а
характерно, он взял ответственность на себя. Его доклад последовал в  тот же
день.  Как  он  указывал  в  докладе,  ему  было  известно,  что  штабам 2-й
бронетанковой дивизии  и 3-й  бронетанковой  бригады  потребуется  некоторое
время,  чтобы освоиться  с условиями в Пустыне  и войной в этих условиях. Он
надеялся, что, прежде чем развернется серьезное наступление, у  них будет по
меньшей  мере  месячный  период небольших  стычек,  который  даст  им  время
освоиться. В действительности наступление было  предпринято прежде, чем  они
освоились, и начато по крайней мере на  две недели  раньше, чем  это полагал
возможным  его штаб,  исходя из факторов времени и пространства, но примерно
теми  силами,  какие  он предвидел. Он  ожидал ограниченного  продвижения  к
Аджедабии, и захваченные документы  и заявления военнопленных  подтверждают,
что таковы и были  намерения  врага.  Последующее использование  противником
своего первоначального успеха, который, как сейчас известно, явился для него
полнейшей неожиданностью, стало возможным лишь из-за быстрого и прискорбного
исчезновения 3-й бронетанковой бригады как  боевой силы. Все доказывает, что
наступление  противника от Аджедабии  было  поспешной  импровизацией. В  нем
принимало  участие  восемь  небольших  колонн, состоявших  из  германских  и
итальянских частей,  причем некоторые  из  них оторвались  от  своей  службы
снабжения и их приходилось снабжать по воздуху.
     Наша   3-я  бронетанковая  бригада  была  импровизированным   войсковым
соединением,  включавшим один  полк  крейсерских  танков в плохом состоянии,
один полк  легких танков и один  полк, оснащенный захваченными  итальянскими
средними танками. Если  принять во внимание состояние боевых  машин в  конце
кампании в Киренаике, то это было лучшее, что он мог выделить, чтобы придать
войскам,  отправлявшимся в  Грецию,  какие-то  бронетанковые части. Если  бы
бригада  была полностью укомплектована и имела больше времени сформироваться
в  качестве  боевого  соединения,  она  была  бы в  состоянии  справиться  с
ожидавшимся сопротивлением.
     Далее он писал:
     "Я лишь  перед  самым  наступлением  немцев узнал  о  плохом  состоянии
материальной части полка  крейсерских танков, на  который мы главным образом
рассчитывали.  Часть этих танков  пришла  в негодность, еще не добравшись до
фронта, а многие другие вышли из строя из-за поломок в самом начале боя.  То
же  самое,  видимо,   произошло  с  другим  полком  крейсерских  танков  2-й
бронетанковой дивизии,  который отправился в Грецию.  Наши легкие танки были
бессильны  против  германских танков, вооруженных пушками.  Полк, оснащенный
(захваченными) итальянскими танками, не имел времени привыкнуть к ним.
     Бронетанковой  дивизии было приказано в случае  нападения превосходящих
сил  постепенно  отступать,  чтобы  сохранить  свои   силы,  пока  трудности
снабжения не ослабят врага и не дадут возможности нанести контрудар. Это был
мой приказ.
     Как  выяснилось,  это была ошибочная тактика. Немедленный контрудар  по
меньшей мере  нанес  бы  противнику  более серьезные  потери  и  значительно
задержал бы его. Он мог бы и совсем остановить  противника.  На деле же  3-я
бронетанковая   бригада  фактически   растаяла   почти  без  боев  во  время
отступления   из-за   поломок  и  административных  неурядиц,   а  штаб  2-й
бронетанковой дивизии, видимо, потерял управление. Отчасти это  было вызвано
неопытностью связистов...
     Посетив  фронт после  первого дня боев,  я почувствовал необходимость в
командующем, имеющем опыт войны в пустыне, и вызвал в помощь Ниму О'Коннора.
К сожалению, оба эти генерала, как уже говорилось, во время отступления были
взяты в плен патрулем вражеской колонны, проникшей к Дерне.
     Такова  в  общих  чертах  история  катастрофического  эпизода,  главная
ответственность за который лежит на мне. Очевидно, штабами 2-й бронетанковой
дивизии  и  3-й  бронетанковой  бригады  были   допущены   ошибки  во  время
отступления, но я  надеюсь,  что от суждения по этому поводу воздержаться до
тех пор, пока  главные  участники  не сумеют дать  полный  отчет и  изложить
причины   своих  действий.   Им  пришлось   столкнуться   со   значительными
трудностями.
