совместного  положительного  ответа в
Тегеране на поставленный мною вопрос о передаче Советскому Союзу итальянских
судов до конца января 1944 года я считал  этот  вопрос решенным и у  меня не
возникало  мысли о  возможности какого-либо  пересмотра  этого  принятого  и
согласованного  между нами троими  решения.  Тем  более,  что, как  мы тогда
уговорились,  в  течение  декабря  и  января  этот  вопрос должен  был  быть
полностью  урегулирован и с итальянцами. Теперь я вижу, что это не так и что
с итальянцами даже не говорилось ничего по этому поводу.
     Чтобы  не  затягивать, однако,  этого  вопроса, имеющего  столь  важное
значение  для  нашей общей борьбы  против  Германии, Советское Правительство
готово принять Ваше  предложение о переотправке из британских портов в  СССР
линейного  корабля  "Ройал  Соверин"   и   одного  крейсера  и  о  временном
использовании этих судов военно-морским командованием СССР  до тех пор, пока
не  будут  предоставлены Советскому Союзу соответствующие  итальянские суда.
Равным образом мы готовы будем принять от США  и Англии суда торгового флота
по 20 тысяч тонн, которые также будут использованы нами до тех пор, пока нам
не будут переданы итальянские суда в  таком же тоннаже. Важно, чтобы не было
сейчас проволочки  в этом деле  и чтобы все указанные суда  были бы переданы
нам еще в течение февраля месяца.
     В Вашем ответе, однако, ничего не говорится о передаче Советскому Союзу
восьми  итальянских  эскадренных миноносцев  и  четырех подводных лодок,  на
передачу   которых   Советскому   Союзу   еще   в  конце   января  Вы,   г-н
Премьер-Министр, и Вы,  г-н Президент, дали  согласие в Тегеране. Между  тем
для   Советского  Союза  главным  является  именно  этот  вопрос,  вопрос  о
миноносцах  и  подводных  лодках, без  которых не имеет  значения передача 1
линкора и  1  крейсера. Сами понимаете,  что крейсер и линкор бессильны  без
сопровождающих  их миноносцев. Поскольку в Вашем распоряжении находится весь
военно-морской  флот  Италии,  выполнение  принятого  в  Тегеране  решения о
передаче в пользование  Советскому Союзу 8 миноносцев и 4 подводных лодок из
этого флота не  должно представлять  затруднений. Я согласен и  с тем, чтобы
вместо  итальянских  миноносцев  и  подводных  лодок Советскому  Союзу  было
передано в наше пользование  такое же количество американских или английских
миноносцев и  подводных  лодок.  При этом  вопрос  о  передаче  миноносцев и
подводных  лодок не  может  быть отложен, а должен быть решен одновременно с
передачей  линкора  и крейсера, как  это было между  нами тремя  условлено в
Тегеране".
     В  конце концов вопрос был  улажен так, как я надеялся,  хотя по  этому
поводу с нашим советским союзником пришлось вести довольно большую переписку
не совсем  приятного  характера. "Ройал Соверин" и американский крейсер были
переданы,  как  предполагалось.  Решение   вопроса   об  эсминцах  неизбежно
задержалось до завершения  операции  "Оверлорд". Адмиралтейство  подсластило
пилюлю, предоставив  России взаймы четыре наши современные подводные  лодки.
Как известно, Советы после войны честно вернули корабли, и были приняты меры
к  передаче кораблей из состава  итальянского флота в форме, приемлемой  для
всех заинтересованных сторон.

