садившимся
на берегу, и сыграла свою роль в захвате аэродрома Тафаруи.
     Вторая  неудача  постигла  смелую  попытку  двух  небольших  английских
военных кораблей высадить отряд американских войск в гавани Орана. Их целью,
как  и в Алжире,  было  захватить портовые сооружения  и  помешать французам
совершить акты  саботажа  или  потопить суда. Их встретил  губительный огонь
прямой  наводкой,  и  оба  судна  были  уничтожены  вместе  с большей частью
экипажа.
     К  рассвету в  Оранском заливе начали действовать французские эсминцы и
подводные лодки,  но  они  столкнулись  с подавляющими силами  и  были  либо
потоплены,  либо  рассеяны.  Береговые  батареи  продолжали  вести огонь  по
высаживающимся   войскам,   но   подверглись   сокрушительному   обстрелу  и
бомбардировке английских  военно-морских  сил,  в  том числе  "Роднея".  Бои
продолжались  до  утра 10-го, когда американские  силы на берегу предприняли
окончательную атаку против города, и к полудню французы капитулировали.
     Хотя  сопротивление  французов в  Оране  и  Алжире  прекратилось, немцы
усилили активность вдоль всего  североафриканского побережья,  и наша важная
линия  снабжения  морским  путем  скоро  оказалась  под угрозой  со  стороны
многочисленных  подводных лодок. Но мы  приняли решительные контрмеры,  и  к
концу ноября в этих водах было уничтожено 9 подводных лодок.

     * * *
     В  отношении  высадки  в Марокко,  в которой принимали  участие  только
американцы, существовала надежда на активную  поддержку местного  населения.
Генерал Бетуар, командовавший французской  дивизией в Касабланке, сражался в
Нарвике.  Он  горел  ненавистью к  немцам. Он  ведал  сухопутной обороной на
большей части марокканского  побережья. На  последней стадии его посвятили в
тайну  операции,  и   он  был  готов  принять  Жиро  в  качестве  верховного
командующего французскими войсками. Он надеялся, что в решительный  момент и
генеральный резидент Ногес и адмирал Мишелье перейдут на нашу сторону.
     В 5 часов утра 8 ноября  Ногес получил через американского вице-консула
в Рабате личное письмо от  президента Рузвельта, призывавшее его перейти  на
сторону  союзников. Два часа  спустя после  начала  высадки он  информировал
Дарлана в Алжире, что он отклонил этот американский ультиматум. Бетуар и его
немногочисленные  сторонники были  арестованы.  Два  дня  спустя  Бетуар был
предан суду военного трибунала и освобожден только 17 ноября.

     * * *
     Наступление  против  незащищенного   Атлантического  побережья  Марокко
причиняло   больше  беспокойства  во  время   планирования   операции,   чем
наступление против Средиземноморского побережья. Дело было  не только в том,
что   все  войска  экспедиции  нужно  было  доставлять  непосредственно   из
американских  портов  к местам  высадки через  северную часть Атлантического
океана в соответствии с намеченными  сроками, но возникало беспокойство, что
погода исключит возможность  высадки в установленный день,  особенно в такую
позднюю пору года.
     "Западная  оперативная  группа"  достигла  марокканского  побережья  на
рассвете 8 ноября.  Для того  чтобы суда дольше  могли подходить в  темноте,
высадка  была  назначена   на   3   часа  позже,  чем  в  Алжире.   Операция
предусматривала три  высадки. В  центре главная атака была направлена против
Федалы (близ Касабланки). Фланговая атака была предпринята  в Порт-Лиотей на
севере и в Сафи на юге. Погода утром  стояла хорошая, но  туманная, и прибой
был не  таким  сильным,  как  опасались.  Позже прибой  усилился, но к  тому
времени удалось  прочно закрепиться во  всех  районах.  В  некоторых  местах
первые десантные отряды не встречали сопротивления, но оно скоро появилось и
усилилось, и в течение некоторого  времени происходили упорные бои, особенно
близ Порт-Лиотея.
     На  море   происходило  ожесточенное   сражение.   В  Касабланке  стоял
недостроенный линкор "Жан Бар", который не мог двигаться, но мог стрелять из
своих четырех 15-дюймовых орудий. Корабль скоро завязал артиллерийскую дуэль
с американским линкором "Массачусетс", а французская флотилия при  поддержке
крейсера  "Примоге"  вышла  в  море,  чтобы противодействовать высадке.  Она
встретилась со всеми американскими кораблями, и, когда сражение утихло, семь
французских кораблей  и три подводные  лодки были уничтожены и насчитывалась
тысяча жертв. "Жан Бар" в результате пожара был тяжело поврежден.
     В течение 9 ноября американцы укрепили свои позиции  и проникли в глубь
страны. Только утром  11 ноября Ногес по  приказу Дарлана  капитулировал. "Я
потерял,  -- сообщал  он  в  своем донесении, -- все наши  боевые корабли  и
самолеты в результате трехдневных упорных боев".

