растут  и  отныне будут расти  быстро,  наши силы
напряжены до крайности как в метрополии, так и на Среднем Востоке, на суше и
в  воздухе,  а также что  в связи  с битвой за  Атлантику, от исхода которой
зависит наша жизнь,  и в связи с проводкой  всех наших  конвоев, за которыми
охотятся подводные лодки и самолеты "Фокке-Вульф", наши военно-морские силы,
хотя они и велики, напряжены до крайнего предела.
     Однако если  говорить о какой-либо помощи, которую мы могли бы  оказать
быстро, то нам следует обратить наши взоры на  Север. Военно-морской  штаб в
течение  прошедших  трех  недель  подготавливал   операцию,  которую  должны
провести  самолеты,  базирующиеся  на авианосцы, против  германских  судов в
Северной   Норвегии  и  Финляндии,   надеясь  таким  образом  лишить   врага
возможности перевозить войска морем для нападения на Ваш фланг в Арктике. Мы
обратились к  Вашему Генеральному  Штабу с просьбой удержать русские суда от
плавания в известном районе  между  28 июля и 2 августа,  когда мы  надеемся
нанести удар. Во-вторых, мы направляем теперь же некоторое число крейсеров и
эсминцев  к  Шпицбергену,  откуда  они  будут  иметь  возможность  совершать
нападения на неприятельские пароходы сообща с Вашими военно-морскими силами.
В-третьих, мы посылаем  подводные лодки для перехвата германских транспортов
вдоль  арктического  побережья,  хотя при  постоянном  дневном  свете  такие
операции  особенно  опасны.  В-четвертых, мы  посылаем  минный заградитель с
различными грузами в Архангельск. Это самое большое, что мы  в силах сделать
в настоящее время.  Я хотел бы, чтобы  можно было сделать больше. Умоляю Вас
сохранить это в строжайшей тайне  до того момента, когда мы сообщим Вам, что
огласка не принесет вреда.
     Норвежской  легкой  дивизии не  существует, и было  бы  невозможно  при
постоянном дневном свете,  не обеспечив  заранее  достаточного  прикрытия со
стороны  самолетов-истребителей,  высадить  войска, будь  то британские  или
русские, на занятую немцами территорию. Мы познали горечь неудач в Намсосе в
прошлом году и на Крите в этом году, пытаясь осуществить подобные операции.
     Мы также изучаем в качестве дальнейшего шага возможность базирования на
Мурманск  нескольких эскадрилий британских самолетов-истребителей. Для этого
понадобилось бы  на  первых  порах  партия зенитных  орудий, кроме наземного
личного состава и оборудования, а вслед  за  тем прибыли бы самолеты, причем
некоторые из них могли бы подняться с авианосцев, а другие доставлялись бы в
ящиках.  Когда  они  обоснуются,  наша  эскадра  из  Шпицбергена  могла  бы,
возможно,  прибыть в Мурманск. Мы уверены, что, как только станет известно о
присутствии наших военно-морских сил на Севере, немцы немедленно прибегнут к
своему неизменному методу противопоставления нашим вооруженным силам крупных
сил   пикирующих   бомбардировщиков,   и  поэтому   необходимо   действовать
постепенно. На все это, однако, потребуется несколько недель.
     Прошу предложить не колеблясь что-либо другое,  о чем Вам придет мысль.
Мы  же в свою очередь будем тщательно искать другие способы  нанести удар по
нашему общему врагу".

     * * *
     С первого  же  момента  я  делал  все,  что мог,  для  оказания  помощи
вооружением  и различными  материалами, соглашаясь  на отправку в Россию  из
Соединенных Штатов значительной части того, что предназначалось нам, а также
идя на прямые жертвы  за  счет Англии. В  начале сентября на корабле "Аргус"
было  отправлено  в  Мурманск  примерно  две  эскадрильи  "харрикейнов"  для
оказания  помощи  в обороне  военно-морской  базы  и  для  взаимодействия  с
русскими силами в этом районе. К И сентября эти эскадрильи уже начали боевые
действия. Они  доблестно сражались на  протяжении  трех месяцев. Я прекрасно
понимал, что в эти первые дни нашего союза мы могли сделать очень мало.
