Меры по
усилению   обороны   Скапа-Флоу,   о   которых   мы   теперь   договорились,
предусматривали   укрепление   боковых  заграждений,  увеличение  количества
брандеров  в  открытых  восточных  проходах, а  также установку  управляемых
минных  полей  и  других  заграждений. Наряду со всеми  этими  внушительными
преградами намечалось  увеличить число дозорных  судов  и установить орудия,
которые прикрывали  бы  все  подступы. На случай  нападения  с  воздуха было
решено  установить 88  тяжелых и 40  легких зенитных орудий,  а также  много
прожекторов и аэростатов воздушного заграждения. Была  организована  оборона
при помощи истребителей, имевших базы на Оркнейских  островах и в Уике -- на
материке. Считали, что все эти  мероприятия будут завершены или,  по крайней
мере,  осуществлены  настолько,  что к  марту  1940 года вполне  можно будет
вернуть сюда флот. Тем временем Скапа-Флоу можно будет использовать как базу
для заправки эсминцев.
     Наша  протяженная, но  тонкая линия блокады,  тянувшаяся  от Оркнейских
островов на север, преимущественно состоявшая из вооруженных торговых судов,
в промежутках между  которыми действовали поддерживающие их военные корабли,
могла,  конечно, в любую минуту  подвергнуться внезапному нападению немецких
линейных кораблей, в особенности  двух самых  быстроходных и мощных линейных
крейсеров --  "Шарнхорст" и "Гнейзенау". Помешать такому налету мы не смогли
и только надеялись, что нам удастся втянуть нападающих в решающую схватку.
     К  вечеру   23  ноября  на  вооруженном  торговом  судне  "Равалпинди",
находившемся  в патрульном плавании между  Исландией и Фарерскими островами,
увидели вражеский военный корабль, который быстро шел на сближение. Командир
"Равалпинди" принял этого незнакомца за карманный линкор "Дойчланд" и послал
соответствующее  донесение.  Капитан Кеннеди  не мог питать  никаких иллюзий
насчет исхода подобной дуэли. Его корабль представлял собой лишь вооруженный
пассажирский лайнер, бортовая артиллерия которого состояла из четырех старых
шестидюймовых орудий, в то  время как предполагаемый  противник был вооружен
шестью одиннадцатидюймовыми орудиями, не считая вспомогательного вооружения.
Тем не менее он принял вызов, решив  биться до конца. Противник открыл огонь
с дистанции 10 тысяч ярдов; "Равалпинди" отвечал. Подобная неравная дуэль не
могла тянуться долго, однако сражение шло до тех пор, пока "Равалпинди", все
орудия  которого  были  выведены из строя, не превратился в пылающий костер.
Корабль затонул с наступлением темноты, и вместе с ним погибли капитан и 270
человек  его  отважной команды. Спаслось только 38 человек,  из  которых  27
попали в плен  к немцам,  а остальных  11 подобрало другое английское  судно
после того, как они 36 часов продержались в ледяной воде.
     В действительности  оказалось, что  это был не  "Дойчланд",  а линейный
крейсер "Шарнхорст". Этот корабль за два дня перед этим вместе с "Гнейзенау"
вышел из немецких  вод для нападения  на наши караваны в  Атлантике. Однако,
встретив и  потопив "Равалпинди" и  опасаясь последствий разоблачения своего
местонахождения, оба корабля прекратили дальнейшее выполнение порученного им
задания и  тотчас вернулись  в Германию. Таким  образом, героический  подвиг
"Равалпинди" не был бесцельным. Крейсер "Ньюкасл", находившийся в патрульном
дозоре  неподалеку, увидел вспышки выстрелов и  тотчас по получении  первого
сигнала с "Равалпинди" прибыл к месту  боя вместе с крейсером "Дели", правда
в тот момент, когда охваченное огнем  судно едва держалось на воде.  Крейсер
"Ньюкасл" пустился  преследовать  противника  и в 6 часов  15  минут  вечера
сквозь сумрак наступавшей ночи и ливень увидел два корабля.  В одном их  них
признали линейный крейсер, но из-за темноты контакт был утрачен и противнику
удалось скрыться. Ныне мы знаем,  что "Шарнхорст" и "Гнейзенау" прошли через
линию  наших  крейсеров  близ норвежского побережья  утром 26 ноября. Погода
была скверная,  и противники не  заметили друг друга. С  помощью современных
радиолокационных  средств   установить  присутствие  противника  удалось  бы
наверняка, но в ту пору этих средств еще не было.
