего
лагеря; ожидались  также беспорядки  и в небольшой  греческой авиации. Я был
вынужден  отказаться  от надежды  на  то, что  удастся  отправить  греческую
бригаду  в  Италию.  Позднее  я послал командующему английскими вооруженными
силами в Египте генералу Пэйджету следующую телеграмму:
     Премьер-министр -- генералу Пэйджету 8 апреля 1944 года
     "Мятежная бригада, угрожающая своим  офицерам,  безусловно, Должна быть
окружена  и  принуждена к капитуляции путем  прекращения  всякого снабжения.
Почему вы даете им воду? Разве это не ускорило бы  желанный результат? Ясно,
что  эти  войска  должны быть разоружены.  Согласен, что,  пожалуй, придется
отказаться от  надежды перебросить  их в  Италию. Держите  меня  полностью в
курсе  планов  разоружения.  Мы не  можем  терпеть  политические  революции,
осуществляемые  иностранными  воинскими  формированиями, ответственность  за
которые в конечном счете несем мы. Во всех таких случаях  нужно использовать
крупные части английских войск, чтобы внушить страх и, таким образом, свести
кровопролитие к минимуму".
     Я также направил Липеру подробную декларацию о  нашей политике, которой
он должен руководствоваться в сношениях с греками.
     Премьер-министр -- Липеру 9 апреля 1944 года
     "Мы    связаны   определенными    отношениями   с   законно   созданным
правительством  Греции,  возглавляемым королем, который  является  союзником
Англии  и  которого  нельзя  выбросить за  борт  в угоду  внезапной  вспышке
аппетита  у  честолюбивых  эмигрантских ничтожеств.  Точно так  же  законным
выражением воли Греции не могут служить те или иные клики партизан, зачастую
ничем не отличающиеся от бандитов, которые маскируются под спасителей родины
и в то же время существуют за  счет сельского населения.  Если необходимо, я
выступлю   с  публичным   осуждением   этих  элементов  и  тенденций,  чтобы
подчеркнуть  любовь  Великобритании  к  Греции,  страдания  которой  она   в
некоторой  степени  разделила,  будучи  в  то  время,  увы,  не  так  хорошо
вооружена, как в настоящее время. Единственное, к чему мы стремимся  и в чем
мы заинтересованы, это в том,  чтобы видеть Грецию славной  свободной нацией
Восточного Средиземноморья, чтимым другом и  союзником победоносных  держав.
Поэтому  приложите  все  усилия  для достижения  этой цели  и  дайте  понять
совершенно ясно, что мы не собираемся  смотреть сквозь  пальцы на отклонение
от норм хорошего поведения".
     Некоторое  время спустя  генерал Пэйджет  сообщил  мне,  что  поскольку
греческая  1-я  бригада взбунтовалась  против  своих офицеров  и отказалась,
несмотря  на  его  приказ, сложить  оружие,  он  предполагает  приступить  к
непосредственным  действиям  для  осуществления  этого приказа. 9  апреля  я
телеграфировал ему: "Эти мелкие события быстро  развиваются,  и  я полностью
поддерживаю принимаемые  вами  меры...  Успехом  будет,  если  справитесь  с
бригадой без кровопролития. Но  справиться с ней нужно. Рассчитывайте на мою
поддержку".
     Греческая  бригада  к   тому   времени  была   окружена  превосходящими
английскими силами. Эта бригада насчитывала 4500 человек и около 50  орудий;
все они были развернуты на оборонительных рубежах против нас.

     * * *
     Тем временем король прибыл в Каир и  12 апреля обнародовал воззвание, в
котором   говорилось,  что  будет  создано  представительное  правительство,
состоящее в основном  из греков, находящихся  в  Греции. На  следующий  день
Венизелос стал премьер-министром вместо Цудероса, и втайне были приняты меры
по доставке в Каир представителей из самой Греции.
     После  этого  я информировал  обо  всей  ситуации президента Рузвельта,
который сочувствовал моей точке зрения, и короля Греции Георга.
     Президент прислал мне пришедшуюся весьма кстати телеграмму:
     Президент Рузвельт -- премьер-министру 18 апреля 1944 года
     "Благодарю Вас за информацию о недавних трудностях,  касающихся участия
греков в наших союзных усилиях.
     Так  же как и  Вы, я надеюсь, что Ваша линия действий  в отношении этой
проблемы  приведет к возвращению греков в  лагерь союзников и к участию их в
борьбе  против варваров, что  даст им  возможность  показать себя достойными
преемниками героических традиций Древней Греции".
     Вечером 23 апреля на взбунтовавшиеся греческие корабли  были направлены
сохранившие верность греческие  моряки, и бунтовщики были собраны и отосланы
на  берег; потери  составили  около 50 человек. Это  дало основание генералу
Пэйджету  надеяться, что  он сможет  добиться  капитуляции греческой бригады
путем  переговоров,  без  кровопролития.  С  этим  делом  справились  весьма
успешно,  и на  следующий  день я  имел возможность информировать президента
Рузвельта   о   том,   что   английские   войска,  встретив   незначительное
сопротивление, заняли ключевые позиции на горном хребте, господствующем  над
греческим  лагерем. Греки  не  понесли никаких  потерь,  но  один английский
офицер был убит. Греческая  бригада  капитулировала, сложила  оружие  и была
эвакуирована  в лагерь  для военнопленных,  где  зачинщики были  арестованы.
Взбунтовавшиеся моряки капитулировали безоговорочно 24 часами раньше.

