перации
"Раунд-ап". Никто не  может сейчас знать, представится  ли  нам  возможность
нанести удар через Ла-Манш в 1943 году, и если возможность представится, мы,
несомненно, должны ее использовать.
     Однако решение вопроса о численности войск, которые мы должны иметь для
"Болеро" в 1943 году, требует от нас совместного рассмотрения стратегических
проблем.  Я в  настоящее  время  считаю,  что  мы должны  настолько  быстро,
насколько  это  позволяют  нынешние  активные  операции,   сосредоточить   в
Соединенном   Королевстве   ударные  силы,   которые   должны  быть   быстро
использованы в  случае падения  Германии, или же весьма  крупный  контингент
войск позднее, если Германия уцелеет и перейдет к обороне.
     Тем не менее мы будем продолжать осуществление плана "Болеро" настолько
быстро, насколько позволяют наши суда и другие ресурсы".

     * * *
     Я  затем  попытался  проанализировать  положение  на  Средиземноморском
театре.
     Памятная записка министра обороны 25 ноября 1942 года
     "Главной задачей, стоящей перед нами,  является,  во-первых, завоевание
африканского  побережья Средиземного  моря  и создание там  военно-морских и
авиационных баз, которые  необходимы для  открытия  эффективного пути  через
Средиземное море для военных транспортов, и, во-вторых, использование баз на
африканском  побережье для  нанесения  удара по  уязвимым местам  держав оси
крупными силами и в кратчайший срок.
     Как  только  мы  будем  уверены  в  себе  и  укрепим  свои  позиции  во
Французской  Северной Африке, и особенно в Тунисе, необходимо будет провести
две последовательные операции. Во-первых, это наступление на Триполи. Второй
непосредственной целью,  очевидно,  является  либо Сардиния,  либо  Сицилия.
Обладание одним из  этих  островов и аэродромами на юге создало бы воздушный
треугольник, в котором мы должны были бы бороться за господство в воздухе  и
обеспечить его.  Кроме того, непрерывные усиленные  налеты  с любого из этих
островов с  близкого расстояния на Неаполь,  Рим  и  базы итальянского флота
активизировали бы войну против Италии".

     * * *
     Теперь вернусь опять к  генеральному плану форсирования Ла-Манша в 1943
году.
     Памятная записка министра обороны 3 декабря 1942 года
     "В апреле генерал Маршалл ознакомил  нас с  планом,  позднее  названным
"Раунд-aп", которому в административном плане соответствует план "Болеро".
     Американские  начальники   штабов  считали,  что  отказ   от   операции
"Следжхэммер" и принятие операции  "Торч" по  существу исключали возможность
проведения операции "Раунд-ап"  в 1943 году, даже если  она будет отсрочена.
Одной из причин  этого была  возможность  того,  что Россия будет  настолько
серьезно ослаблена,  что Гитлер  сможет оттянуть  с Востока  весьма  крупные
силы,  и, таким образом, войск, имеющихся для проведения операции "Раунд-ап"
в 1943 году, будет совершенно недостаточно.
     С другой стороны,  русских убедили в  том,  что мы намереваемся открыть
второй фронт в 1943 году.  Я  разъяснил им операцию "Раунд-ап" в присутствии
представителя Соединенных Штатов Гарримана.
     Русские не потерпели поражения и не были ослаблены в ходе кампании 1942
года.  Напротив,  именно  Гитлеру  было  нанесено  поражение, и  численность
германской   армии   весьма  значительно  сократилась.   Генерал   фон  Тома
1,  как сообщают, заявил, что  180 германских дивизий на  русском
фронте  во  многих  случаях  сократились  почти  до  численности бригад.  На
Восточном фронте наблюдается явная деморализация среди венгерских, румынских
и итальянских войск. Финны  больше не участвуют в военных действиях, если не
считать небольшого числа егерских войск.
     1 Захваченный в плен при Эль-Аламейне. -- Прим. авт.

