ремя  находилось 94
корабля  американского  военно-морского флота.  Основными  мишенями  из  них
явились  восемь  линкоров   Тихоокеанского  флота.  К  счастью,   авианосцы,
эскортируемые крупными силами крейсеров, находились в другом месте, выполняя
задание.
     История  этого  нападения  не  раз  уже  была  красочно описана.  Здесь
достаточно  будет  упомянуть  лишь  о  наиболее  ярких  фактах  и   отметить
эффективность беспощадных действий японских летчиков. К 8  часам 25  минутам
утра  первые  волны  самолетов-торпедоносцев  и пикирующих  бомбардировщиков
нанесли намеченный удар. К  10 часам  утра бой  уже закончился, и  противник
удалился, оставив за собой разбитый флот, окутанный завесой огня  и дыма,  и
возбудив  у  Соединенных  Штатов жажду мести. Линкор "Аризона" был  взорван,
"Оклахома" опрокинулся,  "Уэст  Вирджиния"  и  "Калифорния" затонули у своих
причалов, а все  остальные линкоры, кроме находившегося в сухом доке линкора
"Пенсильвания", были сильно повреждены. Погибло свыше двух тысяч американцев
и около двух тысяч было ранено. Господство  на Тихом  океане перешло  в руки
японцев,  и стратегическое соотношение сил в мире на время  коренным образом
изменилось.

     * * *
     Наших американских союзников постигли еще и другие неудачи.
     На  Филиппинах,  где  командовал войсками  генерал Макартур, сообщение,
предупреждавшее  о  серьезном   ухудшении  дипломатических  отношений,  было
получено 20  ноября. Адмирал Харт,  командовавший скромным  азиатским флотом
Соединенных  Штатов,   уже  консультировался  с   находившимися   поблизости
представителями  командования  английского  и  голландского   военно-морских
флотов и в  соответствии со своими военными планами начал разворачивать свои
силы в южном направлении. Он намеревался собрать ударные силы в  голландских
водах совместно с будущими союзниками. Он  имел в своем  распоряжении только
один  тяжелый и  два легких крейсера помимо  нескольких  старых  эсминцев  и
вспомогательных судов различных типов.  Его сила заключалась почти целиком в
его подводном флоте: он имел  28 подводных  лодок.  В 3 часа утра  8 декабря
адмирал  Харт  перехватил  сообщение,  содержавшее ошеломляющее  известие  о
нападении  на  Перл-Харбор.  Не  дожидаясь  подтверждения  из Вашингтона, он
тотчас же предупредил  всех, кого  это касалось, о том, что военные действия
начались.  На заре японские пикирующие бомбардировщики совершили налет,  и в
течение   последующих    дней   воздушные   налеты   продолжались   во   все
увеличивающихся масштабах. 10 декабря  морская база в Кавите  была полностью
сожжена, и в тот же  день японцы произвели первую высадку  на севере Лусона.
Катастрофы  быстро  следовали  одна за другой.  Большая  часть  американских
самолетов  была уничтожена  в боях  или  на  земле, и  к  20 декабря остатки
американской  авиации были  переведены  в  порт Дарвин в Австралии.  Корабли
адмирала Харта начали разворачиваться к югу за несколько дней до того, и для
борьбы с противником за морские просторы  оставались только подводные лодки.
21  декабря  в  заливе Лингаен высадились основные японские силы  вторжения,
которые создали угрозу  самой  Маниле,  а вслед за тем  ход  событий  принял
примерно такой же характер, как  и в Малайе. Однако здесь оборона была более
длительной.
     Таким   образом,   долго   вынашивавшиеся   планы   Японии   увенчались
молниеносным триумфом. Но это был еще не конец.

     * * *
     Японский посол  в Берлине  сообщал  в  своем  донесении  о посещении им
Риббентропа:
     "На  следующий день после атаки на Перл-Харбор, в  час  дня,  я посетил
министра иностранных дел Риббентропа и  сообщил ему  о нашем  желании, чтобы
Германия и Италия  немедленно  официально объявили войну Америке. Риббентроп
ответил,  что  Гитлер  находится  в  данный  момент  на  совещании  в ставке
главнокомандующего  (в Восточной Пруссии),  на котором обсуждается вопрос  о
том,  как  выполнить  формальности,  связанные  с  объявлением  войны, чтобы
произвести хорошее впечатление на  германский народ; он также сказал, что он
немедленно сообщит ему  о  вашем желании и сделает все возможное,  чтобы оно
было должным образом осуществлено".