     Общественное мнение  было  настроено  неблагоприятно к  военно-морскому
министерству. Мы не могли доказать внешнему  миру, как безмерно обширны моря
и как напряженны усилия  флота на морях.  Прошло два с  лишним месяца войны,
было  несколько   крупных  потерь,  а  нам  еще  нечего  было  проставить  в
противоположной графе. Не  могли  мы также  ответить  и  на вопрос:  "Чем же
занимается, в конце концов, военно-морской флот?"

        "Глава седьмая"
        "МАГНИТНАЯ МИНА"
        "(Ноябрь -- декабрь 1939 г.)"
     В  начале ноября я съездил во Францию, чтобы  обсудить  с  французскими
военно-морскими властями наши совместные операции. Мы  с  адмиралом  Паундом
отправились во французский  военно-морской Штаб, находившийся в сорока милях
от Парижа, в парке у древнего замка герцога Ноэльского.
     Ниже следует мое заявление на этом совещании о положении Нашего флота в
тот момент:
     Заявление  военно-морского министра Англии французскому военно-морскому
министерству.
     "1. Только на море  война  началась  со  всей интенсивностью.  Действия
немецких подводных лодок против  торгового  судоходства, чуть не приведшие в
1917  году  к катастрофе,  пресекаются  теперь  англо-французским  флотом по
борьбе с подводными  лодками. Надо  ожидать  большого увеличения германского
подводного  флота (возможно, что  немцы одолжат  лодки у России). Но это  не
должно вызывать никакой тревоги, если  только все намеченные  нами контрмеры
будут  осуществлены  быстро  и  в  самых  крупных  масштабах.  Представители
военно-морского министерства подробно расскажут о наших обширных программах.
Однако полное их  развертывание  начнется лишь в  конце  1940  года.  А пока
крайне необходимо, чтобы все имеющиеся суда по  борьбе с  подводными лодками
были закончены строительством и вступили в строй.
     2. Нет  никакого  сомнения, что наш  прибор "Асдик"  --  гораздо  более
эффективное  средство,  чем все,  что  было известно  в  прошлой  войне.  Он
позволяет двум  торпедным  катерам  выполнить  такую  работу,  на  которую в
1917--1918  годах потребовалось бы десять лет. Но все  это верно, когда речь
идет об охоте за подводными лодками.  Что же касается конвоирования, то  для
этого  важное значение  имеет количество. Считать себя  в безопасности можно
лишь тогда, когда эскортные корабли снабжены прибором "Асдик". Это относится
как к  военным  кораблям, так  и к  торговым караванам. Победа над немецкими
подводными лодками будет достигнута,  когда  будет  ясно, что любая атака на
французские  или  английские суда  будет  встречена  контратакой  с  помощью
прибора "Асдик".
     Английское   военно-морское   министерство   готово   оборудовать   все
французские  корабли  по  борьбе  с  подводными лодками  приборами  "Асдик".
Стоимость этого невелика, и расчеты могут быть произведены позже.  Но каждое
французское  судно,  отправленное в Англию  для  установки прибора  "Асдик",
будет немедленно использовано в операциях;  мы  также договоримся о передаче
опыта  и  о подготовке, которую можно будет пройти в  каждом данном  случае.
Наиболее  удобно это будет сделать  в Портленде -- на родине  "Асдика",  где
имеется  все необходимое для  этого.  Мы предполагаем провести подготовку  к
оборудованию 50 французских кораблей, если желательно.
     3. Мы искренне надеемся, что французское морское  министерство  умножит
количество  кораблей,  оборудованных  прибором  "Асдик",  и  с  максимальной
быстротой закончит все, что может вступить в строй в 1940 году.