     Боевой дух войск даже во время  отступления и в условиях дезорганизации
был,  по-видимому,  блестящим,   и  было   много  примеров  хладнокровных  и
решительных действий".
     Я ответил:
     Премьер-министр -- генералу Уэйвеллу 28 апреля 1941 года
     "Весьма  благодарен  Вам  за общее  описание  того,  что  произошло  на
западной границе.  Нам,  видимо, не повезло.  Надеюсь,  что  впоследствии мы
поправим дела. Желаю всего наилучшего".

        "Глава двенадцатая"
        "ГРЕЧЕСКАЯ КАМПАНИЯ"
     К концу марта стало очевидно,  что в ближайшее время  предстоит крупное
передвижение  итальянского  флота,  вероятно,  к   Эгейскому  морю.  Адмирал
Кэннингхэм решил временно убрать с пути наши караваны, а сам  с наступлением
темноты 27  марта  вышел  из  Александрии  на  "Уорспайте"  в  сопровождении
линкоров "Вэлиант" и  "Бархэм",  авианосца  "Формидебл" и  девяти  эсминцев.
Легкие  корабли  в  составе   четырех  крейсеров   и  четырех  эсминцев  под
командованием вице-адмирала Придхэма-Уиппелла, находившегося тогда на Крите,
получили приказ присоединиться к главнокомандующему на следующий  день южнее
острова. На заре 28 марта самолет с "Формидебла" сообщил о четырех вражеских
крейсерах и шести эсминцах, шедших на юго-восток. В 7  часов  45 минут  утра
эти  же корабли были  замечены с  флагманского  крейсера "Орион".  В  состав
итальянского  соединения  входило  три  крейсера,  вооруженных   8-дюймовыми
орудиями, тогда как на всех  английских кораблях были установлены 6-дюймовые
орудия. Но после получасовой безрезультатной перестрелки противник отступил,
и  английские  крейсера  пустились  в  погоню. Два часа  спустя  с  "Ориона"
заметили вражеский линкор "Витторио  Венето", открывший огонь  по "Ориону" с
дистанции  16 миль.  Роли  снова  переменились,  и  "Орион" вместе со своими
крейсерами опять  отступил к  английскому  линейному флоту,  приближавшемуся
полным ходом  и  находившемуся  примерно  в 70  милях.  В действие  вступили
самолеты с "Формидебла". Они атаковали итальянский линкор, который тотчас же
отошел на северо-запад.
     Тем  временем  наша  авиационная  разведка  заметила  на севере  другой
вражеский  отряд  из 5 крейсеров  и  5 эсминцев, находившийся примерно в ста
милях  от  приближавшегося английского  флота.  После  воздушных  налетов  с
"Формидебла", а также с  береговых  баз в Греции и на  Крите стало ясно, что
"Витторио Венето"  поврежден и  не может делать  больше 15 узлов. Вечером во
время  третьей  атаки  самолетов  с "Формидебла"  было  обнаружено, что  все
корабли противника защищают поврежденный  линкор своими зенитными батареями.
Наши самолеты не пытались  прорваться сквозь полосу заградительного огня, но
повредили тяжелый крейсер "Пола", который медленно отделился от других судов
и  остановился. С наступлением  темноты адмирал Кэннингхэм решил предпринять
атаку эсминцами  и пойти  на риск  ночного морского  боя  с участием  своего
линейною флота  в надежде уничтожить пострадавший линкор и  крейсер,  прежде
чем  они окажутся под прикрытием своих самолетов, базирующихся  на береговые
аэродромы.  По  пути  Кэннингхэм в  темноте  застиг врасплох два итальянских
крейсера "Фиуме"  и "Зара",  вооруженные  8-дюймовыми орудиями.  Они  шли на
помощь  крейсеру "Пола". С  ближней  дистанции  сопротивление  "Фиуме"  было
немедленно  подавлено, и он был потоплен бортовым  огнем 15-дюймовых  орудий
"Уорспайта" и "Вэлианта". Крейсер"3ара", атакованный всеми тремя  линкорами,
вскоре превратился в пылающий остов.