     Премьер-министр -- Сталину 26 июля 1941 года
     "Я очень рад сообщить Вам, что Военный кабинет, несмотря на то, что это
серьезно  уменьшит наши  ресурсы истребителей, единодушно  решил  послать  в
возможно короткий  срок в Россию двести истребителей "Томагавк". 140 из этих
самолетов будут отправлены в Архангельск отсюда, а 60 -- из числа заказанных
нами в  Соединенных Штатах. Подробности,  связанные со  снабжением запасными
частями и с американским  обслуживающим  персоналом, необходимым для  сборки
машин, еще должны быть согласованы с Правительством Соединенных Штатов.
     От двух до  трех  миллионов  пар  ботинок  скоро  будут  готовы здесь к
отправке. Мы  также принимаем меры к поставке в течение этого  года большого
количества  каучука, олова,  шерсти и  шерстяной  одежды,  джута,  свинца  и
шеллака.  Все   другие  Ваши  запросы  на   сырье  подвергаются  тщательному
рассмотрению. В случаях,  когда мы не  располагаем запасами, или в  случаях,
когда здешние  запасы оказываются ограниченными, мы обсуждаем вопрос  с США.
Детали, конечно, будут сообщены через обычные официальные органы.
     Мы наблюдаем с восхищением и  волнением за всей  замечательной  борьбой
Ваших армий.  Все  сведения,  имеющиеся  в нашем распоряжении,  указывают на
тяжелые потери и тревогу противника. Наши воздушные налеты на Германию будут
продолжаться с возрастающей мощью".
     Каучук был дефицитным и драгоценным, а  русские  требовали  его в самых
больших количествах.  Мне даже пришлось позаимствовать его из наших скромных
запасов.
     Премьер-министр -- Сталину 28 июля 1941 года
     "Что касается Вашей просьбы  о поставке  каучука, то  мы отправим грузы
отсюда или из США наилучшим и наиболее быстрым путем. Просим точно сообщить,
какого сорта должен быть каучук и  каким путем Вы желаете его получить.  Уже
отданы предварительные распоряжения...
     Великолепное  сопротивление  русских  армий  в   защите  родной   земли
объединяет всех  нас. Предстоящей зимой  Германии  придется испытать ужасную
бомбардировку. Еще никто не испытал того, что им предстоит.
     Военно-морские операции, упомянутые в  моей прошлой  телеграмме на Ваше
имя, ныне осуществляются.
     Искренне  благодарю Вас за  понимание,  с  которым  Вы, будучи  всецело
занятым Вашей великой борьбой, относитесь к нашим трудностям, которые мешают
нам сделать больше. Мы сделаем все, что в наших силах".
     Премьер-министр -- Сталину 1 августа 1941 года
     "После   моего    личного   вмешательства   сделаны   все   необходимые
приготовления для отправки отсюда десяти тысяч тонн каучука в  один из Ваших
северных портов.  Ввиду  крайней срочности Ваших требований мы принимаем  на
себя  риск уменьшения на это количество наших запасов  в метрополии, которые
далеко не велики и на пополнение которых потребуется время.
     Британские  пароходы, которые  повезут этот каучук  и некоторые  другие
материалы, закончат  погрузку  в течение  одной  недели или  максимум  через
десять  дней  и  отправятся  в один  из Ваших  северных портов,  как  только
Адмиралтейство сможет сформировать конвой.
     Это  новое количество в 10  000  тонн является дополнительным  к 10 000
тонн каучука, уже выделенным Вам из Малайи... "

     * * *
     Я всячески старался путем частого обмена личными  телеграммами  создать
такие же  дружественные отношения,  какие сложились  у  меня  с  президентом
Рузвельтом.  За время  этой  длительной переписки  с  Москвой  меня  не  раз
осаживали и только изредка удостаивали  добрым словом. Во многих  случаях на
мои телеграммы вовсе не отвечали или же ответ задерживался на много дней.
