ки между нами.  Пока нет
возможности  организовать  нашу встречу, я  считаю,  что между нами не будет
никаких разногласий.
     Позвольте мне также выразить уверенность в  том, что  время не тратится
попусту и что обещания об  открытии второго фронта в Европе в 1942 году и во
всяком  случае  весной  1943  года,  данные  Вами,  г-н  президент,  и г-ном
Черчиллем, будут выполнены и что второй фронт  в  Европе действительно будет
открыт  объединенными  силами  Великобритании и  Соединенных Штатов  Америки
весной будущего года".

     * * *
     Вскоре президент прислал мне с курьером весьма теплое письмо с просьбой
ответить "да" или "нет".
     Белый Дом,
     Вашингтон 14 декабря 1942 года
     "Дорогой Уинстон,
     Я  не  получил ответа  на мое второе приглашение нашему дяде  Джо,  но,
предполагая,  что  он снова откажется, я считаю, что, несмотря на это,  мы с
Вами  должны  встретиться,  поскольку есть вещи, которые, безусловно,  могут
быть решены только Вами и мной на совещании с нашими штабниками".
     В целях экономии  времени  Рузвельт передал  основное содержание  этого
письма также и по телеграфу:
     "Несмотря на то что Сталин не может встретиться с нами, я думаю, что мы
должны немедленно подготовить совещание с  нашими соответствующими  военными
штабами. Я хотел бы  встретиться  в Африке примерно 15 января. Приемлемое  и
надежное место  имеется, по-моему, к северу от Касабланки. Было  бы разумно,
если бы кто-нибудь из наших военных приехал за несколько  дней до нас, чтобы
подготовить почву. Я думаю, что за четыре-пять дней мы могли бы покончить со
всеми нашими делами. Сообщите, что Вы думаете об этом".

     * * *
     Я, естественно, был доволен таким решением вопроса.
     Комитет   начальников  штабов  подготовил  для  военного  кабинета  два
документа,  в  которых  изложил свою  точку  зрения  на  будущую  стратегию.
Формулируя  свои  выводы,  он подчеркнул серьезные  расхождения  во взглядах
между  ним  и американскими  коллегами.  Они скорее касались  того,  на  что
следовало сделать  упор,  нежели  затрагивали  принципы.  По существу  целью
предстоящего  совещания  должно  было  быть  достижение  общего  соглашения.
Английские  начальники  штабов  считали,  что наилучшей  политикой  было  бы
энергично провести  операцию "Торч" в сочетании с возможно более широкой,  в
рамках  "Болеро",  подготовкой  к  операции  "Раунд-aп",  в  то   время  как
американские  начальники  штабов  предпочитали, чтобы  мы сосредоточили свои
основные усилия  в  Европе главным образом на операции  "Раунд-aп" и  твердо
удерживали  свои  позиции  в  Северной  Африке.  В  своем  первом  документе
английские начальники штабов, комментируя американские предложения, наметили
следующие пункты:
     "Мы считаем, что наша политика должна заключаться в следующем:
     1. Развернуть операцию "Торч" возможно энергичнее, с тем чтобы
     а) вывести Италию из войны;
     б) вовлечь Турцию в войну и
     в) не давать державам оси никакой передышки для восстановления сил.
     Усиленная бомбардировка Германии.
     Продолжение поставок России.
     Развертывание "Болеро" в самых широких масштабах, какие только возможны
при  проведении вышеупомянутых операций, для того чтобы мы были готовы снова
вступить на континент в августе или сентябре 1943 года, бросив туда примерно
21 дивизию, если налицо будут благоприятные перспективы на успех.
     Мы  полагаем,  что  эта   политика  принесет  быстрейшее  и  наибольшее
облегчение России, как прямое, так и косвенное, чем если бы мы сосредоточили
все внимание  на "Болеро" в  ущерб всем  другим операциям,  учитывая, что  в
лучшем случае мы  не могли бы сосредоточить более 25 дивизий на континенте в
конце лета 1943 года".
     Я информировал Сталина о планах нашей встречи. Он ответил:
     Премьер Сталин -- премьер-министру 5 января 1943 года
     "...  Благодарю   за  извещение  о  предстоящей  беседе  между  Вами  и
Президентом. Буду признателен за сообщение о результатах этой беседы".