     * * *
     Отрывочные сведения  об  этих событиях  и  об  официальном  французском
сопротивлении высадке союзников начали поступать в штаб генерала Эйзенхауэра
в  Гибралтар.  Верховный  главнокомандующий  союзников  теперь  стоял  перед
сложной политической ситуацией. Он договорился с Жиро поставить его во главе
французских  войск,  которые  могли  перейти  на  сторону союзников.  Теперь
внезапно появился  человек,  который  фактически  мог  решить,  перейдут  ли
французские  войска  во  всей  Северной  Африке в полном порядке  на сторону
союзников.  Расчеты, что Жиро  сможет сплотить вокруг себя французов, еще не
были проверены, а  первые сведения с мест высадки оказались неутешительными.
Поэтому утром  9  ноября  генерал  Жиро  и несколько позднее генерал  Кларк,
действуя  в  качестве  личного заместителя  генерала Эйзенхауэра, вылетели в
Алжир, чтобы  договориться с французскими властями о немедленном прекращении
всех враждебных действий.
     Видные  французские  командиры  оказали  Жиро  ледяной  прием.  Местная
организация  сопротивления, до  тех  пор поддерживавшаяся как американскими,
так и английскими агентами, уже развалилась.  Первое  совещание, проведенное
Кларком в  тот вечер  с Дарланом и Жиро, не привело  ни к какому соглашению.
Было  очевидно,  что  никто  из  видных деятелей не согласится признать Жиро
французским главнокомандующим. Гораздо более важным было известие о том, что
немцы  начали вторжение  в неоккупированную Францию. Это упростило положение
Дарлана.  Он  мог теперь утверждать  --  и  с  ним  согласились  бы  местные
чиновники  и командиры, -- что  маршал Петэн не  может  более действовать по
своему усмотрению. Шаг, предпринятый  немцами, был также ударом по жизненной
артерии Дарлана.  Вскоре  передовые немецкие части  должны  были вступить  в
крупную   французскую   военно-морскую  базу  Тулон.  Как  и  в  1940  году,
французский  флот  снова  оказался  под  угрозой.  Единственным   человеком,
авторитета которого  было бы достаточно,  чтобы вывести  французский военный
флот в море при таких обстоятельствах, был Дарлан.
     Утром 10  ноября  генерал  Кларк,  который  учитывал  новую обстановку,
договорился  с адмиралом о второй встрече. Он сообщил Эйзенхауэру по  радио,
что сделка  с Дарланом -- это единственный выход. Не было времени заниматься
переговорами с Лондоном и Вашингтоном по  телеграфу.  Жиро не  присутствовал
при  этой  встрече. Дарлан  колебался ввиду отсутствия  инструкции  от Виши.
Кларк  дал  ему полчаса на размышление.  Наконец, адмирал согласился  отдать
приказ  об  общем "прекращении  огня" во всей  Северной  Африке.  "От  имени
маршала" он взял на себя всю власть на всех территориях Французской Северной
Африки и  дал приказ  чиновникам оставаться на постах. Наконец, он послал по
телеграфу  инструкции во французскую  метрополию  о том,  что тулонский флот
должен выйти в море, если возникнет угроза немедленного захвата его немцами.
Союзники приняли меры на  море  и в  воздухе, чтобы обеспечить выход  в море
французским кораблям, если это произойдет.