     Если  германская 6-я армия, которая  сейчас  окружена под Сталинградом,
будет уничтожена, наступление русских в южном  направлении может  достигнуть
своей цели --  Ростова-на-Дону. В  этом  случае  положение  трех  остающихся
немецких  армий   на  Северном   Кавказе,  с   которыми  русские  уже  ведут
ожесточенные  бои,  может  серьезно,   а   быть  может,  и   катастрофически
ухудшиться,  что опять-таки повлечет за собой  неизмеримо важные результаты.
Наступление русских  на центральном участке фронта и контратаки, которые они
предпринимают во  многих местах по  всему  фронту, могут  привести к  отходу
немцев по всей линии фронта. До конца 1942 года мы сумеем,  по крайней мере,
с уверенностью  сделать  вывод, что в 1943  году  крупные  немецкие воинские
контингенты не могут быть переброшены с Восточного на Западный театр военных
действий.  Это  будет  новый,   исключительно  важный   фактор...   События,
происшедшие во  Франции, побудили немцев  в целях  защиты  южного  побережья
Франции перебросить туда 11 из 40  дивизий,  которые были расположены против
Англии  во  Франции,  Бельгии  и  Голландии. Им стало  труднее  поддерживать
внутреннюю  безопасность  во Франции. Быть может, они будут вынуждены  найти
еще четыре или  даже шесть  дивизий, чтобы защитить и  удержать Италию перед
угрозой  операций  "Торч", "Бримстоун"  и  т. п.  и разместить  гарнизоны на
Сицилии  и,  возможно,  Сардинии.  Сопротивление Югославии  продолжается,  и
державы  оси не  могут рассчитывать на  какое-либо облегчение  в  какой-либо
части  Балканского полуострова.  Напротив, им необходимо укрепить  позиции в
Греции, Румынии  и  Болгарии  ввиду  общего  положения,  а также  возможного
вступления Турции  в войну против них, чего мы должны добиваться.  Ни одного
из  этих факторов не  существовало,  когда  на  совещании  в Лондоне  в июле
обсуждались операции "Раунд-aп" и "Следжхэммер".
     Я   поэтому  считаю,   что  общее  положение   должно   быть  полностью
пересмотрено  с  тем,  чтобы  найти  средства  использовать  американские  и
английские армии непосредственно на континенте. Кроме того, следует исходить
из того, что побережье Северной Африки  достаточно прикрыто авиацией и что в
конце  марта   Средиземное  море   будет  свободно   для  навигации  военных
транспортов,  а  это значительно  облегчает  положение с  судами; что  любые
операции в  Сардинии закончатся к началу  июня; что все десантные  суда и т.
п., необходимые для операции "Раунд-aп", должны  вернуться в Англию к  концу
июня; что июль должен быть посвящен подготовке и что в августе или, в случае
неблагоприятной погоды, в сентябре должен быть нанесен удар".
     Я  с  радостью  узнал,  что  генерал  Маршалл,  которого  я   полностью
информировал через Дилла, одобряет мои доводы.

     * * *
     Итак, я ознакомил читателя с положением, каким оно представлялось мне к
концу  1942  года. Несомненно,  скажут,  что,  как показал  ход  событий,  я
придерживался  слишком  оптимистической   точки  зрения  на   перспективы  в
Северо-Западной Африке и американские штабы правильно полагали,  что решение
об  операции "Торч", принятое нами  в июле, исключало возможность проведения
операции "Раунд-aп" в 1943 году.  Конечно, именно так  и случилось. Никто не
мог предвидеть в то время, что  Гитлер приложит такие огромные усилия, чтобы
укрепиться на Тунисском мысу, и пошлет туда для этой цели  воздушным путем и
по  морю, несмотря на тяжелые потери, почти 100 тысяч своих отборных солдат.
Это  была  с  его  стороны  серьезная  стратегическая ошибка. Она,  конечно,
оттянула на  несколько месяцев нашу  победу  в Африке.  Если бы он  сохранил
войска, которые  были взяты в плен или уничтожены  там в мае, он мог бы либо
укрепить свой  откатывающийся  фронт  в  России, либо сосредоточить  силы  в
Нормандии,  которые  помешали  бы   нам   попытаться  осуществить   операцию
"Раунд-aп" в  1943  году,  если  бы  мы решили сделать  это.  Вряд ли сейчас
кто-нибудь может оспаривать разумность решения повременить до 1944 года. Моя
совесть чиста: я не обманул и не ввел  в заблуждение Сталина. Я делал все от
меня зависящее.