        "Глава девятая"
        "МАРШАЛ ТИТО И ЮГОСЛАВИЯ"
     Читатель  должен  вернуться  теперь к  рассказу  о  мрачных  и  грозных
событиях,  который на время заслонила основная нить повествования. С момента
вторжения и  завоевания Югославии гитлеровцами в апреле 1941 года эта страна
стала ареной страшных событий.  Смелый  юноша-король нашел убежище  в Англии
вместе с теми министрами принца Павла 1 и другими лицами, которые
не  пожелали  подчиниться  немцам.   В  горах  снова   разгоралась  свирепая
партизанская война, какую сербы веками вели против турок. Генерал Михайлович
одним  из первых  начал  эту  борьбу  и  скоро  стал  самым  видным деятелем
партизанского движения,  а  вокруг  него  сплотились уцелевшие представители
югославской элиты.  В вихре  международных событий их борьба почти совсем не
обращала  на  себя  внимания. Михайловичу, как  партизанскому  вождю,  очень
мешало то, что многие из его сторонников были люди хорошо известные, имевшие
родственников и друзей в Белграде, имущество и связи в разных местах.  Немцы
проводили  политику  кровавого  шантажа. Они  мстили  за действия  партизан,
расстреливая  в  Белграде  по  400--500  специально  отобранных  людей.  Под
давлением  этого Михайлович постепенно занял такую позицию, что некоторые из
его командиров договаривались с германскими и итальянскими войсками, что  те
оставят  их  в покое в тех или  иных  горных районах, они же в свою  очередь
почти ничего или вообще ничего не будут предпринимать против врага. Тот, кто
остался  непоколебим  в   подобных   тяжелейших  условиях,   может  клеймить
Михайловича,  однако история,  более справедливая, не  вычеркнет  это имя из
списка   сербских  патриотов.   К  осени  1941  года  сопротивление   сербов
германскому  террору  стало чисто  символическим. Национальная борьба  могла
продолжаться  лишь благодаря врожденной доблести  простого  народа, а в  ней
недостатка не было.
     1 Сын князя Арсена  Карагеоргиевича -- русского  генерала  и
царского  флигель-адъютанта, брата сербского короля Петра  I.  По  завещанию
короля Александра I,  убитого в  Марселе  в 1934 г., был назначен регентский
совет,  который правил страной вместо  малолетнего Петра II. Принц Павел был
первым регентом. Принц  Павел и его  правительство проводили прогитлеровскую
политику.  25 марта 1941 г. правительство Югославии  присоединилось  к пакту
держав оси. Это вызвало народное возмущение. Правительство было свергнуто, и
принц Павел бежал в Грецию. -- Прим. ред.

     Неистовая, ожесточенная  война за  существование,  война против  немцев
пламенем  разгорелась среди  партизан.  Среди  них выдающуюся,  а  вскоре  и
доминирующую роль стал играть Тито. Тито, как он называл себя, был обученный
в  Советском  Союзе  коммунист,  который, до  того  как  Россия  подверглась
вторжению гитлеровцев и после нападения на  Югославию, разжигал политические
забастовки  на  далматинском  побережье  в  соответствии  с общей  политикой
Коминтерна.  Но как  только  в его  душе и  мыслях коммунистическая доктрина
слилась  воедино со жгучей любовью  к родной  стране, переживавшей  страшные
муки,  он стал вождем, и к нему примкнули люди,  которым нечего было терять,
кроме своей жизни, которые были готовы умереть, но умереть, уничтожая врага.
Это  поставило  перед  немцами   проблему,  которую  нельзя  было  разрешить
посредством  массовых  казней видных или состоятельных  людей. Они оказались
лицом  к лицу с отчаянными людьми. Партизаны под командованием Тито вырывали
оружие из рук немцев. Численность их быстро росла.  Никакие  самые  кровавые
репрессии  против  заложников или деревень не останавливали их. Для них речь
шла о смерти или свободе. Вскоре они начали наносить тяжелый ущерб немцам  и
стали хозяевами обширных районов.
     Движение партизан должно было неизбежно вступить в острейший конфликт с
теми из  их  соотечественников, которые сопротивлялись кое-как или заключали
сделки  с общим врагом о неприкосновенности. Партизаны  сознательно нарушали
любые  соглашения,  которые  заключали с  врагом  четники  -- так назывались
сторонники генерала Михайловича. Тогда немцы стали расстреливать  заложников
из числа четников, а четники в отместку  партизанам  стали доставлять немцам
сведения  о  партизанах.  Все  это  происходило  от  случая  к  случаю  и не
поддавалось никакому контролю в  этих  диких гористых районах. Это  была еще
одна трагедия на фоне общей трагедии.