        "Глава пятнадцатая"
        "КОНФЕРЕНЦИЯ В КАСАБЛАНКЕ"
     12 января я вылетел в Северную Африку.
     Когда мы  прибыли в Касабланку, то обнаружили, что проведена прекрасная
подготовка.   В  предместье  Анфа  находился  большой  отель  с  достаточным
количеством комнат для всех английских и американских штабников и с большими
залами для совещаний. Вокруг отеля  было разбросано несколько  исключительно
уютных вилл, которые были  зарезервированы  для президента Рузвельта,  меня,
генерала Жиро, а также для генерала де Голля на случай, если он приедет.

     * * *
     Президент прибыл во второй половине дня 14 января. Мы встретились очень
тепло и по-дружески, и мне было исключительно приятно видеть своего великого
коллегу  здесь на  завоеванной  или  освобожденной  территории,  которую  мы
избрали  вопреки  советам всех  его военных специалистов. На следующий  день
прибыл генерал Эйзенхауэр, совершивший весьма рискованный перелет.  Он горел
желанием   узнать,   какой   тактики   будет   придерживаться   объединенный
англо-американский  штаб,  и  хотел  быть   в  контакте  с  ним.  В  системе
командования  они стояли  над ним.  Через день или два  прибыл  Александер и
доложил мне и президенту о продвижении 8-й армии.
     Премьер-министр -- заместителю премьер-министра
     и военному кабинету 18 января 1943 года
     "Начальники   штабов  заседают  по  два-три   раза   каждый  день  либо
самостоятельно,  либо  со  своими  американскими  коллегами.  На  заседаниях
объединенного  англо-американского штаба  стало очевидно, что американцы все
более  ориентируются  на Сицилию,  а  не на  Сардинию.  Именно этого  мне  и
хотелось бы. Адмирал Кинг даже  заявил, что если  выбор падет на Сицилию, то
он найдет необходимые эскортные суда.
     Победоносное наступление армии  Пустыни решительно меняет  положение  в
районе  Средиземного  моря. Александер, который  находится  здесь,  произвел
большое  впечатление  на   всех  присутствовавших  на  совещании,  созванном
президентом  15 января,  своими  ясными,  точными и  уверенными докладами  о
продвижении его войск и о  его планах.  Он надеется взять Триполи к 26-му  и
бросить шесть дивизий против укреплений в районе Марета к середине марта. По
общему мнению,  у нас весьма благоприятные перспективы в Тунисе, если только
мы не допустим ошибки. Лично я весьма доволен тем, как все это происходило".

     * * *
     Ни я, ни президент не  присутствовали  на  заседаниях штабников, но нас
информировали  о положении, и наши офицеры  консультировались с нами  каждый
день. Разногласия возникали не между представителями одной и другой нации, а
главным   образом  между   начальниками   штабов   и   объединенной  группой
планирования.  Я  лично был уверен в том, что  следующим шагом должна  стать
операция в  Сицилии, и  объединенный  англо-американский  штаб придерживался
такой же точки зрения, тогда как объединенная группа планирования, напротив,
считала,  так  же как и лорд Маунтбэттен, что мы должны наступать  скорее на
Сардинию, нежели на  Сицилию,  потому  что,  по  их  мнению,  это можно было
сделать на три месяца раньше; и Маунтбэттен доказывал это Гопкинсу и другим.
Я  продолжал  упорствовать  и, опираясь на  твердую поддержку  объединенного
англо-американского  штаба,  настаивал   на   Сицилии.  Группа  планирования
почтительно, но настойчиво тогда заявила, что это  не может быть сделано  до
30 августа. На  этом  этапе я лично  вместе с  ними просмотрел  все цифры, и
затем мы  с  президентом  дали  указание,  чтобы день  "Д"  1 был
намечен на благоприятный период июльского полнолуния (или, если возможно, на
период июньского полнолуния). И действительно, авиадесантные войска вступили
в действие в ночь на 10 июля, и высадка началась утром 10 июля.
     1 День высадки. -- Прим. ред.