     Гитлер  и его штаб были изумлены.  На  процессе  Йодль сообщил: "Гитлер
явился  в середине ночи в мой  картографический кабинет,  чтобы сообщить это
известие  фельдмаршалу  Кейтелю  и мне.  Он был чрезвычайно поражен". Однако
утром  8 декабря он отдал германским военно-морским  силам приказ  атаковать
американские суда,  где бы  они их  ни встретили.  Это было  за  три дня  до
официального объявления Германией войны Соединенным Штатам.

     * * *
     9  декабря,  в 10  часов  вечера,  я  созвал  в  военном зале  кабинета
совещание  для  рассмотрения  положения  на  море.  На  это  совещание  были
приглашены  главным  образом руководители военно-морского министерства.  Нас
было не более 12 человек.  Мы  пытались определить, каковы будут последствия
этого  коренного изменения в нашем положении в войне  с Японией. Мы утратили
господствующее положение  на  всех океанах, кроме Атлантического. Австралия,
Новая Зеландия и все  важнейшие острова в этом районе находились под угрозой
нападения. Только одно решающее оружие было у нас в руках: "Принс ов Уэлс" и
"Рипалс" прибыли в  Сингапур.  Они были посланы в эти воды, дабы создать  ту
неопределенную  угрозу, которую могут  представлять для всех  военно-морских
планов противника первоклассные  линейные корабли,  местонахождение  которых
неизвестно.  Вопрос заключался в  том, как  нам теперь их использовать. Было
совершенно  очевидно,  что  они  должны  выйти  в море  и  затеряться  среди
бесчисленных островов. В этом все были единодушны.
     Я  сам  считал, что эти линкоры  должны направиться через  Тихий океан,
чтобы присоединиться к остаткам американского флота.  В тот момент  это было
бы гордым жестом,  который сплотил  бы страны английского  языка.  Мы уже от
всего сердца дали согласие  на  то, чтобы министерство военно-морского флота
Соединенных Штатов  отозвало свои линейные корабли из Атлантического океана.
Таким образом, через несколько месяцев у западного побережья Америки мог  бы
быть создан флот,  способный  в случае необходимости  дать решающий  морской
бой. Самый факт  существования  такого флота  явился  бы наилучшей возможной
защитой для наших братьев  в Австралазии. Этот план показался всем нам очень
привлекательным. Но так  как  было уже поздно, мы решили отправиться спать и
принять решение о том, что делать с линкорами  "Принс ов Уэлс" и "Рипалс" на
следующее утро.
     Через несколько часов они уже лежали на дне моря.

     * * *
     Теперь я  должен рассказать о трагедии  этих кораблей, в  которой такую
роковую роль сыграл случай.
     "Принс ов  Уэлс"  и "Рипалс"  прибыли в Сингапур 2 декабря.  5  декабря
адмирал Том Филлипс прилетел в Манилу, чтобы обсудить с генералом Макартуром
и адмиралом Хартом возможность совместных действий. Адмирал Харт согласился,
чтобы четыре  американских эсминца вошли в состав  флота, находившегося  под
командованием Филлипса.  Оба адмирала считали, что ни Сингапур, ни Манила не
могли в  данный момент служить подходящей  базой  для  флота  союзников.  На
следующий день было  получено  известие о том,  что в Сиамский  залив  вошли
крупные  экспедиционные силы  японцев. Выло ясно,  что  надо ждать  решающих
событий. Филлипс вернулся в  Сингапур утром 7 декабря. Вскоре после полуночи
8 декабря  стало известно, что  в Кота-Бару высаживаются японские войска,  а
позднее поступили  сообщения о других десантах, высадившихся близ  Сингоры и
Патани. Началось вторжение крупных сил противника в Малайю.
     Адмирал Филлипс счел своим долгом ударить по врагу в  тот момент, когда
его войска высаживались на  берег. 8  декабря,  в  5 часов 35 минут  вечера,
адмирал вышел  в море с  эскадрой  в составе  линкоров  "Принс  ов  Уэлс"  и
"Рипалс" и эсминцев "Электра", "Экспресс", "Вэмпайр" и "Тенедос", но тут  им
было получено  известие о высадке  противника. Это сообщение также содержало
предупреждение о том, что в Южном Индокитае базируются крупные силы японской
бомбардировочной  авиации. Ввиду того что  частые шквалы  с  дождем и низкая
облачность препятствовали  воздушным операциям, Филлипс решил  идти  дальше.