     * * *
     Насколько  это было возможно,  я, занятый  другими делами, следил  и за
этими событиями. Если не  считать ничтожных количеств припасов, сброшенных с
самолетов, мы ничем не могли  помочь. Наш штаб на Среднем Востоке отвечал за
все операции  на  этом  театре  военных действий и имел  систему  агентов  и
офицеров  связи для  поддержания контакта со сторонниками Михайловича. После
того как летом 1943 года мы ворвались в Сицилию и Италию, мысль о Балканах и
особенно о Югославии ни на минуту не покидала меня. До тех пор наши посланцы
добирались  лишь   до   отрядов   под   командованием  Михайловича,  который
представлял   официальное  движение   сопротивления  немцам   и  югославское
правительство,  находившееся в Каире. В мае  1943  года мы предприняли новый
ход.   Было   решено  послать   небольшие  группы   английских   офицеров  и
военнослужащих сержантского состава для установления контакта с югославскими
партизанами,  несмотря  на  тот  факт,   что  между  ними  и  четниками  шла
ожесточенная  борьба, и несмотря на то, что Тито вел войну как  коммунист --
не  только  против  немецких захватчиков, но  и против сербской  монархии  и
Михайловича.  В  конце  месяца  капитан  Дикин,  преподаватель  Оксфордского
университета,  который  помогал мне в течение пяти  лет  перед войной в моей
литературной работе,  был переброшен из Каира и  сброшен на  парашюте, чтобы
создать миссию при Тито. За  этим последовали  другие английские миссии, и к
июню  было собрано много данных. Комитет  начальников штабов доложил 6 июня:
"Из  данных,  имеющихся   в  военном  министерстве,  явствует,  что  четники
безнадежно  скомпрометировали себя  своими связями  с осью в  Герцеговине  и
Черногории. Во  время недавних боев  в  районе  Черногории  силы  держав оси
сдерживали организованные партизаны, а не четники".
     К концу месяца мое внимание привлек вопрос о том, как достичь наилучших
результатов  с помощью  местного  сопротивления  державам  оси в  Югославии.
Затребовав полную информацию, я  созвал под своим председательством  23 июня
на  Даунинг-стрит  совещание  начальников  штабов.  Во  время  обсуждения  я
подчеркнул,  какое  большое  значение  имеет  оказание  всемерной  поддержки
югославскому движению против держав оси, которые держали в этом районе около
33 дивизий. Этот вопрос имел такое значение, что я отдал распоряжение, чтобы
то небольшое  число  дополнительных  самолетов,  которое было необходимо для
увеличения   нашей   помощи,   было  выделено,  если  это  нужно,   за  счет
бомбардировок Германии и противолодочной войны.
     7 июля, накануне нашей  высадки  в Сицилии, я обратил внимание генерала
Александера на эти возможности.
     Премьер-министр -- генералу Александеру 7 июля 1943 года
     "Я полагаю,  что вы читали о недавних ожесточенных боях в Югославии и о
широко  распространенном  саботаже  и начале партизанской  войны  в  Греции.
Албания также должна быть благодатной почвой.
     Все это  образовалось без  всякой  поддержки со стороны Великобритании,
если не  считать нескольких посылок, сброшенных на парашютах. Если мы сможем
захватить  вход  в  Адриатику,  чтобы  иметь возможность  посылать  хотя  бы
небольшое  число  судов в  порты Далмации  или Греции,  пламя  пожара  может
охватить все  Западные Балканы, и это поведет к  далеко идущим последствиям.
Все это, однако, еще дело будущего".
     Две недели спустя я изложил свои мысли о том,  как следует поддерживать
необходимую связь между Балканским и Итальянским театрами военных  действий,
в следующей важной телеграмме:
     Премьер-министр -- генералу Александеру 22 июля 1943 года
     "Я вместе с представителями  комитета начальников штабов отправляюсь на
встречу с президентом,  которая  состоится до  15 августа  в  Канаде.  Таким
образом,  мы  все будем на месте в  момент, когда  Сицилия, возможно,  будет
очищена...