     Вслед за тем адмирал  Кэннингхэм отвел свой флот,  чтобы  по  ошибке не
принять  собственные  корабли  за  корабли противника, и  предоставил  своим
эсминцам расправляться с поврежденным судном и с двумя находившимися при нем
эсминцами.
     Наши корабли также нашли и потопили поврежденный крейсер "Пола". В этом
удачном ночном бою, сопряженном со столь большим риском,  английский флот не
понес  вообще никаких  потерь.  Утром,  поскольку наши  самолеты  не  смогли
обнаружить  "Витторио  Венето",  наш  флот   вернулся   в  Александрию.  Эта
своевременная  и  желанная  победа  у  мыса  Матапан  положила  конец всяким
попыткам  оспаривать господства английских морских  сил  в  восточной  части
Средиземного моря в этот критический момент.

     * * *
     Экспедиционные войска, отправленные в Грецию, состояли,  в  порядке  их
погрузки на суда,  из  английской 1-й  бронетанковой бригады, новозеландской
дивизии и австралийской 6-й дивизии. Все  эти  части были полностью оснащены
за  счет  других  соединений  на  Среднем   Востоке.  За  ними  должны  были
последовать   польская  бригада  и  австралийская  7-я  дивизия.  Переброска
началась  5 марта. План заключался в  том, чтобы  удержать линию  Алиакмона,
проходившую  от  устья  реки  того  же  названия  через  Верию  и  Эдессу  к
югославской  границе.  Наши  силы  должны  были  присоединиться  к греческим
войскам, дислоцированным на этом фронте, а именно -- к греческим 12-й и 20-й
дивизиям, каждая  из  которых состояла из 6 батальонов и 3-4  батарей,  19-й
(моторизованной) дивизии, недоукомплектованной и плохо обученной, и примерно
6 батальонам из Фракии. Эта армия, номинально равная 7 дивизиям, должна была
поступить под командование генерала Вильсона.
     Греческие  войска  были  гораздо  слабее 5  хороших дивизий,  обещанных
первоначально генералом Папагосом 1.  Подавляющая часть греческой
армии,  около  15  дивизий,  находилась в  Албании, под  Бератом  и Валоной,
которые она была не в состоянии взять. Греки отбили наступление  итальянцев,
предпринятое  9  марта.  Остальная  часть  греческой армии  --  3  дивизии и
пограничные  войска  -- находилась в Македонии, откуда Папагос отказался  ее
отвести и где после четырехдневных боев, последовавших за нападением немцев,
она перестала существовать как военная сила. Греческая 19-я (моторизованная)
дивизия, которая  присоединилась  к этим войскам,  также была уничтожена или
рассеяна.
     1  Впоследствии  Папагос утверждал, что  его  первоначальное
согласие   удерживать   линию   Алиакмона   зависело  от  уточнения  позиции
югославского правительства, что так и не было сделано. -- Прим. авт.

     Наши воздушные силы в Греции, насчитывавшие в марте всего
     7  эскадрилий  (80 боевых  самолетов),  сильно страдали  из-за нехватки
посадочных площадок и  плохой  связи.  Несмотря  на небольшие  подкрепления,
посланные в  апреле, английские военно-воздушные силы в  численном отношении
были гораздо  слабее  противника.  2 наши эскадрильи сражались на  Албанском
фронте.  Остальные  5, поддерживаемые  в  ночных  операциях  2  эскадрильями
"Веллингтонов"  из  Египта,  должны были  удовлетворять  всем  прочим  нашим
нуждам. Им противостояло свыше 800 германских боевых самолетов.
     Наступление на Южную  Югославию и Грецию было поручено  германской 12-й
армии, состоявшей из 15 дивизий, из  которых 4 были танковые. Из этого числа
5  дивизий, включая 3  танковые, приняли  участие в  наступлении  на  юг,  к
Афинам. Слабым местом алиакмонской позиции был ее левый фланг, который немцы
могли обойти, двигаясь  через  Южную  Югославию.  С югославским  генеральным
штабом поддерживалась  очень слабая связь,  и  его  план обороны  и  степень
подготовленности не были известны ни грекам, ни нам. Однако имелась надежда,
что в  труднопроходимой  местности, которую  придется  пересечь  противнику,
югославы сумеют  по меньшей мере задержать  его на  значительное время.  Эта
надежда оказалась необоснованной. Генерал  Папагос  не считал отступление из
Албании с  целью противодействовать  такому обходному  движению осуществимой
операцией.  Это не только тяжело отразилось бы на моральном состоянии войск,
но,  поскольку  греческой  армии  так  не  хватало  транспортных средств,  а
коммуникации  были  столь  плохими,  общее  отступление  перед  лицом  врага
оказывалось  невозможным. Папагос,  несомненно, откладывал  решение, пока не
стало слишком поздно.