     Советское  правительство полагало,  что русские  оказывают нам огромную
услугу, сражаясь в своей собственной стране за свою собственную жизнь. И чем
дольше они сражались,  тем в большем  долгу  они  нас считали.  Это  была не
беспристрастная точка  зрения.  Два или  три раза  за  время этой длительной
переписки  мне  приходилось протестовать в  резких выражениях, в особенности
против скверного обращения с нашими  моряками, которые подвергались стольким
опасностям, доставляя предметы снабжения войск в Мурманск и в Архангельск.
     Однако почти  неизменно  в  ответ на  запугивание и  упреки  я "пожимал
плечами терпеливо:  терпение  --  девиз" 1 всех,  кому приходится
иметь  дело с  Кремлем. Кроме того, я  всегда  делал скидку  на  те  тяжелые
условия, в которых находились Сталин и его неустрашимый русский народ.
     1 Слова Шейлока из пьесы Шекспира "Венецианский  купец". Акт
1, сц. 3. -- Прим. ред.

     * * *
     Позиция  России  в отношении Польши  определяла  на первой  стадии наши
взаимоотношения с Советами.
     Нападение  немцев на  Россию  не  явилось  неожиданностью  для польских
кругов за границей. Начиная  с  марта  1941 года  польское  правительство  в
Лондоне получало сведения от польского подполья о сосредоточении  германских
войск на западных границах  России.  В случае  войны неизбежно  должны  были
произойти коренные перемены в отношениях между Советской  Россией и польским
правительством в эмиграции. Прежде всего встал бы вопрос о том, в какой мере
могли бы быть пересмотрены относящиеся  к Польше статьи нацистско-советского
пакта, заключенного  в  августе  1939  года,  так,  чтобы при  этом не  было
нарушено единство англо-русского военного союза. Когда миру стало известно о
нападении  немцев  на   Россию,  восстановление  польско-русских  отношений,
прерванных в  1939  году, приобрело  большое значение. 5  июля в Лондоне при
посредничестве Англии начались переговоры между двумя правительствами.
     Польшу представлял премьер-министр ее правительства в эмиграции генерал
Сикорский,  Россию -- советский посол  Майский.  У поляков было две цели  --
добиться  признания Советским правительством,  что раздел Польши,  учиненный
Германией  и Россией в 1939 году, является теперь  недействительным, а также
освобождения   Россией  всех  польских   военнопленных  и  гражданских  лиц,
вывезенных  в  Советский  Союз  после  оккупации  Россией восточных  районов
Польши.
     Эти  переговоры  продолжались  весь  июль  и  происходили  в  атмосфере
холодности.   Русские  упорно   отказывались   взять  на   себя   какое-либо
определенное  обязательство, которое отвечало  бы пожеланиям поляков. Россия
считала, что вопрос о ее западных границах не подлежит обсуждению. Можно  ли
было положиться  на то,  что  она  честно  поступит в  этом  вопросе,  когда
закончатся военные  действия  в  Европе, -- что  произойдет,  быть может,  в
отдаленном будущем? Английское правительство с самого начала было поставлено
перед  дилеммой.  Наше  вступление  в  войну  с  Германией   явилось  прямым
результатом  наших гарантий  Польше.  Мы были обязаны  поддерживать интересы
нашего первого союзника. На этой стадии борьбы мы не могли признать законной
оккупацию русскими польской территории  в 1939 году. В  это лето  1941 года,
менее чем через две недели после того, как Россия оказалась на нашей стороне
в  борьбе против  Германии,  мы не могли  заставить нашего  нового союзника,
очутившегося  в  большой  опасности,  отказаться   хотя   бы  на  бумаге  от
пограничных  областей,  которые  он  на  протяжении  ряда  поколений  считал
жизненно важными для своей безопасности.  Положение было безвыходным. Вопрос
о будущей судьбе  польских территорий необходимо  было  отложить  до  лучших
времен.   На  нас   лежала  неприятная  обязанность  рекомендовать  генералу
Сикорскому  положиться  на  добросовестность  Советского  Союза  при будущем
урегулировании русско-польских отношений  и не настаивать в данный момент на
каких-либо письменных гарантиях  относительно будущего. Я, со своей стороны,
искренне надеялся, что, став в борьбе  против Гитлера товарищами  по оружию,
союзные   державы   в   конце   концов   окажутся   в   состоянии  разрешить
территориальные вопросы путем дружеского обсуждения за столом конференции. А
в разгар битвы, в этот важный момент войны, все должно быть посвящено задаче
увеличения  общих военных усилий.  В этой борьбе воскресшая  польская армия,
сформированная из многих тысяч поляков, находящихся сейчас в плену в России,
должна была сыграть благородную роль.  По  этому вопросу  русские, хотя  и с
осторожностью, выражали готовность пойти на соглашение.