     Я посылаю вам с офицером полный отчет, который я подготовил, о чудесном
сопротивлении,  оказываемом так называемыми партизанами -- сторонниками Тито
в Боснии, и об энергичных хладнокровных маневрах Михайловича в Сербии. Кроме
того,  существует  партизанское  движение  сопротивления   в  Албании,  а  в
последнее  время  и  в Греции. Немцы  не только перебрасывают  на Балканский
полуостров  новые дивизии, но  и постоянно  улучшают качество  и подвижность
этих дивизий и поддерживают местных итальянцев. Противник не может  обойтись
без этих сил, и,  если Италия рухнет,  немцы не смогут нести сами все бремя.
Действуя в направлении Балкан, можно добиться очень многого.
     Ничто  по  своему  значению  не может  сравниться  с захватом  Рима, а,
захватив  Рим,  мы позже  получим  возможность  полностью  использовать  все
преимущества,  которые  даст  освобождение  Балкан...  Падение  Италии,  его
влияние  на  других сателлитов  Германии  и,  как  следствие  этого,  полное
одиночество Германии могут дать решающие результаты в  Европе, особенно если
учесть, какую огромную мощь обнаружили русские армии.
     Я посылаю эту  телеграмму, чтобы полностью ознакомить вас с моей точкой
зрения,  которая,  я  полагаю,  целиком совпадает  с точкой  зрения комитета
начальников штабов".

     * * *
     Перед отъездом в Квебек я решил расчистить путь для дальнейших Действий
на Балканах, назначив старшего офицера для руководства более крупной миссией
связи  с  партизанами  на месте.  Этому офицеру было дано право представлять
непосредственно  мне  свои рекомендации насчет наших  дальнейших  действий в
отношении этих партизан.
     Премьер-министр -- министру иностранных дел 28 июля 1943 года
     "Член   парламента  Фицрой  Маклин   --   человек   смелый,  обладающий
парламентским  статусом и опытом работы в министерстве иностранных  дел.  Он
поедет  в  Югославию и будет  работать  с  Тито.  Мы посылаем  его  в звании
бригадира.  По-моему,  мы  должны  остановиться  на  кандидатуре  Маклина  и
поставить его во главе  любой миссии, которую сейчас предполагается создать,
дав  в  помощь  ему  хорошего  штабного  офицера.  Мы  хотим  иметь  смелого
посла-руководителя при этих отважных и преследуемых партизанах".
     Эта миссия была сброшена с парашютами в Югославии в сентябре 1943  года
и обнаружила,  что  положение  революционизировалось. Известие о капитуляции
Италии дошло до Югославии лишь через официальные радиопередачи. Но, несмотря
на  полное отсутствие  какого-либо  предупреждения  с  нашей  стороны,  Тито
предпринял  быстрые  и  плодотворные  действия. В течение нескольких  недель
шесть итальянских дивизий  были разоружены партизанами, а две другие перешли
на  их  сторону, чтобы  вместе  с  ними  сражаться  против  немцев.  Получив
итальянское  снаряжение, югославы  смогли  вооружить еще 80 тысяч  человек и
оккупировать  на время  большую часть  побережья Адриатического  моря. Таким
образом,  возникла   перспектива   укрепления  нашего   общего  положения  в
Адриатическом   море   по  отношению  к  итальянскому  фронту.   Югославская
партизанская армия, насчитывавшая к тому времени  200 тысяч человек, хотя  и
сохраняла  в  основном  свой  партизанский  характер,  вела  теперь  широкие
действия  против  немцев, которые  с  возраставшей  яростью  продолжали свои
жестокие репрессии.
     Одним  из  результатов  этой  активизации  действий  в  Югославии  было
обострение конфликта между  Тито и  Михайловичем. Растущая военная мощь Тито
ставила во все более  острой форме вопрос о дальнейшем положении югославской
монархии и эмигрантского правительства. До самого конца войны в  Лондоне и в
Югославии прилагались искренние усилия с целью достичь  рабочего компромисса
между  обеими сторонами.  Я  надеялся, что русские  сыграют в этом отношении
роль посредника. Когда в октябре 1943 года Иден  приехал в  Москву, вопрос о
Югославии был поставлен на повестку дня конференции. На заседании 23 октября
он сделал откровенное и честное заявление о нашей позиции в надежде добиться
выработки общей политики  союзников  в отношении  Югославии; но  русские  не
проявили желания ни делиться информацией, ни обсуждать план действий.