     * * *
     Когда началась операция, германское верховное  командование  чуть ли не
до  последнего момента не знало, куда  направляются огромные союзные конвои,
державшие курс на Северную Африку. Во многих пунктах была  прорвана  широкая
цепь патрулировавших подводных  лодок. Но как только  главная  армада прошла
Гибралтарский  пролив,  ее направление стало более  определенным. Даже тогда
немцы,   по-видимому,   считали,   что   экспедиция   союзников,   возможно,
направляется в Италию или на укрепление Мальты.
     Только  в  полночь  7 ноября был установлен  официальный  контакт между
германскими властями  и Виши. Тогда глава германской комиссии по перемирию в
Висбадене вызвал одного из французских офицеров, прикомандированных к  этому
органу,  и информировал  его  о  том,  что  конечной целью огромных  конвоев
союзников, которые сейчас находятся  в Средиземном море, по-видимому,  будет
Алжир и Тунис. Виши была предложена военная помощь Германии.

     * * *
     На рассвете 8 ноября  в Виши начали поступать  сообщения  о приближении
союзников.  Лаваля,  который спал  в  своем  доме  поблизости,  разбудил  по
телефону  германский политический представитель в  Виши, вновь  предложивший
ему  германскую помощь на случай массовой высадки в Северной Африке.  Лаваль
поспешил в резиденцию правительства. В 4 часа утра американский поверенный в
делах  Пинкней  Так прибыл в  частный  кабинет  маршала Петэна  с письмом от
президента.  Лаваль  взял инициативу в свои руки. Он  собрал своих ближайших
соратников  и набросал проект отрицательного  и враждебного ответа,  который
маршал должен  был  подписать  утром.  Час  спустя вишистское военно-морское
министерство информировало Дарлана в Алжире о германском предложении оказать
поддержку  авиацией  в  случае  высадки  союзников. В  своем  ответе  Дарлан
предлагал, чтобы германские военно-воздушные силы, базировавшиеся на Сицилию
и Сардинию, атаковали союзные транспорты на море.
     Только в 7 часов утра маршала разбудили и  сообщили ему эту новость. Он
не проявил  почти никаких  видимых эмоций  и  даже интереса к проекту ответа
американскому   президенту,  составленному  Лавалем.   Он   принял  его  без
возражений, насвистывая охотничью песенку. В 9 часов он принял Пинкнея  Така
и  вручил  ему ответ. Есть несколько  описаний этой встречи.  Говорят,  что,
когда Петэн  вручил документ американцу, он понимающе похлопал его по плечу.
Престарелый маршал действовал в эти дни, как во сне.
     Однако   все  надежды   вишистского   правительства,   что  оно  сможет
по-прежнему вести двойную  игру,  лавируя между союзниками и немцами,  скоро
рассеялись.  Нацисты усилили нажим,  и в 11 часов  30 минут утра  вишистский
кабинет принял  германское  предложение  об оказании  поддержки  авиацией  с
Сицилии и Сардинии. Это трусливое решение  дало  немцам возможность быстро и
решительно  оккупировать аэродромы  в  Тунисе со  всеми  вытекающими  отсюда
серьезными последствиями для нашей кампании.
     Позднее  в  тот же день на  втором заседании кабинет  принял решение об
официальном разрыве дипломатических отношений с Соединенными Штатами.

     * * *
     Вечером того  же дня Гитлер вызвал Лаваля в  Берхтесгаден. Он ознакомил
его с  совместной германо-итальянской нотой, требовавшей согласия  французов
на высадку войск держав  оси  в  Тунисе. Фюрер дал приказ  германской  армии
оккупировать свободную  зону  Франции. В тот  же день итальянцы оккупировали
Ниццу и Корсику. Так обстояло дело с Виши.