        "Глава четырнадцатая"
        "НЕОБХОДИМОСТЬ ВСТРЕТИТЬСЯ"
     Наступила  полоса  явных  неудач  в Северной  Африке.  Хотя  инициатива
принадлежала нам и мы использовали  преимущество внезапности, сосредоточение
сил  происходило  неизбежно   медленно.  Нехватка  судов  диктовала  жесткие
ограничения. Разгрузке препятствовали воздушные  налеты  на Алжир и Бон.  Не
хватало  дорожного  транспорта.   Одноколейная  береговая   железная  дорога
протяженностью  500  миль  находилась  в  плохом  состоянии, железнодорожное
полотно проходило  через сотни мостов  и  кульвертов,  каждый из которых мог
быть  уничтожен  актом  вредительства.  После прибытия  большого  количества
немецких  войск,  переброшенных  воздушным путем в Тунис, началось  упорное,
весьма  организованное  и  ожесточенное  сопротивление. Французские  войска,
которые теперь присоединились к нам, насчитывали более 100 тысяч человек.  В
большинстве это были хорошо обученные туземные войска, но они были еще плохо
оснащены и  неорганизованны.  Генерал  Эйзенхауэр  передал  под командование
Андерсона все американские части, какие он только мог наскрести. Мы посылали
все,  что могли. Английская пехотная бригада совместно с частью американской
1-й бронетанковой дивизии предприняла наступление  на Меджез и заняла его, а
28  ноября почти достигла Джедейды, находящейся всего  в 12 милях от Туниса.
Это был кульминационный пункт зимней кампании.
     Наступил  период  дождей.  Лило  как из  ведра.  Наши импровизированные
аэродромы   превратились  в   болота.   Немецкая   авиация,   хотя  еще   не
многочисленная,  действовала  с  хороших  аэродромов,  которые   можно  было
использовать  при любой  погоде.  1  декабря  немцы  контратаковали,  сорвав
запланированное нами  наступление, и через несколько дней английская бригада
была вновь отброшена к  Меджезу. Материалы можно было подбрасывать передовым
частям только  по морю  и  в  небольшом  количестве. И  действительно,  едва
удавалось накормить их, не говоря уже о том, чтобы накопить какие-то запасы.
Только ночью 22 декабря удалось возобновить наступление. На первых порах оно
увенчалось   некоторым   успехом,   однако   на  рассвете   начался  ливень,
продолжавшийся три  дня. Наши аэродромы  стали  непригодными, а  автомашинам
приходилось двигаться только по малопригодным дорогам.
     На совещании в сочельник генерал Эйзенхауэр  решил  отказаться от плана
немедленного захвата Туниса  и до  тех  пор,  пока  не  удастся снова начать
кампанию, сохранять передовые аэродромы на той общей  линии фронта,  которая
была уже  установлена. Хотя немцы несли  большие потери на море, численность
их войск  в Тунисе продолжала возрастать. К концу декабря численность  войск
достигла 50 тысяч.

     * * *
     В то время  как  развивались  эти операции, 8-я  армия прошла  огромное
расстояние. Роммелю удалось оттянуть свои потрепанные войска из Эль-Аламейна
в Эль-Агейлу. Его арьергарды испытывали сильный нажим, но  попытка оттеснить
его дальше к югу от Бенгази потерпела неудачу. Он остановился в Эль-Агейле в
то время, как Монтгомери после длительного наступления сталкивался с теми же
трудностями   транспорта   и   снабжения,   о   которые   споткнулись    его
предшественники.  13 декабря  Роммель  был  выбит со своих позиций  и  почти
отрезан в результате широкого обходного маневра новозеландской 2-й  дивизии.
Он понес  жестокие потери,  а авиация,  находившаяся  в  Пустыне, уничтожила
огромное количество  его транспорта  на прибрежной  дороге.  Монтгомери  мог
преследовать  его вначале только подвижными  частями.  8-я армия прошла 1200
миль от Эль-Аламейна. Заняв в первый  день рождества Сирту и его  посадочные
площадки, наши  войска подошли  к следующей линии главных укреплений Роммеля
возле Буэрата в последний день года.