     30 июля,  после  многих ожесточенных  споров,  между польским и русским
правительствами было  достигнуто соглашение. Дипломатические  отношения были
восстановлены, и  на русской  территории должна была  быть  создана польская
армия,  подчиненная советскому Верховному Командованию.  О  границах не было
упомянуто,  если не считать общего заявления о том, что  советско-германские
договоры от  1939  года  относительно  территориальных  изменений  в  Польше
"утратили свою силу". В официальной ноте польскому правительству от 30  июля
министр иностранных дел изложил нашу точку зрения:
     "В  связи с  подписанием  сегодня советско-польского  соглашения я хочу
воспользоваться   случаем,   чтобы   поставить  вас  в  известность,  что  в
соответствии  с  условиями  соглашения  о  взаимопомощи   между  Соединенным
Королевством и Польшей от 25  августа 1939 года правительство его величества
в Соединенном  Королевстве не брало на себя никаких обязательств в отношении
Союза Советских Социалистических Республик, которые затрагивали бы отношения
между  СССР  и  Польшей.  Я хочу также  заверить вас,  что правительство его
величества не  признает  никаких  территориальных изменений, произведенных в
Польше после августа 1939 года".
     Иден процитировал эту ноту в тот же день в палате общин и добавил:
     "В параграфе  1  советско-польского соглашения говорится, что Советское
правительство  признает утратившими силу  советско-германские договоры  1939
года  о  территориальных  изменениях  в Польше.  Позиция  правительства  его
величества в этом вопросе была уже в общих чертах изложена премьер-министром
в палате общин 5  сентября 1940 года, когда он заявил, что правительство его
величества  не  намерено признавать  какие-либо  территориальные  изменения,
происшедшие   без  добровольного   согласия  заинтересованных   сторон.  Это
относится  и  к  тем территориальным изменениям, которые были  произведены в
Польше после  августа 1939  года,  о чем я соответственно  уведомил польское
правительство в своей официальной ноте".
     Отвечая на вопрос, Иден в заключение сказал:
     "Обмен нотами,  которые  я  только что огласил для  сведения палаты, не
влечет  за собой  каких-либо гарантий  границ со  стороны правительства  его
величества".
     Этим  дело  и кончилось.  В  течение  осени поляки  были заняты тяжелой
задачей  --  собрать  тех  своих  соплеменников,  которым удалось  выжить  в
концентрационных лагерях Советского Союза.

     * * *
     Мы приветствовали вступление России в войну, но немедленной  пользы нам
оно не принесло. Немецкие армии были столь сильны, что казалось, они могут в
течение  многих  месяцев  по-прежнему  угрожать  вторжением в  Англию,  ведя
одновременно  наступление  в глубь  России. Почти  все  авторитетные военные
специалисты полагали,  что русские армии вскоре потерпят поражение и будут в
основном   уничтожены.  То  обстоятельство,   что   Советское  правительство
допустило, чтобы его авиация была застигнута врасплох на своих аэродромах, и
что подготовка русских  к войне была далеко не совершенной,  с самого начала
поставило   их   в  невыгодное  положение.  Сила  Советского  правительства,
стойкость  русского  народа,  неистощимые людские резервы,  огромные размеры
страны, суровая русская зима были теми факторами, которые  в  конечном счете
сокрушили гитлеровские армии. Но ни один из этих  факторов еще не сказался в
1941 году. Президента  Рузвельта  сочли  очень  смелым человеком, когда он в
сентябре 1941  года  заявил, что русские удержат фронт и что Москва не будет
взята.  Замечательное  мужество  и патриотизм  русского  народа  подтвердили
правильность этого мнения.