     5. В английском  военно-морском министерстве  мы  провели  резкую грань
между большими кораблями, которые  могут быть закончены в 1940 году, и теми,
которые  могут  быть закончены позже. В частности, мы  напрягаем  все  силы,
чтобы  закончить в  1940 году,  если будет возможно,  осенью, линкоры  "Кинг
Джордж  V" и "Принс оф Уэлс". Это необходимо сделать, ибо появление в океане
немецкого "Бисмарка" до  того, как вступят в строй эти два  корабля, было бы
величайшим  бедствием,  так как  его  нельзя  было  бы  ни  перехватить,  ни
уничтожить  и,  следовательно,  он  будет свободно действовать  на  океанах,
нарушая все наши  коммуникации. Но  и у  Франции  имеется  линкор "Ришелье",
который может  быть закончен  осенью 1940  года, а то и  раньше. Поэтому  мы
надеемся,  что  будут  приняты все меры, чтобы закончить  "Ришелье" в  самые
сжатые сроки.
     Что касается  английских и французских линкоров, заложенных позже, то о
них мы сможем поговорить в апреле или  мае будущего года, когда станут более
ясными ход и характер войны.
     Английское   военно-морское   министерство    выражает    благодарность
французским коллегам  и товарищам за  их замечательную помощь  в общем деле,
которую они оказывали с самого начала этой войны. Эта помощь превосходит все
обещания или  соглашения,  заключенные  перед войной.  Эскортируя  на родину
конвои  судов  из  Сьерра-Леоне,  французские  крейсера  и  эсминцы  оказали
незаменимую  помощь, без  которой  союзный торговый  флот  понес бы огромные
потери.  Крейсера  и эсминцы, которые вместе с "Дюнкерком" прикрывали конвои
на западных подступах, были  в  то  время  единственным  средством защиты он
немецких рейдеров. Французские  подводные  лодки,  оперирующие у  Тринидада,
имели  исключительно  большое  значение.  Кроме того, два  эсминца,  которые
постоянно  сопровождают конвои  между Гибралтаром  и  Брестом, служат важным
подспорьем  для  наших  ресурсов,  которые,  хотя   и  велики  и  непрерывно
возрастают, все же напряжены до предела.
     Рассматривая  войну  в  более  широком  плане,   следует  сказать,  что
неспособность  противника  построить  боевой  порядок  позволила нам  широко
расставить на океанах  наш  военно-морской  флот и  создать семь  или восемь
английских отрядов морских охотников плюс два французских, каждый из которых
в состоянии перехватить и уничтожить такой корабль, как "Дойчланд". Наш флот
теперь плавает в Северной Атлантике, в Южной Атлантике и в Индийском океане.
В  результате вражеские рейдеры  не осмеливаются нанести нашим конвоям такие
потери,  как мы опасались  в наших довоенных расчетах. Тот факт, что один, а
может быть, и  два корабля типа  "Дойчланд", находясь  в  течение нескольких
недель  на наших главных атлантических  торговых  путях, ничего не достигли,
дает  нам основание  меньше бояться этой  формы  атаки,  которую  мы  раньше
считали чрезвычайно опасной.
     Скоро мы  будем доставлять  во Францию первые  контингенты канадских  и
австралийских  войск, и для этого целесообразно широко расставить  все  наши
группы кораблей-охотников. Многим самым крупным конвоям,  которые направятся
через  Атлантический океан, необходимо будет  придать для  эскорта  линейные
корабли.  Мы  намереваемся поддерживать  непрерывную  блокаду  на  севере от
Гренландии До  Шотландии,  несмотря на все трудности зимы.  Для  обеспечения
этой  блокады придется  дополнительно использовать 25  вооруженных  торговых
судов  и в  поддержку  им  4  крейсера  по  10  тысяч  тонн  водоизмещением,
вооруженных восьмидюймовыми пушками. Помимо этого, мы всегда держим наготове
главные боевые силы английского военно-морского флота -- новейшие линкоры, а
также "Худ" или какой-нибудь другой большой корабль, чтобы в  случае прорыва
"Шарнхорста"  и "Гнейзенау" можно было  дать им бой. Учитывая  положение  на
Балтийском море,  мы не считаем, что эти два корабля будут использованы. Тем
не  менее мы постоянно  держим наготове такие силы, которые могли бы осилить
их".
     Французское военно-морское министерство в своем ответе указало, что оно
фактически  уже   заканчивает   строительство   нескольких   кораблей  и   с
удовольствием   принимает   наше  предложение  насчет  "Асдика".  Не  только
"Ришелье" будет закончен летом 1940 года, к осени будет готов и "Жан Бар".