     * * *
     В эти январские  дни командующий американскими военно-воздушными силами
в Англии генерал Экер попросил, чтобы я принял его. Я пригласил его одного к
завтраку.  Мы  обсуждали американский  план  дневных бомбардировок  Германии
бронированными "Летающими крепостями". Я лично скептически относился к этому
методу. Я выразил сожаление по поводу того, что столько усилий  тратилось на
дневные  бомбардировки,  и  по-прежнему  считал,  что,  если  бы  американцы
сосредоточили  свои силы  на ночных  бомбардировках,  на  Германию  было  бы
сброшено гораздо  больше бомб  и мы  постепенно добились  бы полной точности
попадания с помощью научных методов, как мы это сделали позднее. Я сказал об
этом Экеру, которому была известна  моя точка  зрения и которого  она  очень
беспокоила. Он  с  величайшей серьезностью изложил  доводы в пользу  дневных
бомбардировок "Летающими крепостями".
     В ответ я напомнил ему, что уже начался 1943 год. Американцы  участвуют
в войне  более  года.  В  течение всего этого  времени  они  усиливают  свои
военно-воздушные силы в Англии, но до сих пор еще не сбросили ни одной бомбы
на Германию во время дневных налетов, если  не считать одного случая,  когда
весьма короткий  рейд  совершался  под  прикрытием английских  истребителей.
Экер, однако, отстаивал свою точку зрения умело  и настойчиво.  Он  признал,
что они действительно еще не нанесли удара, но дайте им еще месяц или два, и
тогда они начнут операции в возрастающих масштабах.
     Приняв во внимание,  как много Соединенные Штаты поставили  на карту  в
этом  мероприятии, и  учитывая  все их  переживания на  этот  счет, я  решил
поддержать  Экера  и  его  план,  полностью  изменил  свою  позицию  и  снял
возражения против дневных бомбардировок "Летающими крепостями". Он был очень
обрадован, ибо боялся, что  его собственное правительство уже в значительной
мере  утратило веру в метод дневных бомбардировок.  Конечно, ужасно,  что  в
течение  последних шести месяцев 1942 года эти огромные усилия и средства не
привели  абсолютно ни  к чему  и  что  ни одна  бомба  не была  сброшена  на
Германию.  В Восточной  Англии находилось, наверное, 20 тысяч  человек и 500
машин, и, по-видимому,  все  это  до  сих пор не  дало  никаких результатов.
Однако,  когда  я отказался от  своей  прежней позиции и перестал отстаивать
непреклонную  точку  зрения,  атмосфера  разрядилась  и  американские  планы
перестали подвергаться критике в Англии. Американцы дали ход своим планам, и
вскоре  начали  сказываться  результаты. Тем не менее я  по-прежнему считаю,
что, если бы в самом начале они вложили средства на ночные бомбардировки, мы
достигли бы кульминационного пункта гораздо скорее.