     В  такой обстановке  наша 1-я  бронетанковая бригада достигла 27  марта
передового  района,   где   через   несколько  дней  к  ней   присоединилась
новозеландская дивизия.

     * * *
     Ранним утром  6 апреля германские армии вторглись в Грецию и Югославию.
Одновременно были совершены  интенсивные  воздушные  налеты  на  Пирей,  где
разгружались суда, доставившие  наши экспедиционные  войска. В эту ночь порт
был почти  полностью разрушен в результате взрыва английского  корабля "Клан
Фрезер",  стоявшего у причала  с  грузом  200 тонн  тола. Это было бедствие,
из-за которого грузы пришлось направлять в другие, менее значительные порты.
Один  этот налет стоил нам и грекам 11 судов общим  водоизмещением 43 тысячи
тонн.
     С  этих  пор  снабжение  союзных  армий  морским  путем продолжалось  в
условиях  все усиливавшихся  воздушных налетов, которым нельзя  было оказать
сколько-нибудь  эффективное   противодействие.   Ключом  к  решению  морской
проблемы был разгром авиационных баз противника на Родосе, но для выполнения
этой задачи не было в  наличии достаточных сил, а пока  что тяжелые потери в
тоннаже были неизбежны.  Было  большим счастьем,  что  недавнее  сражение  у
Матапана,  как   выразился  в  своем   донесении  адмирал  Кэннингхэм,  дало
итальянскому флоту урок, который удерживал его от новых выступлений до конца
года. Его  активное вмешательство  в этот  период сделало бы  задачу  нашего
флота в Греции невыполнимой.
     Одновременно с яростной бомбардировкой Белграда в Югославию вторглись с
нескольких направлений германские армии,  уже стоявшие наготове на  границе.
Югославский генеральный  штаб не  пытался нанести  единственно возможный для
него  смертельный удар по  итальянскому тылу. Он  считал  себя  обязанным не
покидать Хорватию и Словению и поэтому был вынужден попытаться оборонять всю
пограничную  линию. Четыре  югославских армейских  корпуса  на  севере  были
быстро и неумолимо отброшены в глубь страны германскими танковыми колоннами,
поддерживаемыми   венгерскими   войсками,   которые  форсировали  Дунай,   и
германскими и  итальянскими  силами, наступавшими на Загреб.  Таким образом,
главные югославские силы были  в  беспорядке отброшены  на юг, и  13  апреля
германские войска  вступили  в  Белград. Тем временем  германская 12-я армия
генерала Листа, сосредоточенная в  Болгарии, рванулась в Сербию и Македонию.
10  апреля  она  вступила  в  Монастир  и Янину  и  тем самым  предотвратила
возможность  контакта  между югославами и греками  и  разгромила югославские
силы на юге.

     * * *
     В  связи с  прекращением сопротивления Югославии английский посланник в
Белграде   Кэмпбелл  был  вынужден   покинуть   столицу.  Он  обратился   за
инструкциями, которые я и послал ему.
     Премьер-министр -- английскому посланнику в Югославии
     13 апреля 1941 года
     "1. Мы никак  не сможем послать в Адриатическое море к северу от Валоны
английские надводные военные корабли или английские и  американские торговые
суда и  транспорты. Причиной этому -авиация, не игравшая эффективной  роли в
прошлой войне. Эти корабли были бы лишь потоплены, что никому не помогло бы.
     2.  Мы не  понимаем, зачем королю или правительству  покидать  обширную
гористую страну, в которой полным-полно  вооруженных людей. Германские танки
смогут,  несомненно,  двигаться  по дорогам и тропам, но,  чтобы  разгромить
сербские армии, немцы должны подтянуть пехоту. Тут-то и появится возможность
истребить  их, и юный король и министры должны,  разумеется, сыграть в  этом
свою роль. Однако,  если в какой-то момент король и несколько человек из его
личной  свиты  будут  вынуждены  покинуть  страну  и  при  этом  не окажется
самолетов,  можно будет послать  в Котор  или  какое-нибудь  другое место по
соседству английскую подводную лодку...