     * * *
     Немцы  перехватили  послание  Дарлана  Виши,  и  Лаваль под  их нажимом
заставил Петэна послать в  Алжир телеграмму,  в  которой он отмежевывался от
действий Дарлана.  Генерал  Кларк, увидев,  что Дарлан явно  готов  отменить
отданные им  приказы, взял адмирала под арест. Однако  получение  секретного
послания  Петэна,  зашифрованного  специальным  морским кодом, и известия  о
дальнейшем  продвижении  немцев  в   неоккупированной  Франции  восстановили
положение и душевное  равновесие заинтересованных лиц в Алжире. На следующий
день, 11 ноября, было  решено, что Дарлан пошлет  категорическое предписание
тулонскому  флоту  выйти  в  море;  кроме   того,  были  посланы  телеграммы
французскому генеральному  резиденту  Туниса  адмиралу  Эстева  с  указанием
присоединиться к союзникам.
     Адмирал Эстева был  верным слугой  Виши.  Он следил за  ходом событий с
растущим   смятением   и   тревогой.   Уже   9   ноября   части   германских
военно-воздушных  сил  заняли важный  аэродром  в  Эль-Ауина. В тот  же день
германские и итальянские войска прибыли  в Тунис. Подавленный и колеблющийся
Эстева цеплялся за свое официальное положение чиновника Виши, в то время как
войска держав оси  в Триполитании  двигались с  востока, а союзники поспешно
продвигались с запада.  Французский  генерал  Барре,  приведенный  вначале в
замешательство проблемой, подобную которой, дорогой читатель, вам никогда не
предлагали  решить,  в  конце  концов  двинул  основную  часть  французского
гарнизона  на запад  и  отдал  себя в распоряжение  генерала  Жиро. Однако в
Бизерте  четыре  эсминца   и  шесть  подводных  лодок  капитулировали  перед
державами оси.
     В Александрии, где французская морская эскадра находилась в бездействии
с 1940  года, шли безрезультатные переговоры.  Командующий эскадрой  адмирал
Годфруа  продолжал  хранить  верность  Виши  и отказывался  признать  власть
адмирала Дарлана.  По его мнению, пока союзники не завоевали  Туниса, они не
могли  утверждать,  что в их  власти освободить  Францию. Таким образом, его
корабли  продолжали бездействовать до тех пор, пока с течением времени мы не
завоевали Тунис.
     В  Дакаре  вишистский  генерал-губернатор  Буассон  подчинился  приказу
Дарлана  прекратить  сопротивление к 23 ноября,  но находившиеся  там  части
французского  военно-морского  флота отказались присоединиться к  союзникам.
Только  после того как мы окончательно завоевали всю Северную Африку, линкор
"Ришелье" и три крейсера присоединились к нам.
     Как  только высадившиеся в Алжире  войска закрепились, генерал Андерсон
согласно предварительной договоренности принял  командование у американского
генерала Райдера. Он послал свою 36-ю пехотную бригаду морским путем в Бужи,
который они  взяли  11  ноября,  не  встретив  сопротивления;  один  из  его
батальонов достиг аэродрома Джиджелли на следующий день. Две английские роты
парашютистов были  сброшены на Бон 12 ноября  и были  поддержаны  десантными
отрядами,   высадившимися  с  моря;  остальные  были  сброшены  на  аэродром
Сук-эль-Арба 16 ноября и оттуда двинулись к Бедже и затем подошли к позициям
немцев. 36-я бригада, быстро продвигаясь по дороге, перешла границу Туниса и
вошла в соприкосновение  с  германскими войсками 17 ноября в Джебель-Абиоде.
Тем временем 15  ноября американские парашютисты были сброшены в Юкс-ле-Бэне
и достигли Гафсы также два дня спустя.
     Эти  быстрые   передвижения,   не   наталкивавшиеся  на  сопротивление,
обеспечили  нам  восточные   аэродромы  Алжира,  необходимые  для  поддержки
наземных войск, которые не могли более прикрываться авиацией, базировавшейся
на Гибралтар, ибо теперь он находился на расстоянии 800 миль.  Такое быстрое
продвижение было свидетельством  большой смелости  и инициативы,  но теперь,
когда наши  войска вошли в соприкосновение с противником, темпы должны  были
замедлиться. Немцы предприняли быстрые действия.  Их первые контингенты были
доставлены воздушным путем 9 ноября; и вскоре  два парашютных полка и четыре
батальона  подкреплений,  первоначально предназначавшихся  для  Роммеля, уже
пытались преградить  путь. Вслед за  ними были  переброшены  передовые части
10-й  танковой дивизии, два  отдельных пехотных батальона и шесть батальонов
итальянской пехотной дивизии "Суперга". К концу месяца  войска  держав оси в
Тунисе  насчитывали  уже 15  тысяч  и  располагали  100 танками, 60 полевыми
орудиями  и 30  противотанковыми  пушками.  Их  пикирующие  бомбардировщики,
базировавшиеся на хорошие аэродромы в Тунисе, начали причинять беспокойство.
Но  мы  уже  принесли облегчение  русским  армиям.  В  течение ноября  немцы
перебросили 400 боевых самолетов, главным образом  бомбардировщиков дальнего
действия, с Восточного фронта для  использования в районе Средиземного моря.
На  этом последнем театре военных действий теперь действовала  четверть всех
германских  военно-воздушных сил по сравнению с двенадцатой частью этих сил,
действовавших всего лишь за полтора года до этого.