Вечером  9 декабря  погода прояснилась, и вскоре у  него появились основания
опасаться,  что за  ним  следует  по пятам авиация  противника.  Надежда  на
внезапность  исчезла, и на следующее  утро  близ  Сингоры  надо было ожидать
сильных воздушных  налетов.  Учитывая  это обстоятельство,  адмирал  Филлипс
вынужден был  отказаться от  своего смелого плана  и с  наступлением темноты
повернул обратно. Он,  безусловно, сделал все, что было  в его  силах, и все
еще могло  закончиться  хорошо.  Однако около  полуночи,  к несчастью,  было
сообщено о другой десантной операции противника, в Куантане, более чем в 150
милях  к  югу  от  Кота-Бару.  Адмирал  Филлипс  счел  маловероятным,  чтобы
противник ожидал его флот на  рассвете 10 декабря  так далеко  к  югу, ибо в
последний  раз  он видел его движущимся на  север.  Он подумал,  что в конце
концов  ему, может быть,  все же удастся застигнуть противника  врасплох. Он
решился пойти на риск и повернул свои корабли в направлении Куантана.
     В  японских  документах  не  говорится,  что  английская  эскадра  была
замечена 9 декабря с воздуха, но  в 2  часа дня, когда эскадра шла курсом на
север,  ее  заметила  японская  подводная  лодка.  Японская  22-я  воздушная
эскадрилья, базировавшаяся поблизости  от Сайгона, заправлялась в эти минуты
бомбами для  налета на Сингапур. Бомбы немедленно были заменены торпедами, и
было решено совершить ночной налет на английские корабли. Однако самолеты не
нашли  их и в  полночь вернулись на  свою базу. 10 декабря  перед  рассветом
другая японская подводная лодка сообщила, что английские корабли идут курсом
на юг, и в 6 часов утра девять японских самолетов  отправились в разведку, а
через  час  за  ними  последовало  мощное ударное соединение  в  составе  84
бомбардировщиков и  самолетов-торпедоносцев. Они летели волнами, примерно по
девять самолетов в каждой.
     Сообщение  о  десанте  в  Куантане  оказалось  ложным,  но так  как  из
Сингапура не  было послано опровержения,  адмирал оставался  на месте,  пока
вскоре после рассвета эсминец "Экспресс" не вошел в гавань,  где он не нашел
и следа противника. Прежде чем двинуться снова в южном  направлении, эскадра
потратила   некоторое  время  на  поиски  замеченного  ею  ранее  буксира  и
нескольких других небольших судов. Но теперь наступил критический  момент, и
судьба сыграла с английской эскадрой злую шутку.  Японские самолеты долетели
до Сингапура,  ничего  не обнаружив. Они возвращались  обратно по  северному
курсу, который случайно вывел их прямо на цель.
     В 10 часов 20 минут утра  с линкора "Принс ов Уэлс" заметили  следивший
за  эскадрой  самолет,  а  в  начале  двенадцатого  появилась  первая  волна
бомбардировщиков. Вражеские самолеты  налетали последовательными волнами. Во
время налета  первой волны в "Рипалс"  попала бомба. Она вызвала пожар, но с
ним быстро удалось справиться,  и скорость  корабля не уменьшилась. Во время
второго налета в  "Принс ов Уэлс", по-видимому, попали сразу две торпеды, на
близком расстоянии одна  от другой. Корабль был сильно поврежден и дал течь.
Оба  левых винта были выведены из строя, и полное управление кораблем уже не
удалось восстановить. Во время этого  налета в "Рипалс"  попаданий  не было.
Через несколько минут "Рипалс" атаковала новая волна самолетов, но ему снова
удалось избежать повреждений. К этому моменту  корабли несколько  отдалились
друг от  друга, и капитан Теннант, передав в Сингапур  срочный сигнал "Налет
вражеских бомбардировщиков", повернул "Рипалс" в сторону корабля адмирала.