     * * *
     В  телеграмме президента Рузвельта на мое имя от 26 ноября  содержалось
предложение  провести  трехстороннее  совещание  между представителями  трех
штабов.
     Президент Рузвельт -- бывшему военному моряку 26 ноября 1942 года
     "Я полагаю,  что, как только мы  выбьем  немцев  из Туниса,  мы  должны
созвать военно-стратегическое совещание  с участием Великобритании, России и
Соединенных Штатов.
     Я  предложил  бы провести  совещание в Каире или Москве,  с  тем  чтобы
каждый из  нас  был представлен небольшой  группой, причем  совещание должно
проходить  совершенно  секретно.  Решения  совещания,  конечно,  должны быть
одобрены нашей тройкой.
     Сообщите  мне, пожалуйста,  как только сможете, что Вы думаете  о  моем
предложении".
     Я  ответил в тот же день, заявив, что, по-моему, совещание экспертов не
отвечает нашим требованиям.
     Бывший военный моряк -- президенту Рузвельту 26 ноября 1942 года
     "В  принципе я  полностью согласен  с  тем, что должно  быть  проведено
совещание с русскими. Однако весьма сомневаюсь в том,  что  совещание  между
офицерами,  посвященное  общей   военной   политике,   а   не  какому-нибудь
специальному  вопросу,   принесло  бы  большую  пользу.  Ведь  если  русская
делегация  прибыла  бы  в Каир,  что  я  считаю  маловероятным, она  была бы
настолько скована  в  своих  действиях,  что  ей пришлось  бы запрашивать по
каждому существенному вопросу Сталина в Москве. Если бы совещание состоялось
в Москве, было бы меньше проволочек, но я думаю, что до того, как английская
и американская миссии отправились бы в Москву, они должны были бы выработать
общую  согласованную точку зрения,  которая  могла бы  послужить, по крайней
мере,  основой  для переговоров.  Я надеюсь также,  что  если бы Вы  послали
генерала Маршалла, то он непременно заехал бы в Англию.
     Мне  кажется, я  могу заранее сказать Вам, какова будет советская точка
зрения. Они  заявят нам обоим: "Сколько немецких дивизий вы будете сковывать
летом  1943 года? Сколько  дивизий  вы сковывали в 1942 году?" Они, конечно,
потребуют  открытия мощного второго  фронта  в  1943  году  путем  массового
вторжения  на континент  либо  с  запада,  либо  с  юга,  либо с  обоих этих
направлений.  Такого рода аргументация, которой  я  достаточно  наслушался в
Москве,  требует ответа  либо  со стороны  главных  руководителей,  либо  со
стороны  военно-морских авторитетов  и  специалистов в  области судоходства,
которые, несомненно, должны были бы присутствовать. Было бы весьма трудно на
данном этапе послать всех наших начальников на такой длительный срок.
     Сталин  говорил  со  мной в  Москве о  том,  что  он  готов встретиться
где-либо с Вами и со мной в течение этой зимы, и упоминал при этом Исландию.
Я  указал, что расстояние до Англии не больше и что встретиться там не менее
удобно. Он не согласился с этим предложением, но  и не отверг  его. В то  же
время,  если не считать климата, многое  можно  сказать в пользу  проведения
новой тройственной атлантической конференции в Исландии. Наши суда  могли бы
стать вместе на якорь  в Хвальс-фиорде,  и мы предоставили бы в распоряжение
Сталина подходящее судно, на котором временно  был бы поднят советский флаг.
Он с довольно большим увлечением говорил о своем желании лететь самолетом  и
об   уверенности   в  русских   машинах.  Только  встреча   между   главными
руководителями  даст реальные результаты.  Как насчет того, чтобы предложить
собраться  в январе?  К  этому  времени Африка  должна быть  очищена и исход
великой битвы в Южной России решен.
     Я могу добавить,  что  если  бы  мне  удалось  убедить  Вас  приехать в
Исландию,  то я  непременно  настоял бы на  том,  чтобы Вы до возвращения на
родину заехали на наш островок".