     Действительно, вступление русских в войну отвлекло немецкую авиацию  от
налетов на  Великобританию  и  уменьшило  угрозу вторжения. Оно  значительно
облегчило наше положение на Средиземном море. Однако, с  другой  стороны, мы
были  вынуждены пойти  на тяжелые жертвы и лишения.  Мы только-только начали
как  следует вооружаться. Наши  военные заводы  наконец-то стали  в  больших
количествах  производить всевозможные виды вооружения. Наши армии в Египте и
Ливии вели тяжелые  бои и  требовали  вооружения самых  последних  образцов,
прежде   всего   танков  и  самолетов.  Английские  армии,  находившиеся   в
метрополии, с нетерпением ожидали давно обещанного современного,  непрерывно
усложнявшегося вооружения, и оно  наконец-то стало поступать к ним в большом
количестве. И вот  в этот  самый момент мы  были вынуждены поступиться очень
значительным  количеством нашего  вооружения  и  жизненно важных  материалов
всевозможного рода,  включая каучук и  нефть.  На нас пало бремя организации
конвоев судов для перевозки английских и в еще большей  степени американских
поставок и доставки этих конвоев  в Мурманск и Архангельск,  несмотря на все
опасности и тяготы плавания в этих арктических водах.
     Все американские поставки  фактически выделялись из  того, что уже было
успешно  доставлено  или  должно  было  быть  доставлено  нам   самим  через
Атлантический  океан.  Для  того чтобы  выделить такое  огромное  количество
материалов  и  обойтись  без  возрастающего потока американской  помощи,  не
поставив тем самым под угрозу наши операции в Западной пустыне, нам пришлось
свернуть все диктовавшиеся благоразумием приготовления к обороне Малаккского
полуострова и нашей восточной империи и владений от непрерывно  возраставшей
угрозы со стороны Японии.
     Отнюдь не желая  хотя  бы в малейшей степени оспаривать вывод,  который
подтвердит  история, а именно,  что  сопротивление  русских  сломало  хребет
германских армий и роковым образом  подорвало  жизненную  энергию германской
нации, справедливо указать  на то,  что более года после вступления России в
войну она нам казалась обузой, а не подспорьем 1. Тем не менее мы
были рады иметь во время  войны эту могущественную нацию на нашей стороне, и
все мы считали, что, даже если советским армиям придется отойти к  Уральским
горам, Россия все еще будет  представлять огромную,  а если она будет стойко
продолжать войну, то в конечном счете и решающую силу.
     1 Здесь  автор явно  допускает  политическую  бестактность и
отступает  от   исторической  правды.  С  началом  подготовки   гитлеровской
Германией войны против СССР наша страна  стала  важным  фактором  облегчения
положения  в Англии. В ходе битвы за Англию в  1940--1941  гг. интенсивность
бомбардировок британских  городов  все более  ослабевала по мере  переброски
главных сил люфтваффе на Восток. Это во многом помогло англичанам в борьбе с
немецкой  авиацией  и в конечном  счете позволило  выиграть битву за Англию.
Известный английский историк Дж. Батлер  писал, что воздушное наступление на
Англию "прекратилось в  мае 1941 г. из-за того,  что основные силы  немецкой
авиации необходимо было бросить на Россию" (Батлер Дж. Большая стратегия. М.
1959. С. 367).
     Необходимость  сосредоточения  возможно  большей группировки  войск  на
советских  границах не позволила Германии после захвата Крита (май 1941 г. )
направить свои войска  в Ирак и Сирию, создать  угрозу Египту. В этом случае
Англия,  не  имевшая  там достаточно  сил,  была  бы отрезана от  источников
нефтеснабжения, что, безусловно, еще более ухудшило бы ее положение.
     С началом агрессии Германии против СССР советско-германский  фронт стал
главным фронтом второй мировой войны и оставался им  до победы над фашизмом.
Здесь было уничтожено 73  процента войск  и 75 процентов техники противника.
Важность этого фронта для  союзников  неоднократно признавал  и Черчилль.  В
период, о котором пишет автор, 70 процентов вермахта действовало против СССР
и только 3 -- против Ан