     * * *
     Высадка англо-американских войск в Северной Африке  вызвала немедленные
последствия во Франции. После 1940  года  немцы  разработали подробный  план
оккупации  свободной зоны  Франции.  Кодовое наименование  этого плана  было
"Аттила", и  соответствующая директива была отдана  Гитлером 10 декабря того
же года. Главной целью  этой операции должен был быть захват неповрежденными
основных кораблей  французского флота,  которые находились в Тулоне. Генерал
Эйзенхауэр в такой же мере жаждал завладеть французским флотом, как и немцы.
Адмирал  де   Лаборд,   командовавший  французскими   морскими  силами,  был
фанатичным  противником англичан. Узнав  о высадке, он хотел выйти в море  и
атаковать конвои  союзников. Однако 18 ноября немцы  потребовали вывода всех
французских войск из этой зоны, где гарнизон мог состоять лишь из моряков.
     Теперь   немцы   замышляли  маневр  против  флота.  Эта  операция  была
осуществлена 22 ноября. Мужество и  сметка  нескольких офицеров, в том числе
адмирала   де  Лаборда,   которые   наконец  сплотились,  сделали  возможным
потопление  всего флота. В числе 61  корабля  общим водоизмещением 225 тысяч
тонн, которые  были  потоплены в  порту, было 10 крейсеров, 28 эсминцев и 14
подводных лодок.

     * * *
     Наступательный этап операции "Торч" увенчался  блестящим  успехом и сам
по себе  представлял выдающуюся операцию. Падение Алжира и  Касабланки  было
достигнуто  недорогой  ценой,  отчасти  благодаря   вмешательству   адмирала
Дарлана. Из-за нерешительности французских командиров в  Тунисе мы не смогли
добиться полной победы.

        "Глава двенадцатая"
        "ЭПИЗОД С ДАРЛАНОМ"
     Генерал  Кларк  вел  дела  с  Дарланом  в  единственном  плане, который
соответствовал  основной   цели  этой  операции,  а  именно  --  обеспечению
максимальной поддержки французов и избежанию  кровопролития между французами
и  союзниками.  Он  проявил смелость,  проницательность и  умение  принимать
решения.  На  Эйзенхауэра легла ответственность  за  принятие и  продолжение
того, что уже было  сделано.  Действия обоих  американских офицеров, которые
лишь за год до этого были бригадными генералами, свидетельствовали о большом
мужестве и  здравом  смысле. Тем  не  менее  их действия  поднимали  вопросы
морального порядка, имевшие решающее значение для народов Соединенных Штатов
и  Великобритании и получившие  отголоски во  всех  союзных странах.  Всегда
надеясь,  что я  понимаю душу Франции,  я в то  время  тревожился  по поводу
крайне враждебного  отношения президента к де Голлю и его движению. В  конце
концов  это  было  ядро  сопротивления Франции  и олицетворение  французской
чести.
     Бывший военный моряк -- президенту Рузвельту 11 ноября 1942 года
     "Конечно,  чрезвычайно важно объединять всеми возможными способами всех
французов,  считающих Германию врагом. Вторжение Гитлера  в неоккупированную
Францию  должно  послужить для  этого предлогом.  Я убежден, вы поймете, что
правительство  его  величества  имеет  вполне  определенные  и торжественные
обязательства перед де Голлем и его движением. Мы должны позаботиться о том,
чтобы с ними  поступили справедливо. Мне кажется, что мы с вами должны любой
ценой избежать создания соперничающих французских эмигрантских правительств,
каждое из  которых  поддерживалось бы одним  из  нас. Мы  должны постараться
сплотить  все антигерманские силы французов и  создать единое правительство.
На это может  потребоваться некоторое время, и ничто не должно отражаться