     * * *
     Затем был поднят вопрос о  де  Голле.  Я теперь  очень  хотел, чтобы он
приехал,  и президент  в общем соглашался  с  этой точкой  зрения.  Я просил
президента также послать ему  пригласительную телеграмму. Генерал  был очень
заносчив  и  несколько  раз  отказывался.  Тогда я  поручил  Идену  возможно
энергичнее воздействовать на него и даже заявить,  что, если он  не приедет,
мы   будем  настаивать   на  замене  его  как  главы  Французского  комитета
национального освобождения в Лондоне кем-либо другим.
     Премьер-министр -- министру иностранных дел 18 января 1943 года
     "Если Вы считаете нужным,  то передайте де Голлю следующее  послание от
меня:
     "Я  уполномочен  заявить,  что  приглашение  прибыть  сюда  исходит  от
президента Соединенных Штатов Америки, так же как от меня.
     Я еще  не сообщил  о  Вашем  отказе  генералу  Жиро,  который  прибыл в
сопровождении всего лишь двух штабных офицеров и ожидает здесь.  Последствия
этого  отказа,   если  Вы  будете  на   нем  настаивать,  будут,   по-моему,
неблагоприятны  для Вас  и для  Вашего движения. Во-первых,  мы намереваемся
наметить меры в отношении Северной Африки, по поводу которых мы были бы рады
проконсультироваться с Вами,  но которые в противном случае будут  приняты в
Ваше отсутствие.  Эти  меры, когда  они будут закончены, будут опираться  на
поддержку Великобритании и Соединенных Штатов.
     Тот  факт, что  Вы отказались явиться на предложенное совещание, будет,
по-моему,  почти  повсеместно  осужден  общественным   мнением   и  послужит
исчерпывающим ответом на всякие жалобы. Конечно, не может быть и речи о том,
чтобы Вас пригласили посетить Соединенные Штаты в ближайшем будущем, если Вы
отклоните сейчас предложение президента. Моя попытка преодолеть затруднения,
существовавшие  между Вашим движением  и  Соединенными  Штатами, определенно
потерпит неудачу. Я, конечно, не могу возобновить усилий в этом направлении,
пока Вы будете оставаться руководителем упомянутого выше движения.
     Позицию  правительства его величества в отношении Вашего движения, пока
Вы остаетесь во главе его, также придется пересмотреть. Если Вы  сознательно
отвергнете эту исключительную возможность, мы постараемся добиться как можно
лучших результатов без Вас. Дверь все еще открыта".
     Я здесь все  эти дни  воюю в интересах де  Голля и принимаю все  меры к
полюбовному  примирению  между различными  группировками  французов. Если он
отвергнет  возможность, которая ему сейчас предоставляется, я  буду считать,
что  его замена как  главы движения Свободной Франции  является  необходимым
условием дальнейшей поддержки этого  движения правительством его величества.
Я надеюсь, что Вы сообщите ему об этом настолько подробно, насколько сочтете
нужным. В его же собственных интересах Вы должны подтолкнуть его посильнее".

     * * *
     Наконец  22  января  де Голль прибыл. Он  был  отвезен на  свою  виллу,
которая  находилась рядом с  виллой Жиро. Он  не пожелал явиться  к  Жиро, и
потребовалось  несколько часов,  чтобы  уговорить его встретиться с Жиро.  У
меня была весьма холодная беседа с де Голлем, во время которой я дал понять,
что если он  будет  по-прежнему служить препятствием, то  мы, не  колеблясь,
окончательно  порвем  с  ним.  Он  был весьма официален и,  выйдя  величавой
поступью  из  виллы,  прошел  по садику  с высоко  поднятой головой. В конце
концов его удалось  уговорить побеседовать  с Жиро. Беседа продолжалась  два
или три часа и, должно быть, явилась чрезвычайно приятной для них обоих.  Во
второй  половине  дня  он  нанес  визит  президенту,  и, к моему облегчению,
встреча прошла неожиданно гладко. Президента привлек "одухотворенный взгляд"
де Голля; но почти ничего нельзя было  сделать, чтобы побудить их достигнуть
согласия.