     Новый налет, последовавший в  12 часов 22 минуты дня, оказался  роковым
для  обоих линкоров.  Успешно избежав попадания нескольких пущенных  в  него
торпед, "Рипалс"  был в конце концов поврежден в средней части. Вскоре после
этого,  во  время нового налета,  попавшая в корабль торпеда  повредила  его
рулевое  управление,  а затем в  него  попали  три торпеды  подряд.  Капитан
Теннант понял, что его  корабль  обречен.  Он немедленно отдал  команду "Все
наверх", и не приходится сомневаться,  что  это  своевременное  распоряжение
спасло  много жизней.  В 12  часов  33  минуты  дня  "Рипалс" опрокинулся  и
затонул. Примерно в 12 часов 23 минуты  дня в "Принс ов Уэлс" попало еще две
торпеды, а немного спустя еще одна. Его скорость снизилась до восьми узлов в
час,  и он вскоре  тоже стал  тонуть.  После  новой бомбардировки, во  время
которой  в него попала еще одна торпеда, он перевернулся и в 1 час  20 минут
дня затонул. Эсминцы  спасли две тысячи  офицеров и матросов из общего числа
около   трех  тысяч.  Главнокомандующий  адмирал  Том  Филлипс   и  командир
флагманского корабля Джон Лич утонули.
     10  декабря я раздвигал полог у своей кровати, когда зазвонил  телефон,
находившийся у моего изголовья. Звонил  начальник военно-морского штаба. Его
голос показался мне странным. Он кашлянул и поперхнулся, и сначала я не  мог
разобрать, что  он  говорит.  "Премьер-министр,  я  должен сообщить вам, что
"Принс ов Уэлс"  и "Рипалс"  потоплены японцами,  по-видимому, в  результате
воздушного налета. Том Филлипс утонул". -- "Вы уверены в этом?" -- "Не может
быть никаких сомнений". Я  положил  трубку. Я благодарил судьбу за то, что в
этот момент  я был один.  За всю  войну я не  получал более  тяжелого удара.
Читатель  поймет,  как много усилий, надежд и  планов пошло ко дну  вместе с
этими двумя  кораблями. Ворочаясь в постели, с боку  на бок, не  находя себе
покоя,  я полностью  осознал весь  ужас этого известия. В Индийском и  Тихом
океанах  не  было  английских  или  американских  линкоров,  за  исключением
американских  кораблей, уцелевших после  нападения  на Перл-Харбор,  которые
спешно возвращались  в  Калифорнию.  Япония  господствовала  над всеми этими
огромными водными просторами, а мы были слабы и беззащитны повсюду.

     * * *
     В это  время  тайно велась  подготовка  к моему  выезду  14  декабря  в
Соединенные  Штаты. Последующие  96 часов были чрезвычайно  напряженными. 11
декабря  мне пришлось  сделать подробное заявление  в палате  о  создавшейся
ситуации. Члены парламента проявили большую тревогу и некоторое недовольство
по  поводу  затянувшейся  битвы  в  Ливии,  исход которой,  видимо,  был еще
неопределенным. Я не  пытался скрыть того, что японцы подвергнут нас суровым
испытаниям. С  другой стороны, победы русских  ясно  показали, что восточная
кампания Гитлера была роковой ошибкой,  а вскоре должна была вступить в свои
права  зима.  С  подводными лодками противника  мы  в  тот  момент  боролись
успешно,  и  наши  потери значительно снизились.  Наконец,  на нашей стороне
сражались теперь  четыре пятых населения  всего мира.  Конечная  победа была
бесспорной. В таком духе  и было составлено мое выступление. Я придерживался
сухой формы изложения фактов, избегая каких-либо обещаний скорых успехов.
     Палата выслушала меня  в полном  молчании и, казалось,  не хотела сразу
высказать свое суждение. Я ничего большего не ожидал и не добивался.

     * * *
     В  ночь на  8 декабря, в тот самый  момент, когда к нам стали поступать
известия  о  нападении на  Перл-Харбор, Иден выехал  из Скапа-Флоу в Москву.
Было время вернуть его,  но  я считал, что в связи  с этим новым  ударом его
миссия  приобретала еще  более  важное  значение. Отношения  между Россией и
Японией  и  неизбежный пересмотр  вопроса  обо  всех американских  поставках
военных материалов как в Россию, так и в Англию выдвигали большие и вместе с
тем  деликатные  проблемы.  Кабинет  твердо  стоял  на  этой  позиции.  Иден
продолжал свой  путь, а я держал его в курсе всего, что происходило.  У меня
было что сообщить ему.