     В  сентябре  и октябре около десяти торговых  судов затонуло у входов в
наши порты, несмотря на то, что  эти входы были  как  следует  протралены. У
военно-морского министерства  немедленно возникло  подозрение, что применены
магнитные мины. Это не было  новинкой для нас. Мы даже начали применять их в
небольшом   количестве  в   конце   прошлой  войны.  В   1936  году  комитет
военно-морского  министерства изучал  контрмеры против механизмов магнитного
действия, но  занимался главным  образом борьбой  с  магнитными  торпедами и
плавучими  минами и не учитывал полностью огромных разрушений, которые могли
быть  причинены  крупными  донными  минами,  разбрасываемыми  в значительных
количествах с  судов  или самолетов. Не имея образца такой мины, нельзя было
найти средство ее обезвреживания. В сентябре и октябре потери судов, главным
образом союзных и нейтральных,  подорвавшихся на  минах,  составили 56 тысяч
тонн,  и  в ноябре это побудило  Гитлера  туманно  намекнуть  на свое  новое
"секретное оружие", против которого не было защиты. Однажды вечером, когда я
находился в Чартуэлле, ко  мне явился  сильно озабоченный адмирал Паунд.  На
подходах  к  Темзе  затонуло 6  судов. Каждый  день  сотни  судов входили  и
выходили  из  английских портов, и  от  их  движения  зависела  наша  жизнь.
Эксперты Гитлера, должно быть, сказали ему, что этот  вид нападения приведет
к  нашей гибели. К счастью, он  начал эти  операции в небольших масштабах, с
ограниченными запасами и ограниченными возможностями производства таких мин.
     Кроме  того,  судьба  благоприятствовала нам.  22 ноября между  9  и 10
часами вечера заметили,  что  какой-то  немецкий самолет сбросил в море близ
Шуберинесса крупный  предмет на парашюте. В  этом  районе у  берега  большие
илистые  участки, которые  обнажаются при отливе, и мы  тотчас  поняли, что,
какой бы  это ни был  предмет, мы сможем осмотреть и, возможно, даже извлечь
его, когда вода спадет. Такой случай нельзя  было упускать. В тот же вечер в
военно-морское  министерство вызвали  двух высококвалифицированных  офицеров
Уври и  Льюиса  из  военно-морской лаборатории на корабле  "Верной", которой
была поручена разработка подводного оружия. Адмирал Паунд и я побеседовали с
ними и выслушали их планы. В половине второго  утра  они  уже направились на
автомашине в  Саут-Энд на выполнение опасного задания  по вылавливанию этого
предмета.  Еще  до  рассвета  23 ноября,  в  кромешной  тьме, они с  помощью
сигнального фонаря нашли мину  в  500 ярдах от высшей линии прилива,  но так
как в это время прилив уже  начался, им удалось лишь осмотреть ее и провести
подготовку к тому, чтобы заняться ею во время следующего отлива.
     Эта важнейшая операция была предпринята в начале дня, и к этому моменту
было установлено,  что  недалеко  от  первой мины  в иле  лежит вторая. Уври
вместе  со  старшиной  Болдуином занялись первой миной,  в то время  как  их
коллеги  Льюис и матрос Вирнкомб ожидали на безопасном расстоянии на  случай
неполадок. После  каждой  заранее  намеченной операции  Уври  сигнализировал
Льюису, чтобы тот мог воспользоваться  его опытом  при обезвреживании второй
мины. В конце концов  потребовались объединенные усилия всех четырех человек
для  работы  над  первой  миной.   Их  искусство  и  преданность  делу  были
вознаграждены  сторицей.  В тот  же  вечер  Уври явился со  своими  людьми в
военно-морское министерство  и  рапортовал, что мина  извлечена в целости  и
находится  на  пути  в  Портсмут   для  детального  осмотра.   Я  принял  их
восторженно. Собрав восемьдесят или сто офицеров  и чиновников в нашем самом
большом  зале, я заставил  Уври  рассказать  всю  историю этой взволнованной
аудитории, которая хорошо  понимала, что здесь  поставлено на карту. С этого
момента  положение  полностью  изменилось.  Мы тотчас  получили  возможность
применить  результаты  предыдущих исследований  для разработки  практических
мероприятий по борьбе со специфическими особенностями этой мины.