     * * *
     На страницах этой книги приводятся различные резкие заявления по поводу
генерала де Голля, вызванные событиями  момента, и я, конечно, сталкивался с
непрерывными трудностями и имел с ним много резких споров. Однако решающим в
наших  отношениях  был один  момент. Я не  мог считать, что  он представляет
полоненную и  повергнутую  Францию  или Францию,  которая имела  право  сама
свободно решать свою судьбу.  Я знал, что он не является другом Англии. Но я
всегда признавал в нем дух и идею, которые на  всем протяжении истории будут
сопутствовать  понятию  "Франция".  Я  понимал  его заносчивое  поведение  и
восхищался им, хотя оно меня возмущало. Таков он был -- эмигрант, покинувший
свою  страну,  где  над  ним  тяготел смертный  приговор,  человек,  целиком
зависевший  от  доброй воли английского  правительства,  а  теперь  также  и
Соединенных  Штатов.  Немцы  завоевали его страну. Он  не имел прочной опоры
нигде. Тем не менее  он игнорировал всех. Всегда,  даже  когда  он  вел себя
наихудшим образом,  казалось, что он олицетворяет Францию -- великую нацию с
ее гордостью, авторитетом и честолюбием.
     * * *
     Я представил новый доклад военному кабинету.
     Премьер-министр -- заместителю премьер-министра и военному кабинету
     20 января 1943 года
     "1. Адмирал "Q" (президент) и я созвали сегодня во  второй половине дня
пленарное совещание, на котором объединенный англо-американский штаб доложил
о  ходе  дел.  Это  было  весьма   успешное  совещание.   После  пятидневных
переговоров  и очевидных разногласий  объединенный штаб теперь,  по-моему, в
основном единодушен в отношении  ведения войны в 1943 году. Была  достигнута
договоренность относительно  того,  что  безопасность  морских  коммуникаций
должна быть в первую очередь обеспечена нашими совместными усилиями, и вновь
подтвержден  принцип,  что  мы должны сосредоточиться  сперва  на  нанесении
поражения Германии.  Полная  подготовка  к  занятию Сицилии должна  начаться
немедленно, с тем чтобы как  можно раньше осуществить эти операции. В Англии
операция  "Болеро"   должна  развиваться  настолько  быстро,  насколько  это
позволяют наши обязательства, с тем  чтобы операция "Следжхэммер" в той  или
иной форме  была проведена  в этом  году или же чтобы мы  могли  вступить на
континент всеми имеющимися силами, если появятся определенные признаки краха
Германии. На  Тихом океане будут продолжаться операции по  захвату Рабаула и
очищению Новой Гвинеи, для того чтобы сохранить инициативу и сковать Японию.
Адмирал "Q"  добавил,  что  было  бы весьма желательно,  если  бы  это  было
возможно, добиться определенного обязательства -- если  нужно, секретного --
со  стороны России,  что она  присоединится к борьбе  против  Японии,  когда
Германия будет выведена из войны.
     Мы намереваемся составить  заявление об итогах конференции для передачи
его в печать в надлежащее время. Я буду рад  узнать,  каково мнение военного
кабинета  о  включении  в  это  заявление  декларации  о  твердом  намерении
Соединенных  Штатов  и Британской империи беспощадно продолжать войну до тех
пор, пока мы  не  добьемся "безоговорочной  капитуляции" Германии  и Японии.
Отсутствие упоминания  об Италии должно  поощрить  прорыв на  этом  участке.
Президент одобрил эту идею, и она послужит стимулом для наших друзей во всех
странах...
     7.   Необходимо   будет  также  по  окончании  конференции  подготовить
заявление для передачи его премьер-министру Сталину. Наша идея заключается в
том, что в  этом заявлении должны быть  изложены наши общие намерения, но не
должны содержаться никакие обещания".
     Хотя  применение  термина  "безоговорочная капитуляция"  в  свое  время
широко   приветствовалось,  в  дальнейшем  оно   было  расценено  различными
авторитетами  как  одна  из  серьезнейших  ошибок  англоамериканской военной
политики. Уместно будет  остановиться на  этом.  Говорят,  что  это затянуло
борьбу и сделало восстановление в дальнейшем более трудным. Я не считаю, что
это  так.  30 июня  1943  года  в  Гилд-Холле 1 я  воспользовался
предоставленным мне словом и заявил:
     1 Зал совета Лондонского графства. -- Прим. ред.

     "Мы, Объединенные  Нации, требуем  от нацистской, фашистской и японской
тирании безоговорочной капитуляции. Под этим мы подразумеваем, что их воля к
сопротивлению должна быть полностью сломлена и что они должны целиком отдать
себя на нашу милость и правосудие. Это означает также, что мы должны принять
все дальновидные меры, необходимые для того, чтобы не  допустить  повторения
их заговоров  и свирепых агрессий, которые могут снова потрясти, разрушить и
омрачить мир. Это не означает и  никогда не может означать, что мы запятнаем
свое победоносное оружие бесчеловечностью или  просто жаждой мщения  или что
мы  не  собираемся  создать  такой  порядок,  при  котором  все  ответвления
человеческой  семьи  смогут  надеяться на  "жизнь, свободу  и  стремление  к
счастью",   как   это   прекрасно   сказано   в    американской   Декларации
независимости".
     24  декабря 1943  года  президент  Рузвельт также заявил: "Объединенные
Нации не  собираются поработить немецкий  народ. Мы хотим, чтобы он  получил
нормальные возможности мирно развиваться в качестве  полезного  и уважаемого
члена европейской семьи.  Но мы, безусловно, подчеркиваем слово "уважаемый",
ибо  мы намереваемся освободить  его раз  и навсегда от  нацизма и прусского
милитаризма и от фантастического и катастрофического представления, б