     Премьер-министр -- Идену 10 декабря 1941 года
     "1.  С тех  пор  как  Вы уехали, произошли  большие события. Во-первых,
Соединенные Штаты постигло ужасное бедствие на Гавайях,  и в настоящее время
они располагают на  Тихом океане только двумя боеспособными линкорами против
десяти  японских.  Они   переводят  сюда  все  свои  линкоры  из  Атлантики.
Во-вторых, согласно американским источникам,  японцы, получив господство  на
море, подвергнут  нас сильным атакам в Малайе и на всей территории  Дальнего
Востока.  В-третьих,   я  уверен,  что  Италия  и  Германия  объявят   войну
Соединенным Штатам.  В-четвертых, надо  отметить великолепные успехи русских
под Ленинградом, на всем московском фронте, под Курском и на юге; германские
войска в основном перешли к обороне или же отступают в ужасных условиях зимы
и  все усиливающихся  контратак  русских. В-пятых, Окинлек  сообщает, что  в
Ливии положение изменилось в нашу пользу, но на этом нашем втором фронте нас
ожидают еще тяжелые  и длительные бои. В-шестых, необходимо срочно послать в
Малайю воздушные подкрепления со Среднего Востока.
     2.  Ввиду вышеизложенного  Вы в  настоящий момент не должны  предлагать
десять эскадрилий.  С американскими  поставками еще ничего не  ясно, и  я не
могу сказать что-либо  определенное по  этому поводу,  пока  не  съезжу туда
сам".

        "Глава тринадцатая"
        "ПУТЕШЕСТВИЕ В РАЗГАР МИРОВОЙ ВОЙНЫ"
     В этот момент, когда  столько  вопросов  еще оставалось неразрешенными,
мое  присутствие в Лондоне  было необходимо по  ряду причин. Но я никогда не
сомневался  в том,  что  достижение  полного взаимопонимания между Англией и
Соединенными Штатами имеет больше значения, чем что  бы то  ни было, и что я
должен  немедленно  отправиться в  Вашингтон с самой сильной группой опытных
экспертов, которая могла быть выделена  для этой цели в данный  момент. Было
решено, что путешествие по  воздуху в  это  время года в таком  небезопасном
направлении  было  бы для нас  чересчур  рискованным. Поэтому мы  выехали 12
декабря  на реку  Клайд. Линкора  "Принс ов Уэлс" уже не существовало. "Кинг
Джордж V" сторожил "Тирпица". Мы могли поехать на вновь  построенном линкоре
"Дьюк ов Йорк", который, кстати, мог развить за время этого путешествия свою
полную  мощность.  Основными участниками  нашей группы были:  член  военного
кабинета  лорд  Бивербрук, начальник  военно-морского  штаба  адмирал Паунд,
начальник  штаба военно-воздушных сил маршал  авиации  Портал и  фельдмаршал
Дилл,  которого  к  этому времени  сменил  на  посту  начальника  имперского
генерального штаба  генерал Брук. Я  хотел, чтобы  Брук остался в Лондоне  и
вошел в курс тех сложнейших проблем, с которыми  ему предстояло столкнуться.
Вместо него я  пригласил поехать со мной  в Вашингтон Дилла, который все еще
был  в  центре  всей  нашей  деятельности и пользовался  всеобщим доверием и
уважением. Здесь для него открывалась новая сфера деятельности.
     Мы  надеялись совершить это  путешествие  за  семь  дней,  при  средней
скорости  20 узлов,  учитывая,  что  нам придется  делать  много зигзагов  и
крюков, чтобы избежать встречи с подводными лодками противника.
     Все  наши проблемы неотступно следовали  за  нами,  и мыслями я  был  с
министром иностранных  дел,  который  также находился  в это  время  в море,
двигаясь  в  противоположном   направлении.  Самым  срочным  вопросом  нашей
политики был  вопрос о  том, должны  ли  мы  просить Советское правительство
объявить войну Японии. Я уже послал Идену телеграмму следующего содержания:
     Премьер-министр -- министру иностранных дел 12 декабря 1941 года
     "1. Перед своим отъездом  Вы интересовались мнением  начальников штабов
относительно того, было ли бы для нас выгодно, если бы Россия объявила войну
Японии.  Тщательно  продумав  этот   вопрос,  начальники   штабов  пришли  к
следующему заключению: объявление Россией