     * * *
     Мы  информировали также  русских об  этих  событиях, направив  послания
Молотову,  а   также   через   советское   посольство   в  Каире.  Советское
правительство ограничилось  критикой  наших  действий, а когда  5 мая России
было сделано в Москве официальное предложение  о сотрудничестве  в греческих
делах,  то на это  нам ответили, что  считают неподобающим присоединиться  к
каким-либо публичным высказываниям по поводу политических дел в Греции.

     * * *
     С  окончанием  бунта  вопрос  о  формировании греческого  правительства
приобрел  неотложный характер. Венизелоса  не  считали  пригодным  для  этой
задачи, и 26 апреля к власти  пришел лидер греческой  социал-демократической
партии Папандреу, которого специально доставили из Греции. На следующий день
он опубликовал воззвание, которое должно было послужить предметом обсуждения
на конференции,  представляющей все партии, включая лидеров  греков в горах.
Эти делегаты собрались  17 мая  на одном  из горных курортов  в  Ливане, где
после  ожесточенных дебатов, длившихся целых три дня, было решено  создать в
Каире  правительство во  главе  с  Папандреу,  в  котором  должны  были быть
представлены  все  группировки,  а тем  временем в горах Греции объединенная
военная  организация  должна  была  продолжать  борьбу  против  немцев.  Эта
договоренность внушала надежды на будущее.
     24 мая было объявлено о создании нового греческого правительства.
     Таким образом,  было  достигнуто  удовлетворительное  завершение  этого
опасного  эпизода, который, несмотря на  свои малые масштабы в  сравнении  с
катаклизмами  войны,  мог  тем   не  менее  послужить  причиной  бесконечных
дискуссий,  вредных  для нашего дела. О  трудностях  и борьбе, которые позже
возникли  и  развернулись  в этом нервном узле Европы и  всего  мира,  будет
рассказано в свое время. Я полагаю, однако,  что в целом  моя политика  была
оправдана позднейшими событиями.

        "Глава четырнадцатая"
        "БИРМА И ТИХИЙ ОКЕАН"
     Сейчас я должен попросить читателей вернуться почти на год назад, чтобы
иметь  возможность обрисовать ему ход войны  против Японии на  Тихом океане,
который  в  то  время  был  театром  главных  усилий  Соединенных  Штатов  и
Австралийского Союза.
     Ко  второй  половине 1943 года японцы  потеряли  восточную  оконечность
Новой Гвинеи. Прежде чем получить возможность атаковать  Филиппины, генералу
Макартуру надо было снова занять все ее северное побережье.
     В  апреле генерал Макартур с помощью комбинированных  операций совершил
прыжок  на расстояние  400  миль. Он  обошел 50-тысячный японский гарнизон в
районе Уэйвейка  и высадил одну американскую  дивизию на  Аитапе  и  еще две
дивизии -- вблизи Холландии.  Японская авиация была полностью разгромлена --
было  найдено 380 сбитых  самолетов.  Превосходство  союзников  на море  и в
воздухе  с  тех  пор стало  настолько решающим,  что  Макартур мог  выбирать
наиболее  удобные  для  него  объекты,  оставляя  позади себя,  в окружении,
крупные силы японцев, для  того чтобы заняться ими позднее. Последний прыжок
привел его на остров Биак, где американской 41-й дивизии  пришлось выдержать
ожесточенную борьбу с неприятельским гарнизоном численностью почти  10 тысяч
человек.
     Конвой в  составе  около  дюжины японских  военных кораблей  был частью
уничтожен, а частью  выведен из строя воздушным налетом  в то  время, как он
пытался  доставить  подкрепления. К  концу июня  1944  года остров  оказался
прочно  в  руках  американцев.  Это было  концом двухлетней борьбы  на Новой
Гвинее. Эта  кампания  принадлежит к числу труднейших в  истории войн  ввиду
упорного  сопротивления врага, трудных условий местности, страшных потерь от
болезней и отсутствия средств связи.

     * * *
     Далее  на в