     4. Вы  должны и  впредь  всемерно поддерживать боевой  дух югославского
правительства и армии, напоминая им, с каким переменным успехом велась война
в Сербии в прошлый раз".
     Но время  югославских  партизан еще не наступило. 17  апреля  Югославия
капитулировала 1.
     1  Король  Петр  был эвакуирован  из  Котора  на  английской
"летающей  лодке".  Рональд  Кэмпбелл добрался  до побережья  Адриатического
моря.  18 апреля  он  и  его  сотрудники  попали  в  руки  итальянцев.  Была
предпринята  попытка  выручить  его  и  персонал,  для чего  спустя неделю в
Которский   залив  была  послана  английская   подводная  лодка   "Риджент".
Выяснилось, что местность находится в руках  итальянцев.  На борт был взят в
качестве заложника итальянский офицер. Пока  офицер с подводной лодки  вел с
итальянцами  переговоры   об  освобождении  группы   английских  дипломатов,
появились три самолета,  которые сбросили на "Риджент" бомбы и обстреляли ее
из пулемета,  ранив капитана и членов экипажа. Лодке пришлось выйти  в  море
под  огнем батарей  береговой  артиллерии и  пробираться через минные  поля.
Английские  дипломаты и обслуживающий  персонал  были перевезены  в Италию и
интернированы. В  июне  в соответствии  с  международным  обычаем  они  были
репатриированы  в Англию после переговоров с итальянским правительством.  --
Прим. авт.

     * * *
     Этот внезапный крах  уничтожил главную надежду греков. Это был еще один
пример  тактики  "уничтожения противника  поодиночке".  Мы  сделали все, что
могли, чтобы  добиться согласованных действий, и не наша вина,  если это нам
не удалось. Теперь все мы очутились перед весьма мрачной перспективой.
     В  момент  вступления  немцев  в  Грецию  английская 1-я  бронетанковая
бригада  занимала  передовые позиции на реке  Вардар. Новозеландская дивизия
разместилась на  реке Алиакмон. Слева  от  них  стояли греческие 12-я и 20-я
дивизии. Прибывали также  головные  части  австралийской  6-й  дивизии. К  8
апреля стало ясно, что сопротивление югославов на юге рушится и  что  вскоре
левый  фланг  алиакмонской позиции окажется  под угрозой. Для отражения этой
угрозы  одну австралийскую  бригаду,  к  которой  позже  присоединилась  1-я
бронетанковая бригада, дислоцировали  так, чтобы закрыть подступы со стороны
Монастира. Продвижение противника  было  задержано  благодаря разрушениям  и
эффективной   бомбардировке,  произведенным   английскими  военно-воздушными
силами,  но 10 апреля началась атака противника на левом фланге наших войск.
Она была  отбита в  результате  двухдневных упорных  боев, которые  велись в
условиях суровой погоды.
     Западнее   находилась  лишь   одна  греческая  кавалерийская   дивизия,
поддерживавшая  связь  с силами в Албании, и генерал  Вильсон решил  отвести
свой  подвергавшийся сильному давлению левый фланг к Козани  и Гревена. Этот
маневр был завершен 13  апреля, но в ходе его греческие 12-я  и 20-я дивизии
начали распадаться  и не могли больше играть существенной  роли. Отныне наши
экспедиционные  войска остались  одни.  К  14 апреля  новозеландская дивизия
также отошла, чтобы защищать важный горный  проход севернее горы Олимп. Одна
из  бригад  этой  дивизии  прикрывала главную  дорогу на  Ларису.  Противник
предпринял  сильные  атаки,  которые  были отбиты.  Но  Вильсон, левый фланг
которого  все  еще  подвергался  угрозе, решил  отступить  к Фермопилам.  Он
поделился  своим планом с Папагосом,  который одобрил его  и при создавшихся
обстоятельствах  сам  предложил  эвакуировать  англичан  из  Греции. Уэйвелл
приказал  Вильсону продолжать бои  во  взаимодействии с греками,  пока они в
состоянии оказывать сопротивление, но разрешил любое дальнейшее отступление,
в  случае если это будет сочтено необходимым. Всем кораблям, находившимся на
пути  в  Грецию,  было  приказано  верн