     * * *
     3 декабря президент снова телеграфировал мне:
     Президент Рузвельт -- бывшему военному моряку 3 декабря 1942 года
     "Я  много думал  о  предполагаемом совместном  совещании с  русскими  и
согласен с Вами в том, что единственным приемлемым методом принятия жизненно
важных стратегических решений,  которых  требует военное положение, является
наша  личная встреча  со Сталиным. Я  считаю,  что  каждый  из  нас смог  бы
приехать в сопровождении весьма небольшого штата -- наших начальников штабов
армии, военно-воздушных сил и военно-морского флота. Позволю себе усомниться
в  целесообразности  приезда Маршалла и других  в Англию  перед  совещанием,
потому что я не хочу, чтобы у Сталина создалось впечатление, что мы обо всем
договорились между собой, прежде чем встретиться с ним.
     Я думаю,  что это  совещание вполне  может  привести  к  более быстрому
разгрому  Германии, чем  это  предполагалось.  Как Вам  известно, Сталин уже
согласился  на проведение чисто военного совещания в Москве, и я  послал ему
сегодня телеграмму,  в  которой убеждаю его встретиться с Вами и  со мной. Я
думаю, что он согласится".
     Я ответил немедленно:
     Бывший военный моряк -- президенту Рузвельту 3 декабря 1942 года
     "1.  Я   восхищен  Вашим   предложением,  которое   представляет  собой
единственный способ выработать хороший план на 1943 год.
     2.  Все же я  возражаю против  посылки  наших  военных представителей в
Москву. Это лишь завело бы нас в  тупик  и испортило бы дело. Мы по-прежнему
считаем,  что Маршалл,  Кинг и Арнольд должны  приехать сюда заранее,  с тем
чтобы по крайней мере мы имели какие-то определенные планы в качестве основы
для переговоров, когда мы все встретимся в  январе "где-нибудь в Африке".  В
противном  случае  Сталин  встретит  нас вопросом: "Так,  значит, у вас  нет
никакого плана  открытия  второго фронта в Европе, который вы обещали мне на
1943 год?"
     Премьер-министр -- премьеру Сталину 4 декабря 1942 года
     "Президент  сообщает мне, что он предлагает  нам  втроем  встретиться в
январе где-нибудь в Северной Африке.
     Это гораздо лучше,  чем  исландский проект,  о котором  мы  говорили  в
Москве.  Вы смогли бы  прибыть в  любой желаемый пункт через  три  дня, я --
через два дня и Президент -- приблизительно через такое  же время, что и Вы.
Я твердо надеюсь,  что Вы согласитесь. Мы  должны решить в  самый  ближайший
момент  вопрос о  наилучшем способе  нападения  на Германию  в  Европе всеми
возможными силами в  1943 году.  Это могут  лишь решить  между  собой  главы
правительств  и  государств  совместно  со  своими  высококвалифицированными
авторитетами,  которые  будут у них под рукой. Только путем подобной встречи
можно  распределить  все  бремя  войны  в  соответствии  с  возможностями  и
имеющимися силами".
     Премьер Сталин -- премьеру Черчиллю 6 декабря 1942 года
     "...  Приветствую   идею   встречи   руководителей   правительств  трех
государств для  установления общей линии  военной  стратегии. Но, к большому
моему сожалению, я не смогу уехать  из Советского Союза. Должен сказать, что
время  теперь  такое горячее, что  даже на один день мне нельзя  отлучиться.
Теперь  как  раз  развертываются  серьезные  военные  операции нашей  зимней
кампании, и  в январе они не  будут  ослаблены. Более  вероятно,  что  будет
наоборот.
     Жду  от Вас ответа  на  мое предыдущее  послание  в  части,  касающейся
открытия второго фронта в Западной Европе весной 1943 года.
     Как под Сталинградом, так  и на Центральном фронте бои развиваются. Под
Сталинградом мы держим  в окружении большую группу немецких войск и надеемся
довести до конца их ликвидацию".

     * * *
     В ответ на идентичное послание президент выразил  Сталину свое глубокое
разочарование. Он  переслал  мне  17 декабря  следующее последнее  известие,
полученное им от Сталина:
     "Я также должен выразить глубокое сожаление по поводу того, что не могу
покинуть Советский Союз ни в ближайшем будущем, ни даже в начале марта. Дела
на  фронте,  требующие  моего  постоянного присутствия  вблизи  наших войск,
абсолютно исключают такую возможность.
     Пока я не знаю, каковы точно проблемы, которые Вы, г-н президент, и г-н
Черчилль  намереваетесь обсудить  на нашем совместном совещании. Я думаю над
тем, нельзя ли обсудить  эти проблемы путем  перепис