     Все силы военно-морской науки были пущены  в  ход, и вскоре наши  опыты
стали   давать  практические   результаты.  Координацию   всех   технических
мероприятий возложили на  контр-адмирала  Уэйк-Уокера. Мы  работали сразу по
всем направлениям. Сначала были  разработаны активные  способы борьбы: новые
методы траления  и детонации запальных  приспособлений. Затем  --  пассивные
оборонительные меры  для всех  судов, движущихся по непротраленным или плохо
протраленным  каналам. Для этой второй  цели  была  разработана  чрезвычайно
действенная система размагничивания судов путем опоясывания их электрическим
кабелем. Эту систему немедленно применили на судах всех типов. Торговые суда
оборудовали  этим  приспособлением   во  всех   наших  главных   портах  без
значительной  задержки.  Что касается военно-морского  флота,  здесь процесс
облегчался наличием высококвалифицированного технического персонала.
     Серьезные  потери  продолжались.  21  ноября  новый  крейсер  "Белфаст"
подорвался на мине в Ферт-оф-Форт, а 4 декабря линкор "Нельсон" наткнулся на
мину у входа в Лох-Ю. Однако обоим кораблям удалось дойти до порта  с доком.
В этот же период у восточного побережья затонули два эсминца, а два других и
минный заградитель "Адвенчер"  получили повреждения.  Следует  отметить, что
благодаря  принятым  нами  мерам  вражеская  разведка  узнала  о повреждении
"Нельсона" лишь после того, как корабль отремонтировали и он снова вступил в
строй.  Однако  в  Англии  эти факты  с  самого начала были известны  многим
тысячам людей.
     Вскоре  на  основе  приобретенного  нами опыта мы  нашли новый и  более
простой  метод  размагничивания кораблей. Моральный эффект  этого успеха был
огромный,  но  для  того,  чтобы  свести  на  нет   усилия  противника,  нам
приходилось  полагаться на беззаветную  мужественную  и  настойчивую  работу
тральщиков и на терпеливый  труд специалистов, сконструировавших необходимое
оборудование. Начиная с этого времени, несмотря на многие тревожные периоды,
мы научились бороться с минами, и постепенно угроза начала уменьшаться.
     Первые магнитные мины произвели на меня  глубокое впечатление, и помимо
всех оборонительных мероприятий, которыми нам приходилось заниматься, я стал
искать способы возмездия. Накануне войны я был на Рейне, и мысленно мой взор
был  обращен  на  эту главную  и  жизненно  важную  немецкую  артерию. Еще в
сентябре я поднял вопрос в военно-морском министерстве  о запуске речных мин
в  Рейн. Учитывая,  что  эта  река использовалась судами  многих нейтральных
стран,  мы, конечно, не могли  приступить к осуществлению этого плана,  пока
немцы не взяли на себя инициативу этой  не  разбирающейся в  средствах формы
войны.  Когда это произошло, я  решил, что правильным ответом на  потопление
без всякого разбора  судов у входа в  английские порты будет аналогичное  и,
если возможно, более действенное минное наступление на Рейне.
     Поэтому  17 ноября я  написал несколько служебных записок, и в одной из
них, которая приводится ниже, излагается наиболее четко этот план:
     Начальнику  главного  управления военного  кораблестроения и ремонта  и
другим
     "1. В качестве меры возмездия нам, возможно, придется сбрасывать в Рейн
большое количество плавучих мин. Это можно легко сделать в любой точке между
Страсбургом и Лаутером, где левый берег принадлежит Франции. Генерал Гамелен
весьма заинтересовался этим планом и просил меня разработать его для него.
     Следует  ясно  понимать  преследуемую  нами  цель.  По  Рейну  проходит
огромное  количество весьма крупных барж,  и он  представляет  собой главную
артерию  немецкой  торговли  и  жизни.  Эти  баржи  предназначены только для
речного  транспорта, и  у  них нет ни  двойных  килей,  ни больших  отсеков,
разделенных  переборками. Эти детали можно легко  проверить. Кроме того,  за
последнее время