     Даже  по  истечении  многих недель я  не  видел перспективы  достижения
какого бы  то ни  было рабочего соглашения между враждующими группировками в
Югославии.
     В  конце  ноября Тито  созвал политический  конгресс своего движения  в
Яйце,  в  Боснии,  и не только  создал  временное  правительство,  "которому
принадлежит исключительное право  представлять югославскую  нацию", но также
официально  лишил  королевское  югославское  правительство,  находившееся  в
Каире,  всех  его прав. Королю  было запрещено возвращаться  в страну до  ее
освобождения.  Партизаны,  вне  всякого  сомнения, заняли положение ведущего
элемента сопротивления в Югославии, особенно со времени капитуляции  Италии.
Но было важно, чтобы в атмосфере оккупации, гражданской войны и эмигрантской
политики не было принято никаких непоправимых политических решений по поводу
будущего   Югославии.   Трагическая   фигура   Михайловича   стала   главным
препятствием.  Нам   приходилось   поддерживать  тесную   военную  связь   с
партизанами, и поэтому требовалось убедить короля сместить Михайловича с его
поста   военного  министра.  В   начале   декабря  мы  перестали  официально
поддерживать  Михайловича  и отозвали  английские  миссии,  действовавшие на
контролируемой им территории.

     * * *
     Югославские дела рассматривались  на Тегеранской конференции именно  на
этом фоне. Хотя  три союзные державы решили оказать партизанам  максимальную
поддержку, Сталин заявил, что роль Югославии в  войне является маловажной, и
русские даже оспаривали наши данные относительно числа дивизий держав оси на
Балканах.  Однако в  результате  инициативы  Идена  Советское  правительство
согласилось послать  к Тито  русскую  миссию. Оно также  пожелало  сохранять
контакт с Михайловичем.
     По  возвращении из Тегерана  в Каир  я  повидался  с  королем  Петром и
рассказал  ему о  силе и  значении партизанского движения, сказав, что  ему,
возможно,  придется вывести  Михайловича  из своего  кабинета.  Единственная
надежда короля на возвращение в Югославию  заключалась бы  в достижении  при
нашем посредничестве какой-то временной  договоренности с Тито -- без всяких
проволочек  и  прежде, чем партизаны расширят свою власть в стране.  Русские
также  заявили  о  своей готовности  добиваться  какого-то  компромисса.  21
декабря советский посол вручил Идену следующее послание 1.
     1 Дается в переводе с английского. -- Прим. ред.

     "Советское правительство знает, что в настоящее время существуют весьма
напряженные   отношения  между   маршалом  Тито   и  Национальным  комитетом
освобождения   Югославии,  с  одной  стороны,  и   королем   Петром  и   его
правительством -- с другой.  Взаимные  нападки и резкие  обвинения  с  обеих
сторон,  особенно за последнее время, привели к открытым  военным действиям,
которые   вредят   делу  борьбы   за   освобождение   Югославии.   Советское
правительство  разделяет  точку  зрения  английского  правительства,  что  в
интересах  борьбы югославского народа против немецких захватчиков необходимо
приложить  усилия,  чтобы  найти  основу  для  сотрудничества  между  обеими
сторонами. Советское правительство видит, какие большие трудности  стоят  на
пути осуществления этой  задачи, но оно готово сделать все возможное,  чтобы
найти   компромисс  между  двумя  сторонами  с  целью  объединить  все  силы
югославского народа в интересах общей борьбы союзников".
     Я получил  почти единодушный совет  насчет того,  какого курса действий
следует держаться в этом неприятном положении. Офицеры, служившие  при Тито,
и  руководители   миссий  при  Михайловиче  нарисовали  одинаковую  картину.
Английский  посол при королевском югославском правительстве  Стивенсон также
поддерживал эту  точку  зрения.  Он телеграфировал  25  декабря министерству
иностранных дел:
     "Наша политика  должна основываться на трех новых  факторах:  Партизаны
будут правителями Югославии. Они так важны для нас  в военном отношении, что
мы должны оказывать им  полную поддержку, подчиняя  политические соображен